Глава 4 Возвращение

К вечеру ему удалось с помощью верёвки стянуть вершины закреплённых на земле лиственниц, и надеть буксирный трос на концы лука. Была даже мысль, привязать буксир непосредственно к тетиве, но для этого нужно было на время закрепить тетиву, чтобы снять верёвку с ворота или иметь дополнительную верёвку. Но у него не было дополнительной верёвки. Тогда он порвал все простыни на ленты и стал плести из них косички. Потом из них скрутил верёвку. Но она получилась не достаточной длины, чтобы привязать машину к тетиве и иметь запас на движение до торца поддерживающего бревна. Пришлось добавить шнурки от капюшона и пояса энцефалитки. Теперь верёвки хватало, чтобы поворачивать курок и спускать стопор. Вручную, помогая себе вагой, перекатил машину на нужную позицию, вымерил все расстояния. Запускать решил с утра потому, что смеркалось, а нужно было ещё ставить генератор и аккумулятор. Вечером, до изнеможения крутил импровизированный маховик, заряжая аккумулятор.

Утро было хмурое, но настроение — приподнятое. Сегодня можно будет реально запускать машину. Установил на место генератор и аккумулятор, сел за баранку и включил для проверки зажигание. Стрелки приборов дрогнули, лампочки загорелись. Выключил зажигание и пошёл натягивать тетиву. Едва успел поставить её на стопор, как пошёл холодный осенний дождь. Смотал верёвку с ворота и стал привязывать машину к тетиве. От дождя верёвка стала грубой, и узлы вязались тяжело. Наконец всё было готово. Залез в машину, включил третью передачу и зажигание. Через открытое окно дверцы дёрнул за верёвку курка стопора. Сначала обтянулись узлы, потом машина дёрнулась и пошла вперёд, но колёса не вращались, а просто ползли юзом по свежей грязи. Плюнув с досады на раскисшую от дождя землю, выключил зажигание. Закрыл машину и вернулся в вагончик. Сколько будет продолжаться дождь? Может быть неделю, а может быть и больше. Прогноз погоды он не знал, да и не доверял синоптикам. Растопил печку и вскипятил чай с брусничным листом. Мелкими глотками выпил две кружки, обдумывая свою ситуацию. Быстро темнело. Дождь немного утих и перешёл в моросящий туман. «Надо пойти снять и просушить верёвки». — подумал он, и пошёл к машине. Узлы затянулись крепко, намокли и не поддавались никакому ослаблению. В конце концов, их пришлось разрезать ножом. Начал складывать верёвки в бухты, но дождь усилился, и Борис сгрёб всё в охапку перед собой и побежал к вагончику. Перед крылечком он запнулся о металлический диск и упал. Зашёл в вагончик, развесил верёвки и долго тёр ушибленное колено. И тут его осенило: «Зачем двигать всю машину? Можно крутить одно колесо, точнее диск». Идея была хорошей и реальной при любой погоде. Хотелось начать осуществлять её немедленно. Но за окном уже была ночь.

Утром решил, что пришло время использовать неприкосновенный запас, и сварил суп с сайрой. Дождь прекратился, но остались лужицы. После завтрака пошёл на площадку и начал разворачивать машину. Толкать автомобиль вагой, и рулить по раскисшей земле было очень тяжело. На то, чтобы точно выставить левое заднее колесо напротив центра тетивы, ушла половина дня. Замена этого колеса на голый диск тоже заняла много времени. Резьба гаек заржавела, а баллонный ключ, использованный для прожигания дырок, оказался ослабленным. Пришлось искать подходящую головку, а резьбу отмачивать водой. Только к вечеру ему удалось натянуть тетиву, выставить машину на домкрате и намотать на диск верёвку. Снова заморосил мелкий нудный дождик. Сел в кабину, включил зажигание, скорость, блокировку задних колёс и дёрнул плетёную из простыней, спусковую верёвку. Курок щёлкнул, и тетива стремительно рванулась вперёд, раскручивая колесо. Мотор чихнул и завёлся. Борис даже растерялся и не успел добавить газу или выключить скорость. Машина мгновенно соскользнула с домкрата, и завалилась набок. Мотор заглох. Выключив зажигание, поплёлся в вагончик усталый, но довольный испытанием. Устройство сработало. Заснуть сразу не мог, мысли и эмоции переполняли его. Хотелось с кем-нибудь поделиться, и он просто говорил вслух. Проснулся довольно поздно. В вагончике было холодно. Растопил печку и вышел за дровами. Мороз был около десяти градусов. На земле образовалась солидная корочка. На речушке виднелись белые забереги. Стал готовить обед из последнего неприкосновенного запаса. Пошёл к машине, чтобы собрать верёвки на просушку. Они заледенели и скручивались с хрустом, особенно плетённая из простыней, которую он с трудом наматывал на локоть и правую кисть. Решил проверить аккумулятор. Плотность электролита заметно снизилась. Отнёс его в вагончик, в тепло. После обеда принялся за подъём машины. Сначала пришлось разбивать мёрзлую корку земли. С помощью ваги и страховочных чурок чуть приподнял задний мост и достал вмятый в грязь домкрат. На этот раз он готовился более основательно. До самого вечера тщательно выставлял задний мост на две чурки и подклинивал передние колёса. Под редуктором заднего моста и двигателем вырыл неглубокие ямки. В них собирался положить горячих углей для прогрева. Запуск двигателя решил проводить также с блокировкой задних колёс. Второе колесо могло сыграть роль маховика и увеличить время вращения. Тосол с машины слил в кастрюли, чтобы нагреть его на печке. Наступал решающий день. Утро было морозное и ясное. Растопил печку и наложил дубовых поленьев. Они давали хороший жар и угли. Вскипятил чайник и заварил его остатками чаги. Пошёл к машине и натянул тетиву на стопор. Привязал и намотал верёвки. Нагретый тосол отнёс и залил в радиатор, поставил на место аккумулятор. Вернулся в вагончик и набрал в ведро углей. Нести его пришлось на палке, но и она начала дымиться. Высыпал угли в ямки и присел на пенёк около машины. «Неужели скоро закончатся мои мучения?» — произнёс он вслух и сел в кабину. Привычным движением включил третью скорость, зажигание и дёрнул за верёвку курка стопора. Но ничего не произошло. Сплетённая из старых простыней верёвка оборвалась. Не веря себе, он выскочил из машины и потянул верёвку между руками. С перемороженными волокнами она просто расползалась в любом месте. Заменить её было нечем. Тонкая рыболовная леска тоже не подходила для этой цели, а собранная в жгут, была бы короткой. Выключил зажигание и стал рассуждать: «Завести машину на ручном газе или с грузом на педали акселератора, выбивая стопор молотком, тоже невозможно из-за слабости искры. Богатая смесь из карбюратора сразу забрызгает свечи». Спасение было рядом, и так далеко. В отчаянье он завыл и прижался к баранке. Возникла давно забытая боль в сердце. Стало трудно дышать. Откинулся назад и хотел достать из бардачка машины таблетку. Но боль внезапно прошла. Машинально приложил руку к груди и всё понял. В кармане куртки лежал последний патрон от ружья. Тут же возникла идея открытия стопора выстрелом. Но появились сомнения: «А, что если заряд просто перебьёт рычаг курка, или промахнёшься, или патрон даст осечку?»

Для лучшего поглощения энергии и увеличения площади попадания, к рычагу привязал сапёрную лопатку. О качестве патрона старался не думать. Поднял заднюю дверцу, сел за руль, повернулся и положил стволы на спинку сиденья. Включил зажигание. Выстрел был оглушительным. Осечки не было. Нога машинально добавила газу. Работу мотора он не услышал, только догадался по стрелкам приборов. Отжал сцепление и выключил скорость. Поставил ручной газ на средние обороты и вышел из машины. Сердце не болело, оно просто прыгало в груди от радости. В нарушение всех инструкций менял пустой диск на колесо, с наслаждением вдыхая запах работающего двигателя. Перелил бензин из канистры в бак и снял машину с чурок. Подъехал к вагончику, налил чаю в термос, на дорогу, внимательно осмотрел помещение и присел на табурет. Через минуту вышел, замкнул дверь, ключ положил за косяк. Дал длинный прощальный гудок. Мотор работал ровно, без сбоев и Борис двинулся в обратный путь. Местами приходилось останавливаться и искать свою колею под слоем опавших листьев. Наконец вырулил на основную просеку и сразу успокоился, хотя пришлось объезжать ещё немало промоин и мочажин, которые не успели промёрзнуть под слоем опавших листьев. Песня мотора просто убаюкивала, сказывалось напряжение последних дней. Но Борис боялся остановиться. Сидеть в машине с работающим мотором, значит отравиться угарным газом, а заглушить мотор при таком аккумуляторе, можно не завести. Поэтому он продолжал движение, временами впадая в дремотное состояние. Когда выехал на настоящую дорогу, немного расслабился, и усталость навалилась с неимоверной силой. Остановил машину, заглушил мотор и решил попить чаю из термоса, чтобы немного взбодриться. Эффект оказался противоположным. Его окончательно сморил сон. Устраиваясь удобнее во сне, втянул голову в воротник. Куртка сползла вверх вместе с накидкой. После очередного поворота, накидка сдвинулась и выглядывала теперь куском ярко красного одеяла.

По просёлочной дороге на грузовике ехали двое «металлистов». Добыча у них была небольшая. Несколько обрывков цепей, кусок стального троса и помятая ржавая дверца от иномарки. Увидев стоящую машину, остановились и подошли.

— Мужик! Закурить не найдётся? — крикнул один из них. Но в ответ не было слышно ничего. Почувствовав неладное, другой открыл дверцу и сразу отшатнулся. Лицо его стало бледным, а глаза расширенными от ужаса.

— Ты чего?

— У него головы нет.

Осторожно заглянув в кабину и убедившись в правоте товарища, прошептал:

— Но ведь крови совсем нет.

— Может это бандиты или даже инопланетяне устроили?

— Главное, почему крови нет?

— А они лазером. Или как там, бластером. От них кровь сразу свёртывается. Я сам в кино видел.

— Так это фантастика, а здесь реальность. Тут у самого кровь свернётся без всякого бластера. Надо в полицию позвонить по сотику.

Дежурный внимательно выслушал, записал номер машины, место её стоянки, фамилию звонившего, и просил оставаться на месте. Поиски Бориса Соколова были у всех на слуху. Новость, что нашли его машину, сразу разлетелась по посёлку. А суета полицейских около отдела привлекла внимание многих зевак, поэтому через интернет, моментально поползли самые невероятные слухи.

— Ну, показывайте всадника без головы — обратился полицейский к стоявшим на обочине «металлистам». По привычке взял, сидевшего в машине человека, за руку. Она была тёплая, а на запястье ощущался пульс. Залез в машину, расстегнул куртку и сдёрнул накидку из одеяла.

Перед собравшимися сидел и лупал глазами ничего не понимающий бородатый мужик. От взрыва хохота посыпался иней с деревьев и с громким криком взлетели вороны со стихийной придорожной свалки.

— Как тебя зовут, воскресший из мёртвых? — спросил полицейский.

— Борис Соколов. Вот моя машина и документы.

Полицейские оперативной группы переглянулись. По описанию одежды он действительно походил на человека, объявленного в розыск. Но по комплекции явно уступал ему. Кроме того он был с бородой и как-то подозрительно улыбался, хотя взгляд покрасневших глаз был усталый.

— Поехали в отдел полиции. Составим все протоколы и разберёмся. Только поедешь в нашей машине. — предложил руководитель оперативной группы.

В отделе его проводили в кабинет следователя и усадили на стул.

Короткий, но глубокий сон немного взбодрил его. Вокруг были люди, которым он был очень рад и поэтому улыбался. Начались нудные протокольные мероприятия. Следователь вызвал двух работников из локомотивного депо для опознания сослуживца. Явились два молодых машиниста. Признались, что близко Соколова они не знали, потому, что ездили в поездах. Иногда встречались на планёрках. На доске передовиков производства висит его фотография. Там у Соколова даже без бороды и усов лицо намного больше, да и фигура массивнее. Голоса они не помнят, потому, что на планёрках он молчал.

— Разрешите побриться и вызовите жену, а то меня никто не узнаёт — обратился Борис к следователю.

— Жену уже вызвали, но она появится только завтра. Побрить и подстричь тебя мы сумеем сегодня.

— А что случилось? Почему только завтра?

— Жена и дочка Бориса Ильича Соколова находятся в соседнем регионе на опознании.

— На опознании кого?

— Предполагаемого тела Соколова. Мотаются по всей области. Четыре тела уже не признали — объяснил следователь. Парикмахер прибыл со своими инструментами прямо в кабинет следователя. После не признания задержанного машинистами, следователь не доверял бородачу. На всякий случай ему одели наручники за спинкой стула. Мастер хорошо знал своё дело и вскоре перед следователем сидел другой человек, действительно не похожий на прежнего бородача, но немного похожий на фотографии в документах.

«Может быть, успел сделать пластику, а комплекцию ещё не подогнал? Но шрамов от пластики не видно. Впрочем, сейчас уже есть такие технологии, что лицо подгонят под любой образ, даже без хирургии» — подумал следователь. Но вслух ничего не сказал. Рабочий день кончался, и он велел поместить Бориса в отдельную камеру, до утра.

Разбудил Бориса лязг засова и скрип двери. Оперативник снова надел на него наручники и проводил в кабинет следователя. В кабинете, спиной к двери сидела женщина. Он сразу уловил знакомый запах духов и женского тела. Немного забытый, но такой родной, опьяняющий голову. По телу прокатилась волна теплоты и нежности.

«Светка!» — выдохнул он дрожащим голосом. Женщина встала и повернулась. Перед ней стоял Борис. Тот самый, постройневший романтик и балагур, выпускник железнодорожного техникума. Его карие глаза излучали блеск и такое манящее тепло, что она шагнула к нему навстречу, несмотря на предупреждение следователя. На мгновенье вернулась далёкая юность, когда забирала Бориса из милиции, задержанного при драке за честь и достоинство дамы. Обняла его за плечи, прижалась к его, чуть колючей, щеке, а затем крепко поцеловала в губы.

«Как же долго я тебя искала и ждала!» — прошептала она, вдыхая знакомый запах мужчины. Следователь кивнул оперативнику, и он мгновенно снял наручники.

«Вы — свободны. Но придётся заплатить штраф за нарушение правил дорожного движения в части оснащения машины» — сказал следователь и протянул пропуск, с пакетом документов Борису. В коридоре их ждала дочка. Она бросилась к Борису на шею и повисла на ней, как в детстве. И он высоко подхватил дочку на руки, почти посадил на плечо. Она ойкнула и попросила опустить её на пол. А потом тихо прошептала: — Папуля, как же ты нас напугал. Мне без тебя было так плохо. То, что с тобой что-то случилось, я сразу почувствовала. Ты больше так не исчезай надолго, ладно.

Около машины толпились корреспонденты прессы, радио и местного телевидения. Градом посыпались вопросы:

— Скажите, вас держали в заложниках?

— Вас пытали?

— Как относились к Вам инопланетяне?

— Где Вы находились?

— В каких экспериментах Вы участвовали?

Пытаясь отмахнуться от назойливых корреспондентов, Борис сказал:

— Я участвовал в программе «Последний патрон».

— Что это за программа? Мы о ней ничего не слышали.

— Это примерно, как «Последний герой», только намного круче — ответил Борис.

— А когда она выйдет в эфир? И на каком канале?

— Это зависит от режиссёра.

— Вы уже выбыли?

— Нет, я победил! — воскликнул Борис и хлопнул дверцей. Жена и дочка были уже в машине. Просигналил длинным гудком, завёл мотор и сразу двинулся с места, не дожидаясь прогрева машины.

«Папуля, отвези меня на вокзал, мне срочно на работу надо. Вы тут без меня разберётесь, а там, на работе совсем завал. Я к вам на Новый год приеду» — попросила дочка.

Дома Борис скинул почти всю одежду, поставил рюкзак у порога и сразу полез в душевую кабину. Мылся долго, с наслаждением, используя весь арсенал любимых пенномоющих средств. Когда выглянул из душа, на спинке стула висело большое махровое полотенце и такой же пушистый халат. Облачившись в домашнюю одежду, прошёл на кухню. Жена разогревала обед. Кушай сам, я уже перекусила. Пойду в душ, а то с дороги только умывалась. Блюд было много. Выглядели они весьма аппетитно, но он привык, есть мало, и поэтому скромно попробовал всего понемногу. Когда выходил из кухни, заметил, что жена уже накидывала махровый халатик около душевой кабины. Борис подошёл к ней сзади, нежно обнял за плечи, и прижался к влажным локонам. Чмокнул в мочку ушка, потом в щёчку. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. В них читалась такая любовь и нежность, что Борис подхватил её на руки и поцеловал в шею, а затем в губы. Светлана обняла его за шею и закрыла глаза. Она показалась такой лёгкой и беззащитной, что Борису захотелось приласкать это нежное создание. Отнёс её в спальню и положил на кровать. Не завязанный пояском махровый халат распахнулся, обнажая грудь. Он стал осыпать её тело поцелуями, испытывая прилив давно забытой страсти. Её руки нежно скользнули по его халату, развязывая поясок. Щёки были горячими, а губы мягкими и нежными.

— Как я по тебе соскучилась! — прошептала она, не открывая глаза.

— Я тоже.

Их тела сплелись в порыве давно забытой страсти. Они долго не могли насытиться ею, пока не затихли в изнеможении. Её голова лежала у него на груди, а он тихонько гладил её кудряшки.

— Света, а почему ты закрыла глаза и не открывала?

— Боялась проснуться. Вдруг я открою глаза, и всё закончится. Ты исчезнешь. А сегодня день нашей свадьбы. Я тебя поздравляю.

— Я тебя тоже.

— Всё было, как в первую брачную ночь. Спасибо тебе, Боря за такой замечательный подарок. Ты стал такой сильный, что легко несёшь меня на руках. Мускулы так и играют под кожей, а вместо шарика на животе появились кубики.

— Может это ты сильно похудела?

— Есть, маленько. Я по тебе скучала. Моталась по всей области, переживала.

— А ты по мне скучал? Это правда, про «Последний патрон»?

— Правда. Подробности я тебе когда-нибудь расскажу.

— А женщины у вас были в проекте?

— Была одна, но не в моём вкусе. — ответил Борис, вспоминая медведицу.

— Я тебя очень, очень люблю и никому не отдам — прошептала она и ещё крепче прижалась к нему.

— Чуть не забыл, ведь у меня есть настоящий подарок. С этими словами он шагнул в прихожую и достал свёрток с жемчужинами. В свете люминесцентных ламп они выглядели ещё эффектнее.

— Какая красота! Они настоящие? Значит, ты был на море?

— Нет, на хорошей реке. Ой, да, у меня отпуск закончился. Завтра на работу. Нужно подобрать одежду, а то моя форменная будет велика! — воскликнул Борис.

Накинув домашние халаты, они принялись за подбор одежды для Бориса. Старая одежда, которую он носил до лечения язвы, была немного маловата, а та, в которой он ходил на работу, болталась, как у клоуна. Посмотрев на расстроенного мужа, Светлана поставила его посреди комнаты и стала обмерять, записывая результаты на листок бумаги.

— Что, пойдёшь покупать новую одежду? — спросил Борис.

— Нет, буду подгонять ту, что есть. Я ведь дочке почти всё сама шила. Думаю, что справлюсь — ответила Светлана, и мило улыбнувшись, добавила:

— Ложись спать-почивать, утро вечера мудренее. Тебе утром проходить медосмотр.

Проснувшись, Борис увидел на стуле, около кровати тщательно отутюженную одежду. После бритья и чистки зубов, стал одеваться на работу. Одежда сидела идеально. Зашёл на кухню, поблагодарить жену за мастерство, и собрать чемоданчик на работу. Стол был накрыт, чемоданчик собран, а Светлана в нарядном халате и переднике улыбалась и наливала в термос чай. Он тоже широко улыбнулся, подошёл к ней и ласково обнял. «Большое спасибо тебе, моя волшебница! Надеюсь, что это не сон, и ты не исчезнешь до вечера. Извини, но я отвык плотно завтракать, поэтому попробую всего понемногу».

По дороге на работу почувствовал, что ему стали нравиться все люди. Он счастливо улыбался и наслаждался жизнью. Медицинский контроль проводила незнакомая медичка. Борис подал медицинскую книжку и протянул ей руку для замера кровяного давления. Она, не глядя ему в лицо, накинула манжету и стала качать воздух резиновой грушей. Когда стала делать замеры, и ртутный столбик стал падать вниз, брови у неё, с такой же скоростью поползли вверх. После повторного замера она внимательно посмотрела на пациента и произнесла вслух:

— Ничего не понимаю!

— Что-то не нормально?

— Как раз наоборот. Давление 120 на 70. А у вас в карточке отмечено, что Вы хронический гипертоник. Как Вы себя чувствуете?

— Прекрасно! Я же после отпуска.

— Большинство после отпуска приходят с повышенным давлением, а этот, хоть в космос посылай. — сказала медичка отмечая карточку и маршрутный лист.

После планёрки, читки последних приказов и телеграмм, начальник пригласил Бориса в кабинет. «Кузьмич», как его называли большинство машинистов, трудился в должности давно. Удержаться у руля ему помогала удивительная интуиция и упреждающее принятие решений угодных высшему руководству. Для этого у него была целая сеть агентов и доносчиков, которых он иногда поощрял. Ему уже доложили, что Борис Соколов победил в проекте «Последний патрон». О самом проекте никто ничего не знал. Это настораживало Кузьмича и заставляло задуматься.

«Патрон — это наставник, шеф, руководитель. Вероятно, конкурс проводился в рамках президентской программы подготовки резерва кадров в режиме особой секретности. Соколов явился такой счастливый и радостный, вероятно общался с людьми самого высокого ранга. Оздоровился лучше, чем в санатории. Может быть, ему пообещали высокую должность. Хотят поставить на его место, а может и выше. Образование позволяет. Недавно закончил заочно институт. Башка у него варит хорошо. На память все инструкции знает. И в технических вопросах первый консультант. С такими людьми нужно иметь хорошие отношения. Нужно его срочно выдвигать. Тем более, что в депо появилась вакансия» — рассуждал Кузьмич, ожидая Бориса.

«Борис Ильич, мы решили предложить Вам должность машиниста-инструктора. У вас есть все необходимые качества. В поездах Вы ездили, на манёврах тоже. Как Вы на это смотрите?» — спросил Кузьмич, едва Борис вошёл в кабинет, и закрыл за собой дверь. «Я, согласен, но нужно немножко подготовиться» — ответил Борис. «Не беспокойтесь, мы отправим Вас на ближайшие курсы. А сейчас, идите в кадры и оформляйте документы. С завтрашнего дня приступайте к новым обязанностям» — безапелляционно заявил начальник. Немного ошарашенный неожиданным предложением, Борис вышел из кабинета и направился в отдел кадров. Новая должность требовала больше времени, особенно на ведение документации. И хотя он неплохо работал с компьютером и оргтехникой, времени катастрофически не хватало.

Выручала собранность и дисциплина. Время летело стремительно. Отношения со Светланой стали хорошими. Конфликты возникали очень редко, но быстро гасли, как только они смотрели друг другу в глаза. После недельных курсов переподготовки они встретились, как после долгой разлуки. Вес он перестал набирать. По утрам и в свободное время активно занимался спортом. Потребность в физических нагрузках, родившаяся в тайге не исчезла. Глядя на него, и жена стала делать по утрам зарядку. На лице у неё стал проявляться природный румянец, но вес не уменьшался, а увеличивался. На Новый год приехала дочка с зятем. Пригласили дружную семью соседей. В доме стало шумно и весело. Общими усилиями быстро нарядили ёлку, украсили комнату и приготовили блюда.

Борис стал разливать шампанское. Светлана закрыла свой бокал ладошкой и тихонько шепнула: «Мне нельзя, налей минералки». Борис удивлённо и внимательно посмотрел на неё. Она также шёпотом произнесла: «У нас будет ребёнок. На УЗИ сказали, что мальчик. Всё случилось в тот день, когда ты вернулся. Пусть это пока будет нашей тайной». Онемевший от счастья Борис, обнял жену за плечи и поцеловал в щёчку. В его голове промелькнула мысль: «И здесь осечки не было!» Когда стал наливать шампанское на другой половине стола, дочка тоже прикрыла бокал ладошкой и сказала: «Мне минералки или соку. Хочу, чтобы у вас с мамой был здоровый внук. Надеюсь, что вы поможете его вырастить и воспитать».

Очередной Новый год семья Соколовых встречала в составе двух женщин и четверых мужчин.