АФЕРИСТЫ И АВАНТЮРИСТЫ - 3

Глава 8.

( Вова «Стихия». — «Сходняк» среди «жмуров».)

     Юркнув в соседний проулок и таща за собой Якова Леонидовича на дрожащих ногах, Арсэн увеличил скорость, двигаясь наугад.

-О зохн вэй! – Простонал Леонидович, висящий на руке своего товарища, приходя в себя.

-И не говори! – Откликнулся, запыхавшийся от быстрой ходьбы Арсэн. – Идти сам можешь, «жертва удушья»? – Спросил он останавливаясь.

-Шо то было?! Куда мы так летим? – Продолжал спрашивать Яков Леонидович, держась одной рукой за сердце, а другой рукой за плечо Арсэна.

-Ты побывал в самом тёмном и интимном месте, мой любознательный, вездесущий друг. – Захохотал вдруг Арсэн, вспомнив курган из человеческих тел.

-Я всё равно ничего не помню. — Вяло огрызнулся Леонидович, — И прекратите ржать, как «сивый мерин»… Лучше, найдите дорогу к дому мельника, а то мы опять куда-то вляпаемся…. Это село – это, какой-то «ферзец»!

-Ладно! – Отмахнулся, успокоившийся Арсэн, — Давай будем искать дом нашего контрабандиста. Кстати, чего его искать. Смотри, Леонидович. — И он ткнул пальцем в самодельный знак, который стоял на очередном перекрёстке сельских улиц. – Читай, что написано на стрелке. «Мельница». Значит и дом мельника рядом. Логично?

-Логично, логично. – Проворчал Леонидович. – Хотя, в этом гиблом месте ничего логичного пока, я не наблюдал.

   И друзья резво зашагали в ту сторону, куда указывала стрелка. Пройдя метров сто, они увидели в конце улицы белый дом, который своим видом, явно выделялся от всех остальных домов.

-Я думаю, что эта домина и есть скромная хижина нашего мельника. – Заметил Арсэн.

-Скорее всего, шо таки да. – Шагая, ответил Леонидович. – Мне всегда было странно, Арсэн. Почему в наших «западэнских» сёлах, тот, кто становиться чуть побогаче, сразу ваяет этакие вот кирпичные монолиты в три или четыре этажа, которые скорее похожи на общежития, чем на дом для жилья?

-А зачем нужны были пирамиды? Уж вам то, должно быть, легко провести аналогию.

-Шо? Вы хотите мне сказать, что здесь присутствует синдром «фараона»?

-А, что. Вполне может быть. – Продолжал философствовать Арсэн. – Я вот недавно читал одну книженцию, где автор, кстати, уважаемый человек в науке, на полном серьёзе писал, что ваш Иисус Христос по происхождению — украинец и гуцул.

-Во-первых — бред какой-то! – Фыркнул Леонидович. – А во-вторых, не наш, а ваш!

-Ваш, ваш. И хватит болтать. Мы уже пришли.

И действительно, за этой «крамольной» дискуссией, сотоварищи подошли к трёхэтажной, белой глыбе с множеством маленьких балкончиков. Вход во двор преграждали добротные ворота с нержавеющей стали. По всей их площади, была наварена всевозможная аппликация витиеватых узоров, из той же нержавеющей стали. Всю усадьбу местного «фараона» охватывал аккуратный, двухметровый забор, хитроумно соединивший в себе кирпич под расшивку, железные профили и деревянную, гуцульскую черепицу, называемую в народе «гонта».

-Наверное, всех соседей «жаба давит» от такой «красоты». – Ехидно сказал Арсэн, задрав голову вверх и пытаясь рассмотреть флюгер на крыше этого дома.

-Идёмте во двор, а то вы сейчас опрокинетесь, и мозгам будет не хорошо. А это самое слабое место и его надо беречь – Проговорил Яков Леонидович, аккуратно нажимая на ручку калитки и входя во двор.

-Смело. Очень смело. – Изрёк Арсэн. – История нас, так ни чему и не научила, «экстремальный вы наш».

-Будете спокойно жить, … и дай Бог, состаритесь. – Рассеянно сказал Леонидович, остановившись у самой калитки и рассматривая двор.

     По забетонированному двору, к ним приближался улыбающийся, крепкий мужчина лет сорока, одетый в чёрные джинсы, чёрную футболку, с надписью «FBI» на левой груди и в чёрных кроссовках «Адидас».

-Если он сейчас заговорит по-английски и потребует у нас паспорт с американской визой – я не удивлюсь. – Тихо проговорил Леонидович.

-Да. В этой деревне, можно ожидать чего угодно. Но я думаю, что нас отсюда не депортируют. Я его знаю – это «Вова – стихия». – Так же тихо ответил Арсэн.

-Привет горожане! – Весело поздоровался хозяин дома. И прищурив глаза, продолжая улыбаться, уставился на Арсэна.

-Здорова, Вован! – Ответил Арсэн, и его лицо так же расплылось в улыбке.

Оба парня поздоровались за руку и обнялись, как старые знакомые. Продолжая улыбаться, они осматривали друг друга, как два боксёра-соперника встретившиеся в раздевалке после поединка.

-Шалом! – Почему-то вырвалось у Леонидовича. – Здравствуйте! – Поправился он.

-Ну, здравствуйте, так здравствуйте, э …

-Яков Леонидович. – Представился он. – Ваша мама, замечательная женщина, дала нам ваш адрес, а мы …

-О делах потом и не стоя у ворот. Идёмте в сад, за дом. Там у меня стол накрыт, я собирался почревоугодничать маленько. Так, что втроём это будет уже банкет. Люблю покушать, а если ещё и в хорошей компании, тогда вообще красота. Пошли! – Сказал «Стихия», голосом, не предполагающим возражений.

Зайдя за дом, все попали в прекрасный и достаточно большой сад. Среди деревьев, стоял деревянный стол со всевозможными яствами и две длинные лавки по обе его стороны. Рядом дымился самодельный мангал с шашлыками.

-Жду друзей…. Через час должны приехать. – Объяснил «Стихия», усаживаясь за стол и приглашая рукой гостей. Яков Леонидович и Арсэн сели напротив. — Ну, что братан, «За встречу!» — Говорил он наливая Арсэну домашнего вина. — И «За знакомство!» — подытожил «Вова-стихия», наливая водку в рюмки себе и Леонидовичу.

     Все выпили и начали смачно закусывать шашлыком, домашними маринованными грибами, яркими помидорами и хрустящими огурцами. Аппетитное чавканье и плямканье продолжалось минут пятнадцать, с перерывами на ещё два молчаливых тоста, типа «Будьмо!». Утолив «червячка», как выразился «Стихия» и закурив, он улыбаясь и щурясь от дыма, не то спросил, не то сказал:

-Был слух, Арсэн, что тебя «завалили», где-то в России.

-Я тоже слышал, Вова, что тебе десять лет впаяли, в дружественном нам зарубежье. – Сказал, Арсэн прикуривая сигарету и с удовольствием выпуская дым.

-Гады. Кругом одни интриганы, братан. Не верь. – Резюмировал «Стихия».

-И ты не верь.

-Боже упаси. – Продолжал улыбаться «Стихия», и покосившись на Леонидовича поинтересовался. – Товарищ твой, с России?

-Нет, с Египта. – Наслаждаясь дымом сигареты, сказал Арсэн.

-В каком смысле? – Выпуская клубы дыма, и находясь в таком же блаженном состоянии временной сытости, спросил «Стихия».

-В смысле, корней.

-Понятно.

-Посмотрите на этих двух хохмачей. – Снисходительно и как-то по-отечески вклинился в разговор Леонидович. – Сидят себе, вот тут вот, и прикалываются. О работе надо говорить, пацаны. – Вытирая руки о полотенце, рукав рубашки у Леонидовича расстегнулся, и Арсэн со «Стихией» увидели на его левом предплечье наколку в виде садящегося солнца с лучами и надписью снизу «СЕВЕР».

-«Уматовый», ты «дедушка», Леонидович. – С удивлением проговорил Арсэн.

-Наш человек, братан. – Поддакнул «Стихия».

-А, почему, позвольте спросить, вы «Стихия»? – Вдруг поинтересовался Леонидович.

-О, это старая история. – Засмеялся Вова. И посмотрев с хитрецой на Арсэна, затянувшись сигаретой, начал свой рассказ. – Довелось мне, уважаемый, первый срок отбывать в одной старой тюрьме в соседнем областном центре. Было тогда мне лет двадцать.… Сами понимаете, только жизнь начиналась, а тут срок. В то время сидел я в «тройнике»… Публика подобралась в «хате» серьёзная и авторитетная. И вот, как-то в один не то поздний вечер, не то в раннюю ночь, каждый занимался своим делом. Одни «чифирили», другие в нарды катали, а у одного нашего товарища с желудком проблема образовалась…. И вот, пошёл он на «парашу», бедолага. «Примостырился», сидит, страдает и газету жжет, чтобы духан его зловредный не отравлял людям атмосферу. Вдруг, что-то как тряхнет тюрьмой, потом тут же, ещё сильнее, все так прямо и попадали со «шконок»… Оказывается, землетрясение в Румынии произошло… очень сильное. Говорили потом, что балов восемь. А к нам волна накатила, где-то под балов шесть, так по крайней мере потом один сейсмолог утверждал, который к нам на лагерь заехал. Его дурака, посадили за то, что он в своём родном посёлке, по пьяни, климатическую катастрофу районного масштаба устроил…. Но это другая история. Вооот…

     Протянул «Стихия», гася окурок в самодельной пепельнице, и наливая гостям и себе по рюмкам спиртное. Видно, в нём дремал настоящий артист, а как говорят, чем больше артист – тем больше пауза. И «Стихия» наслаждался этой паузой до последнего, интригуя слушателей рассказа до нервного тика. Молча выпили, закусили и «Стихия» прикурил новую сигарету.

-Так, вот. Когда мы все в «хате» пришли в себя, то увидели, что наш товарищ, который до этого сидел на «параше», растянувшись во весь рост, со штанами на коленках и с зажжённой газетой в руке, лежит на полу. Вы только представьте себе! Мало того, что уважаемый человек, можно сказать, авторитет, катапультировался с «параши» на пол, так он ещё и лежит там, как обосравшийся герой, перед немецким дзотом, с факелом в руке вместо гранаты.

И «Стихия» снова замолчал минут на десять, смакуя сигаретный дым и паузу. Леонидович и Арсэн, понимая всю комичность ситуации, с одной стороны и трагедию, для этого человека, с другой стороны, улыбаясь, терпеливо ждали продолжения рассказа. Поняв, что перед ним, достойные слушатели, «Стихия» продолжил.

-После того, как все пацаны в «хате» насмеялись, а наш «пикирующий бомбардировщик» привёл себя в порядок, встал очень серьёзный вопрос. «Законтаченый» или «Незаконтаченый»? Вопрос серьёзный, посудите сами, судьба человека на кону. Решили собрать «сходняк». Мнения у народа сразу разделились.

Одни сказали, что упал с параши, значит «законтаченый». Другие доказывали, что человек уважаемый и это было случайно… Долго спорили, и большинству по-человечески было жалко этого человека. Своё мнение стал высказывать «смотрящий», он говорил, что хоть это его и товарищ, и он всегда уважал его за многие качества, но традиции и «понятия» есть непоколебимы. И как бы было ему не горько, но мы должны чтить традиции… И когда, в гнетущей тишине, он спросил с надеждой у братвы: «Кто мне скажет, что может быть сильнее традиций?» И я вдруг, неожиданно для самого себя, сказал: «Иногда, стихия»… В момент, лицо «положенца» просияло, ведь был найден выход, да и слово всем понравилось. «Стихия! Стихия!» — подхватила братва… И судьба человека была спасена… Вот так вот… А ко мне с тех пор, так и приклеилась кликуха «Стихия».

И все, сидящие за столом, дружно захохотали. Они понимали всю тонкость истории, рассказанной «Вовой-Стихией».

     Тем временем стемнело, и хозяин принёс с дома две керосиновые лампы. От их света трапеза приобрела ещё более домашнюю обстановку. Вдруг, со стороны улицы послышался звук приближающего автомобиля и взвизгнув тормозами, машина остановилась около дома.

     Шумно топая ногами, из темноты на свет лампы, вывалился парень лет двадцати пяти с русым ёжиком волос, круглым лицом и с плотным торсом на крепких, но слегка кривоватых ногах. Он был одет в кожаную куртку поверх черной футболки, синие джинсы, а на ногах были одеты всё те же кроссовки «Адидас».

-Добрый вечер. – Поздоровался парень. – «Стихия»,… пошептаться надо. – Обратился он к хозяину дома, слегка покосившись на гостей и заметно картавя.

-Присаживайся за стол, «Тушканчик». – Сказал Вова и добавил. — Можешь говорить при них. Это свои.

     Арсэн представил, как этот парень со странной кличкой, которая совсем не соответствовала его внешнему виду, несётся вприпрыжку по барханам пустыни, оставляя в песке огромные ямы. От этой фантазии ему, захотелось расхохотаться, но он огромным усилием воли, смог подавить в себе шквал веселья, который чуть не вырвался наружу.

     «Тушканчик», покосившись опять на гостей, плюхнулся за стол. Тараторя скороговоркой, он успевал быстро накладывать мясо и овощи себе в тарелку, и одновременно наливать водку в стакан. Временами казалось, что он не говорит со «Стихией», а разговаривает сам с собой.

-Я шо, ему не говорил, шо дело серьёзное? Говорил…. А, он мне: «Давай гони тачку из-за «бугра», денег у меня, шо у дурного махорки. Таможня прибита, шо земля за колхозом ». «Свыня в галстуке», «чёрт закатай вату»! – И опрокинув в рот водочку и смачно жуя кусок мяса, он продолжал рассказывать. – «Глазастик», говорит, хочу. А ему колхознику, «депутату-хреновому», не на «Мерседесе» надо ездить, а на «УАЗике-горбатом»… Вишь, как попёрло! «Статус, — говорит, — у меня теперь такой, что я, как государственный деятель, должен и автомобиль иметь престижный»… А сам, «козлячая-рожа», экономит, — падла! Ну и покупал бы себе машину в автосалоне, так нет, подавай ему «левую» тачку с перебитыми номерами… Им, сукам, всё равно — на них закона нет!

-Слушай, «законник», ближе к делу. То, что ты со своими пацанами, «мохнорылому» депутату, левую тачку пригнал под заказ – это я знаю. В чём проблема, я что-то не пойму? – Резко прервал «Стихия» рассказчика, поглощающего яства со стола, как пылесос.

-Проблема? Он нам, «быдло немытое», рекламацию выставил.

-Что выставил?

-Рекламация – это «Предьява»! «Вошь-кабинетная»! – Резюмировал «Тушканчик».

-Кому «предьяву»? Нам? Он, что дурак? – Искренне удивился «Стихия». – А, кто нам что «качнёт», хотел бы я знать? Да и вообще, в чём собственно дело?

-А его, клоуна, местные «гаишники» за гриву взяли.

-Ну, ещё одни – «борцы за справедливость». А сами то, все на левых «тачках» ездят и туда же…. Только я всё равно что-то не пойму. Ведь у него пост такой, что его не то что наши гаишники, но и столичные должны в его мандат целовать. Так, что произошло?

-Может и должны целовать, но видно только в том случае, если бы их начальник был бы в той же партии, что и этот гусь. – Засияв улыбкой, сказал «Тушканчик».

-Во жизнь, у этих «сучьих». Живут по «беспределу», воруют так же, а потом и жрут друг дружку, как крысы в бочке. – Высказался в ответ «Стихия». – Ну и что он теперь хочет? Работу мы ему сделали. Это не депутатский буфет – чтобы всё было за копейки и чтобы все бегали перед ним, как заводные.

-А он, «чучело», хочет деньги назад. – Чавкая, блестящими от жира, губами, поддакнул «Тушканчик». – Сам припёрся сюда и ещё каких-то трёх «мастодонтов» с собой приволок. – И выговорив скороговоркой последнюю фразу, «ненасытный грызун» замолчал, а его физиономия расплылась в огромной улыбке.

-Что?!!! – Задыхаясь от злости, прохрипел «Стихия». – Ко мне домой?!!! Ночью!!! Да ещё и со своими уродами!!! – И тут же совершенно спокойным голосом, как показалось Арсэну, даже с глубокой грустью, добавил. — Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются. Жить они, если что, будут плохо, но за то — не долго. — И посмотрев на своих молчаливых гостей, деловито спросил. – Вы меня тут подождёте или поучаствуете в мероприятии?

-Тебя отпускать одного нельзя. Правда, Леонидович? – Сказал Арсэн.

-Похоже, шо таки да. – Согласился Яков Леонидович, прекрасно понимая, в какое дерьмо он влазит. Но с другой стороны – выбора не было.

-Ты где их оставил? – Спросил «Стихия» у «Тушканчика» не поворачивая головы.

-Где, где? На кладбище, у старого склепа. Я им сказал, там нас ждать.

-Это еще что за тактика такая? – Вытирая руки о полотенце, спросил Арсэн.

-Вот, вот. Ты правильно подметил братан – это тактика и стратегия, вместе взятые. Я всегда, подобного рода встречи, назначаю на нашем кладбище. Пока люди ждут, есть о чём подумать, а особенно ночью на кладбище. Например, о скоротечности жизни и о глупости, которая привела их в это место.

-Да, Китай по сравнению с этой страной и с этими людьми – жалкий кружок «философов-самоучек». – Саркастически заметил Леонидович.

-Ты не понимаешь наших военных действий, Яков. – Хмыкнул «Стихия». И уже бодро-весёлым голосом подытожил. – Холодный расчёт, напор и можно брать пленных с их деньгами. Война районного масштаба — это всегда хорошо.

-А по мне, пусть хоть всех поубивают, лишь бы не было войны. – Пробубнил себе под нос, «Яков-миротворец».

-Пошли. – Скомандовал «Стихия» и направился в темноту сада. Все последовали за ним. – Пойдём короткой дорогой – через огороды. Время сэкономим, да и эффект неожиданности тоже должен присутствовать. – Донесся голос из темноты.

-Прямо какой-то «Алёша Попович со своим засадным полком». — Продолжал бубнить Леонидович, то и дело, спотыкаясь и путаясь в густой траве.

Он видел впереди себя только силуэт спины Арсэна, и поэтому шёл не столько по тропинке, сколько по этому ориентиру. Делегация от фракции «Братва», на место переговоров дошла за каких-то пять минут.

     Старое кладбище находилось на краю села. Когда-то, во времена владения этими землями буржуазной Польши, это село было небольшим посёлком и здесь жили достаточно зажиточные люди. Всё это давно кануло в Лету, но некоторые признаки той старой жизни остались. Одним из этих воспоминаний – было местное кладбище. Оно имело все признаки западноевропейских мест захоронений – каменные склепы со скульптурами, величественные надгробные плиты из камня с вырезанными на них именами усопших и с небольшой каплицей в готическом стиле, в центре этого пантеона. Лет семьдесят тому, оно действительно было местом, где родственники и знакомые могли в величественной тишине отдать память уважения и любви своим умершим, но сейчас — это место, было местом разрухи. Кладбище заросло травой и кустами, а ветер, вода, время и местные вандалы изрядно потрудились над могильными надгробьями и памятниками. Единственным, более или менее, уцелевшей старой могилой, был огромный старый склеп. Вот возле него и была назначена встреча с депутатом и его «народом».

     Ночь была тихой, но безлунной. Группа возглавляемая «Стихией», подошла к кладбищу со стороны поля, где был бугор. Поднявшись по его склону, они увидели возле чёрной глыбы склепа, четыре тёмных силуэта и один светлый, которые топтались и курили в ожидании делегации. Светлым пятном в этом хороводе и был тот «депутатишка». Тихо подходя к склепу, Арсэн стал различать сначала голоса, а потом и лица ожидавших. Депутат, в белой, с коротким рукавом рубашке и в чёрных брюках, нервно курил, и постоянно ковырялся носком своего дорогого туфля в траве. Его охрана, которая состояла из трёх «амбалов», клонированных скорее всего от одного и того же крупного «быка-семяпроизводителя», изображала на своих лицах выражение, которое появляется у собаки при команде: «Охранять! Фу! Сидеть! Фу! Фу! Чёрт бы тебя побрал! Прибью, заразу!»

       Он материл всех и вся за то, что сначала связался с бандитами, потом что стал депутатом, потом пошли имена и фамилии людей с депутатского корпуса и силовых структур, по-видимому, таких же прохвостов, как и он сам. Список был длинный, но вдруг «шаманская песня» проклятий внезапно прервалась. «Депутатишка» выковырял с кладбищенской земли старую подкову. Быстро схватив её своими пухлыми ручками, кряхтя от борьбы со своим пузом во время сгибания поясницы, он радостно промычал:

-На счастье. Подкова – это на счастье!

-Если ты нашёл на счастье подкову, значит, кто-то другой отбросил копыта. – Сказал «Стихия», выходя из-за ближайшей могильной плиты.

Депутат и его свита от страха и неожиданности сбилась в кучку, как перепуганные овцы при приближении волчьей стаи.

-Ты… ты… ты обалдел совсем! – Заикаясь, практически прокричал, «депутатишка». — Людей до инфаркта довёл, ити его мать!

-Для тебя, чёрноротого, Я – Вы! И где, эти люди? – И не давая опомниться оппоненту, «Стихия» продолжил наступление. – О чём хотел говорить, «избранник народа»? Только излагай коротко и по существу. Наша встреча носит слишком серьёзные последствия, если ты этого не понял.

-Да, ты, вы, не отдаёшь себе отчёт, с кем ты говоришь! – Напыжился «депутатишка», неистово при этом вращая головой во все стороны, проверяя рядом его охрана или нет, с их широкими спинами.

     Арсэн, Леонидович и «Тушканчик» всё это время находились в темноте ночи и лишь наблюдали за ходом событий, расположившись полукругом у каменных могильных крестов, сзади депутата и его охраны. Вдруг под ногами у Леонидовича, который от нервного напряжения, стал переступать с ноги на ногу, треснула сухая ветка.

-Аааа! – Взвизгнул «депутатишка» и мгновенно, как волчок, развернулся со всей своей сворой на сто восемьдесят градусов. Стоя на полусогнутых ногах с втянутой от страха головой в плечи, он прищуривая глаза, старался рассмотреть темноту.

-Ну, вот, — ехидно сказал «Стихия», — я, что теперь, с вашими задницами должен говорить? Или как? Я что-то не пойму? Это твой ответ или предложение, «мандатный» ты наш?

-Ааа? – Развернувшись к «Стихии» уже лицом, белым как смерть, простонал «депутатишка».

Ему страшно захотелось бежать без оглядки с этого кладбища, забыть навсегда об этих бандитах, о шикарной машине, о депутатстве, будь оно неладно, и закрыться в тёмном чуланчике маминой хаты. В том самом чуланчике, куда его закрывала мама в наказание, когда он, сельский, сопливый хлопчик, что-то вытворял. Например, когда он привязал своей корове солому к хвосту и поджог, или когда дверные ручки в сельсовете дерьмом обмазал. Мало что ли этих случаев то было! Деревня – вот его край родной, вот где его жизненное место, вот где он должен жить и там же умереть! Все это пронеслось вихрем в голове у «депутатишки». И эта аксиома поразила его так, как наверное, озарение снисходит на буддийских монахов, после многолетних медитаций. Голос «Стихии» мгновенно вернул его от воспоминаний и «просрации», в суровую действительность.

-Значит так. Говорить ты не умеешь – значит, будешь слушать. Понял?

«Депутатишка», судорожно сглотнув слюню, кивнул своей головой в знак согласия.

-Тебе, мы ни чего не должны. – Медленно с нажимом говорил «Стихия». – Но, ты за хамское отношение, ко мне и к моим людям и за беспочвенные обвинения, должен нам теперь пять тысяч долларов. Деньги у тебя всегда с собой есть… Так что, ложи их на могилку и вали отсюда.

-Пять тысяч?!!! – Выговорил удивлённо депутат. Его жадность была больше его страха, и поэтому он снова весь выпрямился, и начал раздуваться, словно шар для метеорологического зонда.

-Слушай, «человек-дирижабль», смотри сейчас не натвори каких-то глупостей. – Предостерёг «Стихия». – А то, наделаем вам дыр в пузе и в башке, потом не запломбируете. У твоих-то мальчиков, наверное, пушки с резиновыми пулями. А у нас – тяжёлая артиллерия. – И достав, из-за спины, ствол системы «Берета», засунул его впереди за пояс. – Так что, ложи «бабки» на могилку и попутного тебе ветра. Чтоб тебе ДУЛО в затылок… Быстро, я сказал!

     Поджав губы и сопя носом, как кузнечный мех, «депутатишка» достал из заднего кармана брюк портмоне и открыв его начал на ощупь отсчитывать купюры.

-Подсветить, может? – Поинтересовался «Стихия». – Вдруг ошибешься ненароком?

                   -Не ошибусь. – Буркнул «депутатишка».

У него действительно был опыт считать деньги. Одной из многочисленных его профессий, до депутатства, была – «валютчик» или «валютный меняла». Меняя деньги граждан на валюту и наоборот около центрального рынка, он научился отсчитывать купюры, как банковская счётная машинка, успевая ещё при этом, прощупывать защитную полосу и рельеф портретов на деньгах.

     Положив отсчитанные деньги на склеп, зло взглянув на «Стихию», и скомандовав своим «барбосам»: «Пошли!», он двинулся по тропинке на выход из этого скорбного места. Темнота мгновенно поглотила этот кортеж.

     «Стихия» закурив сигарету, проговорил, улыбаясь в сторону, где стояли его друзья.

-Братва, хорош там со «жмурами» общаться. Выходи из-за крестов, пойдём домой «бабки» «деребанить». – И ухмыльнувшись себе под нос, тихо добавил. — Когда мне пофиг, я становлюсь самим собой.

Шли к дому «Стихии» молча. Вернувшись в сад, все снова расселись за стол как будто ни чего и не было. Наполнив рюмки, молча выпили, и только теперь все дружно расхохотались.

     «Тушканчик», боясь, что его остановят, взахлёб делились своими впечатлениями.

-Вы видел, как этот козёл с перепугу своими «булками» трусил! – Обращался он ко всем сразу.

-Ладно, хорош ржать. Давай делить депутатские «бабки». – Сказал «Стихия», доставая пачку денег из кармана. – Редкий сегодня случай, братва. Деньги народа возвращаются к народу! Значит так,… мне две штуки баксов, вам каждому по штуке. Возражения есть?

-Возражений нет. – Сказал, улыбаясь Арсэн. – Отними сразу деньги за работу по таможне.

-Хорошо. Тогда вам с Леонидовичем по пятьсот. – Подытожил «Стихия». — Нормально?

-Да. – Сказал Арсэн. – Когда будем переправлять товар?

-Значит так…. Три дня на подготовку и на четвёртый день в дорогу. О месте встрече за «бугром» договоримся отдельно. Как сами будете пересекать границу и где?

-Скорее всего, своим ходом. – Кусая помидор, ответил Арсэн. – И пойдём по новому зелёному коридору.

-Правильно. Но если что, то я дам мобилку начальника смены таможни.

-«Если что», я думаю не будет. Мы идём «чистыми», как альпийский снег. Но всё равно спасибо.

-Спасибо скажешь на той стороне, братан. А сейчас мы ещё попьём и поедим маленько. Да?

-Обязательнейшим образом. – Поддакнул Леонидович.

Все улыбнулись, а «Тушканчик» вспомнив кучу новых анекдотов, стал главным действующим лицом за столом. Все пили, ели, смеялись, и никто даже не задумывался, что принесёт каждому из них завтрашний день. Главное – это был сегодняшний банкет в саду у Вовы «Стихии». Жизнь, как один наполненный день — день, который должен принести не только удовольствие от заработанных денег, а главное — движение жизни. Ведь не зря на Востоке говорят, что дорога к цели всё – сама цель ничего. Вот и они были теми людьми, для которых бурлящий поток жизни и событий, были главным смыслом их жизни, не смотря даже на то, что этот поток мог прервать их жизнь в любую секунду. Это чувство, как сказал Леонидович, синдром «домоклового меча», завораживало и притягивало.

Глава 9.

(Автобазар. – «Канализационный вор». – „Колейка” ).

     Вернувшись в квартиру Якова Леонидовича, совладельцы каменной собаки, решили чётко спланировать расписание оставшихся дней до отъезда за «бугор».

-Леонидович, — сказал Арсэн, растянувшись на диванчике – предлагаю сделать так. Завтра едем на автобазар покупать какого-то малолитражного «шустрика на колёсах».

-Зачем? – Вешая куртку в старый шкаф, спросил Леонидович.

-А затем, уважаемый, что мы с вами — туристы. И передвигаться по европейской территории лучшего всего своим ходом. Это снимет кучу проблем связанных с дорогой. Поэтому, купим завтра машину. Оформлять будем быстро, на генеральную доверенность. На тебя или на меня.

-Хорошо. – Донеслось со шкафа. – Что дальше?

-Потом, — потягиваясь, проговорил Арсэн – пакуем антиквариат, купленный у «Фанеры» и отдельно пакуем нашу любимую собачку. Отдаём всё это Вовке «Стихии» и через день выдвигаемся на рубежи нашей многострадальной Родины.

-Какую машину будем покупать? – Высунувшись со шкафа, поинтересовался Леонидович, снимая очки и прищуривая глаза.

-«Фольксваген – Гольф», лет семи, восьми от роду.

-Вам нравится эта модель или это дань немецкому автомобилестроению? – Садясь за стол напротив, спросил Яков Леонидович.

-Я, я. Зер гуд, гер «шкаф-комендант». – Прозвучал ответ на немецком языке.

-Шо, я, я? – Подперев кулаком щёку, уставшим голосом проговорил Леонидович.

-Так. Видно устал, наш «наследник мраморных статуэток». – Принимая вертикальную позицию на диване, и пристально вглядываясь в лицо товарища, констатировал голосом гипнотизёра, Арсэн.

-Немного есть, мой энергичный друг. – Вздохнув, промолвил Леонидович.

-Ладно, ты прав, последние дни действительно были сумасшедшими. Будем немного отдыхать. Но не расслабляйся, впереди нас ждут ещё более тяжелые рабочие будни.

-Я всё понимаю. Но я, пока, только привыкаю к этому ритму жизни. Вы, Арсэн, правы, мне надо немного отдохнуть. – Задумчиво проговорил Леонидович, встав из-за стола и направляясь в другую комнату.

     На следующий день, как и было запланировано, друзья отправились на автобазар. На огромной территории, стояло огромное количество транспортных средств всех категорий А, В, С и D. Возле них толпами бродили дуда сюда потенциальные покупатели, как они все про себя думали, и их количество превышало количество продаваемого транспорта раз в десять. Но не смотря на это, как правило, только процентов пять «железных коней» меняли своих хозяев и стойло. Парадокс? Нет. Суровая действительность наших рыночных отношений за минусом менталитета наших граждан вместе с их финансовым благосостоянием. Процесс покупки подержанного автомобиля на базаре – это целый ритуал. И конечная цель, не всегда только сам автомобиль, а ещё и счастье выторгованных, хотя бы, нескольких долларов у противной стороны. Вот где настоящая эйфория счастья!

     Народ, бродящий по базару, всегда разношерстный и уникальный уже сам по себе. Здесь можно встретить от разодетых франтов, всего с трёма тысячами в кармане, до гуцулов в «засмальцованых» пиджачках с пятьюдесятью тысячами, которые аккуратно завёрнуты в «зашмарканый» платочек и надёжно спрятаны в подштанники где-то в районе гениталий.       Но не все были продавцами и покупателями, был здесь и «рабочий люд». Мы говорим сейчас не про официальных работников базара – то есть не об охране, «шашлычниках», «чебуречниках», контролёрах и прочей служащей интеллигенции, мы говорим о тех, кого распознать в этой толпе очень сложно.

     В этой пёстрой массе народа, трудились «карманник», аферисты, воры, «шуршали» «сыскари», вынюхивали «податкоцы» и за этим всем бдительно наблюдали другие компетентные органы. От этого, покупка автомобиля для простого обывателя, превращалась в захватывающую игру с адреналином и возможностью потерять свои деньги или машину с шансом пятьдесят на пятьдесят.

-Даа! Человек – сам кузнец своих трудностей. – Изрёк Яков Леонидович, окинув взглядом огромную территорию кишащую людскими особями, в основном мужского пола. – Ну, шо Арсэн, пошли выбирать «четырёхколёсного друга»?

-Какого друга? Нам нужно средство передвижения, а не роскошь. Это, во-первых, а во-вторых, спешить нам некуда…. Пошли кушать чебуреки с шашлыками и наслаждаться визуальными наблюдениями над участниками этого массового психоза. – Ответил Арсэн, высматривая поверх людских голов, кратчайшее направление в сторону рядов закусочных, кафе и шашлычных. Выбрав правильный азимут, он как заправский «проводырь-екскурсовод», рванул быстрым шагом в толпу.

     Леонидович, удивленно сдвинув плечи, последовал за своим шустрым товарищем. Арсэн, ловко маневрируя между людьми, не теряя при этом скорости движения, быстро приближался к выбранной им шашлычной под навесом. Пока Леонидович добрался до места намеченной трапезы, Арсэн уже успел заглянуть с чёрного входа в ларёк, где готовилась еда, и сделать заказ.

     Около ларька шашлычной, под навесом, находилось пять столиков-стоек для посетителей. За одним из них, стоял подвыпивший посетитель, низкорослый мужичок лет пятидесяти в запотевших очках на носу и с помятым галстуком на рубашке непонятного цвета. Он ковырялся в ошмётках своего, недоеденного чебурека, время от времени отхлёбывая пиво с горла бутылки, громко икая и отрыгивая газы слабоалкогольного напитка.

-Как говорят армяне: «Ик – это заблудившийся пук» — Проговорил Леонидович Арсэну, покосившись в сторону соседа за столом, желудок которого ни как не хотел сотрудничать с предметами пищи, закинутыми в него хозяином.

-Каков стол, таков будет и стул. – Согласился Арсэн, ставя перед Леонидовичем нарезанный хлеб, тарелку с томатным соусом, бутылку тёмного импортного пива и жестяную банку лимонного пива.

     Мужичок, наблюдавший за всем происходящим глазами сонной свиньи, расплывшись вдруг в большой снисходительной улыбке, изрёк:

-Безалкогольное пиво – это первый шаг к «резиновой женщине».

И подняв правую руку, не то в подтверждение высказанной им аксиомы, не то в знак прощания, медленно разворачиваясь, как баржа груженная утюгами, двинулся в сторону кишевшего потока людей. Там его подхватила толпа и закрутив в водовороте из человеческих тел, в мгновение ока, унесла этот булькающий бурдюк, в глубь базара.

-«Человек – «костюм-тройка» — пенсне, презерватив и галстук … — Схохмил Арсэн вслед отбывшему посетителю, открывая пиво.

-Таки да. Хочется сказать, а нечего. – Согласился Леонидович. В это время, хозяйка ларька, принесла два шашлыка и четыре огромных чебурека. – Наш мужик – это кладезь жизненной мудрости. – Продолжил Леонидович, запихивая себе в рот сочный кусок мяса.

-Слушай, «иудей русского происхождения», что я что-то хочу сказать…. До недавнего времени, у нас всё получалось, как по нотам.… И, слава Богу!.. Но теперь, хочу тебя попросить, следовать следующему предписанию. Если я вдруг, начинаю говорить в присутствии чужих людей, как тебе вдруг покажется на первый взгляд, совершенно глупые вещи, ты должен подхватывать разговор как ни в чём небывало. Понимаешь?

-Понимаешь, понимаешь. – Кивнул Леонидович, практически не слушая Арсэна. Во-первых, он наслаждался дымящейся едой, а во-вторых, с тех пор как каменная собака оказалась в его квартире, он планировал и планировал дальнейшую свою жизнь. Теперь, думал он, главное не потерять это сокровище и главное правильно его реализовать.

В это время, за соседний столик, стал детина, под два метра ростом. В огромных своих ручищах, он принёс четыре порции шашлыка, гору чебуреков и шесть бутылок пива. Весь его вид говорил, что он уроженец дальнего горного района и вырос он на свежем горном воздухе, употребляя за свои сорок, сорок пять лет, только натуральные продукты. На открытом добродушном лице гуцула, не было ни признаков интеллекта, ни тлетворного воздействия гербицидов и беспокойства по поводу его нахождения в столь многолюдном месте, так же не наблюдалось. Он просто решил малость перекусить перед очередным обходом территории базара.

     Арсэн, покосившись на «жующее чудо Карпат», вдруг уставился глазами в Леонидовича, который находился в эйфории поедания чебурека, и заговорил, как заговорщик, но так чтобы его слышал детина за соседним столом.

-Представьте себе, Рубен Варфоломеевич, один люк – это двести пятьдесят, триста долларов!!! И всего делов-то — ночью снять люк, упаковать его и перевезти за границу. А там, мы им люки, а они нам валюту. Только представьте себе десять люков – это две тысячи пятьсот баксов, а может и все три!

-Сколько? – Чисто автоматически спросил Яков Леонидович, который ни чего не понял из той ахинеи, которую нёс Арсэн.

-Три тысячи баксов. – Лаконично ответил напарник и уставился куда-то в даль, видимо в зарубежную. Погрузившись всецело в мечтательное состояние, он стал медленно попивать своё лимонное пиво.

Леонидович ни чего не понял из того бреда, что только что услышал, но зная Арсэна он понимал, что происходит какая-то афёра. Но какая именно? И для кого?

     Медленно вращая глазами за стёклами очков, надвинутыми до бровей, в разные стороны так чтобы себя не выдать, он вдруг был ошеломлен увиденным, заметив в каком состоянии, находится посетитель за соседним столиком.

   «Славный сын Карпатских гор» за соседним столом, походил теперь, на огромного, циркового медведя, которого собирались выпустить на манеж и вместо обещанного велосипеда подсунули калькулятор. Так и стоял он за столом, с вытаращенными глазами, с половиной чебурека во рту и раскинутыми ушами по столу, как вражеские локаторы, которые должны были бы уловить даже шепот таможенников на ближайшей границе. Столбняк длился не долго. Жернова зубов во рту вдруг медленно заработали, набирая темп, и в секунду перемололи хрустящие остатки чебурека. Потом, быстрым, заглатывающим движением, «Сын гор», легко закинул пищу себе в желудок да так, что она практически и не коснулась стенок пищевода, громко икнул и вытерев жирные губы тыльной частью кулака, похожего на гирю, произнёс:

-Я конечно, извыняюсь, шановни, но нам трэба поговорыть. – Его голос звучал откуда-то изнутри этого огромного тела. Скорее всего, он так звучал из-за того, что был придавлен чебуреками и пивом.

-Что значит «поговорыть»? – Удивленно произнёс Арсэн, поворачиваясь к говорившему, с таким видом, будто только что его заметил.

-Я опять же, извыняюсь. — Говорил детина, наглым образом сгребая в охапку свой недоеденный пикничок, и совершенно беспардонно, не давая опомнится Арсэну и Леонидовичу, он перенёс всё это «стадо мёртвых чебуреков» и свое пиво, на их столик. – Так, от, мужчины, я конечно извыняюсь, но я случайно, говорю вам, совершенно случайно, слышал весь ваш разговор.

-Какой разговор? – Вырвалось, как нельзя кстати, у Леонидовича.

-Ну, про те люкы! – Игриво проговорила сияющая рожа «поедателя чебуреков».

-И что? – Напустив на себя видимую раздражённость, тихо спросил Арсэн, буровя его глазами.

-Да, вы не злиться, мужчины! Я ж по-хорошему, я ж помочь хочу…. Да и самому заработать хочется. Ну, шо теперь делать?.. Ну, услышал, про люкы, так я ни кому, ни чего не скажу! Честно!.. Я ж могу вам столько люков наковырять, шо…

-Пропал город! – Перебил Леонидович «кандидата в похитители чугунных крышек» и тяжело вздохнул.

-Та, шо там пропал! Это мы с вами, тут пропадаем! Ни украсть, ни заработать — честному селяныну!

-В действительности всё не так просто, как на самом деле. – Изрёк Леонидович, рассматривая эту «двухметровую наглостью». Так, наверно, рассматривают браконьеры в африканской саванне, препарированного ими же носорога в полевых условиях. – Родину не любишь? Да? – Голосом старого НКВДиста, снимая очки и щурясь на замершую в гримасе, потную рожу детины, процедил Яков Леонидович, он же Рубэн Варфоломеевич.

-Кому Родина, а кому и Батькивщина … Ты мою Украину, не трож… — начало умничать «мурло».

-Ладно, — вмешался Арсэн, и пристально глядя в глаза новоиспечённого бизнесмена, хлопнул правой ладонью по столу, — уговорил! Кстати, как тебя зовут?

-Вася. – Радостно улыбаясь, ответила жертва розыгрыша.

-Я так и думал. Шломиэль! – Проговорил себе под нос Яков Леонидович, — Было бы очень странно, если бы тебя звали Иван, Миша или Петр.

-Да, редкие имена в здешних краях. – Подтвердил Арсэн, скорчив при этом, гримасу философа. Рассматривая будущего «выковыривателя канализационных люков», он продолжил. – Значит так, Вася. Через три дня, мы с Рубэном Варфоломеевичем выезжаем за кордон. И будем тебя ждать, каждую пятницу и субботу, в городе Кракове, у входа в центральный рынок с 12.00. до 12.30. Если по какой-то причине, мы не сможем с тобой встретиться, то люки сможешь продать сам. Правда, цену, в этом случае, дадут тебе меньшую…. Если будут спрашивать, от кого ты, то скажешь, что от Рубэна. Понял?

-Понял, понял, как не понять. – Лихорадочно потирая руки, прошептал Вася.

-И не забудь, пятьдесят процентов, наши! – Подытожил, Яков Леонидович.

-Всё. Расходимся. – Повертев головой по сторонам, сказал Арсэн. И не прощаясь с Васей за руку, друзья, шагнув в толпу, растворились в ней.

     Через час времени, Арсэн с Леонидовичем стали обладателями восьмилетнего автомобиля по фамилии «Фольксваген Гольф 2», и оформив все документы тут же на авторынке, неслись уже по направлению к городу.

   Уже по дороге домой, Яков Леонидович, спросил:

-Арсэн, вы думаете, шо будет продолжение этого цирка?

-С таким клоуном, будет не только цирк, но и зарубежные гастроли.

-Шо будем делать дальше?

-Что, что. Завтра выезжаем за бугор. Как настроение Яков Леонидович?

-Как у «диверсанта-лазутчика» перед выходом на пенсию. – Вздохнул он.

-Упаднические настроения, или ностальгия по Родине замучила?

-Нет, просто, хочется скорее в дорогу.

-Что я слышу?! – Арсэн аж развернулся всем телом к Якову Леонидовичу. – Послушайте меня здесь, — заговорил он одесским акцентом — увидеть сегодня кочующего еврея – это, пожалуй, такая же редкость, как непьющий милиционер.

-Ша, юноша! И какие у вас всё-таки пошлые сравнения. Я шо-то понять не могу. Вас, шо, всё время мучают больные амбиции с притязаниями на величие? Или это обида, шо вы не еврей? Ой, совсем забыл! Вы же у нас самурай! А шо в Японии нет евреев?

-Таак. — Засмеялся Арсэн. — Начались очередные зигзаги философии, папы нашей собачки. Давай тогда отвечу по порядку…. Нет. Притязаний на величие нет… Опять нет. Обиды на то, что я не еврей, ни какой нет…. Да. Таки да – самурай.… И кстати, в городе Осака есть синагога…. А вот ты, действительно устал! Шутки уже не воспринимаешь!

-Возможно…. Да, ну вас! – Махнул рукой Леонидович. – С вами говорить, шо харакири себе делать!

-Рано ещё, мой, уже порезанный в некоторых местах, «скандальный друг». Мы только в начале великого пути обогащения…. Правда, надо сказать, что и у нас завтра будет своя китайская стена.

-Граница, которая на замке?

-Нет. Таможня, как «военизированный кооператив». Смотри не выдай себя…

-Да, шо вы говорите? Не может быть! – Наигранно удивлённо воскликнул Леонидович.

-Вот – это другое дело! Но «Оскара» за это, ты всё равно не получишь.

-Главное, шоб собаку у нас не отняли, гады. – Задумчиво изрёк «кинолог каменных изваяний».

     Разговор плавно перешёл в медитацию. Каждый из соратников по борьбе за денежные знаки, ушёл в свои глубокие раздумья.

   Добравшись к дому, друзья припарковали машину у подъезда и направились собирать вещи в завтрашнюю дорогу. Каменную собаку, так же надо было успеть упаковать к вечеру, так как за ней и за остальным «антиквариатом», должны были сегодня заехать контрабандисты. Через два часа всё было готово к дороге «ТУДА».

     Представители «зазеркалья таможни», то есть группа «товарищей-контрабандистов» под руководством Вовы «Стихии», заехала поздно вечером и со всеми предосторожностями, свойственными их профессии, забрала с собой весь антиквариат. Особенно печален был момент расставания Якова Леонидовича с каменной собакой. Чтобы не выдать себя и настоящую ценность изваяния, Арсэн вытолкал прямого наследника статуи на кухню, и заперев его там, занялся передачей материальных ценностей в руки «деловых людей». Когда всё было кончено, и он зашёл на кухню, то увидел Якова Леонидовича сидящего за столом, сжимающего руками свою голову. Ужасная гримаса отчаянья искажала его лицо до неузнаваемости.

-Арсэн, а если они нас кинут или таможенники конфискую собачку, шо тогда делать? А?! Жизнь опять фарштинкинэ! Не дай Бог… Я их на куски порву! Я их… Да я… Чёрт бы всё это побрал! Ненавижу!!!

-Ну понятно! Ну, а как по-другому? – Спокойно согласился Арсэн, пристально глядя на товарища, находящегося на краю истерики. – Загоним, что мышей за синий лес! Да? – И он по-братски похлопал Леонидовича по плечу. И как ни в чём небывало спросил. – Ты чай с чем пить будешь? С вареньем или с сахаром?

-Чай? – Спросил Леонидович, медленно поворачивая голову на голос задавший вопрос. – С вареньем…

-Тоже правильно. – Стоя спиной к Леонидовичу и заваривая чай, поддакнул Арсэн. – Кстати, вспомнил анекдот… Просыпается мужик после грандиозной пьянки и подходит с «будуна» к зеркалу. Глянул в него и обмер… Он стоит в женском парике, в колготках, в лифчике и с нарисованными губами, а изо рта торчит маленький шнурочек…. Не открывая рта, берёт он дрожащими руками за шнурок и медленно начинает тянуть его наружу…. Губы дрожат и тихо шепчут: «Если это не чай «Липтон», тогда пиздец!!!» — И Арсэн дико расхохотался. Леонидович, с десятью секундной задержкой косо улыбнулся, но через секунду лицо расплылось в сияющей улыбке, а ещё через секунду, он тоже хохотал на всю квартиру.

   Друзья веселились добрых пять минут, то затихая, то вновь взрываясь, бурей смеха. И когда казалось, силы для веселья иссякли, и они готовы были приступить к чаепитию, Арсэн, ставя на стол две кружки с чаем, очень серьёзно спросил:

-Леонидович, а ты против "Липтона" ни чего не имеешь?

И всё началось сначала. Насмеявшись вдоволь и напившись чаю с вареньем, они решили отойти ко сну. Уже засыпая, Леонидович негромко проговорил:

-Спасибо Арсэн.

-Да, пожалуйста. – Прозвучало в темноте со стороны дивана, где Арсэн устроился на ночлег.

-Я в смысле…

-Я понял, понял. Спи давай – «турист». Завтра наш день!

     И они заснули в ожидании светлого будущего.

     Утром, позавтракав, закрыв квартиру и усевшись в свою машину, Арсэн и Яков Леонидович понеслись в сторону государственной границы. Всю дорогу, как и положено туристам, нашим туристам, они болтали о политике, о наших и «ихних законах», о нравах буржуйского мира и о моральных достижениях нашей Родины. Время пролетело за разговором быстро и по происшествию определённого количества времени, «эмигранты по финансовым мотивам», приблизились к месту реальных и законных возможностей по пересечению границы. ТАМОЖНЯ! Таможня – это не только красивый домик с навесом, куда заезжают машины на досмотр и паспортный контроль, это не только люди в синей и зелёной форме, и это не только пограничный столб и последний отечественный шлагбаум, а это и всё то, что происходит ещё за пять, десять километров до того самого последнего расписного пограничного столбика. Кстати, и все те люди, которые задействованы в процессе пересечения границы – это так же таможня.

     «Анти-Вавилон» – вот, пожалуй, более менее подходящее название этому общественному месту.

     Близость сопредельного государства, так же накладывала определённый отпечаток и на язык общения между всеми участниками процесса присутствия и процесса пересечения. Так например, многие вещи назывались польскими словами или украинско-польским суржиком, причём все прекрасно друг друга понимали.

     И первое, что увидели Арсэн и Яков Леонидович, при подъезде к границе – это длинную очередь километров пять-семь из автомобилей разных марок и тонажности. Здесь, в этом отстойнике по правую сторону дороги, томились в длительном ожидании водители и пассажиры, чтобы, наконец, пересечь эту проклятую границу. Но не всё было так просто!

-Шо это такое? – Спросил Леонидович, увидев через лобовое стекло этого «железного удава».

-«Колейка». – Ответил Арсэн, прикидывая в уме скорость своего автомобиля и манёвр, чтобы попытаться проскочить мимо этой жуткой очереди прямо к таможни.

-«Колейка»? Какая «колейка»? Узкоколейка, что ли? – не успокаивался Леонидович.

-Да нет, судя по её размерам, дело тут поставлено на широкую колею.

-В смысле?

-Скоро сам всё увидишь. – Загадочно улыбаясь, ответил Арсэн.

-Слушайте Арсэн, а шо твориться на самой таможне, если перед ней такая очередь? А?

-На самой таможне, как раз всё нормально — она пустая.

-Как пустая? – Не успокаивался Леонидович.

-Ты понимаешь, мой «допытливый юный пограничник», для меня это всегда было загадкой века – почему при пустой таможне такие очереди перед ней…. Хотя есть у меня одна версия и как кажется мне, наиболее приближенная к действительности… Скорее всего – это так надо…. Потому, что это специальная психологическая обработка граждан пересекающих границу…. А ты знаешь, Леонидович, что гражданин униженный ещё до таможни, готов к ещё большему унижению и к очень быстрому расставанию со своими деньгами? Вы можете, конечно, возмущаться, но всё что вы скажете там,… будет искажено и направлено против вас.

-Коррупция – это беда всех стран и народов.

-Я тебя умоляю. – Снисходительно хмыкнул Арсэн. – Ты запомни, что времена шпионов крадущихся через КСП под видом заблудившегося и мечтательного лося или дикого кабана, не имеющего карту, – закончились. И вообще, чтоб ты знал, что на смену злых овчарок, пришли кудрявые коккер-спаниэли. Ты можешь себе представить Леонидович, пограничника Карацупу сидящего в засаде с коккер-спаниелем по кличке, например «Мальчик», с пачкой корма «Педигрипал» и с калькулятором?

-Так получается, шо граница не на замке? Одна только коммерция, граничащая с изменой?

-О! Доктор, у нас тяжёлый случай! Имеем пациента, с явными признаками «хронического коммунистического зомбирования». – И Арсэн из-подо лба, словно старый профессор психиатр, посмотрел на Леонидовича. – Послушай меня сюда, «тонкая прослойка интеллигенции». Граница наша на замке, даже можно сказать, что на замке с кодовым набором. А наша таможня честно работает, только при смене руководства.

-Почему? – Не успокаивался Леонидович.

-Потому, что только в этот период, весь рабочий люд таможни, не знает кому и сколько «отстёгивать» за свое процветание здесь. А в остальное время, есть на всё свои тарифы. А нам главное сейчас, максимально упростить и ускорить процесс перехода за бугор.

-А, как это сделать? – Спросили Леонидович, всматриваясь в приближающуюся «колейку».

-За всё хорошее приходится платить — за нехорошее переплачивать… Местные «Сусанины» нас сами найдут, поверь мне! Всё идёт по плану, прём до тех пор пока нас кто-то не остановит.

-Каким образом нас могут остановить? – Прильнув к лобовому стеклу, с видом лётчика-стрелка, спросил Яков Леонидович.

-Только своим телом. На всех остальных не реагировать. Можно даже для острастки, особо надоедливых, ожидающих в очереди, крыть матом.

-Тут, что так положено?

-Да, здесь — это второй государственный язык.

-А первый?

-Деньги. Всё, хорош попусту базарить, въезжаем. – Произнёс Арсэн, надавил на педаль газа.

     Друзьям показалось, что при их приближении к «колейке», очередь из автомобилей, увидев их, весело завиляла хвостом.