Глава 7

Глава 7

На следующий день, ровно в шесть вечера, Марк ждал у входа в то же кафе, где воздух всё ещё хранил аромат вчерашних откровений. Кисмет возникла из городской суеты, словно мираж, обретший плоть; сегодня её образ был острее, деловитее, чем вчера.

— Готов? — спросила она вместо приветствия. — Да, — ответил Марк, чувствуя, как развивается новый виток событий.

Они погрузились в лабиринт городских улиц, где каждый поворот казался незнакомым. После десяти минут ходьбы Кисмет остановилась перед небольшим ателье. Витрина была оформлена со вкусом: несколько манекенов в элегантных костюмах, приглушённый свет, золотистые буквы на стекле складывались в название «L'elégance».

— Здесь работает мой старый знакомый, — пояснила Кисмет, открывая дверь. — Он поможет нам сотворить новую личность.

Переступив порог, они окунулись в симфонию ароматов: нотки кожи переплетались с шелестом ткани. Вдоль стен стояли вешалки с готовыми костюмами, а в глубине помещения виднелись швейные машинки и большие столы для раскроя.

— Месье Анри! — позвала Кисмет.

Из подсобного помещения вышел высокий седой мужчина с сантиметром на шее, и последующий день превратился в калейдоскоп бесконечных приготовлений.

— Костюм должен стать твоей второй кожей, — объясняла Кисмет, пока пожилой портной снимал мерки. — На балу каждая деталь имеет значение. Любая неестественность может нас выдать.

Марк стоял неподвижно, чувствуя себя манекеном под прикосновениями холодной измерительной ленты. Краем глаза он наблюдал за Кисмет, которая двигалась между вешалками с платьями как призрак, едва касаясь тканей кончиками пальцев. В этом было что-то гипнотическое — словно она исполняла беззвучный танец, выбирая не просто наряд, а новую личину.

— Ты делала это раньше? — спросил он, когда портной отошел за образцами ткани. — Притворялась кем-то другим?

Она замерла у стойки с вечерними платьями, и на мгновение показалось, что время остановилось вместе с ней. — Каждый из нас каждый день играет разные роли, Марк. Просто обычно мы этого не замечаем.

Через несколько минут вернулся портной, благоговейно развернув обрез ткани. — Нам нужно что-то… особенное для этого мужчины, — пробормотал он с лёгким французским акцентом.

Кисмет наблюдала за процессом, прислонившись к старинному комоду, её глаза блестели, как у кошки в сумерках.

— Именно поэтому мы здесь, дорогой Анри. Нам нужна безупречность. — её пальцы невесомо коснулись края ткани, которую демонстративно держал седой мужчина. — Это именно то, что нам нужно. Классический крой с современными элементами.

Марк завороженно наблюдал за тканью, пытаясь представить себя в костюме из неё. Внезапно вся затея показалась ему ещё более нереальной.

— А теперь, — месье Анри хлопнул в ладоши, — нам нужно обсудить детали. Каждая пуговица, каждый шов должны рассказывать историю. Он достал альбом с эскизами и начал быстро набрасывать линии, время от времени поглядывая на Марка, словно сверяясь с какой-то внутренней картиной.

Когда они покинули ателье месье Анри, солнце уже клонилось к закату. Кисмет, до этого момента казавшаяся довольной результатом визита, внезапно стала серьезной.

— Костюм — это только начало, — сказала она, глядя на часы. — Теперь нам нужно научить тебя двигаться так, чтобы он сидел естественно. Танцевать так, чтобы никто не усомнился в твоем происхождении.

Старый танцевальный зал с потускневшими зеркалами и потертым паркетом стал их убежищем на следующие два дня. Кисмет оказалась требовательным учителем.

— Вальс — это не просто движение по кругу, — говорила она, поправляя его руку на своей талии. — Это разговор без слов. История, которую мы должны рассказать всем вокруг.

Марк пытался сосредоточиться на счете и шагах, но близость Кисмет отвлекала, словно статическое электричество, покалывающее кожу. От неё пахло чем-то неуловимым. Они кружились по залу, и каждый поворот приносил новое откровение: как идеально ложится его ладонь на изгиб её спины, как синхронно они двигаются, будто два течения одной реки.

— Раз-два-три, раз-два-три, — отсчитывала она, и её голос сливался с музыкой старого граммофона. — Представь, что мы — единый механизм. Часы, где каждая шестеренка знает свое место.

Еще вчера они отрабатывали легенду. Придумывали историю своей выдуманной любви, словно писатели, создающие роман. Кисмет настаивала на том, чтобы каждая деталь была правдоподобной.

— Мы встретились на выставке современного искусства, — проговаривала она, расхаживая по комнате. — Ты заметил меня у инсталляции "Время как иллюзия". Мы разговорились о природе, вечности...

— И влюбились, обсуждая, существует ли время на самом деле? — усмехнулся Марк, но его ирония маскировала растущее беспокойство. Чем больше они погружались в эту выдуманную историю, тем тоньше становилась грань между правдой и вымыслом.

Кисмет остановилась у окна, за которым город растворялся в сумерках.

— Лучшая ложь та, в которой есть зерно правды, — она повернулась к нему, и в полумраке её глаза казались темнее обычного.

— Нам нужно найти это зерно.

Последний день перед балом они провели, оттачивая каждую деталь плана. Карты здания, пути отхода, сигналы для экстренных ситуаций — всё это складывалось в сложную мозаику, где каждый фрагмент должен был встать на свое место.

— А что, если что-то пойдет не так? — спросил Марк, разглядывая схему бальных залов, разложенную на столе.

— Тогда мы импровизируем, — Кисмет провела пальцем по линиям чертежа. — Как в танце. Главное чувствовать партнера и музыку момента.

В воздухе повисло невысказанное напряжение. Марк поймал себя на мысли, что уже не может точно сказать, где заканчивается их придуманная история и начинается реальность. Всё смешалось: прикосновения во время танца, случайные взгляды, общие тайны...

После этих изнурительных дней подготовки, костюм месье Анри уже ждал их, завершенный и совершенный. Когда Марк надел его впервые, серебряные нити действительно словно ожили и создавали вокруг него ореол таинственности и благородства.

— Теперь ты готов, — прошептала Кисмет, поправляя его воротник.

— Осталось только дождаться бала.

Но в её глазах Марк заметил что-то похожее на тревогу, будто она тоже начала сомневаться, где проходит граница между их выдуманной историей и реальностью.

— Угу-м, — буркнул Марк, ощущая, как костюм идеально облегает его фигуру. Он чувствовал себя другим человеком — более уверенным, более… достойным. Но вместе с этим ощущением пришло и беспокойство.

— Кисмет, — начал он, осторожно подбирая слова, — мы столько времени провели, создавая эту иллюзию. Но что будет после бала? Когда всё закончится?

Она отвела взгляд, её пальцы всё ещё рассеянно поправляли складки на его пиджаке.

— После бала… всё изменится, Марк. Так или иначе.

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов. Марк почувствовал, как что-то сжимается в груди. Страх? Предвкушение? Он не мог точно определить.

— Знаешь, — продолжила Кисмет после паузы, — есть старая легенда о том, что, если два человека танцуют вальс под полной луной, их судьбы переплетаются навсегда. Может быть, именно поэтому бал всегда проходит в полнолуние.

Она подняла глаза, встречаясь взглядом с Марком. В этот момент он увидел в них что-то новое — уязвимость, которую она раньше тщательно скрывала.

— Мы ведь не просто играем роли, верно? — тихо спросил Марк, чувствуя, как учащается его пульс.

Кисмет мягко улыбнулась, но в её улыбке была грусть.

— В этом мире, Марк, ничто не бывает "просто". Каждое действие имеет последствия, каждое слово может изменить ход истории. Бал — это не просто вечеринка, это… точка невозврата.

Она отступила на шаг, окидывая Марка оценивающим взглядом.

— Ты выглядишь безупречно. Никто не усомнится в твоём праве быть там. Но помни, за каждой маской скрывается история. Будь осторожен.

— Я готов, — сказал он, расправляя плечи.

Кисмет улыбнулась, и на этот раз в её улыбке была гордость.

— Тогда пора отправляться в путь. Бал ждёт.

Они вышли из комнаты, оставляя позади последние остатки прежней жизни Марка. Впереди их ждал мир интриг, тайн и, возможно, настоящей магии.

Это мероприятие было готово принять новых гостей, и город за окном, казалось, затаил дыхание в ожидании грядущих событий.