Глава 3 Страшная находка

После водопада речушка снова принимала небольшие размеры и не известно, сколько будет она петлять, пока достигнет устья.

Огромные деревья были выворочены с корнями, а молодая поросль образовала почти непроходимые заросли. Много лет назад здесь бушевал сильнейший ураган, который и завалил русло ручья.

В таких местах бывало много ореха-лещины. За этой вкусной и калорийной пищей направился незадачливый путешественник. Чтобы не заблудиться, делал ножом метки на деревьях и заломы на кустах. Местами орехи уже осыпались, и их можно было собрать на опавших листьях. Но были и такие, которые ещё висели на кустах, хотя легко вышелушивались из своей побуревшей оболочки. Набивая карманы орехами, углубился в заросли и вдруг увидел под поваленным бурей стволом огромной ели, смятый, проржавевший Уазик. Сердце учащённо забилось, когда он увидел человеческие останки внутри. Толстый сук дерева прижимал скелет к прогнившему полу машины. Рядом лежал карабин с погнутым стволом и разбитым прикладом. Трясущимися руками взял оружие и глянул на номер. Мурашки побежали по всему телу, и он произнёс вслух мысль, поразившую, как молния: «Отец!». Под этой огромной елью его невозможно было найти. Он принял смерть от леса, которому посвятил всю свою жизнь. Борис решил похоронить останки на берегу речушки, под большим деревом. Могилу выкопал ножом и руками. Останки завернул в куски брезента от порванного тента. Рядом положил карабин и ключ зажигания от Уазика. На лиственнице, рядом с могильным холмиком сделал затёс и вырезал надгробную надпись. Присел на корточки и поклялся, что обязательно выберется из тайги к людям.

Ночь провёл в прежнем убежище, а на рассвете отправился в путь по заросшей просеке, той самой, которая привела отца и Уазик на место вечной стоянки. Пробираться через щетину молодых зарослей было нелегко, но гораздо легче, чем по берегу петляющей речки. Солнце поднялось уже высоко, когда дорога снова вышла к берегу речки. Борис сделал привал и попил чаю с чагой. Погрыз немного орехов. К вечеру так и не добрался до вагончика, хотя дорога снова вышла к берегу речушки. Пришлось ночевать в нише, под корнями берёзы, стоявшей на крутом берегу и подмытой во время паводка. Ватная куртка местами совсем порвалась, и не составляло большого труда вырвать из неё клок ваты для разведения огня. Только к концу следующего дня Борис добрался до вагончика. Здесь ничего не изменилось. Возникло ощущение возвращения домой. Затопил печку, вскипятил чаю в чайнике. Заварил его чагой. Сходил на речушку помылся, переоделся в комплект чистого белья, которое оставлял в вагончике, и стал мелкими глотками пить чай. Почувствовав смертельную усталость, лёг спать на настоящую постель и крепко уснул.

Проснулся только к обеду. Затопил печку и стал обдумывать своё положение. Вспомнилось название прочитанной в детстве книги «Зимовьё на Студёной». И сразу стало зябко. Вздохнул, и стал рассуждать: «Зимовать с этим количеством продуктов — это медленная смерть. Идти по осенней тайге такое расстояние, подвергаясь угрозе нападения зверей, простуде и заболеванию, тоже — самоубийство». Умирать медленно или быстро ему не хотелось. Лёжа на постели, Борис вспоминал свою жизнь, страницу за страницей. Ярко всплывало в памяти хорошее, а плохое казалось таким далёким, малозначительным, что мысли на нём не задерживались.

Бурундук, когда его припасы разрывает медведь или кабан, вешается на ветке-рогульке. В детстве он ловил этих зверьков волосяной петлёй на палке, залезая на берёзу. Иногда берёза сгибалась, и он плавно опускался на землю, а бурундук, весело свистнув, пускался наутёк, распушив свой хвостик.

Дождя не было, но по небу низко плыли холодные серые тучи. Появилась идея завести машину «с толкача». В качестве тяговой силы использовать распрямляющуюся берёзу. Почувствовав себя мальчишкой, достал из багажника длинную верёвку, захватил один конец в зубы, и полез на берёзу. Несколько минут пыхтения и толкания ногами земли закончились побелевшим от берёзовой коры животом, и таким же бледным от сердечной недостаточности лицом. Попытки заброса верёвки на вершину дерева, или высокую ветку тоже оказались безуспешными. Вернувшись в вагончик, решил перекусить. Наколол орехов, которые ещё оставались в карманах, и стал медленно жевать ядрышки, запивая чаем.

«Продукты нужно экономить. Не известно, сколько я ещё здесь буду» — решил он и стал выбирать новые варианты спасения. Основными оставались два. Перезимовать и весной выходить из тайги пешком. Второй — попытаться завести машину. Для первого варианта необходимо было создать достаточный запас продуктов и топлива. Для второго — необходимо зарядить аккумулятор. Для гарантии предстояло работать по обоим направлениям. Появилась мысль зарядить аккумулятор с помощью автомобильного генератора, вращаемого водой. В машине, в кабине тепловоза у него всегда имелся большой запас проводов разной длинны, с наконечниками типа «крокодил». Они могли очень пригодиться.

Готовой еды не было, решил приготовить рыбный суп. Открыл крышку термоса и почувствовал неприятный запах. Верхние половинки рыбы начали портиться. Слой соли растаял и ушёл вниз, вероятно в термос попала дождевая вода. Собрав несколько мягких рыбин в ведро, вынес их под деревья, куда раньше выбрасывал рыбные внутренности. Вывалив рыбу из ведра, слегка закидал её листьями и зелёным мхом.

Выбрал в термосе небольшой кусок рыбы, покрытый солью. Тщательно промыл его и сварил в кастрюле. Поел без аппетита, его отбил запах не свежей рыбы. До самой темноты, рубил и оттаскивал сучья, но так и не приступил к разделке хлыста. Никакого дискомфорта в животе не чувствовал, только часто ходил пить охлаждённой кипячёной воды. Поднимался ветер. Решил закрыть металлическую ставню, чтобы стекло не повредило летящими сучьями и ветками. Всё тело ныло от усталости. Хотел немного отдохнуть, а потом протопить печку. Но быстро уснул сидя на постели, не раздеваясь и не ужиная. Проснулся среди ночи от шума и холода. Кто-то пытался открыть крышку термоса. Наощупь нашёл фонарик и приоткрыл дверь. Стоял туман, но в свете фонаря увидел, как огромная медведица на задних лапах стоит около бачка. Рядом с ней крутится медведь поменьше, вероятно пестун.

Медведица повернулась в его сторону и громко зарычала, раскрыв зловонную пасть. Глаза у неё светились, отражая свет фонарика. Фигурой она походила на его жену, в обтягивающем мохнатом халате. Ему даже показалось, что после рыка она спросит: «Где ты шатался до сих пор? Рабочее время давно закончилось!» Резким, почти неуловимым движением лапы, медведица смахнула крышку. Сорванные гайки-барашки хлёстко ударили по обшивке вагончика. Борис отшатнулся и закрыл дверь на внутренний засов. Нащупал ружьё и положил его на колени. Выключил фонарик. Потом вспомнил, что патронов нет, а напугать разряженным ружьём можно только человека. Сон, как рукой сняло. За стеной послышалось чавканье и рычанье, а затем звяканье термоса. «Вот так и меня могут счавкать в один присест» — подумал он. Ему стало страшно, до боли в висках. Захотелось обязательно выжить, и добраться домой. Наконец, за стеной всё стихло. Его колотила дрожь от холода и нервного потрясения. Пытаясь согреться, достал второе одеяло и матрац, разулся и лёг, свернувшись калачиком, и накрывшись с головой. Утром осмотрел территорию. Недалеко валялась помятая крышка термоса. Бачок исчез. Вяленой рыбы тоже не было. На песке чётко отпечатались следы огромных когтистых лап. Привлечённые запахом рыбы, медведи сначала съели рыбу в лесу, а потом пришли к вагончику. Его ошибка с уборкой испорченной рыбы могла закончиться очень плохо. Отходы следовало надёжно закапывать. Об этом всегда предупреждал отец.

«Нужно иметь чёткий распорядок дня, для работы, питания и отдыха. Создать запас сухих дров в вагончике, на случай ненастья. Иметь под рукой электрофонарик и запас сменной сухой одежды и обуви» — произнёс он вслух, словно отдавал приказ, самому себе. Печь пока решил топить только для приготовления пищи. Всё, что находилось в вагончике и машине, инвентаризировал, чтобы использовать с максимальной пользой. Для снятия нервного стресса пошёл умыться до пояса на речушке. Холодная вода обжигала и бодрила. Умывая лицо, почувствовал, что сильно оброс, но решил не бриться до возвращения домой.

Разобрал запаску с большим трудом. Привык пользоваться услугами автосервиса. Из автомобильной камеры, по спирали вырезал длинную резиновую ленту. Она могла понадобиться для натяжного механизма и привода. В багажнике машины оказалась небольшая садовая пилка. С помощью её и туристического топорика удалось отделить от комля необходимую чурку. В качестве рабочего колеса использовал покрышку запаски, насаженную на деревянную ось из чурки. Прорезав в протекторе восемь аккуратных дырок, вставил в них вытесанные из дерева лопасти. Приводной ремень сделал из ремней безопасности, соединённых наружными накладками с болтами и гайками. Переобулся в болотные сапоги и пошёл забивать колья в русле речушки. В чистой воде хорошо были видны камушки. Некоторые были удивительно круглой формы. Подняв один из них, понял, что это не камень, а речная жемчужина. Во время паводка раковины разбивались на камнях переката и жемчужины из погибших моллюсков собирались в ямках.

Сходил в вагончик, взял посудину и быстро набрал жемчужин на хорошее ожерелье. Мелкие бисеринки не стал собирать, нужно было выполнить намеченную работу. К вечеру завертелось колесо, напоминающее старинный пароход и зажужжал генератор. Но скорость его вращения была недостаточной, чтобы заряжать аккумулятор. Опасаясь прихода медведей, генератор и аккумулятор забрал на ночь в вагончик. Но медведи больше не появились, и он спокойно проспал до утра.

С бодрым настроением и оптимизмом, начал делать из новой круглой чурки и диска колеса промежуточный вал для увеличения оборотов. Забивал дополнительные колья, связывал их жгутами из рыболовной лески, ставил растяжки и подпорки. Погода стояла солнечная и довольно тёплая.

Но к вечеру похолодало и пришлось одеть даже куртку. Уже в сумерках, усталый, промокший, но довольный, Борис вернулся в вагончик. В русле работала гидроэлектростанция, заряжая аккумулятор, стоящий на ровной площадке на берегу, к нему по колышкам тянулись провода от генератора. На одном из колышков ярко горела контрольная лампочка.

Новый день он потратил на сбор жемчуга и поиск живых раковин. Некоторые из них были очень большие и тяжёлые. Вечером приготовил из языков трёх раковин вкуснейшее блюдо. Остальных оставил в бачке с водой.

Новое утро было туманное и лампочку было плохо видно. Подойдя ближе к берегу, рассмотрел, что рабочее колесо не вращается, забитое листьями и наносником. С большим трудом разгрёб затор и снова запустил колесо. Но, колья, на которых стояли рабочее колесо и промежуточный вал — расшатались, ремни постоянно слетали или пробуксовывали. Прошлось снова забивать колья и крепить конструкцию камнями. Солнце поднялось уже высоко и стало припекать, когда примитивная электростанция снова заработала. Промежуточный вал сильно скрипел и не развивал обороты. В машине нашлась маленькая пластмассовая канистра масла, и Борис обильно полил им все трущееся детали. Теперь всё вертелось легко и весело, даже на импровизированных деревянных подшипниках. Вернувшись в вагончик, затопил печь и поставил кипяться чай. От речки пахнуло дымом, и он повернул голову в сторону электростанции. Нагретое от трения масло вспыхнуло. Промежуточный вал горел со стороны оси. Огонь едва не доставал до генератора. Рабочее колесо создавало воздушный поток и тянуло на себя пламя. Борис схватил автомобильный огнетушитель и помчался к речке прыжками. Сначала пшикнул на огонь из огнетушителя, но он работал не долго. Потом попытался тушить огонь, плеская воду пригоршнями. Надо было спасать генератор. Неимоверным усилием вырвал его вместе с кольями из воды. Запинаясь о камни, и путаясь в проводах, выскочил на берег. Дуя на обожжённые руки, смотрел, как на кольях коптящим пламенем горела покрышка запаски. «Надо на всякий случай просушить генератор» — подумал он, и пошёл к вагончику. Подвесив генератор около печки, вернулся за аккумулятором. Поставил его у порога и замерил плотность электролита. Один из контрольных столбиков шевельнулся и всплыл, но этого было мало, чтобы запустить двигатель. Снова вернулся на речку. Пожар потух, и колесо свалилось в воду. Достал его на берег, очистил диск и отнёс к вагончику.

Возвращение опять откладывалось на неопределённое время. На руках появились волдыри, и он замотал их сухим бинтом из автомобильной аптечки. Руки надо было лечить, искать компоненты таёжного средства от ожогов. Взял эмалированную кружку и углубился в заросли. Где-то недалеко раздавалась пулемётная дробь дятла, и он пошёл на этот звук. Вскоре увидел поваленную ветром огромную ель. Она была ещё жива, из трещины на стволе сочилась смола, а под корой орудовали короеды. Ножом поддел большой язык еловой смолы и положил в кружку. Потом стал искать под корой белых червячков короедов, выкладывая их поверх смолы. Чередуя слои, наполнил кружку на одну треть. На тропе, по которой приехал к вагончику нашёл несколько листьев подорожника. Вернулся в вагончик и размял червячков со смолой в однородную массу. Нанёс состав на листья подорожника и приложил к волдырям. Аккуратно замотал руки бинтом, попил чаю с варёными моллюсками и лёг в постель. Больше ничего не хотелось делать. Боль постепенно утихла и он уснул.

Утро было морозное, даже с инеем на земле и опавшей листве. Сделал небольшую разминку и растёрся влажным полотенцем, сделанным из простыни. Перебинтовал руки, смазывая их новой порцией мази из кружки. Тайга не хотела его отпускать, создавала новые преграды и испытания. Но этим только усиливала его желание выжить и выбраться домой. «Да, кому ты нужен дома? Жена тебя видеть не хочет. Дочка почти забыла. Настоящих друзей нет. На работе начальник повторяет, что незаменимых людей нет» — шептал внутренний голос. Но, голос отца из памяти юности был сильнее: «Никогда не сдавайся, борись до конца, малодушие самый страшный враг, потому, что оно парализует волю и ломает дух».

Идея зарядки аккумулятора генератором оставалась основной. Новое зарядное устройство он соорудил прямо в вагончике, прикрепив чурку-маховик к столу и дополнительной стойке, а генератор к полу. В качестве оси использовал длинные торцовые ключи. Вращался маховик мускульной силой. На чурку наматывался кусок верёвки, а затем резко сдёргивался, как шнурок пускача. Каждый рывок давал небольшой импульс аккумулятору. Чем больше скорость вращения маховика, тем больше импульс.

Руки быстро уставали. Тогда он начинал дёргать верёвку ногой, отводя её назад. А затем, придерживая верёвку на голове, начинал резко вставать, пока не уставала спина. Делал небольшой перерыв и начинал новый подход, пока не уставал окончательно. Пот катился градом. После этих упражнений шёл в лес собирать дикоросы, чтобы готовить еду и лекарство. Орех лещина уже осыпался и его перетаскали в белки и бурундуки. Кедровые орехи ещё не созрели, и их трудно было стряхнуть с дерева. Зато в обилии оставались жёлуди. Чай он теперь заваривал чагой или брусничным листом. Делал морсы из брусники. Вместо хлеба ел жареные лепёшки, сделанные из вымоченных и размятых в кашицу желудей. Собрал немного съедобных кореньев и поздних осенних грибов, варил из них суп. Кусочек сала, взятый из дома, использовал только для смазывания сковороды. Консервы, сухари и картофельные клубни оставались в неприкосновенном запасе. Руки зажили быстро. Каждый день брючной ремень затягивался сильнее, но становились крепче руки и ноги. Он уже не так уставал на импровизированном тренажёре. На ареометре вторая палочка уже уверенно всплывала, плотность электролита возрастала. Ему хотелось поскорее довести её до нормы, чтобы завести машину. На вращение маховика тратил каждую свободную минуту. Стал меньше спать, топить печку и готовить еду. Ему казалось, что ещё немного и аккумулятор зарядится.

Переутомление и плохое питание привели к тому, что однажды утром он просто не смог нарубить дров для печки. Нужно было восстанавливать силы. Для этого требовалась белковая пища. Пошатываясь, вышел из вагончика и услышал посвистывание рябчиков. Они не боялись человека и подпускали совсем близко, но моментально взлетали, как только он резко взмахивал рукой. Сбить их камнем или палкой было невозможно.

Вернувшись в вагончик, быстро соорудил рогатку из резины автомобильной камеры и кожаного хлястика ботинка. Набрал на берегу камешков и стал тренироваться. Детские навыки не совсем утратились, и вскоре он легко мог попасть в еловую шишку. Охота была успешной, и скоро он настрелял рябчиков на хороший суп. Дёргать перья не стал. Просто ободрал шкуру и распотрошил. Бросил в кастрюльку с кипящими тушками пару очищенных картофелин и несколько корней дикого лука. Получился ароматнейший бульон, вкус которого помнил с детства. На ум пришли строки В.В.Маяковского: «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит буржуй!» На буржуя он совсем не походил. Брюки стали велики. А ананасами здесь вообще не пахло. И этот день он не считал последним. Есть хотелось постоянно, но приходилось себя ограничивать, несмотря на тяжёлую физическую работу. Суп с рябчиками не только придал силы, но и усилил аппетит. Захотелось больше мяса. Для охоты на более крупных птиц, рогатка не подходила. С помощью топора, ножа и садовой пилки за два дня соорудил арбалет и выстрогал десяток стрел. Наконечники сделал из мелких винтов, валявшихся в бардачке машины. Винты нагревал в печке докрасна, а затем, держа пассатижами, расклёпывал. Затачивал остриё на камнях. Оперение стрел сделал из перьев сувенирной игрушки, подаренной дочкой, и болтавшейся в машине за лобовым стеклом. Тетиву натянул из толстой лески. Тонкой леской закрепил наконечники и оперение стрел. Оружие получилось неказистое, но вполне боевое.

Борис всегда был законопослушным гражданином. Конечно, он знал, что охота с луком и арбалетом запрещена, но нужно было выживать. Пристрелка арбалета и подбор стрел не заняли много времени. Для мишени использовал кусок берёзовой коры. Он уже давно приметил место, куда периодически прилетали фазаны. Они деловито ходили по песчаной осыпи, выискивая насекомых и склёвывая небольшие камешки. Иногда разгребали песок ногами, как домашние куры. Борис выбрал самого ближнего петуха и аккуратно прицелился.

Стрела ударила в бок. Фазан издал крик и побежал, видно повредилось крыло. Все остальные птицы взлетели с шумным треском. Быстро перезарядив арбалет, бросился вперёд. Фазан запутался в зарослях. Убежать ему помешала торчащая из бока стрела. Не добежав метров десять, Борис снова прицелился и выстрелил. Стрела пробила шею насквозь, фазан дёрнулся и затих. Вынул стрелы и повесил птицу на пояс, а арбалет положил на плечо. Сразу почувствовал себя настоящим охотником. Вспомнилась одобрительная улыбка отца. Им приходилось готовить фазанов на костре в глиняной рубашке. Мясо получалось ароматное, нежное и сочное. От таких воспоминаний заурчало в животе, и Борис ускорил шаг. Несмотря на небольшие размеры птицы, он разделил её на три части и решил варить из них суп. Ещё при изготовлении ручного арбалета, появилась мысль о строительстве большого наземного арбалета для запуска двигателя машины «с толкача». Поставив мясо вариться, пошёл выбирать место для строительства. Наметил, из каких деревьев сделать лук, а какие использовать для закрепления устройства на земле. В качестве тетивы решил использовать буксирный трос. Идея сформировалась в чёткую картину, и он с воодушевлением принялся за работу.

Свалив несколько подходящих деревьев, стал обрубать у них сучья. К обеду почувствовал сильный голод и вернулся в вагончик. Кастрюлька выкипела почти наполовину, но мясо было жёстким и тёмным, хотя легко отделялось от костей и пахло очень вкусно. Проглотив обед, почувствовал усталость и желание отдохнуть. «Это от того, что работаю в слабо утеплённой одежде и обуви» — подумал он и решил сделать немедленно утепление. Ватная куртка, изорванная об кусты, согревала плохо. Энцефалитка на неё не налазила, и хотя не так сильно продувалась на ветру, была для более тёплого времени года. Из одеял ножом сделал две коротких мушкетёрских накидки и две заготовки на суконные чулки. Одну пару чулков сделал с двойной подошвой, чтобы ходить в них в вагончике. Пол в вагончике был уже холодный, а ботинки и носки нужно было сушить. Другую пару собирался одевать с ботинками. Сначала сшил пару с одинарной подошвой и примерил с ботинками. Получилось тепло, удобно и не тесно. Чулки с двойной подошвой одел и не захотел снимать. Уснул прямо в них. Утром растопил печку, попил чаю, поставил вариться очередную порцию фазана и пошёл на свою строительную площадку. Для разметки пользовался длинной верёвкой. Она постоянно была у него в машине, вместе с буксирным тросом. Отметив на верёвке цветными ленточками от одеял, равные промежутки, легко разбивал прямые углы через классический треугольник Пифагора 3,4,5. Для выравнивания деталей по линиям использовал рыболовную леску. Ямки под столбики копал сапёрной лопаткой, неизменным атрибутом всех поездок на машине. Ему было тепло и радостно. То-ли согревала накидка из одеяла под курткой, то-ли надежда на успех. Скорее всего, и то, и другое. К обеду хлысты для большого лука были задвинуты на место, по одной линии. Наскоро пообедав, вернулся на площадку и стал крепить луки арбалета столбиками. Каждый столбик он тщательно прижимал к лежащему стволу дерева и трамбовал камнями с глиной. Для натягивания тетивы сделал ворот. С одной стороны деревянной чурки забил заводную рукоятку, а с другой монтажный ломик. По окружности чурки вырубил несколько углублений для стопорного языка. Раму для ворота связал в полдерева из круглого леса. Отверстия под ось прожигал за несколько приёмов нагретым докрасна баллонным ключом. Работа продвигалась медленно, но верно. На охоту он ходил ещё два раза. Удалось добыть ещё одного фазана и десяток рябчиков. Погода стояла холодная, поэтому он только распотрошил птиц, а готовил экономно, по мере необходимости. Борис уже потерял счёт дням. В светлое время суток работал на площадке, а вечером заряжал аккумулятор. Небольшая контрольная лампочка ярко вспыхивала, вселяя надежду, и гасла, когда генератор набирал необходимые обороты. Для запуска стартером мощности не хватало, но с буксира машина могла завестись. Хотелось быстрее закончить строительство и испытать большой арбалет.