Глава 1

Линии. Они такие тонкие, бегут по монитору слева на право, то обрываются, то вновь рисуют замысловатую вязь на мониторе. Если приглядеться это и не линии вовсе, а какие то столбики. Столбики закрашиваются в темный, если цена на актив пошла в промежуток времени вниз, и в белый, если наоборот, выросла. Кирилл Широков смотрел на пятиминутный — самый точный график. Он сидел в кожаном кресле, перед монитором и перед ним разворачивалась борьба. Людские страхи и надежды все выплескивалось сюда в виде линий графика. И чьи-то до этого скрытые переживания становились явными для всех. Еще минута, другая и чьи то еще надежды уже крушила еще одна пятиминутная «свеча» — так иначе называли столбики на которые смотрел начальник трейдерского отдела «Морж-финанс». Начальником он стал недавно, прямо перед кризисом, даже не успел толком перебраться из опенспейса в отдельный хоть и прозрачный кабинет.

Рынок падал уже давно. Недели две. Все началось с заголовков аналитиков «Россия — тихая гавань во время шторма». С июня месяца на всех мировых биржах всё трещало и рушилось. Лишь российская биржа «покачнувшись» вначале, уверенно продолжила инерционный рост и дала надежду на «тихую гавань». Именно этим заманивали аналитики крупных инвестдомов в свои сети простачков. Рекламные буклеты с четко отрисоваными линиями за пять лет показывали прибыль в тысячу процентов.

Что это было? Обман стратегов, хитрость маркетологов или просто наивность и вера в чудо? Но против мирового рынка не попрешь. И «тихая гавань» после оттока западных капиталов превратилась в болото. И теперь рынок падал, обгоняя по темпам даже основные мировые площадки.

Все понимали, что падение только начинается и судорожно начали продавать бумаги наперегонки. От этого падение только усиливалось. Коллапс системы только усугубился, когда на межбанке фактически практически прекратилось кредитование. Государство открыло кредитные возможности побеззалогу для крупнейших банков, но те не торопились давать деньги коммерческим банкам и поэтому коммерческие банки «всплывали кверху брюхом» один за другим. Вдобавок ко всему, чтобы стабилизировать валюту центробанк поднял ставку и «вымыл» ликвидность с рынка. Теперь цены на акции газовых и нефтяных монстров падали, словно осенние листья. Падали в чей-то карман за бесценок.

Вообщем, дело было так. Его, то есть Кирилла, вызвали в Красногорск, где в то время находился головной офис.Не совсем сразу так, конечно.

Вначале было утро. Кирилл Широков жил в Мытищах. Один. Недавно устроился по объявлению в трейдерское отделение банка. Требования были не очень высокие, сроки для эйчара на подбор персонала короткие. У Кирилла был некоторый опыт за плечами, он работал в профучастнике, а так же аттестат фсфр.

Нельзя сказать, чтоб уж совсем недавно, но и не совсем давно, потому что к моменту нашего рассказа у него уже была наполовину своя квартира. Почему на половину? Потому что другая половина принадлежала банку, на который тот работал. Да и не так чтобы принадлежала, просто была в ипотеке. Да и плохо ли вообщем-то, ведь когда ты работаешь в банке и проценты по кредиту совсем не платить не надо.

Лето, надо сказать, в тот год было теплое и солнечное. Но Кирилл каждое утро просыпался ни свет не заря, чтобы поспеть на электричку, накануне всегда поздно ложился и все время зарекался лечь спать раньше. Жары лета и всю его прелесть он так и незаметил, утром солнце еще брезжило и не раскалялось как днем, вечером уже дело шло к закату и духота и жар остывающего асфальта под ногами только напоминали о уходящем солнечном летнем дне.

Утром он пил кофе, стандартный «нескафе». Он признавал только этот сорт. Наливал чашечку и подходил к окну, которое выходило на Олимпийский проспект. Кирилл был как всегда, в это ранее утро в полусне, и когда поднес кофе ко рту и отхлебнул, то лицо скривилось гримасой. — «Черт надо же перепутал солонку и сахарницу!»

Много времени спустя вспоминая эти дни, Кирилл всегда останавливался на этом моменте и считал, что именно тогда и началась эта история. Это словно старые часы на стене мерно отмеривают маятником тик-так, такие часы он видел в доме у своей бабушки, а потом вдруг, что-то происходит и они начинают идти совсем по другому или совсем останавливаются. Например, в них прилетает футбольный мяч.

Кирилл понимал, что никакие кофе с солью или даже с перцем не смогут ему помешать вовремя выйти из дома. Бегом в душ и на работу.

Остановился перед зеркалом— перед ним был худощавый шатен, с выбритым еще с вечера подбородком, карие глаза и крутые скулы делали его взгляд брутальным и каким то подчеркнуто строгим. Волосы были подстрижены стандартно: не коротко, но и не длинно как уже носили многие молодые люди. На вид ему было двадцать пять, ну, может двадцать семь лет. У бабушки на пыльном комоде лежал журнал с фотографией солиста группы «сталкер», Андрея Державина, так вот Кирилл находил общее сходство в портрете и изображении в зеркале.

Как многие молодые люди в поиске второй половины Кирилл на подсознательном уровне одевался через чур модно: дорогие ботинки, костюм и плащ средней длины, выше колена.

Вспомнил, что август и еще жарко, плащ повесил в шкаф. Хотя чувствуя утреннюю прохладу пока шел на электричку, подумал, что плащ бы и вовсе не помешал.

Первые две станции сегодня не было, как часто водится, продавцов и музыкантов, попрошаек и прочих жуликов, им просто еще рано.

Кирилл погрузился в дремоту или точнее «электричный анабиоз».

— Подайте люди добрые христа ради..

— Ай, спасибо мил человек.

— Белые розы, белые розы беззащитны шипы..

Голоса и лица проносились мимо.

Удобное состояние полудрём— типа ты ничего не слышишь и не видишь.

«Прыгнул в метро» и вышел на Кропоткинской, вся пробежка до работы от метро — пять минут.

Офис располагалась на Всеволожском переулке. Здание новодел, фасад под старину, а всё, что внутри абсолютно новое.

Этажа было четыре. На первом располагалось отделении банка с обменником и оперзалом. На втором, в опен-спейсе работал Кирилл, на третьем сидели начальники управлений и директора, там же была переговорная. Дальше, на четвертом, должен был сидеть сам владелец, но он здесь бывал редко, предпочитая здание головного офиса в Красногорске.

Опен — спейс это большой зал с ровными рядами мониторов и кресел. По-сути, здесь располагался трейдерский отдел, а так же управляющая компания, бухгалтерия и экономисты. Всего человек сорок — пятьдесят.

У Кирилла не было начальника. Ну, то есть начальник был, не было начальника отдела. Когда устраивался на работу, то его уже не было. Вакансия висела, вроде кто-то приходил, но пока не взяли и место начальника пустовало. Зато был присматривающий начальник-Солдатенков, который числился контролером управляющей компании, но так же отвечал за риски по позициям трейдерского отдела. Такого рода совместительство было странным. Но по факту, Солдатенков был единственным человеком, кто курировал инвестиционную составляющую банка.

Худенький светленький в пиджачке крысиного цвета, всегда готовый взять с тебе объяснительную и составить акт о депримирование. Вылитый кролик из мультфильма «Винни Пух». Типичный буквоед и «старастюля», «аккуратист», в его стремлении подлизнуть начальству не было равных. Другие начальники, как начальники, точнее как люди. А этот…

Кирилл мысленно махнул рукой посылая того куда подальше..

— Широков, опоздал! когда прекратишь? Я у тебя из премии вычту, а то вы опаздываете, а меня премии лишают. Вас, между прочем, лоботрясов двадцать человек. — Солдатенков своим худым пальцем, как перстом указующим ткнул на стену, где были высоко приколочены циферблат часов. Там было три циферблата: Москва, Лондон и зачем то Токио.

Надо сказать, что работы уже несколько недель как не было. Банк не проводил активных операций ни на биржевом, ни на межбанковском и ни на внебиржевом рынке. Раньше трейдеры отдела скупали акции Гостелекома. И надо сказать, преуспели в этом. Кирилл слышал, что скупили чуть ли не контрольный пакет.

— Вытяни карту — Демьян, коллега по работе, такой же трейдер, занимался обычной практикой, раскладывал колоду таро перед торговым днем. Ему разрешали заниматься всякой ерундой, потому что тот делал результат. Прошлый начальник отдела поощрял нестандартные техники, а так как официально нового назначено не было, все оставалось по-прежнему.

Кирилл успел поболтать с бухгалтерией, попить кофе и даже включил терминал, как его отозвал в сторонку Солдатенков.

— Вызывают тебя, «топы» — буркнул он. — Собирайся!

Лицо начальника было таким словно на кактус сел.

— Куда? Кто вызывает то? — недоумевал Широков. Слово «топы» в лексиконе означает сокращение от слова «топ-менеджер».

— Там всё скажут. Иди во двор, там служебный автомобиль.

Кирилл начал соображать с чего бы его решили уволить. Впрочем, работы по сути никакой не было уже давно. Все равно сократили бы. Станут они платить деньги за отсиженные часы.

Кирилл вышел во двор и увидел служебный черный «мондео».

— Широков? — его кто-то окликнул, это был мужчина средних лет невысокого роста, в ветровке и брюках вытянутых на коленях.

— Куда едем то? — Кирилл спросил сразу без полагающегося «здрассьте», потому как увольнять человека за пятиминутное опоздание было бы уж совсем цинично.

У шофера было довольно упитанное и тупое выражение лица охотно вступил в разговор. — А, что не сказали? В Красногорск. Только пробки счас, но надо быть до обеда. Совещание у них.

Шофер знать ничего не знал, ему сказали привести, он и везет. Его дело маленькое.

Кирилл удивился тому, что для того чтобы его просто уволить надо сжечь столько бензина и заплатить еще шоферу за его нелегкий труд.

Чем дольше они ехали, тем больше его подмывало любопытство.

Из «биг-боссов» он не знал никого.

Точнее было одно знакомство, его вызывали на ковер, директор по операционной деятельности Шамаханов и Солдатенков, как без него — то?

Так вот, разговор был не приятный.

Этот самый Шамаханов, а человек этот сам по себе неприятный, потный и толстый с быстрыми резкими, паучьими движениями длинных волосатых рук, растущими сразу из задницы, нет, откуда то, чуть выше живота. Высоким голоском, срывающимся на визг, с пронзительной требовательной интонацией, он орал:

— Кирилл, почему не выполняешь поручения в срок, пришел приказ, так исполни его. А ты ордера через день переносишь!

— Позиция прибыльная, зачем её закрывать, то? Я же двести тысяч за раз с позиции банку принес, а вы мне её под нос суете.

— Ну, знаешь. Не своими рискуешь. Вот уволим и будешь на свои делать что хочешь, — Шамаханов злобно фыркнул, жестом указал на дверь. Кирилл вышел, Солдатенков остался в кабинете, видимо по его душу. Но это было месяц назад.

Объезжай пробки и вылетая на встречку, машина доехала до территории обнесенного высоким забором здания, в очертаниях которого угадывался детский сад… Стоящего прямо среди жилого сектора постройки годов так восьмидесятых.

Ворота неспешно откатились и машина въехала.

Словно в сказке Кирилл увидел абсолютно диссонирующую с унылым окружением панельных пятиэтажек яркие свежее покрашенные перила, шум плещущегося фонтана, новенькие водосточные трубы, где — то слева от главного входа стояли под навесом автомобили. Их было много: на все случаи жизни. От спортивных до джипов. Как будто хозяин особняка приоткрыл свой шкаф, демонстрируя разнообразие своих пиджаков и сорочек.

Было лето и зной все еще стоял днем на улицах, работающие фонтаны с лавочками слева у входа были весьма кстати, далее от въезда располагалась служебная парковка, автомобили стоят под навесом, за высоченным забором, через который уже ничего нельзя перекинуть. Когда машина подъезжала к входу, Широков заметил веранду для барбекю, где одна половина крыши была прозрачная, а другая полностью закрыта. Наверняка та, что прозрачно выходит на северную сторону, чтобы солнце не утомляло гостей.