Глава 1 Вагончик

Мужчина тщательно собирал вещи и рыбацкие принадлежности. Жена смотрела на него искоса, скривив губы, с явной иронией. Поведение мужа в квартире, его излишняя полнота, потухший усталый взгляд, зачастую неряшливый вид вызывали раздражение и становились причиной постоянных придирок. Куда он делся, её весёлый романтик Борис, с карими глазами, полными жизненной энергии? Семейная лодка дала серьёзную течь и была готова пойти ко дну. Спали они давно уже в разных комнатах. Вначале это было вызвано необходимостью хорошо отдохнуть перед сменой или после напряжённой работы. Потом это происходило после скандалов, которые стали обычным явлением. Во время недельной рыбалки мужа, она надеялась тоже отдохнуть от семейных дрязг. Может быть, даже круто оторваться и найти новый идеал мужчины.

Работая машинистом маневрового локомотива, Борис старался в свободное время быть дома, но легко соглашался на работу в выходные и праздничные дни, потому, что за это платили больше. За смену сильно уставал. Дома полностью восстановиться не удавалось из-за работы на даче и бесконечного ремонта и модернизации квартиры. Здоровья едва хватало, чтобы проходить медкомиссию. Сначала копили деньги на новую квартиру, потом для улучшения уюта в ней, а после «чтоб было не хуже, чем у людей». Деньги накапливались долго, но быстро тратились на очередной отпуск, ремонт или «нужную покупку». Хотя отпуск не приносил настоящего восстановления сил, ремонт только приостанавливался, а купленные вещи оказывались вскоре не нужными.

В последнее время Бориса очень тяготила обстановка в семье. После громких скандалов, с личными оскорблениями, ему вообще не хотелось, есть, пить, и даже жить на свете. Семейные застолья стали редкостью, а не правилом. Раньше он торопился домой, а теперь часто задерживался после работы в каком-нибудь гараже у сослуживца за домино, или картами. Не редко эти игры сопровождались пивком, а иногда и более крепкими напитками. Многие во время игры курили, но Борис был не курящим. После лечения язвы, полностью отказался от табака, набрал вес и ничуть его не сбрасывал, несмотря на принимаемые меры. В игре ему явно везло, он часто выигрывал и это его искренне радовало. Партнёры шутили: «Не везёт в любви, значит, везёт в картах».

Посёлок, в котором они жили, образовался при строительстве «Транссиба». На станции было оборотное локомотивное депо, дистанция пути, дистанция связи, участок НГЧ, железнодорожная больница, железнодорожный ОРС, дом культуры, библиотека, две школы, три детских сада. Каждое железнодорожное предприятие имело свои мастерские и подсобные производства. Раньше в посёлке базировался крупный леспромхоз и несколько предприятий лесопереработки. По сути, большинство населения кормила тайга и железная дорога. Места в тайге для охоты и рыбалки были замечательные. Не редко сюда приезжали, и даже прилетали на вертолёте «высокие гости». Тогда в ОРСе леспромхоза появлялись дефицитные продукты и вещи. В посёлке в это время была суета и маленький праздник, особенно когда давали премию лесозаготовителям. Но всё это осталось в прошлом.

Реструктуризации подверглись железнодорожные предприятия. От леспромхоза в тайге почти ничего не осталось. Брошенную технику и запчасти вывезли «металлисты». Постройки сгорели во время лесных пожаров. В некоторых местах, на делянках уцелели типовые домики лесозаготовителей. На дюралевом боку каждого домика была нарисована ярко зелёная ёлочка. Поэтому их просто называли «Ёлочки». Уцелевшие домики тщательно охранялись рыбаками и охотниками, использовались ими в качестве временного жилища в любое время года.

Отец Бориса был охотоведом и, в молодости, часто брал сына с собой на охоту, рыбалку или просто за грибами и ягодами. Во время походов учил многим таёжным премудростям. Человек он был обстоятельный и очень любил природу. Всегда оставался непримиримым врагом браконьеров, какого бы ранга они не были. Начальство его уважало, но недолюбливало. Пятнадцать лет назад, августовским днём, он уехал в тайгу и не вернулся. Не нашли даже его служебного Уазика. Ходили слухи, что его убили в тайге браконьеры. Борис в это не очень верил, потому, что карабин, который был всегда с отцом в машине, так нигде и не «всплыл». А браконьеры, как правило, оружие забирали с собой. Долгие поиски в тайге, с применением авиации, ничего не дали. Мать не выдержала такого горя и вскоре умерла. В наследство сыну перешли: старенькая, но крепкая Нива, тульская двустволка, и несколько спиннингов с набором блесен, мормышек, и других рыбацких принадлежностей. Машиной он ещё пользовался, а всё остальное доставалось из мест хранения только для регистрации и демонстрации.

Дочь подросла незаметно, окончила институт, вышла замуж и уехала в другой город. Звонила и приезжала очень редко, присылала поздравления к дням рождения и Новому году. Внуками их не обрадовала, жили с мужем «пока для себя».

Начало сентября выдалось тёплым и ясным. Пора «Бабьего лета» непривычно затянулась. Сослуживцы вчера пригласили Бориса на большую рыбалку в тайгу. У него был охотничий билет, осенняя путёвка и целый патронташ старых патронов. Поэтому он собирался захватить ружьё, чтобы пострелять хотя бы по мишеням. Старенький сотовый телефон не брал, даже когда ехал на много дней. Связь была не везде, батарея быстро разряжалась, а устройства для работы от автомобильного аккумулятора не было. Возбуждённый предстоящей поездкой, несколько раз за вечер звонил сослуживцам, уточняя комплектацию рюкзака и время отъезда.

— Да заедем мы к тебе на рассвете. От тебя прямо и двинем на восходящее солнышко. —

гудел в трубке Степан. — И не звони больше, надо выспаться перед дорогой.

Как ни старался лечь пораньше спать, но сборы затянулись, и он уснул далеко за полночь. Утром его разбудил запах яичницы с колбасой и громкий разговор жены по телефону. Быстро взглянув на часы, понял, что проспал условленное время. От расстройства у него сразу пропал аппетит.

— Мужики не приходили? — спросил он у жены.

В ответ она отрицательно мотнула головой. Быстро оделся в костюм-энцефалитку, обулся в кожаные ботинки, набросил на плечо рюкзак, к которому были пристёгнуты ремешками болотные сапоги и ватная куртка, шагнул к сейфу. Забрав из сейфа ружьё и патронташ, молча махнул жене рукой. Она, в ответ понимающе кивнула, продолжая телефонный разговор. Быстро сбежал вниз по лестнице и громко хлопнул дверью подъезда. Гараж был рядом с домом, Нива завелась легко и он, немного успокоившись, разместил все свои вещи. Рыбацкие принадлежности снял с полки гаража и аккуратно уложил в багажник вместе с рюкзаком. Укладывая ружьё и патронташ, вспомнил примету отца, вынул один патрон и положил в нагрудный карман куртки. Сразу поехал к кооперативным гаражам, где размещали свою технику сослуживцы. Ещё издали увидел распахнутые ворота и услышал громкую музыку. «Не опоздал!» — отлегло от сердца.

Но то, что он увидел, его возмутило до глубины души. Фёдор и Степан, в окружении размалёванных девиц были уже весьма навеселе. Один из них был разведён, а другой пока не женился, поэтому они могли устроить такое мероприятие в любое выходное время.

— О, Борис, присоединяйся, отметим начало отпуска! — воскликнул Фёдор.

— А как же рыбалка? — разочаровано протянул Борис.

— Да эта рыбалка интереснее! Видишь, какие русалки клюют. Тем более, что ты собрался разводиться, начинай привыкать. — заметил Степан.

— Нас уже из дома выписали на неделю — добавил Фёдор.

— Нет, я настроился на рыбалку в тайгу, и хочу ехать немедленно — категорично заявил Борис.

— К сожаленью, автоинспекция сейчас не пропустит, мы поедим поздно вечером, или завтра утром — пробубнил Степан.

— Ну, если так хочешь, езжай сам и жди нас. Дорога старая, лесовозная, всего километров сто по просеке, третий «ус» направо и ещё сорок до самой речушки. Там сохранился леспромхозовский домик «Ёлочка», в нём все останавливаются. Если никого нет, то ключ за косяком входной двери — миролюбиво сказал Фёдор, глядя на разъярённого Бориса.

— Да, не найдёт он сам никакого домика, ключика и рыбы. Он только в границах станции ездит и то по рельсам, а там тайга. Сейчас вернётся к своей Светке — высказал предположение Степан.

Хлопнув дверкой и взревев мотором, Борис покатил навстречу солнцу, в направлении леса. Солнце слепило глаза, и он опустил защитный козырёк. Домой возвращаться не хотелось. От посёлка широким веером расходилось несколько лесовозных дорог. Некоторые потом выходили на одну просеку, другие шли только на свою лесозаготовительную деляну. Массовой заготовки уже не было. Небольшие частные предприятия подбирали остатки переспелого леса. Машины ходили редко, в основном зимой.

Вращая баранку то вправо, то влево, объезжая колдобины на просеке, произнёс вслух: «Назло этим хвастунам, найду и дорогу, и речушку, и вагончик, и даже рыбы наловлю». Мотор работал на повышенных оборотах, послушно отзываясь на настроение. Опыт езды по бездорожью был. В молодости даже участвовал в соревнованиях, а летом мотался на дачу по разбитой дороге. Подозрительные места приходилось объезжать по самому краю просеки. Во время объезда мочажины, или канавы была опасность напороться на серьёзное препятствие: брошенную «клин-гусеницу», обрывок троса, вросший в землю, кривой железный ломик.

В зеркалах отражались проплывающие деревья, а в голове появлялись эпизоды из детства и юности. Из воспоминаний его вытряхнула не только очередная рытвина, но и тревожная мысль: «Прилично уже проехал, почему «усы» только левые, где же повороты направо? Может они что-то напутали спьяну?»

Решил остановиться, дозаправить топливный бак из канистры, чтобы машина не заглохла в неподходящий момент и продолжать движение. А потом, в удобном месте, развернуться в обратную сторону. Осенний лес уже начинал терять листву, был тих, красив и светел. На ветках суетились птицы, издавая крики, понятные только лесным жителям и опытным егерям. Изредка через дорогу перебегали полосатые бурундуки. Поворот направо появился неожиданно, но свернув на него, Борис понял, что дорогой это можно было назвать только условно. Пришлось включить полный привод и пониженную передачу. Это была даже не просека, а какая-то тропа, петляющая между высокими деревьями. Преодолев очередную мочажину, машина неожиданно вышла на твёрдый грунт. Борис сразу отключил передний мост и пониженную передачу. Мотор заработал ровнее. Солнце уже село и в лесу стало быстро темнеть. Пришлось включить фары. О возвращении не могло быть и речи. По такому бездорожью ночью не вернуться. «Только вперёд, где-то эта дорога должна закончиться. Топлива хватит, ещё две канистры в запасе» — решил Борис.

Впереди появился широкий просвет, и машина выскользнула на пологий берег небольшой речушки. Справа, под деревьями, стоял леспромхозовский домик «Ёлочка». От радости он даже вскрикнул: «Ну, вот, я сам всё нашёл! Осталось рыбы наловить». Выключил скорость, сбросил обороты, и машина мягко покатилась по прибрежной гальке. Остановилась сама, не доехав до берега, метров десять. Включил свет в кабине, заглушил мотор и начал лихорадочно доставать спиннинг и насадку типа «Мышь», с крепким тройником. У воды сумерки не были такими густыми. Было видно, как серебристая вода переливается через камни на перекате.

Первый заброс показался неудачным, и он быстро стал подматывать леску. Рывок был неожиданным и сильным. Удержав спиннинг в руках, почувствовал тугое сопротивление. «Не давать слабины и не делать резких рывков» — вспомнилась наука отца. Руки работали автоматически и через несколько минут, чуть отступая назад, он вытащил трёхкилограммового ленка.

Трясущимися от волнения руками отцепил его и отбросил подальше на песок, в небольшую ямку. Шагнув чуть выше по течению, снова сделал заброс, и снова резкий рывок. Второго ленка он вытащил гораздо быстрее первого, хотя рыбина была немного крупнее. Его охватил азарт. Рыбы хватали приманку жадно, иногда красиво вылетая из воды. Внезапно клёв прекратился и, сделав ещё несколько холостых забросов, Борис смотал спиннинг. В свете автомобильных фар, он расстелил солдатскую плащ-палатку и собрал улов.

Такого количества ленков добывать за один раз, ему ещё никогда не приходилось. Вероятно, рыба уже начала спускаться к зимовальным ямам и остановилась в этом месте на кормёжку. Поднять брезент он был не в силах. Улов можно было смело поделить на троих, и у каждого был бы повод для гордости. Рыбу он просто переложил осокой и завернул в брезент.

Почувствовав сильный голод, вспомнил, что с самого утра ничего не ел и даже не пил. Набрал сухого плавника, развёл костёр и повесил над ним большой котелок с водой. В свете автомобильных фар, почистил одного ленка, протёр его солью из карманного запаса, насадил на длинный ивовый шампур и вернулся к костру. Котелок закипал. Бросив в него три шепотки заварки и несколько кусочков сахара, пристроил шампур с рыбой. «Такую удачу нужно отметить!» — решил он, и снова пошёл к машине. Захватив батон хлеба и фляжку с коньяком, вернулся к костру. Жареная рыба, покрытая румяной корочкой, пахла дурманяще вкусно. Выпил глоток за удачу, мысленно чокнувшись с друзьями и стал, обжигаясь, поглощать рыбу. Такой вкуснятины он в жизни не ел. По телу растеклось тепло, а в душе стала подниматься радость. Захотелось праздника по полной программе. В вагончик заходить не стал, остался около костра, смотрел на огонь и мечтал, как он встретит сослуживцев и станет одаривать их рыбой. Ему даже показалось, что их машина едет по дороге. Он громко закричал: «Сюда, сюда, я здесь!» Потом стал стрелять из двустволки. Выстрелы звучали, как салют. От этого становилось ещё радостнее. Он стрелял в воздух одиночными и дуплетом. Некоторые патроны давали осечку. Он выбрасывал их себе под ноги вместе со стреляными гильзами, пока патронташ не опустел. Выпил ещё глоток коньяку, смачно закусил рыбой с хлебом. Зачерпнул эмалированной кружкой чаю и стал прихлёбывать мелкими глотками, прищуривая от удовольствия глаза.

Наступила сытость и сладкая истома. Костёр догорал, но идти за дровами не хотелось. Резал ножом картонные патроны, давшие осечку, и бросал их в огонь. Порох ярко вспыхивал, и гильза смешно подпрыгивала на углях, словно от ожога. От воды тянуло осенней сыростью. Пришлось перебраться в машину. Развернув её к лесу, подъехал ближе к началу дороги, заглушил мотор, но не стал выключать фары, и свет в кабине. Хотел, чтобы товарищи ехали на свет, как на маяк. Остатки печёной рыбы тщательно завернул в пищевую фольгу, а коньяк поставил в карман чехла сиденья. Убирать сырую рыбу с брезента, не было ни сил, ни желания. Чтобы отпугнуть от неё лесных обитателей, просто накидал на брезент и рядом с ним стреляных гильз. Затем залез в кабину и положил голову на баранку. Звуковой сигнал на ней не работал, а был выведен на отдельную кнопку рядом. Ярко горели автомобильные фары, громко играла музыка в транзисторном приёмнике, настроение было отличное. Постепенно он перестал обращать внимание на свет и музыку. Глаза стали слипаться, музыка выключилась, и Борис крепко уснул.