Матильда

Лонгмоб "Истории под новогодней ёлкой"

Рассказы

Далеко-далеко, в царстве Деда Мороза, среди заснеженных деревьев, на невысоком пенёчке сидела Снежная баба, подперев щёки ручками-веточками. Из глаз её летели снежинки. Будь она живой бабой — катились бы слёзы.

Её страдания были вспугнуты песенкой, нарушавшей лесную тишину.

— В лесу родилась ёлочка,

В лесу она росла…

Узнав знакомый голос Деда Мороза, Снежная баба вскочила с пенёчка и быстро засеменила прочь.

Дед Мороз, услышав шорох, прервал песню, пригляделся и средь стволов увидел мелькнувшую соломенную шляпку.

«Никак опять Снеговичка, — подумал он, — и что это она постоянно от меня прячется?»

Снежную бабу он прозвал про себя Снеговичкой, хотя у неё и имя было.

Матильда!

Мороз хмыкнул. А всё внучка его — затейница.

Не далее, как вчера, вот так же он прогуливался по лесу, как вдруг, на тропинке увидел Снежную бабу, идущую навстречу. Дед Мороз знал всех жителей в своих владениях, но эту Снеговичку видел впервые. Глянул на неё и сразу понял — чьих рук это дело, достаточно было взглянуть на глаза Сенговички — чистые сапфиры! Так вот для кого внучка просила у него каменья.

Снегурочка-то вся в него — кудесница, уж ежели во что душу вложит — всё оживает. А в Снеговичку точно душу вложила — хороша! Глаза — сапфиры, губы рубиновые, брови смоляные, носик пуговкой, а из-под соломенной шляпки с шёлковой лентой волосы спадают серебряной мишурой. И даже ножки вылеплены — этакие два столбика, обутые в лапотки.

Увидев её, Дед Мороз заулыбался, а она будто испугалась его — ахнула, развернулась и заковыляла на своих ножках-столбиках обратно.

Вернувшись с прогулки, Мороз и спросил внучку о новой жилице:

— Твоя, что ли, Снеговичка?

Снегурочка вскинула бровки и заявила:

— Не Снеговичка, а Матильда!

— Кто?! — засмеялся Дед Мороз. — Матильда? И откуда ты только имя-то такое выкопала.

— Красивое имя! — возразила внучка. — Отныне это подруженька моя, задушевная.

— Неужто, тебе тут друзей было мало?

— Друзей-то много, да не со всеми поговорить можно о своём, о девичьем, вот и с тобой тоже не обо всём можно говорить — ты же мужчина, хоть и дед.

Дед Мороз так и сел. А потом глянул на Снегурочку и по лбу себя хлопнул — и как это он не заметил? Выросла внучка-то! Того и гляди о женихах думать начнёт, а может, и думает уже, раз в подруженьке нужда появилась. И чтобы перевести разговор, он и рассказал ей об их встрече.

— Что-то уж больно дикая она у тебя получилась. Увидела меня — и в кусты.

Но Снегурочка была в тот день явно не в духе и снова набросилась на деда:

— Да ты на себя-то глянь! Ещё бы не испугаться. Из-под бровей и глаз-то не видать. Куда тебе такие брови-то? А борода? Болтается по пояс.

— Т-так я же дед! — запинаясь, пробормотал Дед Мороз.

— Это мне ты дед, а на деле-то — мужчина! Да и не старый совсем. А ничуть не брутальный! Другие-то мужчины тоже иногда бороды носят, но они у них красивые, ухоженные, а то, вообще, лишь лёгкая щетинка на щеках. Ах, как красиво!

Дед Мороз аж за голову схватился.

«Мужчины?! Неужто, в мир выходила? Не иначе. Потому и подруженьку себе слепила…»

И, вот, теперь, вспомнив разговор с внучкой и очередное бегство Снеговички, он огляделся и, увидев, что рядом никого нет, стукнул посохом оземь — и тут же перед ним возникло ледяное зеркало.

Дед Мороз критически себя осмотрел и покачал головой.

— Да-а… и, впрямь, страшилище. Не мужик, а йети какой-то. Как там? Не брутальный? Хо-хо…»

…

А Матильда, меж тем, сбежав от Деда Мороза, долго блуждала по лесу, пока не устала и не присела передохнуть. И вновь из её глаз полетели снежинки.

— Охо-хо… — неожиданно раздалось у неё над головой.

Подняв голову, Снеговичка увидела на ветке большую, глазастую Сову.

— Ох, горемчная, — вздохнула Сова, — ведома мне твоя печаль. О Морозушке нашем сердечко-то болит.

— О нём, добрая Совушка, о нём, вот как встретила его на тропинке, как глянула — так и потеряла покой…

— Так что же ты прячешься? Морозушко-то добрый, не обидит.

— Знаю, не обидит, — печально покачала головой Снеговичка, — да судьба меня обидела. Ты глянь на меня-то — будь я живая баба, а не Снежная, нешто бы пряталась? А так… ни шеи лебединой, ни фигуры статной, ни косы русой, ни румянца алого…

— Эх, бедняжка… — снова вздохнула Сова, — знаю я способ один, как можно горю твоему подсобить, да только опасное это дело, погибнуть можешь.

— Говори! — вскричала Матильда. — Говори! Я на всё согласная!

— Ну, тогда слушай… ежели пойти вон по той дорожке и никуда не сворачивать, то однажды можно пересечь южную границу царства Деда Мороза, и тогда окажешься в забытом и заброшенном королевстве. Давным-давно там никто не живёт, а замок старый и поныне стоит. Он совсем недалеко от границы-то, как выйдешь — сразу и увидишь. А в замке есть высокая винтовая лестница, ведущая в одну из башен. И, вот там, внутри башни, хранится старое, колдовское зеркало. Когда-то в него смотрелась одна злая королева, которая мечтала быть самой прекрасной на свете. И если посмотреться в это зеркало и загадать желание — оно и исполнится.

Услышав это, сложила Матильда на груди ручки-веточки и воскликнула:

— Не хочу я быть самой прекрасной, одно лишь желание — живой бабой стать! Спасибо тебе, мудрая Сова!

И, поклонившись, заковыляла к заветной дорожке, но Сова её остановила.

— Погоди, послушай… в том мире сейчас тоже зима, да не такая, как тут. К тому же и на исходе она. Весна наступает. Коли не успеешь — погибнешь. Растаешь…

— А коли и так… — тихо промолвила Матильда, — всё лучше…

…

Долго она шла. Вот уже и солнце закатилось за верхушки елей, ясные звёзды загорелись на небосводе, ясные, как и её глаза сапфировые, а она всё идёт, не останавливается.

Сколько времени прошло и не знает, только почувствовала однажды, будто снег к лапоткам прилипать начал. Глянула вокруг — а снег-то совсем другим стал, не как в царстве Морозушки — не белый, не пушистый, а рыхлый, потемневший, с проталинками, усыпанными белыми цветами, а из-за гор солнце встаёт — неласковое.

И дрогнула на миг Снеговичка, боязно ей стало. Да только замок-то совсем близко, и дорога к нему идёт. каменистая и ровная, совсем немного осталось до заветной цели.

И пошла вперёд. Идёт и чует — тают силы. Еле-еле добралась до дверей, а двери тяжёлые, кованые, тянет их на себя Матильда ручками-веточками, и удалось приоткрыть немного. Протиснулась внутрь — перед ней лестница высокая. Стала подниматься наверх, с трудом переставляя ножки-столбики, а солнце, лучами своими, будто руками, замок обшаривает — её ищет. И не снежинки уже летят из глаз Снеговички — слёзы катятся, и остаются на ступенях следы мокрые. А как до башни добралась — так и ножки отказали, прилипли к плитам каменным. Да только зеркало-то — вот оно, прямо перед ней. И в этом зеркале она отражается — да она ли это? Что-то бесформенное, страшное… С трудом разлепила губы и произнесла заветное:

— Бабой хочу стать… настоящей, живой, тёплой…

И рухнула на плиты холодные.

Сколько длилось беспамятство? Очнулась от холода. В глаза свет бьёт — яркий, тёплый. Огляделась вокруг, увидала зеркало перед собой и… вспомнила всё! Глядит на себя в зеркало — а на неё из зеркала баба смотрит: молодая, глаза, как сапфиры, губы-рубины, коса русая…

И глаза светятся счастьем — сбылась мечта. Поклонилась она зеркалу, поблагодарила. Стала вниз спускаться, ступила ногой босой в лужицу и ахнула — одёжки-то нет. Как без одёжки возвращаться? Живая теперь — а, ну, как замёрзнет?

И решила Матильда по замку пройтись — авось, что найдётся. Смотрит — коридор длинный, по одну сторону окна высокие, по другую — двери. Толкнула она одну дверь — за ней столы дубовые, а на них посуда старинная, светится тускло. Толкнула другую — ножи какие-то длинные по стенам висят, палки с наконечниками железными… толкнула третью — ложе стоит, а на ложе платье лежит — красное, золотыми узорами расшитое. Взяла платье Матильда, надела — аккурат по ней! А рядом с ложем башмачки стоят, примерила — и тоже впору! И поспешила из замка домой, к Морозушке любимому, к подруженьке задушевной…

…

А подруженька с ног сбилась, второй день подряд Матильду ищет. Всех уже расспросила: и зайцев, и белок, и синиц — никто не видал, никто не слыхал…

Побежала тогда Снегурочка к деду — он напугал, он пусть и ищет.

Вбежала в терем, увидела деда, и ноги аж к полу приросли от увиденного — сидит Дед Мороз перед зеркалом, в руках ножницы, а вокруг него всё будто снегом припорошено: и стол, и пол…

Ахнула Снегурочка, а дед повернулся к ней и спрашивает:

— Ну, как? Так-то лучше?

Смотрит на него Снегурочка, сидит перед ней молодой мужчина, брови белые над глазами дугами, волосы белые по плечам раскинуты, а на щеках щетина лёгкая… белая…

— Эээ… экстравагантно, но… брутально… -.пролепетала она, и тут вспомнила — зачем к деду прибежала.

— Матильда пропала! Два дня её найти не могу. И никто не знает — где она! — и заплакала в голос.

Вскочил тут Дед Мороз, накинул тулуп и побежал искать, вину свою чуя. Добежал до того места, где последний раз Снеговичку видел, остановился, чтобы дух перевести, как вдруг, слышит:

— Кого потерял Мороз Иванович?

Поднял голову Мороз, а на ветке Сова сидит — большая, глазастая.

— Да, вот, — отвечает, — подруженька внучки моей пропала, может, ты видала её?

— Видала, как не видать… — вздохнула Сова, — только нет её в твоём царстве, ушла она в заброшенное королевство…

— Как? — в ужасе воскликнул Дед Мороз. — В том царстве поди весна уже наступила! Погибнет же!

— Эх, Морозушко, — снова вздохнула Сова, — у кого в душе весна — весны не убоится…

И рассказала всё Морозу.

Схватился тот за голову и бросился бежать по заветной дорожке. Долго бежал, пока не опомнился и не кликнул оленя своего. На олене-то быстро доскакал до южной границы, соскочил на землю и поспешил к старому замку. А солнце припекает — пришлось тулуп даже сбросить. А как сбросил — так и заныло сердце бедой неминучей…

«Я-то живой, а она из снега...»

Вот и лестница — высокая, винтовая…

Поднимается Мороз по лестнице, и щемит сердце всё сильнее — видит следы мокрые на ступенях, и чем выше поднимается — тем больше они становятся. А как наверх поднялся, да увидел лужу, а в луже лапотки и шляпку соломенную, так и осел на плиты. Поднял шляпку, прижал к груди, думает:

«Вернусь назад — слеплю тебя, Снеговичка, сам вылеплю. Позову душу твою — коли любила — вспомнишь, воротишься...»

Поднялся и побрёл назад.

Вышел из замка, вдруг, видит — впереди, по дороге бежит фигурка, будто огонёк яркий движется.

Заколотилось у него сердце, крикнул:

— Матильда!

Остановилась фигурка, стоит неподвижно.

Подбежал к ней Мороз, взял за руки, смотрит в глаза сапфировые, а она на него глядит — улыбается…

…

Ох, и свадьба была весёлая! Зайцы в барабаны били, медведь на балалайке наяривал, и даже мудрая Сова в пляс пустилась и ухала — ух, ух!

Только Снегурочка была грустна.

Сидела и думала: «Где же моя-то судьба бродит?..»

А потом повеселела — ведь если судьба где-то бродит, значит, где-то она есть. Её судьба.