Глава 2 Неизвестность

Фёдор и Степан ночевали в гараже. После обеда они отключились почти одновременно. Девицы собрали то, что им могло пригодиться, и тихонько исчезли. На закате солнца мужики проснулись, увидели пропажу, но шум поднимать не стали. Документы были на месте, а деньги в «заначках» ещё были. Закрыв гараж изнутри, чтобы не исчезли снасти и запчасти, снова завалились спать на сиденьях автомобиля, не раздеваясь, и не заводя мотор. В гараже было довольно тепло.

Утром они заехали за Борисом. Но Светлана сказала, что муж уехал и больше не возвращался. Фёдор и Степан молча переглянулись и вышли. Решили ехать в тайгу.

К обеду приехали на условленное место. Около вагончика стояла старенькая «Нива» песочного цвета и дымился костерок. Рядом никого не было. Зашли в «Ёлочку». На крышках рундуков спали двое незнакомых людей. «А где Борис?» — спросил громко Степан. Мужики открыли глаза и сели на кроватях. Их, немного раскосые глаза, стали от удивления круглыми.

— Какой Борис? Мы здесь уже целую неделю живём и никого не видели.

— А машина чья?

— Наша машина, недавно купили с рук. Приехали рыбу ловить.

Фёдор выглянул из вагончика. На «Ниве» был другой номерной знак. Обошёл вокруг машины и внимательно осмотрел снаружи и внутри. Это действительно была другая машина. Вернулся в вагончик и продолжил разговор.

— А как рыбалка?

— Плохо. Рыба или уже спустилась, или пока не подошла.

Тревога поселилась в душе Фёдора. Желание рыбачить сразу пропало. Вернувшись в посёлок, зашли в полицейский участок узнать о происшествиях. Но, ничего тревожного не произошло. Тогда они написали заявление о пропаже человека и проехали по знакомым гаражам, где обычно играли в домино или карты. Но никто не видел Бориса со вчерашнего дня. Один мужик сказал, что видел Ниву песочного цвета, которая ехала по южной дороге в тайгу. «Да она же совсем не проезжая!» — воскликнул Степан. «Наверное, засел капитально, а теперь топает пешком в посёлок. По этой дороге даже зимой не все рискуют ездить» — добавил Фёдор. На этом обсуждение закончилось, и они решили подождать пешего возвращения своего товарища. Никто не мог предположить, что этот товарищ совсем не хотел возвращаться. Что в это время он находился рядом с другой «Ёлочкой» и сам об этом даже не догадывался потому, что никогда не был в условленном месте.

Проснулся Борис от солнечного света и стрёкота сойки. Немного побаливала голова. На берегу, кроме его машины, никого не было. Зябко поёжившись, решил завести мотор и включить печку, чтобы согреть салон. Привычным движением повернул ключ зажигания, но стартер молчал. «Аккумулятор разрядился, свет горел всю ночь» — обожгла догадка. Выключив свет и подождав, минут пять, снова повторил попытку запустить мотор, но она оказалась такой же безуспешной. «Ну, ничего, заведём «кривым стартером» — сказал он сам себе. Доставая рукоятку из багажника, вспомнил, что месяц назад менял двигатель, а новый был без храповика на лобовине. «Кажется, приехали» — снова произнёс он вслух. Достал походный ареометр и замерил плотность электролита. Ни один из пластмассовых столбиков, даже не шелохнулся. «Ну, ладно, ребята приедут, помогут, а пока обустроимся и займёмся делом» — спокойно рассудил он.

Вагончик был закрыт на замок, но ключ оказался на месте, за наличником. Открыл дверь и металлическую ставню окна. Всё было в хорошем состоянии, только изрядно запылилось. В большом кухонном шкафу находился солидный запас поваренной соли и полный комплект посуды.

Это его вполне устроило. Захватив большой термос и вёдра, вернулся на берег и занялся чисткой и переработкой рыбы. Из одной рыбины стал варить на костре уху, другую подготовил под горячее копчение в ведре с ольховыми чурочками. Две рыбины разрезал вдоль и повесил вялиться. Одну рыбину разделил на четыре куска, обработал солью, специями и упаковал в алюминиевую фольгу, которую всегда брал в дальние поездки. Сдвинул в сторону поленья костра, закопал в песок фольг брикеты и надвинул на них угли и поленья. В раскалённом песке пища готовилась не хуже, чем в духовке.

Соль была в картонных пачках и сильно слежалась, превратившись в соляные кирпичи. Приходилось дробить их в песочную крошку. Каждую рыбину он тщательно мыл, чистил и разрезал вдоль по хребту на две половины. Засолка заняла очень много времени, особенно перетаскивание тяжёлого термоса к вагончику. Пришлось завинтить крышку на барашки и катить на боку. Резиновая прокладка термоса была старая, порепаная, и пропускала рассол. Поставив термос вертикально около стенки вагончика, открыл крышку и добавил соли. Завинчивать на барашки уже не стал. На крышку наложил елового лапника для тени и защиты от дождя. Два ведра с рыбными потрохами отнёс под деревья. Глубокую ямку копать не захотел, только слегка присыпал землёй и прикрыл мхом. К вечеру, усталый, но довольный, уселся ужинать. Попробовал все готовые блюда. Сегодня у него был настоящий рыбный день. Ночевал уже в вагончике на рундуке, свернувшись калачиком и прикрывшись одеждой и плащ-палаткой. Она пахла рыбой и сгоревшим порохом.

Утром продолжил изучение вагончика. В рундуках спальных мест лежали в запаянных полиэтиленовых пакетах матрацы, подушки, ярко красные суконные одеяла и комплекты постельных принадлежностей. Целый день ушёл на сушку и перетряхивание матрацев, подушек, одеял, и удаление пыли со стен и пола. Печь поначалу сильно дымила, хотя заслонка была полностью открыта. Но потом ухнула, как филин, и весело загудела, распространяя уютное тепло. Похоже, было, что её давно не топили. «Да и зачем летом топить? Можно и на костре приготовить. Зато спать не жарко» — подумал Борис. На обед хлебал уху. Вечером ел копчёного ленка с хлебом, пил чай. Потом, с удовольствием растянулся на одном из застеленных спальных мест. В вагончике было тепло, чисто и, по-домашнему уютно. «Да, загуляли мои товарищи, наверно только завтра приедут. Хорошо здесь!» — произнёс он, сладко зевая, и погрузился в спокойный глубокий сон.

Утром был густой туман, и он медленно поднимался. «Похоже, к дождю» — вспомнил он старую примету. Взял два ведёрка и сходил на речушку. Попытался рыбачить, но клёва не было. Не ловились даже хариусы и пескари. Но ему и не хотелось больше рыбных деликатесов. Оставались ещё куски рыбы в фольге. Набрал воды, собрал остатки картона от соляных пачек в другое ведёрко и вернулся в вагончик. Затопил печку, поставил чайник и стал понемногу бросать в огонь отсыревшие картонки. Роса растворила соляной налёт и на пачках стали видны буквы и цифры. Внизу одной из пачек он прочитал «ц.3 к.». Удивлённо пожал плечами. Машинально бросил картонку в печку и вдруг его осенило: «Да, это же цена 3 копейки!» Стал проверять кухонные запасы продуктов в маленьком шкафчике. Крупы и макаронные изделия оказались старые, источенные жучками и совсем не пригодные в пищу. Пришлось их отправить в печку. В жестяной банке, с эмалевой этикеткой «Чай индийский чёрный байховый», лежало несколько коробок спичек. Они были из фанерного шпона, обтянутого тонкой синей бумагой, с наклеенной бумажной картинкой. Внизу картинки было написано мелким шрифтом: «спичечная фабрика «Искра» г. Благовещенск ц. 1 к.». Достал одну спичку, чиркнул, она ярко вспыхнула, образовав облачко сернистого газа. Невольно произнёс: «Раритет! Надо будет заменить одну коробочку в домашней коллекции». Убрав старые продукты, аккуратно разложил свои.

Он уже простил обиду сослуживцам, и ему захотелось приготовить для них обед. Почему-то была уверенность, что приедут они именно сегодня. Увлечённо начал суетиться около печки, мурлыча какой-то популярный мотивчик. Обед действительно получился хороший. На него ушла почти половина консервов, захваченных из дома. Из двух банок перловой каши с говядиной, солёных огурчиков и десятка картофелин получился отличный рассольник. Большая банка тушёнки ушла на приготовление макаронов по-флотски. На третье он сварил какао со сгущённым молоком. Накрыл стол, достал остатки коньяка и сухари. Но сослуживцы так и не появились. Пришлось обедать одному. Еды было много, и она осталась в кастрюлях. Погода испортилась. Начал накрапывать мелкий дождик.

Тишина и одиночество ему уже не нравились. Решил послушать приёмник в машине. На работу приёмника, аккумулятора пока хватало. Как раз передавали новости. «…машина Бориса Соколова и он сам до сих пор не обнаружены. Поиски продолжаются» — произнёс приятный женский голос. «Неужели это же про меня. А чего это меня ищут? Я в вагончике, на рыбалке, мужики знают» — удивился он. «Наверное, крепко загуляли, раз ничего не сообщили. А кто же мог меня искать? Отпуск у меня только начался. Нет, это про другого однофамильца!» — с этими мыслями он вернулся в вагончик и крепко уснул.

Под утро, ему приснился страшный сон, что он стал невидимым приведением, все его ищут, но не видят и не слышат. Замахал руками и от удара кулака о стенку вагончика, проснулся. Кошмары бывали и раньше, когда болел. «Надо поменьше на ночь пить, и есть, тогда и кошмары не будут беспокоить» — вспомнилось объяснение жены. Солнце ещё не встало, но на улице было уже светло. Затопил печку, вскипятил чаю. Кружка горячего крепкого чая с сахаром всегда бодрила и приносила трезвые мысли. Решил внимательно обследовать территорию и сам вагончик.

Обследование оказалось не утешительным. Похоже, что в этом месте, где он находился, давно не ступала нога человека. Вагончик, скорее всего, предназначался не для лесозаготовителей, а для отдыха высокого начальства. Удачно расположенный, обдуваемый ветерком, прогоняющим комаров и мошку, он не пострадал от паводков и пожаров, а дюралевая обшивка от коррозии. Его списали на нужды производства сразу после доставки в тайгу. О нём мало кто знал, а после ликвидации леспромхоза и совсем забыли.

Вдруг Борис вспомнил, что разговор про дорогу в направлении восходящего солнца был утром, а он поехал почти в обед и поэтому попал на другое направление. К тому же, он свернул на первом правом «усе», а не на третьем. Проверил автомобильный спидометр. Суточный пробег показывал 298 километров. У него была профессиональная привычка обнулять показания на скоростемере локомотива и спидометре перед началом работы. Настроение сразу испортилось. Вернувшись в вагончик, стал обдумывать своё положение. За окном зашумел холодный осенний дождь. О том, чтобы выбраться из тайги пешком не могло быть и речи. Средняя скорость суточного перехода, даже для тренированного человека, по просеке или тропе не превышает 30 километров. А для него и того больше. Значит, выбираться пришлось бы почти месяц. Скоро начнутся первые морозы. Не было ни сменной тёплой одежды, ни надёжной палатки, ни достаточного запаса продуктов. Вместе с дождевыми каплями по стеклу зашуршала первая снежная крупа. «Как сообщить о себе, что мне нужна помощь?» — вслух произнёс вопрос и сам стал придумывать варианты: «Собрать из приёмника передатчик и отправить сигнал «SOS». Бросить в речушку бутылку с запиской. Выложить белыми камнями сигнал «SOS» на берегу. Зажечь дымный костёр»

Но вскоре сам отказался от всех этих вариантов: «Сигнал передатчика, собранного из транзисторного приёмника будет слабым, и нет никакой гарантии, что будет услышан и понят. С пионерских времён я уже почти забыл морзянку. Кроме того я не знаю своего точного места нахождения. Бутылка может просто застрять в наноснике. Самолёты и вертолёты здесь не пролетают, поэтому сигналы из камней или дыма никто не увидит».

Связать плот и попробовать спуститься вниз по речушке. Всё равно она выведет куда-нибудь к людям. Дождик прекратился. Выглянуло солнце. Посчитав это хорошей приметой, начал осуществлять свой первый план спасения. Туристическим топориком стал рубить подходящую сухую лиственницу. Щепок летело много, но работа двигалась медленно. Наверное, он походил на бобра, перегрызающего дерево. Топтался вокруг него, такой же толстый и неуклюжий, как мохнатый зверёк. Наконец дерево затрещало и начало крениться.

Сначала медленно, а потом всё быстрее и, наконец, ухнуло на землю, махнув комлем. Борис едва успел от него увернуться. После этого он вспомнил, что дерево, при валке нельзя обрубать вкруговую, а только с двух сторон. Сначала делать надруб в сторону валки, а затем окончательную рубку с противоположной стороны. Кроме того нужно ставить длинную подпорку к стволу со стороны основной рубки. Разделка хлыста тоже заняла весь остаток дня. Одного дерева оказалось мало для строительства плота. Нужно было взять с собой ещё посуду и припасы. Сам Борис весил больше ста килограммов. К тому же дерево будет набухать, и терять плавучесть. Усталый, но успокоенный осуществлением реального плана, поужинал и лёг спать.

После лёгкого завтрака принялся за валку нового дерева. Теперь работа двигалась намного быстрее. Брёвна плота связывал гибкими корнями деревьев и длинными тонкими стволиками прибрежной черёмухи. Наконец плот был готов. В качестве паруса использовал декоративный коврик, который возил с собой в машине. День стоял тёплый и он испытал плот на плавучесть, даже не одеваясь в тёплую одежду.

Привязал его верёвкой за лежащую на берегу большую корягу и пошёл собирать вещи в дорогу. В вагончике оставил куртку-энцефалитку, кожаные ботинки и ружьё, а также небольшое количество продуктов по старой таёжной традиции. Ватная куртка была теплее и практичнее. Ботинки совсем не подходили для путешествия на плоту. А ружьё без патронов было бесполезным. Отплывать решил на рассвете. На столе оставил записку, что отправляется вниз по течению на плоту.

Едва рассеялся утренний туман, накинул на плечо рюкзак, вышел и закрыл ставню и двери. Ключ положил на прежнее место за косяком. Взял самое необходимое: сменную тёплую нательную одежду, охотничий нож в ножнах, армейскую фляжку с котелком на поясе, продукты, спички и один спиннинг. Всё легко поместилось в объёмистом рюкзаке. Рюкзак и одежду завязал в полиэтиленовые пакеты от упаковки постелей. Вещи и себя за ремень, привязал к плоту куском верёвки. Вспомнил, что забыл электрический фонарик, но не стал возвращаться, пути не будет. Течение было быстрое, и путешественник едва успевал подправлять движение шестом. Плот натыкался на камни, на виражах утыкался в берег, зависал на отмелях. Устоять на ногах было очень трудно, даже держась за верёвку. Местами приходилось становиться на колени, иногда слезать с плота, потом снова на него забираться. После преодоления очередного каскада «бочек», плот вышел на спокойное широкое течение.

Борис решил причалить к берегу, чтобы просушить одежду и перекусить. Найти удобную заводь не составило большого труда. Быстро переобулся с использованием сухих портянок. Голенища болотных сапог просто опустил вниз, без подворота и они напоминали брюки «клёш». Переодевшись в сухую одежду, занялся костром. Вскоре на сухих поленьях весело заплясали оранжевые язычки пламени. Развесив около костра одежду и котелок с водой, углубился в размышления. Пока на берегу не было никаких признаков жилища. Возможно, стойбище будет ниже по течению или в месте впадения в Амур или его приток. По всем признакам это было не далеко. Вода текла очень медленно. Ветер дул вниз по течению. После горячей пищи, и тяжёлой работы по управлению плотом, его стало клонить в сон. Но умыв лицо холодной водой, Борис решительно отвязал плот и отправился вниз. На голубом небе плыли белые пушистые облака, красиво отражаясь в воде, вместе с таёжными берегами. Брёвна плота сверху высохли, и Борис лёг на них, подложив под голову рюкзак. Ветер был не сильный, но достаточный, чтобы вода с убаюкивающим клёкотом текла между брёвнами. Из дремотного состояния его вывел какой-то сильный шум. Вскочив на ноги, увидел, что впереди шумит водопад. Плотина образовалась из камней и больших деревьев, поваленных ветром. Вода проходила между торчащими сучьями и с шумом падала вниз. Высота плотины была небольшая, но острые сучья торчали, как копья.

Борис быстро сорвал парус и принялся лихорадочно грести шестом, направляя плот к берегу. Шест не доставал до дна, а толщина была недостаточной, чтобы использовать его, как весло. До берега было далеко, а зубья плотины приближались всё быстрее. «Пора прыгать и добираться вплавь, иначе не выгрести!» — мелькнула мысль, и Борис, перерезав верёвку, бросился в воду. Сначала он пытался толкать плот перед собой, но быстро понял, что нужно спасаться самому. В одежде плыть было тяжело, но желание выжить придавало дополнительные силы. Почти в полном изнеможении добрался до берега и схватился за береговую корягу. Отдышавшись несколько минут, вылез на берег. Его колотила дрожь от пережитой опасности и холода. Все его вещи и припасы вместе с плотом остались в буреломе. На поясе висел охотничий нож, солдатский котелок с фляжкой, в кармане размокший хлебный сухарь. Куртка была из натуральной ваты, и полностью промокнуть не успела. Под воротником оказался сухой участок. Отец учил добывать огонь из ваты трением. Его научили бывшие заключённые. У них это так и называлось «Вату катать». Вначале вата распушалась, а затем скатывалась в маленькое веретёнце с помощью рук и слюны. Веретёнце укладывалось на твёрдую поверхность и резко докручивалось подошвой обуви. Механическая энергия превращалась в тепловую. Если после этого быстро поднять, развернуть веретёнце и подуть на вату, она начинала тлеть, потом вспыхивала. После нескольких попыток ему удалось зажечь вату и развести костёр.

Пока было светло, но нужно было оборудовать жилище на ночь и просушить одежду и обувь. Развесив верхнюю одежду, прыгая около костра, Борис был похож на воина какого-то древнего племени. Срубил охотничьим ножом небольшое дерево и стал оборудовать из него шалаш. Из елового лапника изготовил постель и навес над ней. Перенёс костёр на нужное место. Наготовил большую кучу дров, чтобы хватило на всю ночь. Одежда и обувь немного просохли, и Борис оделся во всё, что у него осталось. Его знобило. Почувствовал, что поднимается температура. Чтобы понизить её, пришлось воспользоваться природным аспирином. Наскоблил ивовой коры и бросил её в котелок с кипящей водой, как учил отец. Отвар был горьковатый, но приятный. Запах напомнил Вербное воскресенье, когда они познакомились со Светланой. Тогда, в техникуме, они улыбались друг другу и жевали мягкие пушистые белые бубочки. Была примета, что если в этот день съесть три штучки, то желание непременно исполнится. От выпитого отвара и воспоминаний стало теплее. Подложив дров в костёр, забрался в свою норку и свернулся клубочком, подставив спину огню. От излучаемого тепла еловые ветки пахли сильнее, напоминали новогодний праздник, с ёлкой и мандаринами. От воспоминаний о новогодних подарках в животе заурчало. Захотелось конфет, печенья, разных вкусностей, которые так хорошо готовила жена. Встал, добавил в костёр крупных веток и допил остатки отвара. Ночью несколько раз просыпался, добавляя дров в костёр. Сварил новый ивовый отвар и выпил его мелкими глотками. Одежда на теле почти совсем высохла, но озноб не проходил. Хотелось, чтобы скорее наступило утро. Закрыл глаза и повернулся к огню лицом. Ему приснилось яркое оранжевое солнце, сухой песок Египетской пустыни, где они побывали с женой и дочкой во время давнего отпуска. Пот катился градом и он проснулся. Действительно, ему удалось пропотеть. Во всём теле была лёгкость и одновременно приятная слабость. Солнце уже вставало. Быстро снял нижнюю одежду и пошёл стирать её на речку, по пути добавив сухих веток в костёр. Развесил стираную одежду, повесил над костром котелок с водой и пошёл собрать чего-нибудь для чая. Ему повезло быстро отыскать берёзовый гриб чагу, на одном из белых стволов. Охотничьим ножом настрогал грибной стружки и бросил в котелок. Чай получился вкусный, крепкий и немного сладковатый. Выпитый вместе с размокшим сухарём, немного утолил голод. Самочувствие вполне позволяло продолжить путешествие, но не было плота и припасов. Решил собрать дары тайги на дорогу и возвращаться к вагончику. Другого пути не было.