часть 2

Глава 7. Как страшно, потерять себя...

Лиззи мчалась к дому Элис на всех порах, она не могла позволить себе проиграть, только не сейчас и только не ей… Совсем не далеко, по старой привычной дороге, по которой они всегда бегали, друг к другу в гости, а сейчас… Лиззи на секунду задумалась, правильно ли она поступает, но пути назад она не предусмотрела. Она подбежала к окну Элис, перемахнув через забор, и подпрыгнув заглянула туда. Судя по тому, что во дворе не стояла машина, то родителей подруги дома не было, а судя по пустой комнате, то и самой Элис тоже. Лиззи толкнула окно, но к своему удивлению обнаружила, что оно закрыто, а ведь раньше Элис всегда оставляла его открытым, чтобы она, Лиззи, смогла прийти к ней в любой момент. Последнее время Лиззи часто впадала в ярость, а сейчас, когда она стоит на полпути к цели, какое-то окно не может ей помешать. Схватив декоративный камень с клумбы тети Анжелины, она со всей силы швырнула его в окно. Снова звон разбитого окна приводит Лиззи в чувство, она с ужасом смотрит на окно, понимая, что больше не может контролировать накатывающие вспышки гнева и может начать ужасные вещи, а если она убьет?! Слезы подступили к глазам, она поняла, что стала сумасшедшей. Сдерживая крик горести, она подтянулась на руках, закидывая, растянутую шпагатами ногу через окно. Она оказалась в такой знакомой комнате Элис, здесь каждая вещь напоминала о прошлом и, будоражив память, подкидывала моменты из жизни, связанные с ними. Но она не обращала внимание на эти вещи, она не заметила даже маленький дышащий холмик из одеял и подушек за ширмочкой, куда уж ей было увидеть демона, висевшего под потолком, и смотрящего на нее. Вот она, единственная вещь из-за которой она так рисковала— это кукла. Большая красивая кукла из фарфора, одетая в черно-белое платье. Неожиданно она почувствовала на себе чей-то взгляд, то ли это кукла укоряюще смотрела на нее, то ли демон. Лиззи нашла у себя и Корнелии множество сходств, но это ее не волновало, главное уничтожить источник неприятностей. Лиззи до сих пор не поняла, почему нужно уничтожить именно эту куклу, которую Элис так любила, она даже не позволила сжечь ее в старой бочке на праздник прощания с детством, хотя она, Лиззи, сожгла все свои игрушки, даже самые любимые. Лиззи осторожно подошла к разбитому окну и приготовилась со всей силы швырнуть куклу об плиточную дорожку, но вдруг почувствовала ужасный холод. Лед словно оказался внутри нее, промораживая все органы, Лиззи даже не могла кричать, или разжать руку, потому что язык тоже свело. Девятый ухмыльнулся, поворачивая снежную королеву к себе.

— Значит это ты… Ты желание моей хозяйки, но зачем ты здесь, ведь мне сказали тебя вернуть, а ты сама пришла. Какая незадача, как неловко. Получается я не выполню приказ хозяйки… это не хорошо, очень не хорошо. Что же мне с тобой делать, принцесса… Наверно убрать тебя?...

Демон взглянул на разбитое окно и куклу в руках негодницы.

— Значит, ты еще и испортила имущество хозяйки. А это? Ты не знала, что это ее любимая кукла? Ты хотела разбить ее....?

Демон замолчал, медленно поднимая с пола крупный осколок.

— А ты знаешь, чего все это может стоить?

Он с силой сжал в своей руке осколок, и кровь алыми каплями закапала с руки, поднятой над головой Лиззи, прямо ей на нос. Она смотрела на демона, как совершенно затравленный зверек, ожидавший своей участи.

— А теперь к делу, — демон опустил руку, — во-первых, оставь Элис мне, она моя хозяйка и я хочу прослужить ей как можно дольше, пока она сама не потребует вернуть тебя ей и побыстрее, а пока я буду оставаться верен ей и исполнять все ее приказы безоговорочно. Даже не думай спросить, почему я хочу служить ей, это не твое дело. А теперь исчезни, я не хочу тебя видеть, пока этого не захочет моя хозяйка, МОЯ Элис Грей...

Лиззи почувствовала, что может двигаться и стремглав бросилась к окну, позабыв про все проигрыши и кукол. Она только что видела демона, который служит ее бывшей подруге, который стережет куклу— символ их контракта и сон его хозяйки.

********

— Как проиграла? — Мэри не могла сдержать удивления. — То есть вы не помирились?

— Нет. — прошипела Лиззи-, да восторжествуй, ты выиграла! Ты такая умная. Ты молодец. Умница Мэри! Ты же всегда права, да?!

Она вскинула голову, потрясая завитыми каштановыми волосами. Лучше сказать, что проиграла, чем, что видела демона, который угрожал ей. Не хватало еще, чтобы все узнали, что у нее пошатнулись нервы, начались глюки и вообще она стала нервнобольной.

— Да, теперь он твой, но даже не надейся, что Джон посмотрит на тебя, страшилище! — в сердцах крикнула Лиззи, убегая. Мэри стояла в некотором смятении, она не знала, что делать, раз все пошло немного не так, как задумано. Она выиграла, но так было не нужно, она не должна была получать этого идиота— Джона. Лиззи должна была прийти к Элис, они должны были поговорить, вспомнить прошлое и снова начать мечтать о будущем вместе, но теперь… Ей по спору полагается дурацкий парень Лиззи, а он ей и даром не нужен, но нельзя показать этой самодовольной стерве, что она не может охмурить ее парня. Если бы вы сравнили Мэри и Лиззи, то сказали бы, что у первой нет никаких шансов. Короткая стрижка русых волос, как правило, завязанных в хвост, странные огромные бусы горошинами, невероятные серьги в ушах, кофта, бесподобно, конечно, подходящая ко всему этому, и в дополнению ко всему огромные очки на пол лица. Довольно печально, не правда ли. И, конечно же, Джон не обратил бы на нее никакого внимания, ведь он много раз видел, что с кем бы Мэри не сошлась в словесном поединке, всегда побеждала, а ведь мужчины боятся умных женщин. Мэри бы тоже никогда не пришло в голову подойти к безмозглому и совершенно не интересному, по ее меркам, Джону, но теперь… ситуация довольно безвыходная. Сегодня она пойдет с ним на свидание и постарается вытерпеть несколько часов ада вперемешку с глупой болтовней бывшего парня Лиззи.

Вечерело, но было как ни странно не холодно и даже не сыро. Высоченная Мэри вышагивала по улице вместе с мелким, по сравнению с ней, Джоном. Это правда, что мужчины любят глазами и поэтому предпочтут умной, красивою. И, правда, то, что они боятся умных девушек, не желая смотреться на их фоне неполноценно. Это все, правда, но что же тогда делать таким, как Мэри? Для нее не составило никаких проблем закадрить Джона, ведь только умная девушка сможет притвориться, что она глупее даже самой глупой пробки. И только умная девушка сможет занять парня беседой так, сто он забудет обо всех ее недостатках во внешности. Джон глупо улыбался и смотрел на Мэри, ему нравилось идти с ней, ему было весело и необычайно интересно с ней. Он уже как полчаса думал, можно ли взять ее за руку и не быть при этом жестоко отшитым. Наконец, решившись, он осторожно обхватил ее руку своей. Мэри перекосило, но она даже не подала виду, что ее трясет от отвращения, лишь улыбнулась ему, тоже сжимая его руку в знак согласия, и пошла дальше, продолжая свой рассказ.

Лиззи сидела на автобусной остановке, обхватив колени руками и при этом раскачиваясь в такт гудения автомобилей. Весенний теплый ветерок обдувал ее избитые ноги, мягко охлаждая кровоточившие ссадины и огромные синяки. Всю ночь после общения с демоном она не спала, припадок снова напал на нее, и она в бессильной ярости стала биться об стены в своей комнате. Уже второй день она запирала ее, не пуская туда своих родителей, которые не понимали с чем это связано, но по своей лояльности не настаивали. Из разбитого окна по ночам сильно дуло и Лиззи простудилась, а в комнате не было ни единого живого места. Все уцелевшие горшки с цветами этой ночью она разбила, испивав ногами, а полки вырвала с мясом. Не в силах успокоиться и отойти от пережитого страха, она в ярости билась об стены, понимая, что совсем сошла с ума, но не знала почему. Когда на каждой стене красовалось по огромному кровавому потеку, а руки и ноги отказывались ей служить, Лиззи наконец успокоилась и как и после каждой вспышки сумасшествия, упала на переворошенную и изодранную кровать. Лиззи проводила глазами автобус, направляющийся в торговый центр. На нем они с Элис обычно ездили в кино по субботам, но теперь, она же псих ей нужно сидеть дома. Неизвестно какой вред она может нанести окружающим… Родители ничего не замечают, думают, что переходный возраст или ссора с парнем, они так же недоумевают, почему в эту субботу к ним не пришла Элис, но Лиззи отмазалась простым объяснением, что она уехала к бабушке. Лиззи умела врать и умела скрывать то, что храниться в ее душе. А хранить эту гниль она могла долго. Если Элис мучилась, желая скорее рассказать об этом хоть кому-нибудь, то Лиззи гноила ее до последнего, а потом взрывалась бурей. Слишком поздно она поняла, что так нельзя было делать, слишком поздно, слишком. Сейчас ей даже хотелось, что бы ее забрали в психушку, она совершенно не хотела вредить людям, портить мебель и свою плоть. Но представляя вывески в газетах:" УЧЕНИЦА СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ ЭЛИЗАБЕТ МИЛФОРД СОШЛА С УМА, И БЫЛА СДАНА В ПСИХУШКУ! КТО ВИНОВНИК?! О всем, случающимся в школах, тут же писали в газете SCHOOL TIME, которая как ни странно имела популярность во всех кругах общества. Пролетевший мимо нее автобус, который вез очередную партию любителей кино на какой-то новый триллер, обдал Лиззи теплым ветром вперемешку с пылью. Она так устала, и у нее не было сил подняться. Люди оборачивались на нее. Конечно, всякому покажется странно, что избитая еще совсем не взрослая девочка в летнем легком платьице сидит на автобусной остановке в совершенно убитом состоянии. "Наркоманка"— думают одни. " Нищенка"— бормочут другие. Третье отворачиваются, не желая смотреть на малолетнюю накурившуюся пьяницу. А ей все равно, первый раз в жизни Лиззи не думает о мнение, которое она производит на окружающих. Она устало подняла глаза, задумавшись, почему же просто не могла поговорить с Элис и не прийти к соглашению, устраивающее обеих и вдруг увидела, как Мэри и Джон, ее Джон идут по улице взявшись за руки и мило о чем — то беседуют. Если бы в кармане у нее лежала взрывчатка, она бы не задумываясь, нажала на кнопку и подорвалась бы сама, унося с собой помимо этих двух жизней еще жизни как минимум шестидесяти людей, бродящих вокруг остановки. Силы окончательно покинули ее, и она могла издавать лишь легкий писк, исходящий из самой глубины души. Джон, скорее всего, даже не заметили ее, так как был увлечен беседой с новой подругой, но ничто не ускользнуло от бдительного взгляда Мэри. Она увидела ее, да, она удивилась, посмотрев, что с ней стало, но ни один нерв не пошевелился в ней, выражая свои чувства. Они прошли мимо, оставив Лиззи, даже не прореагировав на нее, и тогда она поняла, что она одна. Джон, ее Джон, теперь он больше не ее, он же ее совсем не любил, а она — то раскатала губу, думала, что будут вместе всегда, а что на самом деле, ведь это из-за него она потеряла Элис. Ее Элис, ее лучшую подругу, милую Элис… Ту с кем они больше никогда не будут вместе. Она всхлипнула. Грязные от туши слезы, темными потеками катились по щекам и каплями мазута приземлялись на асфальт. Странно, а ведь она не пользовалась тушью. Воспоминания нахлынули, душа Лиззи в волнах раскаяния и искреннего горя по утерянной подруге. Она встала и на дрожащих ногах побрела в сторону дома. Почувствовав в себе силу и энергию, бурлящую в ней, Лиззи сорвалась на бег. Ей снова стало страшно, она хотела скорее добраться до дома, чтобы не навредить людям. Она чувствовала в себе новые порывы ярости и хотела калечить себя, страдать одной, не нужно втягивать в это других, она никому не хотела делать плохо и больно, но на подступах к дому увидела человека…. Ярость стала нарастать и она больше не могла ее сдерживать, ноги не подчинялись хозяйке, и она решительно направилась к нему, захлебываясь в рыданиях.

Глава 8. Мой NOW друг.

Поезд мчится и уносит меня все дальше и дальше в неизвестность. Азаель и я продолжаем свой путь, живя по размеренному режиму путешествующих людей. Я старательно хоронила в своей памяти все воспоминания о Лиззи, а Азаель мне в этом помогал. Почему-то мне очень нравилось его общество. Мне нравилось, когда он как бы ни взначай берет меня за руку, или приносит мне чай, когда я еще не проснулась, или мягко говорит на ту тему, которая меня волнует. Очевидно, все эти годы мне просто не хватало мужского внимания. В то время, когда все у нас в классе уже давно крутили романы, мы с Лиззи продолжали ходить за ручку, но вот и ее время пришло. Я тяжело вздохнула и покосилась на Азаеля, он раздавал карты. Уже так вошло в привычку играть в карты с демоном… Завтра мы будем уже на месте. Нужно будет всем улыбаться и усиленно делать вид, что я их всех знаю, помню и люблю. Нужно вручить красивый подарок бабушке и сказать торжественную речь. Нужно будет разобрать вещи и, в конце — концов, выжить там как-нибудь. Выжить в этой неизвестной местности, от которой до ближайшего магазина много километров езды. Я заранее приготовилась терпеть долгие вечера с бесконечными обсуждениями всех наших даже самых дальних родственников, которые на беду свою не удосужились приехать. Зато сколько нового я узнаю о своей родне, ведь самый большой сборник сплетен и событий ты получаешь на днях рождениях, сидя за столом и слушая приклюкнувших племянниц, теть и.т.д… Ничего, все это в каком-то степени даже интересно, так что, возможно, мне даже удастся отдохнуть и получить удовольствие, еще бы ведь со мной Азаель...

Глава 9. По приезде.

Солнце смущенно заглядывало в окно поезда, приоткрывая занавеску.

Здравствуй, солнце!

Ветерок, залетающий в форточку, приятно охлаждал.

Здравствуй, ветер!

Суетливые люди уже бегали по вагону, не давая невыспавшимся продолжить свой сон.

Здравствуй, народ!

Слышался низкий хрипловатый голос проводника, что-то разъясняющего людям.

Здравствуй, добрый проводник!

А Азаель мирно посапывал на полке подо мной.

Здравствуй, милый Азаель.

Конечно, это не любовь, просто мне нравится его внешность, его характер, его манера одеваться, его стиль разговора, а еще, еще мне нравится, что он демон! Думаете, я сумасшедшая? Не отрицаю, может быть, но ведь в нашем возрасте так хочется быть оригинальной, и что бы оригинальность эта выражалась во всем, даже какой парень рядом с тобой. Я вспомнила Лиззи. Как было бы хорошо все вернуть назад, взять пульт и просто отмотать. Я бы не психанула, когда она сказала, что ей нравится Джон, я бы улыбнулась и все поняла. А потом появился бы Азаель, и мы бы все вместе в вчетвером гуляли по парку, ездили в кино и ели мороженное. Я еще не знала, что Азаель никогда не появился, если мы не поссорились бы с Лиззи, и моя душа не стала бы страдать, приманивая его. Глупые, но такие дорогие и милые мечты, однако несбыточные… Никто не может запретить мечтать, перематывать жизнь в своих мыслях и переживать эти моменты заново, или совсем по новому. Странная все-таки штука, жизнь.

Я оторвала глаза от карт и осторожно взглянула на Азаеля. Даже надежды не может быть на то, что он этого не заметил, все-таки — демон, но он такой хороший.

**********

Волнительно. Как волнительно! Будет ли там хоть кто-то, кого я знаю? Будут ли там два странных братика и гиперативная Эни? Будет ли там самодовольная Скарлет и простушка Кэт, или тот странный парень, все время дымивший сигаретой у меня под окном? А главное, будет ли там тетушка Истер? Тетя Истер— самая старшая дочь моей бабушки, она часто приезжала к нам в гости. Она так не похожа на маму, ведь тетя умеет стильно одеваться и не говорит только лишь о семье, детях, цветах на окне и фен-шуе. С ней всегда весело, и хоть у нее нет своих детей, она ни сколько не расстраивается, потому что считает, что просто не встретила свою любовь. Да, если Истер там будет, а 99 процентов их 100, что да, то можно будет ни о чем не волноваться. Через час мы будем на месте. Я как проклятая смотрю на часы, Азаель что-то фотографирует. Удивительно, он с виду так похож на человека, но на самом деле намного могущественнее. Мысль о скорой потере больно кольнула меня, а ведь он сам убьет меня...

Все произошло, как и было запланировано. С поезда меня встретила младшая сестра мамы, родственники радушно приняли меня, а бабушка была просто счастлива.

********************

Счастье. Мы так часто используем это слово… Я тоже раньше часто говорила, что счастлива на сущие пустяки. Пятерка за контрольную работу по математике. Поездка за границу на каникулах. Новый телефон на день рождения. Какое же это счастье, если вспомнить была ли я хоть раз по настоящему счастлива, то могу лишь назвать только один момент.

— Я хочу, что бы ты дружила со мной. Будь со мной всегда. Ты хочешь?

— Да. Я буду с тобой!

Так просто! Я вспоминаю этот момент с той же точностью, с какой все и произошло. Может ли кто-то похвастаться тем, что помнит каждое слово и диалога, а я могу! Этот момент словно был записан на пленку, которая проигрывается в памяти с невероятной точностью. В те моменты, в которых мы помним каждую деталь, в те моменты, которые остаются в нашей памяти навсегда, которые никогда не забудутся, мы действительно были счастливы!

— Я счастлива!

" Я счастлива". — Бормочу я в пол голоса-" Я счастлива..."

Пленка счастья снова проигрывается в моей голове, пленка настоящего счастья. Слишком много слов, слишком много притворства и искусственных чувств. Зачем все это? Почему мы сами разрушаем то, что нам больше всего дорого? Почему жизнь такая жестокая, не правильная, не совершенная… Раньше я так часто задумывалась о несовершенствах жизни, тогда, когда мы распрощались с Лиззи, я окружила себя книгами Бернара Вербера, ночами обнимаясь с ними. Совершенное общество, никакого насилия и преступности, даже никакой несчастной любви и страданий… у нас не может быть такого мира, его не может быть даже у животных, но он есть у муравьев. Идеальный мир, где все семья и у каждого равные права и функции. Путь социализма:" С каждого по возможностям, каждому по потребностям.", только еще лояльнее. Муравей из касты бездельников, который лишь наблюдает за тем, как трудятся собратья, не лишается еды, он получает ровно столько, сколько самый трудолюбивый муравей. Я, вздыхая, откладываю книгу и представляю, что я муравей, один орган из единого организма — муравейника. Я засыпаю, но продолжаю мечтать во сне. Теперь мне вспоминается это с трудом, я не могу вспомнить многие моменты из своей прошлой жизни. Я перевернула страницу, и уже некуда подглядеть, ничего не повторить, информация осталась в прошлом. Как тепло, как хорошо, как я люблю лето и солнце! Я хочу остаться здесь навсегда! А может, я просто боюсь вернуться обратно, боюсь узнать правду, боюсь обмануть ожидания и уничтожить надежду. Я просто не хочу, не хочу больше мучиться, не хочу страдать. Не хочу больше видеть простое выражение лица моей любящей мамы, безразличие папы, не хочу общаться с одноклассниками и ходить в магазин за молоком. Не хочу видеть наши кукурузные занавески в кухне и аккуратные горшочки с цветами на окне. Мне уже тошно от всего этого, я пока не готова вернуться, я хочу еще немного побыть здесь, в обществе этих уже более знакомых людей и… Я улыбаюсь, бросая мимолетный взгляд на того, кто примостился возле моих ног, словно послушный песик. Летний ветер колышет тюлевые занавески, приятно пробегаясь по коже. Как приятно… После ужина мы всегда уходим в нашу комнату и просто отдыхаем. Защелка — мое спасение! Об дверь бьются своры маленьких детей, которые непременно хотят поиграть со своей старшей сестренкой. Иногда нам удается проскочить мимо них и убежать вглубь сада, где можно часами ползать под кустами смородины и малины, поедая спелые ягоды. Вы спросите: "Какие могут быть ягоды в начале июня?". А я отвечу, что это профессиональный секрет. Или можно сидеть в беседке, опутанной плющом и диким виноградом, обсуждая все и всех на свете. Он может слушать меня невероятное количество времени, только ему я могу высказать свое мнение по тому или иному вопросу, только с ним я могу по— настоящему поспорить и выслушать достойный ответ, только ему я могу проиграть в словесном поединке. Этого всего мне раньше так не хватало. С кем я могла просто взять и поговорить? У меня не было такого человека, но теперь… теперь все изменилось, а мне не хочется, что бы эти перемены кончались, мне это нравится. Как маленькие дети мы бегали по огромному полю и строили домики в ветвях старого дуба, забыв обо всем, мы гоняли на велосипеде по грунтовым заброшенным дорожкам, куда уже никто давно не совался. Устроившись на крыше беседки и вооружившись старым биноклем, мы подглядывали за обитателями дома, узнавая о каждом уйму нового и необычного. Что бы сказала на это все мама. Как бы ругалась она..., но сейчас я не хочу думать об этом, ведь мамы здесь нет!

Я хочу гулять! Мне стало душно в этой комнате. Мне хочется скорости. Хочется бежать! Сидеть снова стало не возможно. Я вскочила с кровати, пружиня всем телом, и заговорщически посмотрела на Азаеля. Он же все понимает, нам не нужны слова. Ручной демон вскочил за мной. Дети кричат, требуя, чтобы я вышла. Слышатся тяжелые шаги бабушки, поднимающийся по лестнице к моей комнате, что бы напомнить о приличиях, но им меня уже не догнать. Подбежав к окну, я легко выскользнула наружу, схватившись за раму. Азаель разжал мою железную хватку, позволяя моим ногтям далеко уйти в его плоть. Я болтаюсь на значительной высоте, а мои ноги, наверно, на уровне окна кухни и на них наверняка кто-то из глупых тетушек с недоумением смотрит. Азаель стоит коленками на подоконнике, держа мои руки, и улыбается. Я знаю, что он собирается делать, но всегда так необычно на это смотреть. Одно мгновение и я уже стою на земле, все еще впиваясь в его руки, а он, зацепившись кончиками носочков за окно, преспокойно висит вниз головой. Он сейчас такой милый, и я не могу сдержать счастливой улыбки, я счастлива, но я не кричу об этом, я никому не хочу этого говорить, нужно все оставить в себе, не раздавая его всем. Это и есть настоящее счастье, а я всегда так хотела увидеть его истинный облик. Желтая бабочка пролетела мимо, покружилась и села ко мне на голову, как заколка. Жёлтый — цвет счастья…???

— Привет, желтая бабочка. Привет истинный облик счастья.

Желтый — такой непонятный цвет! Что он может скрывать? Что он может символизировать? Что это за цвет?

Мы бежим по известной только нам дорожке, ведущей к полю. Вот оно лето! Я с наслаждением падаю на мягкую траву, Азаель тоже. Ночные бабочки— мотыльки разлетаются в стороны и теряются в ночном небе. Уже темнеет. Слегка приподняв голову, я замечаю в вдалеке странный предмет, возможно, это машина, но очень сильно помятая. Мы бежим к ней. Так оно и есть— это очень старый и к тому же сильно покалеченный Фольксваген. Я с сожалением смотрю на машину, мне хотелось бы ее починить, но я в этом ничего не смыслю.

— Хозяйке нравится машина? — интересуется Азаель.

— Да. Мне бы хотелось починить ее. — Без обиняков говорю я.

— Для меня нет ничего проще, пойдемте.

Он, как ни в чем не бывало, подхватил машину и понес ее в сторону нашей дачи. Я со счастливой и какой-то глупой улыбкой шла за ним. Всю ночь он провозился с Фольксвагеном, но на утро я получила совершенно новый и прекрасно функционирующий автомобиль.

Дневник демона 3.

Я больше не чувствую в себе силу, мне как ни странно не хочется убивать. Не хочется даже есть. Зато последнее время я очень часто впадаю в демонический сон, почти каждую ночь… Мое состояние сейчас очень напоминает человеческое...

**********

Девятый, а теперь уже Азаель неспешно брел по дороге, по которой он так недавно бегал с Элис. Ему не казались странными те действия, которые они все время совершают. Он уже давно закончил с починкой машины, и теперь он просто гулял. Недалеко от места, где они нашли машину, девятый обнаружил труп человека, который, очевидно, и был владельцем находки. Душа, прикованная к телу, могла бы послужить голодному демону неплохим ужином, или уже скорее завтраком, но аппетита катастрофически не было. Он озадаченно или даже сочувственно смотрел на рвущуюся душу. Девятый мог ее съесть, но не более. Демоны не помогают мучающимся душам, но он знал, кто может помочь.

— Эй, там наверху! — Крикнул он, задрав голову. — У меня тут душа!

С неба плавно спланировала маленькая фигурка дежурной по небесам, в которой демон узнал ту одинокую переправщицу душ.

— Демон! Бескрылый, ты опять убиваешь людей! Я покараю тебя! — Выкрикнула дежурная, занося анх.* Девятый усмехнулся, она по-прежнему одна, все так же беззащитна, как и раньше, что она сможет с ним сделать. Вдруг с неба скатился еще один дижурный с невероятно яркой шевелюрой.

* Анх— оружие дежурных по небесам в виде палок со стеклом.

— Если ты думаешь, что она такая слабая и беззащитная, то ты ошибаешься! Она теперь со мной. — Не без гордости заявил дежурный.

Девятый пожал плечами:

— Да я просто вас позвал душу освободить, а вы из всего драму разводите.

Он повернулся к ним спиной и отправился обратно к своей хозяйке. Где-то подсознательно он был рад за них. Даже те, кто с первого взгляда обречен на одиночество еще имеет шанс найти свою вторую половинку. Девятый усмехнулся, вспоминая Элис— его хозяйку, которая наверно уже давно легла спать...

Глава 10. Это не любовь, просто настало время…

Лучи солнца! Эти тюлевые занавески! Горячее дыхание лета! Элис вскочила с кровати, радостно подпрыгивая. Сколько ей лет! В паспорт страшно смотреть, а она тут прыгает, как маленькая, но такая счастливая. Она с самого начала общения с девятым поняла, что проблемы и никудышные мысли покидают ее. Хоть Лиззи все еще никак не могла освободить душу Элис от своего присутствия, подругу демона это ни капельки не беспокоило, она тщательно запаковала воспоминания в красивый пакетик и продолжала хранить в ящике вместе со своими тапочками и детскими фантазиями. Тоска оставила ее, прискорбные мысли о разводе родителей больше не лезли в ее голову, Лиззи не приходила по ночам. Душевный покой-это лучшее, что может быть в жизни. Свежий воздух, купания в ледяной воде, приятное общество, вкусная еда и сопение собственного демона, почему-то спящего на коврике возле ее кровати.

Шортики, еле прикрывающие хотя бы половину ее круглой попки, маечка, обтягивающая выпуклости на ее груди и необычный взгляд ее спутника. Значит, демоны что-то чувствуют к особям противоположного пола! Думая так Элис ошибалась, демонам совершенно наплевать на потенциальных партнеров, они не могут любить ни друг — друга, ни земных девушек и парней, даже своих хозяев они не любят без их приказания. Что касается девятого, то, как и ненормальная тяга к девочке с малиновым галстуком, чуть ли не насильно предложение своих демонических услуг, так же как насморк и исчезновение аппетита, все это обозначает не иначе как то, что он постепенно теряет демоническую сущность, чувствуя ненормальное для демона влечение к своей хозяйке.

— Хозяяяяяйка!!! — девятый впрыгнул в окно, совершенно забыв о том, что хозяйка может рассердиться на него за такое бесцеремонное вторжение в ее покои. Последнее время он напрочь забыл о сложных речевых оборотах, красивых словах и старинном английском, который он учил раньше. Теперь ему казалось, что для полного счастья хватает нескольких необычных существительных и глагола "поставить".

— Хозяйка, поставить вам молока в чай?

Элис прыснула от смеха, сейчас она явно представила пакет молока, стоящий в ее кружке с чаем. Девятый смутился, спешно подбирая слово.

— То есть налить, хозяйка, налить.

— Конечно, Азаель, я люблю чай с молоком.

Элис улыбнулась, показывая два ряда своих идеально ровных и белых зубов, выправляя которых она провела ни один год в брекитах. Девятый тоже улыбнулся, теперь это была уже не гримаса боли вместо улыбки, а настоящая ухмылка счастливого человека или тем более демона.

Не прошло и получаса, как они мчались в своем стареньком Фольксвагене с такой скоростью, что вы бы рассмеялись, посмотрев на него, и сказали, что шутка не удалась. Ветер выносил из машины все, так как окна, да и крышу, в общем, девятый решил убрать. Длинные волосы Элис запутывались и лезли в лицо, а воздуха катастрофически не хватало. Еще один вдох и она не сможет дышать, но чувство скорости опьяняло ее и не давало здраво мыслить. Однако девятый мог здраво мыслить всегда, независимо от времени и ситуации. Легкое движение рулем и они, взрывая колесами траву, делают эффектный разворот на милой полянке. Элис как будто пьяная вываливается из машины и вытягивается на траве. Счастье — это такое кратковременное состояние, оно не может длиться долго, даже самая крепкая и счастливая любовь проходит, а дружба и того быстрей, состояние счастья длится еще меньше… его нужно ловить сразу, сразу, как только его занесло в твою жизнь, и Элис ловила. Она так быстро привязывалась к людям и так долго тосковала об их утрате, что лучше для нее вообще не влюбляться и не дружить, но это уже будет не жизнь..., а она хотела жить! Девятый сидел рядом с ней и жевал травинку, а Элис смотрела на него снизу и пыталась на, наверно, самый решительный поступок в ее жизни. Слепое счастье охватило ее полностью, она не могла больше страдать, вспоминать и тем более терпеть, она хотела жить! Приподнявшись на локтях, она изо всех сил потянула девятого за ворот футболки, что он не удержал равновесие и оказался над ней, упираясь руками в землю по обеим сторонам от головы Элис. Снова дерганый рывок, и она достала до губ демона, которые, словно повинуясь желанию хозяйки стали теплыми и приятными на вкус. Она не умела целоваться, но ничего проще придумать было нельзя. Спустя несколько секунд они уже катались по траве, в исступлении целуя друг — друга. Неумелые движения, случайные точки, глупые слова, детские прикосновения. Они уже не маленькие, но именно таким и должен быть первый раз. Она была просто девочкой, которая забыла все и полюбила воплощение тьмы, а он уже и не был этим воплощением тьмы, девятый забыл, что он демон… Память-это единственное, что можно потерять и этим стереть прошлое...

Глава11. Конец игры…

— А ты ведь не демон… Ты знал? Ты просто маньяк, который получал удовольствие от страданий людей. Ты просто слишком много о себе возомнил, правда?

Элис перебирала угольно-черные волосы любимого, чья голова лежала на ее коленях.

— У тебя нет никакой силы, ты просто маньяк, а теперь, ты мой ручной маньяк.

Девятый улыбался, потому что он больше не был простой девяткой, он даже не был Азаелем, он был ручным любимым, маньяком. Он был чей-то, у него была хозяйка, но это было какое-то новое чувство принадлежности, что-то все-таки изменилось. Он не чувствовал голода, он не чувствовал запаха души хозяйки и любых других душ. Он не мог понять, что с ним произошло, и куда подевалась, вся его чертова сила. Однако он понимал, что сила никуда не исчезла, она существует и может к нему вернуться, хоть он этого и не хотел. Сила была у хозяйки, с проникновением в нее, сила перешла под полное ее подчинение. Девяьый зевнул, удобно устраиваясь в ногах Элис, сейчас он просто хотел остаться таким беспомощным навсегда.

*********

Время шло, и месяц пребывания в доме бабушки подходил к концу, однако, никаких новостей от родителей не поступало. Элис старалась не думать об этом, любое воспоминание о прошлом бесило ее. Она уже привыкла к проживанию в старом, но таком огромном и просторном доме бабушки, она привыкла ко всем своим странным родственникам, к плачу детей по ночам, пению петухов на заре, гонкам на старой машинке по вечерам и, конечно же, она привыкла к ручному маньяку. Девятый изменился, больше в его глазах начиталась та прежняя безгранная, и даже ненормальная привязанность, зато теперь появился какой-то новый блеск, блеск страсти и любви Элис и жизни в целом. Ей нравился новый девятый, ей нравились их новые любовные опыты на полянке возле машины, ей нравилось колотить его в исступлении об бортик кровати ночью и слушать его блаженные стоны от этой операции, ей нравилось ползать под кустами красной смородины, объедаясь кислыми годами от которых горло сводило и подглядывать в окошко за братьями с нетрадиционной сексуальной ориентации. Ей нравилось жить, и она любила эти мгновения счастья. Ей нравилось все вплоть от пирожков с утра, до вечерний процедуры с привкусом садомазохизма. Она полюбила жизнь, а жизнь полюбила ее, и, казалось бы, ничто не может нарушить этой идиллии, но оказалось, что может. Счастливую жизнь разрушил один лишь звонок...

**************

Звонок в вечерней тишине, где слышался лишь скрип ручки о бумагу. Элис забыла, что раньше вела дневник, она думала, что если будет записывать каждый день своей жизни, она сможет понять её суть. Это было ошибкой, только неуверенные в себе люди, которым нечем знаться ведут дневники. Сейчас она была счастлива и стремилась запечатлеть каждое мгновение своего счастья, чтобы не забыть… Оглушительный звон раздался так, не, кстати, портя всю романтическую обстановку. Девятый копался в буфете со скоростью нормального человека, не превышая нормы. Все родственники, а они были странными людьми, давно смирились с появлением нового человека в них О; Ханне. А тётя Истер даже обрадовалась, что у Элис появился наконец парень. Звук захлопнутой тетради и топот ног.

— Да! Ало! Мама!!!

Молчание в трубке и срывающийся голос через несколько секунд…

— Мы приняли решение. Мы разводимся. Теперь выбор за тобой. С кем ты хочешь остаться7 С мамой, которая души в тебя не чает, или с папой, которому сов…

Звук упавшего телефона, и разлетевшихся в разные стороны аккумулятора и крышки.

И вот уже звук мотора, визг колес и ветер в лицо. Кто сказал, что дети не могут психануть, выскочит из дома, сесть в машину и помчаться в ночной клуб, а там напиться, попробовать наркотики и расслабиться?! Именно сейчас Элис хотела доказать, что несовершеннолетние, только что научившиеся водить машину, тоже имеют на это право. Страшно колбасило, тошнило, и от напряжения болела голова, но мелочи жизни сейчас стали действительно мелочами и она только сильнее вдавливала педаль газа в пол. 50 километров по идеально ровной дороге это не расстояние, к тому же для человека в таком состоянии, как Элис.

Они бросили меня! Как можно любить всю жизнь, сделать ребенка, а потом все это потерять?! Или даже просто отказаться от всего этого! Они так и не поняли, что нужны мне вместе, ведь мы семья. Я не могу выбрать кого-то одного. Слезы залепили глаза, она уже ничего не видела кроме своего безграничного горя. Тут же вспомнились все жизненные трудности и неудачи. Вспомнилась Лиззи — ее лучшая подруга, которая просто взяла и отказалась от нее, так же, как и родители! А так же пролитый сок в ресторане, рвота на сиденье чужой машины, украденный телефон, неисправленная тройка по английскому языку в триместре и множество других моментов жизни за которые было стыдно и которые хотелось поскорее забыть.

На минуту закрой лишь глаза

И почувствуешь...

Элис не помнила слов стишка, который так помогал ей всегда. Сок, рвота, тройка, все это убивало стишок, который рассказала ей Лиззи, но Лиззи сама исчезла, ушел и успокаивающий стишок. Элис больше не помнила его, она забыла, что выбор есть всегда… Стиснув зубы до противного скрежета, она взвыла, как смертельно раненый зверь и понеслась вперед прямо посередине дороги. Из-за слез застилающих разум и глаза, она не видела разделяющую полосу и с трудом различила поворот, притом довольно резкий и, конечно. Элис не заметила огромной фуры, несущейся ей навстречу из-за поворота.

Глава12. Кома.

Горы, с которых катаются на лыжах муравьи с головами ее родственников, высокие елки, достающие до небес на которых возвышаются машины самого разного цвета и марки и она в белом полупрозрачном платье похожем толи на свадебное толи на похоронное. По снегу бежала Лиззи, потряхивая каштановыми вьющимися волосами. Ее идеальная обнаженная фигурка заставила Элис вздрогнуть и покраснеть. Вихрь снежных хлопьев налетел на нее, постепенно засыпая каштановые волосы и превращая их в совершенно белые. Неожиданно Лиззи упала на коленки и побежала на четырех ногах. Руки и ноги укоротились, приобретая вид кошачьих лапок, а на голове появилась пара миленьких белых ушек. Постепенно Лиззи превратилась в кошку и, вильнув пушистым хвостом, прыгнула на руки к неизвестно откуда взявшейся учительницы физики. Та в свою очередь помахала Элис рукой, и энергично впрыгнув в воздушный шар, поднялась высоко в небо вместе с белой кошечкой. Раздался голос Мэри и с неба прямо в руки Элис приземлился листок, на котором был изображен Ом. Что-то знакомое было в его лице, но кто это был, Элис никак не могла вспомнить. Ом несколько раз продиктовал свой знаменитый закон, а потом черты его лица стали более добрыми, а внешность моложе. Выпрыгивая из рисунка, он превратился в девятого собственной персоны, стоящего напротив Элис на рельсах. Он держал в руках карманные часы на веревочке как в мультике у темного дворецкого и отсчитывал секунды.

3...2...1...0… Время вышло...

В это же мгновение раздался тревожный гудок поезда и глухой удар...

Элис открыла глаза, подскакивая на больничной койке, регулятор сердечных сокращений перестал надсадно пищать и погнал прерывистые рисунки. Она была жива...

Несколькими часами ране.

Глухой удар потряс все тело девятого. Он согнулся пополам, прижимаясь к полу. Словно небо упало и грозилось расплющить его, а голову сжимал давящие клешни атмосферы. Ему было больно, но демоны не испытываю боли. В голове проплывали картины из их жизни с Элис. Порезанный палец — больно. Вывихнутая нога — больно. Прищемленное запястье— больно. Ну, а ночи с хозяйкой— приятно… Девятый чувствовал, как боль утихает, и непонятные потеки воздуха врываются в него. Он чувствовал силу, уже мог подняться и прыгать по крышам домов. Он мог бежать и преодолеть за секунду те 50 километров, которые так и не проехала Элис. Вот это место, вот расплющенная машинка хозяйки, вот полосы на асфальте от тормозов. КАМАЗа уже не было видно, ему ничуть не повредило, что какой-то мелкий Фольксваген врезался в него. Мир катится в пропасть, человек даже не заметил, что кто-то умер у него под колесами, а если даже и заметил, то подумал, что тот, кто врезался в него, сам был виноват. Это было правдой, но желание водителя снять с себя малейшую ответственность придавало ситуации трагизма. Мир действительно скоро погрузится в хаос и ничто его не сможет спасти. Остатки машины горели, и девятый почувствовал, как и сам покрывается языками пламени. Элис уже было не возможно о делить от машины, а машину от Элис и девятый в порыве неконтролируемого гнева схватил горящий предмет и смял его в аккуратный колобок. Ни минуты не раздумывая, хотя будучи на его месте кто угодно бы пораскинул мозгами, он проглотил горящий комок.

*******

Жива! Очнулась! Девятый осторожно отключил прибор, подходя кошачьей походкой к кровати хозяйки. Он провел ладонью по ее лицу, заставляя закрыть глаза. Тело девочки обмякло, и она заснула. Демон подхватил хозяйку на руки и вышел из больничной палаты. Врачи и мед — сестры с изумлением смотрели на него, а девятый просто проходил мимо них так, словно ему принадлежит весь мир, как умеет ходить только он, и щелкал пальцами перед носом каждого. На следующий день ни один из сотрудников больницы не вспомнил, что у них лечилась неизвестно как выкарабкивавшаяся из могилы девочка по имени Элис.

Заключительная глава книги Желтые бабочки слезы солнца.

Был ясный погожий денек. Стоял самый разгар весны, когда солнечных дней становится больше, а два самых противных месяца остаются позади. Пышным цветом цвела акация возле автобусной остановки, на которой стояла девочка в ярко желтом платье с лимонными лентами в волосах, поджидая школьный автобус, который должен был привезти детей с областной олимпиады. Элис до сих пор не могла поверить, что именно она и никто другой получила смс от Лиззи, что она приезжает завтра в 12:00 и просит встретить с автобуса. Она пыталась вспомнить кого-то, кого-то очень важного для нее, но не могла, словно кто-то стер все воспоминания с неопределенного времени. Элис была уверена, что с ней что-то происходило кода-то, но она это упустила. И теперь она стоит в совершенной растерянности, переводя глаза с смски на автобусную остановку и обратно. Встречающие засуетились, и раздался противный голос из автобуса:

— Дети выходим, не оставляем мусор, ничего не забываем...

Речь продолжалась, но Элис уже ничего не слышала, уши словно заросли мхом, а в голове словно записанный на пластинку повторялся забытый стишок Лиззи. Она видела девочку, стремительно выскочившую из автобуса, в поисках кого-то оглядевшуюся и со всех ног бросившуюся к ней. Выходили люди и странная учительница физики наблюдала, что бы никто не потерялся, и всех встретили, а Элис стояла с совершенно странно вытянутыми руками и глупой улыбкой на лице. Хорошенько разогнавшись, Лиззи прыгнула на нее и повисла, раскачиваясь из стороны в сторону, так как Элис намного превосходила ее в росте.

— О боже! Элис! — Вопила она на всю остановку. — Мы так давно не виделись! Я думала, что умру от тоски за эти три дня! Ну, посмотри на меня! — Лиззи с силой подняла голову подруги. — Только попробуй сказать, что ты не скучала!

Элис обвила рукой тонкую талию подруги:

— Конечно, скучала, глупая. И ты даже не знаешь насколько сильно. Вместе всегда. И никто нам не нужен, так?

Лиззи подскочив на цыпочки, схватила подругу за обе щеки и, наклонив ее голову к себе, крепко чмокнула в губы. У Элис даже не возникло желания вытереться от несуществующих слюней, она лишь снова глупо улыбнулась.

— Конечно так, маляка.

Улыбка Лиззи сияла на всю остановку, но никто кроме Элис этого не заметил. Люди были так увлечены своими проблемами, что не заметили демона, стоящего на крыше ближайшего дома. Он наблюдал за своей любимой хозяйкой, ради которой он пожертвовал не только демонической сущностью, но и собственной жизнью. Последних сил едва ли хватило на переправку телепатического сообщения Мэри, которая с легкостью его поймала, так как всегда была восприимчива ко всякой потусторонней силе, а так же к понижению атмосферного давления. Она обещала, что исполнит просьбу неизвестного.

Элис кинула быстрый взгляд на крышу, но там уже никого не было, три секунды назад девятый распался черной пылью, которую тут же подхватил ветер и унес в неизвестном направлении.

— Что-то не так, милая? — Осторожно осведомилась Лиззи, поглаживая подругу по руке.

— Нет, все отлично! — Быстро отозвалась Элис, снова надевая розовые очки, от которых избавилась до встречи с Лиззи.

Через неделю Джон не попал в 10 а класс, так как не написал вступительный тест, который намеривался списать у Мэри, но по какой-то неизвестной причине, она ему отказала.

На следующий день Элис Грей поступила в художественную школу вместе с Мэри Уортон. У них завязалась тесное общение, которое потом перешло в дружбу. Они не только рисовали и общались, но и решали олимпиаду по физике, что бы в следующем году Элис поехала вместе с Лиззи, и им не пришлось бы снова переживать эти смертельные три дня, которые выбели обеих из колеи. Мэри с умным видом тыкала в закон Ома, заставляя Элис повторить его еще парочку раз, а она никак не могла оторвать глаза от портрета того самого Ома, который казался ей смертельно на кого-то похожим.

— Сила тока на участке цепи прямо пропорционально напряжению на его концах и....

— Обратно пропорциональна его сопротивлению. — Почти шепотом произнесла Элис.

— Подруга! Ну что это такое! 7 класс! А ты в каком!

— Верно. — Произнесла Элис, старательно замазывая трещину в розовых очках. — Но забыть то многое можно и за три дня, а тем более за три года.:-)

Эпилог.

Всем спасибо ха прочтение моей первой сознательной книги. Первой сознательной потому, что начала я ее писать в 14, а закончила в 15. И, несмотря на то, что многое в моем сознании изменилось, книгу я все же довела до конца. Еще раз хочу поблагодарить терпеливых читателей, которые осилили ее от начала до конца. Спасибо

Алыча Кислая Слива.

А еще Алыча не умеет описывать отношения между мужчиной и женщиной. Простите

Алыча Кислая Слива.