Продолжение следует

— Значит, этот чёрный риелтор Токарев сгорел от стыда в собственной машине в разгар следствия над Пушкинским лагерем педофилов?! — поразился Лео, глядя во все глаза на кивающего ньюсмейкера Метелина, — Супер! Выходит и остальные слова Идальго не сплетни и больные домыслы. Вот бы вы ещё подкинули его остальные маски и отпечатки пальцев — вообще круто. Кстати, большое спасибо и респект вашим источникам.

— «Спасибо» на солнце не блестит, молодой человек. — с надменной ухмылкой ответил главред «Злобы дня» и характерным жестом поправил свои очки. Но начинающий профайлер умел читать такой жирный междустрочный шрифт.

— Конечно, — в шутку порылся он в кармане куртки и в собственных мыслях, — Вы же имеете дело с потенциальным наследником многомиллиардного состояния. Только, знаете ли, санкции и всё такое, с наличкой напряг, поэтому все расчёты пока встречной информацией и прочими интересностями.

— Э… Вполне сносный эквивалент. — удовлетворённо выпятил свою корыстолюбивую губу журналист и с готовностью развесил уши.

— Нам, то есть официальному следствию, пальцев самозванца будет достаточно, чтобы сравнить их с пальчиками педофила из ограбленного на Рублёвке дома, — размеренный тон юноши постепенно пропитывался детективным духом, и Метелин с удивлением отметил в нём неплохие задатки полезного внештатника, — Да‑да, в уютном бункере левого князя Трубецкого, который числится крепко женатым, спецы откапали стопку журналов с детским порно и фотками, газетки с историями в стиле садо‑мазо и даже копии, снятые с реальных уголовных дел по насильникам и садистам вашего города. И это всё прилагалось к лежбищу с коллекцией плюшевых игрушек и страшных языческих фетишей.

— Мама мия! — блеснул очками и хитрой улыбкой репортёр, наспех стенографируя досье у себя в компьютере. И, словно большой ребёнок, на подсознательном уровне выпалил, — Как интересно! Увидеть бы своими глазами.

— Почему бы и не? — зацепился за плохо спрятанное бессознательное Лео, и вкрадчиво рассудил, — На случай, если и беглый князь вдруг сгорит от угрызений совести в Америке, у нас есть запаска в виде Александра Сергеевича Негодина. Будем брать его на живца. Помните, Идальго упоминал, что установил по своим каналом, что уголовники из агентств «Балтик‑Альянса», среди которых поураганил и оборотень в погонах Токарев‑Терещенко, теперь прикрываются активами Негодинской строительной компанией «Питер‑Скаут». Почему‑то уверен, в доме Негодина найдётся примерно такой же игровой бункер со скелетами в шкафу, и если мы его найдём, ваш горячий репортаж с места событий, дядь Жора, будет первым.

— Дай то Бог, Леонард. Правда, не говорите гоп, пока не перепрыгнули. Хотя, нужно отдать должное — вы неплохо разобрались в этих запутанных комбинациях, трамплин подготовлен. Жму руку! Но, — озадаченно замешкался Георгий, возвращая свою компанейскую руку к исписанным страницам ежедневника. — Значит так, значит так… — увлечённо забубнел очкарик, — Токарев, он же Негодин, он же Трубецкой, он же мошенник и педофил… Так‑с, этот помер, этот за океаном, этот прибыл… Я уезжаю, ваши приезжают, суббота, понедельник…

— В общем, я так понимаю, до понедельника встречу с Негодиным вы не организуете? — перехватил мыслительные расчёты сообразительный парень, и Метелин с извиняющийся гримасой кивнул.

— Правильно понимаете, если он только прилетел из Туниса, отдыхать изволит до понедельника. В воскресенье то у него день рождения. И потому, юноша, мне немалых трудов стоило состыковаться и договориться с его менеджментом. Да и сегодня, в пятницу‑развратницу, сулить что либо, кроме приятного уикенда — это злостное корпоративное невежество.

— Только ходят упорные слухи, что петербуржцев и в понедельник особо не нагрузишь. — скептично проворчал москвич.

— Не искушайте, молодой человек! — питерский живчик всерьёз оскорбился за весь северный город, — Иначе приму ваш вызов, и к понедельнику горячее разоблачение псевдокнязя будет сверкать на моей первой полосе.

Собеседники, картинно расхохотались, но Лео первым сделал серьёзное лицо.

— Дуэль, так дуэль. Замётано. Благодарю за ваши полные сведения, — под конец фразы парень понизил голос, — Мы обязательно замолвим словечко о вас и вашем длинном языке перед следственным комитетом.

— Ах, сударь, я подписки о неразглашении в глаза не видел, — недобро смеялся в ответ дядя Жора, спустив очки на кончик носа, — Но если злодей благодаря свободе слова вдруг улизнёт от этого самого следствия, то наши с вами языки окажутся на одном шампуре, не забывайте!

— Как страшно! — усмехнулся оппонент, — Нет, уверен, что наши люди будут жестоки и беспощадны только с настоящими виновниками «торжества». Шутки шутками, а вот меня особо интересует такая деталь, — вновь задумался Лео, откинувшись на спинку стула: — Почему этот Пушкинский лагерь существовал себе 20 лет и вот вдруг вскрылся? Прикрытие поменялось или происки неуёмных журналистов? Мы с друзьями не все статьи Идальго читали, знакомы только с блогом о делишках «балтийских оборотней». А про их педофильный досуг вроде не припомню, упоминалось только крышевание центральных притонов Питера, борделей для взрослых.

— Почему вдруг? Кто знает, кто знает… — также призадумался бывалый расследователь, поднявший через оперативные каналы любопытную информацию о причастности мошенника Токарева с подельниками к громкому делу минувших лет о растлении малолетних в детском спортивном лагере, — Но на моей памяти, никто из коллег не копал в деле Пушкинских педофилов, большинству из которых удалось остаться анонимами. Всё тогда быстро замяли. И наше издание тоже освещало начало пикантного расследования. Главный обвиняемый, муниципал по линии образования Анатолий Смирнюк, как козёл отпущения, естественно раскололся на первом же этапе допроса, всплыли неудобные имена питерских и федеральных чиновников, к которым возили воспитанников лагеря, и журналистская кормушка захлопнулась. У нас всеми образовательными и спортивными лагерями, а с ними различными школами и детдомами, в законодательном собрании заведует профильный комитет образования, физической культуры и спорта. С лихих девяностых — вотчина криминальных лоббистов, вышедших из спортивно‑криминальной среды, и прикрывается их сомнительная деятельность проектами, вроде «Спортивной нации». Долгие годы у нас этот комитет возглавлял «бывший» криминалитет Таранов, которого в ЗакС продвигал ещё более крупный мафиози Шутман. Так вот, по версии нашей редакции, разоблачение Пушкинского лагеря началось сразу после того, как Таранов погиб во время подрыва «Невского экспресса» на исходе 2009 года, поменялся глава и направление ветра. Вскрылось это грязное дело с кипами старых и новых заявлений о растлении пацанов, которых приучали к спортивной дисциплине особыми методами. Скаут‑бордель эти долгие годы прикрывали «свои» опера из Приморского, Василеостровского управления и даже Главка, многие из которых сами были воспитанниками или пользователями лагероя, потому пресс‑служба быстро закрыла эту щекотливую тему, и вплоть до вынесения приговора «воспитателю» никакой информации не было. Следствие засекретилось и завершилось пятнашкой для Смирнюка.

— Класс, а как же сами чиновники‑педофилы?

— Леонард, не смешите мои тапки, у господ неприкосновенность космических масштабов, если дети из приличных семей растлевались наравне с детдомовцами и курсантами школы МЧС, — репортёр внезапно приглушил свой голос и добавил: — Среди тайных покровителей лагеря был замечен родной брат Николая Чуднова, — начал оглашать скандальный список Метелин, и сам того не желая, обрадовал начинающего профайлера. Впрочем, по уточнения Георгия, Валентин Чуднов был не единственным членом семьи почётного секретаря Совбеза, уделявшим внимание подрастающему поколению. Династия Чудновых давно и на правительственном уровне продвигала интересы различных спортивно‑патриотических клубов, — А также глава железнодорожной монополии Якулов, тогдашний министр образования Фисенко, нынешний глава Администрации Президента Ивашов и ещё многие звёзды политического и криминального мира. Коллеги по работе в спецслужбах и соседи по элитным дачам в Озерском районе Ленинградской области.

— Тоже Озерск?! — озарился парень, услышав ключевой топоним, и поймал на себе настороженный взгляд Георгия, — А самого Николая Чуднов или Виктора Резцова списке не было?

— Вам сейчас весь «расстрельный список» огласить или выслать почтой? — саркастировал напряжённый журналист, но дебютант частного сыска был бы рад любым вариантам. — Ага, сейчас, сейчас. Только составим с Кругловым завещания. Я же русским языком выразился, Леонард, дело передали выше и засекретили. Сел один Смирнюк, инструкторы и мелкие клиенты. Личность министра ведь всплыла только потому, что этот рядовой муниципал родственником жены приходится. За разведчиков вам, если бы и знал, ничего не сказал, поскольку нет бывших разведчиков, есть бывшие репортёры, погибающие при загадочных обстоятельствах. Сопричастность Александра Токарева вскрылась, так как мелочёвкой тогда был и на него имелся другой компромат по квартирному мошенничеству в составе банды и незаконной слежке за гражданами. Но из общего делопроизводства выбыл, сгорев сразу после того, как получил подписку о невыезде из города. А вот другой его подельник при погонах Садилов, о котором вы просили тоже разузнать, почему‑то также сгорел до тла на пару месяцев раньше…

— Что тоже детишек любил с особой жестокостью? — с мрачным призрением предположил Лео.

— Кое‑кого постарше, — хитро ухмыльнулся Метелин и глянул в свои записи, — Возмездие настигло этих сообщников почти одновременно к 2011 году, но разными способами.

— Хм, неужели проклятие Идальго?

— Возможно не только его. Многим эти мерзавцы насолили и многим жизни сломали. Начальника оперчасти подполковника Садилова Андрея Александровича вендетта лишь коснулась, но этого хватило, чтобы бывший пожарник МЧС тоже вспыхнул от стыда за крышевание борделей в Центральном районе города и незаконное лишение свободы. Имейте ввиду, молодой человек, — вкрадчиво обратился к Леонарду инсайдер, глядя поверх очков, — Что информация эта сугубо внутренняя и в официальные материалы дела «Мытнинских оборотней» один подозреваемый по уважительной причине уже не попал. А вот его товарищей из соседних отделений милиции подконтрольного квартала, старого Слонового двора, уэсбэшники не пощадили. Кого‑то приземлили, но кое‑кто в бега заблаговременно подался…

— Подождите, — вдруг перебил плавное повествование нетерпеливый москвич, — Я не ослышался, Слоновый двор вы сказали?

— Да, а что собственно такого?

— Просто очень странное для северного города название, я такого микрорайона вообще никогда не слышал.

— А, не пугайтесь, юноша, — расплылся в простодушной улыбке Георгий, — Это я так называю квартал Пески в Центральном районе. Я потомственный петербуржец и жуткий ретроградник, как выражается моя супруга. И моему замшелому сердцу милее исторический центр с его архаичными Рождественскими, а не Советскими улицами. Вот этот квартал, тянущийся вдоль Суворовского проспекта и Мытнинской улицы, где ГУВД второй выстроили, в 19 веке Слоновый двор назывался, а эти десять улочек также назывались: 1‑я Рождественская на Слоновьем дворе, 2‑я Рождественская на Слоновьем дворе. Потом уже Рождественскими на Песках стали именоваться.

— Прикол, — усмехнулся парень, — Только не верится, что там у вас когда‑то слоны с песчаными барханами были.

— Были, молодой человек, только это было очень давно и неправда… — расплылся в лисьей улыбке собеседник, — Северная Пальмира же всё‑таки, и император решил, что не бывать его Пальмире без слона. И привезли в сиятельный Петербург настоящих слонов. Питомник располагался на месте нынешней гостиницы «Октябрьская», что на Лиговском проспекте, сразу за ней Советские улицы начинаются. И вот каждый день водили его через Лиговку и Невский на водопой к реке, да и просто выгулять, императорской свите и зевакам экзотическую роскошь показать. Полгорода и впрямь сбегалось на это слоновое шоу и считается, что с тех пор в обиход пришло выражение «слоняться», дескать праздно шататься по улицам, на слона смотреть. — как всегда заболтавшийся журналист беззаботно хохотнул, а в голове профайлера закрутились различные версии, вплоть до самых мистических.

Глаза Лёлика задумчиво застыли, и он дистанцировался от упоительной Метелинской лекции. В мыслях нарисовался колоритный образ Андрея Садилова‑Никитина, которого смело можно было отождествлять с красно‑чёрным слоном Дальнего и водителем бандитского джипа, который в видении Ангелы гнал на встречу с неким Бабуином в областной Выборг. Только на ценителя старины этот алчный браток с судимостями и оборотническим прошлым никак не походил.

— Георгий, простите, вы наверняка знаете такого криминалитета, как Бабуин? — вынырнув из своих дум, спросил Лео, — Знаете, чем он сейчас занимается и имел ли какие‑нибудь связи с эмигрантами из Африки?

Умилённый собственным экскурсом в интеллигентную историю города Метелин остолбенел от неожиданного вопроса гостя.

— Вот уж, — давясь удивлённым смехом, начал он, — Никак не думал от вас такого услышать. Откуда вы и этот реликт откопали?

— Вопросом на вопрос, не считается?

— Темнить изволите… Ну да ладно, я прекрасно понимаю, что следуете идеям Дальнего про связь этого крыла тамбовцев с милицейскими оборотнями «Балтик‑групп». Скажу, что это очень опасный человек, но весь его мрак и ужас остался в прошлом, и старый могильник лучше не ворошить. Официально Валерию Бледновскому так ничего не предъявили, в отличие от главного «папы» тамбовских волков и его недостающих «правых рук». За решётку Бабуин так и не попал, поскольку весьма грамотный стратег и сын потомственных сотрудников милиции. Знаете, это такой себе Абрамович от криминального мира — и рыбку съел, и на сковороду не сел. Просто правильно делал деньги, правильно дружил, делился и вовремя сделался скандинавским бизнесменом. Там на границе с Финляндией и в городском Большом порту у его группировки давний таможенный бизнес, контрабанда и контроль нефтепровода. Покровительствовали им когда‑то даже друзья и особо секретные сослуживцы нынешнего президента. Словом, всё настолько серьёзно и конкретно, что не лезьте даже мысленно в эти дебри, целее будете. А насчёт Африки… Вроде, питал любовь к экзотике, к мулаткам и дорогущим заморским сувенирам, и слух был, что погоняло это от подаренной ему обезьяны произошло. Слушайте, вы мне просто какой‑то вечер воспоминаний здесь устроили, вам не то, что профайлером, вам гипнотизёром для утративших память надо быть, — с глумливым видом возмутился манерный репортёр, а Лео насторожила странная лесть. Словно газетчик откуда‑то узнал, чем сейчас занимается его сетра на Васильевском острове, — Признаюсь, был в современных хрониках арап Петра Великого. То есть темнокожий коп, продвинутый в органы в период перестроечной агонии. Всё разваливалось, кадров не хватало, и контроль был ни к чёрту. Над всей этой разрухой мгновенно скопились всевозможные паразиты: в каждом государственном учреждении, особенно стратегического значения, завелись западные крысы и паразитировали криминальные мухи. Горисполком заполонили либеральные агенты влияния, а в правоохранительные органы беззастенчиво просовывалось ворьё и бандиты. Конечно, этого африканца взяли в штат тамбовские волки и крысы Главка, а вот с какой целью? Для пущего устрашения конкурентов и населения, что ли? Непонятно.

— Это примерно лет двадцать назад было, да? В 92-95 года?

— Примерно так, но этот оперативник Пьер Нгобе, говорили, что из Выборгского района его перевели за особые заслуги, долго не продержался, естественно. Расизм в нашей непостижимой стране не любят ровно так же, как и самих негров, простите мой французский. Вот он, кстати, помимо своего суахили и русского, ещё французский знал, так как из ЮАР в Россию учиться приехал. Ходили слухи, конечно, что особо патронировал он наркотрафик и клубно‑бордельную сферу, в которой с тех пор и до наших дней трудится много его наследников и соотечественников. Ещё не видели этих загорелых парней около метро на Восстания? Они привокзальный район ещё с девяностых облюбовали.

— А, — усмехнулся Лео, отвлёкшись от тревожных мыслей о непутёвой сестре, — Конечно, видели и промоутеров, и просто клаберов, приехавших в Россию как‑бы за науками. Меня не пугает и особо не смешит, в Берлине интернационала после этой мультикультурности ещё больше. Уже привыкли. А жив ли ещё этот Гну… Гнуби…

— Нет, — рассмеялся Метелин, — Майор Нгобе не устоял в отважной борьбе с питерским бандитизмом. Застрелили в очередной разборке лихого времени, где прибывшим на место происшествия стражам порядка было сложно разобраться, где свои, а где чужие.

— Где чёрные, а где красные… — тихо высказал, свою мысль вслух Леонард и не заметил, с каким изумлением воззрился на него журналист.

— Что‑что?

— Да это я так, подумал, как коммунисты к расизму относились… — отшутился Лео, неспешно отрывая глаза от пола. Прирождённый психоаналитик решил строго хранить тайну вчерашней исповеди ещё живого Идальго, — Дядь Жора?

— Он самый.

— Ну всё‑таки, не пойму. Скажите, неужели вы до нашего появления никогда не слышали и ничего не пытались раскопать о подозрительном наследнике Трубецких и богоугодном девелопере Негодине не слышали. С вашей информированностью, опытом, весом среди городских мажоров…

— Истеблишмент, это называется. — менторски поправил репортёр, который небрежно прятал свою звёздность и гордость за пятнадцатилетний успех в области журналистики. Но лишь два дня знакомый с Метелиным и его «Злобой дня» индигет этих амбиций не разделял и продолжил мысль:

— … так почему же не разглядели в отборных сливках общества инородный элемент, да ещё и мусорного происхождения. В поле зрения не попадался?

— Честно признаюсь, не попадался. Мы с вами обнаружили только заказные статейки и рекламные интервью, а это знаете ли ещё не полномасштабное паблисити. Настоящая слава — это общественная критика в СМИ или громкий скандал. Ничего подобного на этих ребят, умещающихся в одном непривлекательном человеке, я не слышал, стало быть, нет такой знаменитости.

— Ничего, скоро будет.

— Именно, с длинного языка моего сняли, действительно подходит долгожданный миг славы.

— Какая там слава, если вскроется его крысятничество с наружкой, махинации с чужой собственностью и педофилия. Закроют в тюрьме и конец паблисити.

— Леонард, я вас умоляю! — всплеснул руками репортёр. — Когда одно другому мешало? Вы совершенно не посвящены в тонкости нашей профессии, но, как психолог должны знать основной принцип коллективного бессознательного. Особенно российского. Посадили — значит, узник чести, на свободе и пухнет от денег — значит злодей. С этим национальным принципом, конечно помимо банального подкупа избирателей, пытался в своё время воссесть на главный городской престол прямо из камеры СИЗО криминальный авторитет Титыч, то есть Шутман Марк Титович, о коем я сегодня уже упоминал. И славу заимел бешеную. Ловкач баллотировался в губернаторы прямо из‑за решётки, а между тем светил ему пожизненный срок за серию заказных убийств, помимо череды рейдерских захватов, естественно.

— И что в итоге? — распахнул смеющиеся глаза Лео.

— Да, — отмахнулся Метелин, вставая из‑за своего рабочего места, — Только с вмешательством московской Фемиды удалось этого неуловимого Джо приземлить, как говаривают бойцы из вражеского лагеря. Впрочем, это небезынтересная, но слишком длинная история, которая недавно закончилась в колонии «Белый лебедь» сердечным приступом пожизненно осуждённого. Я смотрю вам, молодым гастролёрам нравиться убивать время, копаясь в старых костях, к тому же тени длинных грехов Шутмана пересекаются с Негодинскими. Присмотритесь к Шутмановской группе компаний «Питер‑скаут», одной из дочек которой занимается девелопер Александр Негодин, позже с вами это обсудим. Перед тем, как к интервью будем готовиться, хорошо? А меж тем, молодой человек, время! Время не любит, когда его убивают и может отомстить, — и будто в подтверждение этой сакраментальной фразы Лео троекратно чихнул, — Будьте здоровы! Вот видите, я, как в суде — всегда правду и ничего, кроме правды. По сему, откланиваюсь. К тому же мне, — глянул он на свои швейцарские, как отметил искушённый глаз Леонарда Стелера, часы, — Давно пора отобедать или хотя бы подкрепиться чашкой реанимирующего кофе перед важным делом. Так, что‑то голова на погоду трещит и… — резко выглянувший за дверь, чтобы крикнуть свою секретаршу, Георгий чуть не столкнулся с главной верстальщицей редакционных сплетен и возбудительницей аллергии Лео Ларисой. — Мама мия! — перекрестился он, — Ларик ты чего подкралась, хочешь всё‑таки умереть со мной в один день, в страстном лобовом поцелуе?

Роскошная женщина с броским макияжем и сногсшибательной волной ванильного парфюма, смеясь, навалилась на худосочного коллегу и таким образом оказалась в самом центре событий. Она впроброс объяснила, что как раз собиралась потащить старого болтуна в соседнюю закусочную на обед, и тут же жадно вгрызлась в обсуждение подслушанной мысли:

— Ой, не говори, Жоржик, кто поверит, что у такого отморозка, как Шутман, который заказал Мишу Макевича, а потом и Верочку Старожилову, сердце вообще есть, чтобы было чему останавливаться?! — непосвящённому в криминальные хроники Петербурга со стороны могло показаться, что слащавая дама говорит о злодеяниях современного царя Ирода, не пощадившего младенцев. — Вот, накануне такой же приступ постиг станичного мафиозника Ципкова, ровно перед вступлением пожизненного приговора в силу, а потом и наш убивец также помирает. Это у тюремщиков видать новый уровень сервиса такой.

— Ну да, как негласная амнистия для пожизненно осуждённых богачей… — подхватил мысль Метелин.

— Тем более, что у питерских воротил есть такая старая традиция умирать и восставать из пепла по многу раз. — усмехнулся московский гость.

— Леонард, Лео, — промурлыкала в ответ дама, приближаясь к статному красавчику и попутно забавляясь его пунцовому румянцу, принимая нарастающее аллергическое удушье за юношеское смущение, — Замечательное имя. Вы снова у нас? Признавайтесь, вы поступили к нам в штат? — Метелин вдруг недовольно нахмурился, Ступка давила своим мощным обаянием, но Лео всё же ответил ей отрицательно и сказал, что и не думал отнимать их ценное обеденное время.

— Постойте, вы лучше скажите, что намереваетесь делать со своими двойниками? — томно проговорили её свежевыкрашенные губы, и молодому человеку стало трудно сдерживаться.

— Будьте здоровы, Леонард… Лечить, Ларик, лечить будут! При том, всех! — с торжеством объявил Георгий, и обеими руками погнал всех своих гостей на выход.

Дама всхлипнула от изумления и схватилась обеими ладошками за сердце, надёжно оберегаемое многочисленными слоями женского обаяния. Её любимый Жоржик в коридоре продолжал кокетничать о других её вероятных недугах и о народных способах лечения, так пара провожающих не заметила, как отстал их столичный гость. Леонарду настойчиво звонил какой‑то неизвестный номер. Друзья хакеры периодически пугали его различными способами мошенничества или прослушки с вражеской стороны, предостерегая от приёма таких сомнительных звонков. Но в свете двухчасовой недоступности сестры, было очевидно — что‑то случилось.

Прерывистый голос, представился, знакомым Ангелы с Васильевского острова. Но шокировало и заставило мчать в заданном направлении даже не то, что у беспамятного маргинала вдруг появился мобильник, а тревожное известие, которое он принёс. Что же, не привыкать, младшая сестра с особыми одарённостями во все времена являла собой сплошное тревожное известие. На этот раз она пропала в бандитском доме, где позарез надо было провести тайный экстрасенсорный эксперимент.

Взволнованный парень, на бегу распрощался с Метелиным до скорого звонка, и вынесся на Невский ловить такси. На номере Ангелы продолжал глумиться бездушный автоответчик, а в телефоне были лишь номера московских перевозчиков. Мимо летали сотни неизвестным маршруток и безразличных машин, и бесконечная путина из горожан только увеличивала градус паники.

— Куда подбросить? — вдруг прозвучало от одной из припаркованных у остановки машин. Лео опустил руку и рефлекторно оглянулся на грубоватый голос. Из окна комбинированной легковушки с интересом смотрел невзрачный мужик в затемнённых очках. Доверия тип не внушал, но не устраивать же кастинг таксистов, когда решается жизнь близкого и абсолютно бестолкового человека. И парень автоматически дёрнулся в сторону подозрительного частника, только что‑то заставило оглядеться вокруг — обострённая интуиция, которую Лео считал профессиональным умением оценивать даже поверхностные психотипы людей по физиогномике, эмоциям и тону. Словно спасение, у автобусной остановки притормозила машина с шашечками и выпустила пассажира.

— Эй, парень, подвезу по дешёвке! Тебе куда? — с досадой выкрикнул всё тот же неприятный субъект, когда Лео скоренько усаживался в легальный таксомотор. Надёжнее было выложить эти 800 рублей без возможности торга. И в этой мысли наблюдательный юноша утвердился, когда заметил «отзывчивого» извозчика с квадратом Малевича вместо капота, упорно провожающего такси до самого Малого проспекта. Спешившись, парень умышленно свернул в другие дворы, не доходя пару миль до обозначенного адреса. И нервным движением растрепав волосы, начал вновь набирать Василию, хотя безудержно хотелось позвонить в полицию или просто проснуться от резкого толчка, после которого обычно радуешься, что весь этот невероятный триллер тебе всего лишь приснился. Но исходящий звонок перебила девушка, чей голос услаждал и успокаивал кипящие нервы без волшебных мантр, и он действительно будто развеял дурной сон.

Спустя некоторое время и двор с обеспокоенным бомжиком был найден, и невредимая сестра сидела под боком, крепко сжимая руку Лео. Она была слегка подавлена и необычайно молчалива. Никак не сдавалась под укоризненным напором брата и подруги. Вместо неё пришлось разговориться и оправдаться бывшему председателю ТСЖ, которого Тильда не побоялась усадить рядом с собой на пассажирское и подвезти до временного жилья.

— Осторожно! — вовремя крикнул он водительнице, слишком резко стартовавшей прочь со двора соседнего с погорельцами дома. В метре от дамской «блошки» промчался инкассаторский тяжеловес, не заметивший за своими бронированными габаритами ни малейшую помеху. Начинающая гонщица помянула банковский фургон недобрым словом, но вскоре смолкла и повременила выворачивать на проспект. Пользуясь своей незаметностью, компашка с удивлением пронаблюдала, как из злосчастного подъезда навстречу к двум камуфлированным инкассаторам вышел рослый качок в заляпанных трениках и одной лишь майке.

— Ба, знакомые все лица! — очнулась Ангела. — Смотрите, вот тот ублюдок, то есть ремонтник из сгоревшей квартиры!

— Видать, дочерние предприятия. Я видел, как эти инкассаторы от здешнего банка только, что отъехали. Хороши спецназовцы, сами охраняют, сами и грабят потом, изучив объект и его систему безопасности изнутри, — заметил Леонард, — Вот только сегодня с Метелиным говорили о питерских бандах инкассаторов и ЧОПовцев, которых, как правило, подбирают из внутренних войск МВД и других спецслужб. Посмотрим, когда они и этот банк снимут, а сейчас надо быстренько, но тихо отходить, пока есть возможность.

Тёмно‑зелёный «Жучок» неспешно покинул вражескую ставку, чуть замедлив около лицевой стороны многоквартирного барочного особняка, чтобы разглядеть фирменные наклейки охранных агентств, как пожелал навострившийся профайлер. И Ангела досадно удивилась, обнаружив на магазине стройматериалов «Мир дерева» наклейку охранного предприятия «Титаник», в то время, как банк охраняли и добросовестно инкассировали ребята из «ФАС‑С».

Уже на мосту брат, вновь оглянувшись назад и не обнаружив преследователей, вспомнил о подозрительном бомбиле на комбинированном «Мерседесе». Он попросил сестру записать в блокнот его довольно приметный номер С069СС с регионом 47. Лео вдруг выдвинул идею, что номерами, начинающимися с нуля пользуются различные «органы».

— А мне снилось, что‑то похожее. Тот чёрный гелик, в котором ехал Слон с Тарантулом, тоже был на ноль. Кажется 013, регион 68 или 69, а буквы я забыла.

Припомнив эту адскую колесницу, Евангелина так тоскливо поджала губы, что сочувствующий брат ещё крепче обнял её, но тут же оттолкнул, чтобы лучше разглядеть запёкшийся рубец на губе.

— А говоришь, всё нормально было?! Так, давай на чистоту, здесь все свои… — с тревогой в голосе потребовал он, — Что с тобой сделали, Ангела? Зачем телефон выключила? Он вообще при тебе или…

Новенького смартфона, присланного отцом в подарок, действительно не оказалось на месте. Такова была плата за восстановление личности Василия Савельевича Хромцова, безуспешно воевавшего с квартирными мошенниками в собственном доме.

— Меня, — не хотя начала своё чистосердечное признание, потерпевшая, — затащили в ту квартиру…

— О, Боже! — эмоционально форсировала события, Тильда.

— Что за квартира?! Номер? — сорвался на крик брат, — Алиска, поехали в участок.

— Успокойтесь. Со мной всё в порядке. — оборвала их горе‑разведчица и, потупив огорчённый взор, продолжила: — Та квартира, на втором этаже, где раньше жил прежний председатель товарищества собственников Василий Хромцов, — бывший управдом повернулся назад и со сдержанным ликованием посмотрел на отважную девушку. И она возвела на него грустный взгляд. — Да, это правда, мне всё рассказал ваш пожилой сосед сверху. Будем знакомы, Василий Савельевич. Год назад престижный особняк начала пожирать чума — агентство недвижимости «Улыбка Фортуны». Вот, упорным борцом с ней, управдомом, было установлено, что прикрывал мошеннический захват квартир участковый Синицын. Его, кстати, потом сменил нерусский участковый Алыпаев, кажется…

— По базе участковых на сайте Главка можно будет уточнить фамилию нынешнего. — посоветовала Тильда, и Лео незамедлительно вооружился планшетом.

— Точно, есть такой, Алыпаев Тимур Мухтарович! — Лео предъявил всем электронное фото щуплого горца в форменном облачении, — Ангела, говори быстро, кто тебя туда затащил и, что с тобой сделали?!

— Сказала же, ничего страшного. Речь не об этом. Блокадник сказал, что после выселение коренных стариков во дворе теперь без конца шумят криминальные элементы. Кроме русских гопников с проститутками, постоянно крутятся кавказцы, которые орут про Муху, то есть Мухтара, ещё Али и Рубенчика. А я… Я почувствовала около этой подожжённой ими квартиры такой эгрэгор криминала и след Негодина, хотела уловить фантомы…

— Рыбачка фигова! — взметнул руками брат и строго посмотрел, — В следующий раз перед «поездкой на выставку современного искусства» буду страховать твоё имущество и здоровье.

— Да ладно тебе уже… Там ремонт кипит, сгоревшие окна меняют на пластиковые и дом трясётся от перфораторов и кувалд, как от землетрясения. Стройматериалы поставляют Озерские производители, продуктами которых теперь торгуют в магазине экстерьера на первом этаже дома. Они заехали туда после риелторов. Вот я решила под шумок, неслабый такой шумок, поработать. Опомниться не успела, как меня сцапали, будто в джунглях, а не в культурной столице! — обиженно посетовала Евангелина, группа поддержки ей горячо вторила. — Здоровый лоб так впечатал меня в стену, что я губу прикусила. Перед глазами помутилось. А этот Халк с дрелью в самое лицо гаркнул, типа: «Что ты здесь вынюхиваешь, сучка?». И в глазах у меня сразу всё прояснилось. Слишком тренированный и слишком славянский для простого ремонтника. На левом бицепсе татуха в виде руны какой‑то, а на правой в виде летучей мыши…

— Это эмблема спецназа. — уверенно резюмировал профайлер. — А какая руна?

— Такая, как треножник, не знаю названия. У нас вот Тильда в этой теме. В общем, прессует он меня, а второй стоит поодаль ухмыляется, как гиена. Первый бритый, а вот у второго наоборот борода небольшая, причём волосы тёмные, а борода рыжая, будто хной выкрашена.

— Значит, хипстер. — засмеялась Тильда.

— Ага, типичный хипстер, только челябинский, — криво усмехнулась потерпевшая, а семейный психолог сочувственно справился о целостности головы и потёр затылок сестры, — Да всё норм, ничего не просверлили вроде. Короче, я этому качку чего‑то промямлила про универ и аренду комнат для студентов, заранее легенду подготовила. Он хмыкнул, и дал отмашку напарнику. Опять взревел перфоратор и я попрощалась с жизнью. Но вот, как видите, пронесло… Только долбанул ещё разок об стену, и я отключилась. А дальше знаете, минут через десять пришла в себя на полу под соседской дверью, без телефона. Моего любимого смартфона! Козлы… — законопослушный бюргер, оторванный от российской действительности, вновь настоял на визите в участок, но Ангела убедила всех в том, что этот участок славится среди местных, как заколдованный, и давно претендует на печально известный девиз «Забудь надежду всяк сюда входящий». Сведение счётов с циничными грабителями она нашла целесообразным свести по приезду следователей из Москвы во главе с Горским, — Вообще, мне показалось, а потом блокадник подтвердил, что в той соседней квартире жил дедушка Ани Фаталиной. Сказал, что их черти эти сгубили. Так и сказал, «черти мафиозные». Ублюдки тут всех асоциалов и стариков из старого фонда вышвыривают, если появляется лазейка. У кого деменция, алкоголизм, немощность и родственников нет — прощайся с квартирой и жизнью. Ну, схема известная: участковый давал наводки аферистам из своего ОПГ, а потом вместе всё обтяпывали и делились. Старики все дарственные писали в пользу скупщиков из партнёрского социального фонда. Полагаю, под Озерском эта богадельня находится. Так вот, всех одиноких стариков, извели, квартиры уже перепродали новым жильцам законным путём. Остались только благополучные, да этот Кремень Игнатьевич, потому что кучу родственников к себе взял. А вот семья Фаталиной под замес попала не понятно почему. Точнее, мне кажется из‑за связей Ани с Негодиным, который в бытность риелтором Токаревым‑Терещенко грёб чужую недвижимость по‑чёрному. Семья жила в большой квартире дедушки, и вот втечении года умирает мама. Потом умирает сама Аня и дедушку увозят в этот призрачный областной центр. В квартире уже новая дверь, евроремонт и счастливые обладатели.

— Что за твари такие! — не сдержал гнева Лео, от флегматичной сдержанности которого уже не осталось и следа, — А как они их убили?

— Видишь ли, грамотными и гуманными киллеры стали — многое естественным путём происходит. Блокадник сказал, что мама Ани, такая красивая цветущая женщина, за несколько месяцев буквально сгорела от онкологии, исходя из чего, неизлечимое заболевание Идальго тоже видится неслучайным. Сразу после мамы Аня совершила неудачный суецид, увозили на скорой прямо из дома. Но после больницы она не вернулась, все говорили, умерла, а дедушка их всё спорил и ждал возвращения. Твердил, что был разок в больнице, всё было неплохо. Внучка должна была позвонить перед выпиской, встретить её обещали друзья. Они же потом деду передали, что в больнице у Фаталиной констатировали смерть из‑за сердечной недостаточности и быстро похоронили, как неопознанную. Короче, старик слёг после таких известий, а потом доверился социальной службе… Название такое белое… Вспомнила, социальный центр назывался «Белая лошадь».

— Хм, странное название, — усомнилась Лео, задумчиво водя пальцами по подбородку, — Это, случаем, не из‑за того ли конского культа на острове? Надо будет над этим поразмыслить.

— Похоже, но… Друзья, об этом мы уж точно подумаем позже. — бодро подытожила Тильда, притормозив неподалеку от грузинского ресторана, как просил Василий Савельевич. — А сейчас мы решаем, что делать с нашим председателем и едем к друзьям Фаталиной, я списалась с ними по группе универа Вконтакте.

Молодёжь пообещала потерянному управдому в ближайшее время найти его родственников своими силами.

— Знаете, блокадник сказал, что сын у вас в Питере живёт, занимается продажей антиквариата и сувениров, — обратилась она к бывшему активисту Хромцову, и он изменился в лице, на котором проступило причудливое сочетание радости и испуга, — Говорят, у вас с ним непростые отношения, но сын, как из европейского отпуска вернулся, обыскался вас. И к соседу приходил, блокадник ему и сказал, что вас, якобы обвинили в вандализме и нападении на острудников полиции, — все в машине зашлись смехом и возмущениями, но Ангела, продолжила восстанавливать испорченную память: — Вы разбирались в деле Фаталиных, всё по инстанциям ходили, несмотря на запугивания со стороны этого «Оскала удачи» и их бандосов, занявших квартиру. В итоге, вы вместе с приставом срезали новую дверь, в которой до продажи окопались развязные квартиранты. И уголовники начали бить вас вместе с Синицыным. После этого ЧП поменяли участкового, а вас после больницы уже никто не видел, полиция посчитала инцидент исчерпанным, а потерпевшего виновным во взломе и нападении на представителя власти. Сына тогда не было рядом. Его адреса мне не смогли сказать. Обещаю, мы найдём его, если всё в порядке… — девушка вновь трансформировалась в ясновидящую и нащупала в кармане старую перчатку Василия, но чёток рядом с ними уже не обнаружила. Глаза остекленели от ужаса и на них мгновенно набежали слёзы.

— Что? — с упрёком спросил брат, — Даже бусы твои спёрли? Вот гады, у меня, наверно самого гуманного человека в мире, уже руки чешутся поубивать их!

— Я… Я их сама… — давилась досадными слезами она.

— Знаю, знаю, — приголубил её Лео, — И костей от них не оставишь, Люциферчик ты мой.

— Нет… Бусы, то есть чётки эти… Я сама их собирала, они особенные… Таких больше не будет…

— Вот, если особенные, значит обязательно должны вернуться, — успокоила Тильда и её бархатным заверениям хотелось верить. Она вдруг призадумалась: — Вообще удивительно, что спецназовцам цацки женские понадобились, серьги то золотые и колечки оставили. Подумали, что антиквариат какой‑нибудь? Надо будет особенно поискать вашего сына, Василий Павлович, а сейчас мы с вами прощаемся, желаем удачи, но ещё обязательно не раз позвоним на мобильный. Всего доброго!

Теплова обменялась с мужчиной номерами телефона и, на всякий случай, вбила в его аппарат несколько важных социальных и государственных служб. От денежной помощи, даже под предлогом заёма, бывший борец за права жильцов гордо отказался, сказав, что пока у него всё есть. И частные детективы, которых никто не нанимал, помчались в модную фотостудию, где Тильду ждал школьный друг Ани Фаталиной, учащийся в СПбГУ. Ещё с утра, удачно отстрелявшись по зачёту, Тильда с навязчивыми мыслями о современной «Спящей красавицы» кинула клич в интернете и на него отозвался Тоха «Нодар» Данилин.

Питерский Нодар на момент появления в маленькой студии, но увешанной с потолка до пола креативными полуобнажёнными натурами, был с головой в творческом процессе. Модно выстриженная голова лежащего на полу фотографа была в буквальном смысле накрыта большой профессиональной оптикой — парнишка старался запечатлеть самые лучшие виды сексапильной блондинки в леопардовом купальнике. Модель будто бы смутилась от шести посторонних глаз, и Нодар мигом отбросил свой рабочий процесс. Мелированный блондин с гламурным коком и хипстерской бородкой, лучезарно улыбаясь, подошёл к Тильде. После поприветствовал и остальных.

— Прямо из самой Ма‑асквы?! — манерно переспросил улыбчивый фотограф, и гости с гордостью подтвердили свой статус, — Как интересно, Нюта всегда рвалась переехать в Москву с наших застоявшихся болот, но, увы… Так что же с ней на самом деле случилось?

Леонард избирательно раскрыл тайну исчезновения девушки и причину своего появления в фотостудии, после чего фотограф заверил, что длинноногая блондинка — человек в этой истории неслучайный. Только сама красотка с платиновой гривой и порочным лицом тем временем неприязненно оглядела прибывшую компанию и направилась к выходу. Она была без особого труда и уговоров остановлена Нодаром, который, судя по всему, заманил алчную особу на встречу с расследователями эту бесплатной фотосессией.

— Всё будет Ok, я отвечаю. Ты что не видишь, это свои ребята, не из полиции, — ещё раз успокоил её парень, усаживаясь на высокий стул напротив дивана с гостями, принёсших ужасающие вести. Блондинка присела на соседний стул, уже не стесняясь демонстрировать свою полуобнажённость посторонним глазам. Она явно беспокоилась не о своей репутации, а о безопасности, — Знаете, я не меньше Диты очкую, — горько усмехнулся модный фотограф, и Ангела поняла, что «творческим» псевдонимом гетеры является имя греческой богини красоты и любви Афродиты. И оно, помимо Анжелики, украшало список жестокого сутёнера из сновидения, — Не пойму никак, почему Аньку угораздило нарваться на таких уродов, но они меня только недавно в покое оставили… — Лео попросил уточнить и Тоха обвёл красноречивым взглядом весь периметр своей мини‑студии. — Видите? Ни одного постера моей масички нету. А знаете, какая кипа у меня их была?! Фаталина, можно сказать моей первой музой, первой любовью была! Такая тонкая и натуральная красота, редко бывает, — Данилин скользнул опечаленными глазами по загорелой блондинке с искусственными формами, — Мы вместе начинали. Она по всему французскому и по старому Парижу просто тащилась, вот и придумала меня Нодаром называть, клёво да? А я её «Дикой орхидеей». Накаркал, дурак… — молодой человек опустил глаза, по рассказ продолжил. — Ну вот, сначала мы, как чайники фоткались на любителькое, потом вовлекли друзей, знакомых из разных модельных агентств. Потом уже и ей подвернулось это агентство, а я студию свою снял. Но мы продолжали дружить всегда. Так её чокнутый ухажёр, сама Аня отрицала какую‑либо связь с ним, нанял своих братков. Они мне угрожали, даже своих ментов ряженых подсылали пугать, а потом разворотили студию и все до последней фотки Фаталиной вынесли. А ей типа профессиональные фотосеты стали делать из агентства… Нютка смеялась, что ей вместо фотографа подсунули какого‑то шизика дефективного. Долговязое пугало непонятного пола, с бабской причёской.

— Его все зовут Никон. — не поднимая глаз, уточнила Дита.

— Да хоть бы и «Кэнон», — кипятился друг детства, — Всё равно неумеха больной. Устроил там какую‑то готический нуар, Анька сразу ушла.

— Да, любит фотосеты в мистическом стиле, — припомнила Дита, загадочно улыбаясь, — Просил изобразить мертвецов…

— Ну, говорю же больной! — вынес вердикт Данилин. Глаза Ангелы вспыхнули личным интересом, а модель подкинула в этот костёр дровишек:

— Одной девчонке вообще стиль «Чёрной мессы» как‑то предложил, но остановились на предсмертной эротике. А потом слух просочился, что папашка у него криминалистом много лет проработал.

— Исчерпывающе! — рассмеялся Лео, — Просто наследственное ремесло — трупов фотографировать.

— Да этот малохольный ещё потом преследовал Аню некоторое время, будто зомби: «можно вас сфотографировать», «хотите бесплатную фотосессию». Везде встречался, куда ни пойди, буквально преследовал и украдкой фоткал.

— Это сталкинг в психиатрии называется, — продолжала упражняться начинающий профайлер, переглядываясь с единомышленницами, — И, по‑моему, у Никона с Негодиным общая проблема.

— Скорее, общее дело. Фотографа просто наняли для этого больного шпионажа. Аня как‑то с подругами шла и одна девчонка этого сталкера так круто шуганула, сделала вид, что звонит в полицию. Так психи, подосланные Негодиным, не ходить, а ездить за ней стали с фотиком и биноклем! Честно! Я сам как‑то видел эту странную машину, мы с Фаталиной в кафэшке тогда сидели. — расширив глаза, уверил Данилин.

— Прости, а не вспомнишь, что приметного в машине было? — спросила Ангела.

Парень задумался, запустив пальцы в свой пышный кок:

— Да убогие дрова, подстать им. Был водитель, а рядом это патлатое чмо с оптикой. Тачку, как будто сами на автомобильном кладбище в потёмках собирали.

— Комбинированная, может?

— Вроде того, красная с чёрным капотом. Супер, одним словом, на такой только шпионажем заниматься.

— Ясно… — подавила отвлекающий смех сыщица и перевела взгляд на притомившуюся блондинку, — А про модельное агентство и его спонсоров можно поподробнее?

— Во‑во, это самое главное, ради чего я всё это устроил. Дитка, не обижайся, — виновато заулыбался ей Тоха и тут же прицельным выстрелом задел её профессиональные чувства: — Да бордель это, а не только модельное агентство. Ну типа, отборочный этап. Выбирают самых лучших для крутышек и толстосумов, организовывают эскорт и особые развлекательные программы в своих клубах в Центральном районе. Одно из самых крутых, между прочим, агентств города: масштабная реклама, европейские партнёры и куча лицензий в каждом офисе. А на поверку — элитная лавка по продаже «пушистого золота», как Листерман говорил. И такие агентства в сговоре, то есть на проценте у держателей элитных борделей, соответственно, чем лучше одни презентуют товар, тем он лучше расходится у других. Прости, Дитка, ничего личного, — он вновь извинился перед обиженно цокнувшей языком блондинко, — Поэтому, как только игра в модельные показы, фотосеты и презентации для новенькой закончилась, и стали подводить к «десерту», Анютка решила — пора валить. Мало того, что девки там периодически без вести пропадали, типа по контракту в Европу уезжали. А потом в турецком гареме почему‑то оказывались. Так ещё и поклонник со своими подозрительными дружками просто достал. Аня тогда звонить мне перестала, сказала: «Прости, для твоего же блага». Она говорила, что все телефоны её прослушиваются этим больным. Кажется, Алексом представлялся. Он сейчас строительным бизнесом занимается, а раньше ментом был. И благодаря своим связям в полиции следит за людьми в частном порядке.

— Дита, а вы не пересекались с этим Александром Негодиным и его друзьями из полиции? — вдруг пошла ва‑банк Евангелина, перебив фотографа. Девушка, чуть напрягшись, кивнула, но сказала, что только косвенно, со слов общих с Анжеликой знакомых, — А с Андреем Садиловым или Никитиным общались когда‑нибудь? И не знаете ли, что‑то конкретное про исчезновение или убийства девушек из агентства?

— Это что за очная ставка, Антон! — стервозно взвилась Афродита, а тщательно загримированное лицо её вспыхнуло неподдельным страхом. Хитроумный парень, догадавшись о том, какого рода информация требуется и насколько она важна, нашептал модели ушко какие‑то чудодейственные слова, и она смягчилась.

— Я скажу кое‑что, но поклянитесь, что обо мне потом ни слова! — заинтригованные до дрожи по коже, гости клятвенно пообещали выкинуть из головы блондинку в леопардовом купальнике, как только переступят порог фотостудии. И только заворожённый Лео знал, что ещё не раз нарушит данную клятву. Девушка закуталась в халат и осторожно, переходя на шёпот, поведала о страшной стороне модельного бизнеса, которая, как правило, сопряжена с древнейшей профессией. Сама Дита верой и правдой служила индустрии красоты и мужского удовольствия уже много лет, сменив ни одно агентство. Её база элитных девочек перешла последнему модельному агентству по наследству от скандально прикрытого агентства «Старс».

— Может, «Стар‑С», не помните? — решила проверить глубину её осведомлённости Ангела, которой на ум сразу пришла ассоциация с охранным агентством «ФАС‑С», но Дита отвергла глупую мысль, добросовестно объяснив странной девушке, что так на английском языке звучит слово «Звёзды». И задумавшийся рядом брат не стал, как всегда одёргивать младшую сестру, так как вспомнил всё, что часами ранее слышал от Метелина про дело Мытнинских борделей, сотрудничавших именно с этим пресловутым агентством. Леонард, не удержавшись, шепнул на ушко сестре, что в деле значилось характерное название одного притона «Сладкий Восток», что совпало с шведским магазином некоего Кирилла, от кастинга которого отказалась Фаталина.

Неохотная исповедь порочной девицы продолжалась. Нервно накручивая локон на свой когтистый палец, Дита сделала важнейшее отступление, позиционирующее её, как настоящую модель, которая работает со многими зарубежными и порядочными домами моды. Благочестивая куртизанка направила все косые взгляды исключительно на других коллег и конкуренток. По её словам предыдущие владельцы фирмы, сменившей название пару лет назад, были отмороженными эксплуататорами с тёмной подноготной. Но всех сутенёров пересажали, и сейчас работа в добропорядочной фирме «Кэтс» была ни чем не порочней поприща обычного аниматора для малышей.

— О, да, для больших пузатеньких малышей с дорогими машинками. Вы все так говорите, девчонки! — усмехнулся инсайдер модельной индустрии Нодар, но тут же сделал маленькое исключение лишь для своей первой любви. Голос гламурного фотографа вдруг дрогнул и он, откашлявшись, сказал, что лишь его Аня была наивной и бескорыстной, как ребёнок. Через сферу красоты и шальных денег искренне желала пройти не уронив себя, поскольку сразу после защиты диплома в Университете Профсоюзов, собиралась стать дизайнером‑модельером. И веским аргументом её одноклассника было то, что девушка не переехала в подаренную ухажёром шикарную квартиру и не принимала его подарков.

Белокурая модель, немного общавшаяся с умершей коллегой по цеху, уязвлённо поспорила, объяснив аскетизм Фаталиной лишь тем, что двинутого завсегдатая их закрытых вечеринок Алекса все здравомыслящие девочки и мальчики сторонились. Суть «двинутости» раскрывать отказалась, свернув в сторону друзей Негодина, которые наполняли центральные притоны девочками из агентства «Старс». Основные пользователи моделей, подрабатывающих в клубах, интим‑салонах и саунах, являлись милицейскими начальниками или ныне легализовавшимися бандитами с большими связями в структурах. Блондинка подчеркнула, что пришла в замаскированный притон под самое его закрытие. Закрытие это было скандальным, но почему‑то рабочего места и свободы Дита не лишилась. В переправке русских моделей в Европу и арабские гаремы она уверенно обвинила лишь ликвидированное ныне агентство «Старс». На его кастингах в то время царила полная вакханалия: вместо эталонных красавиц появлялись истасканные жрицы любви, батрачки из ближнего зарубежья, не имевшие паспортов, и даже африканские студентки.

— Ну, вы не думайте, ничего общего с Наоми Кэмпбел у этих немытых обезьян с сыпью на лицах не было. Одна из них по‑русски немного говорила, в курилке похвасталась мне, что давно работает в лучшем бордаке в центре, на улице Марата, типа секс‑бомба такая. Тьфу! — не сдежала своих чувств она, — Один из крышевых специально поставлял именно негрияток для элитного клуба «Сафари». Потом как‑то слух такой кошмарный прошёл, что в этом клубе мочканули одну тёлку. Я чего‑то сначала подумала на эту Чунга‑Чангу, ну там скинхэды какие‑нибудь. Оказалось, что после ночной тусы в туалете обнаружили зарезанной белую девчонку из нашего агентства. Она давно с частными клиентами работала и мутила что‑то с метами. Потом одна старая администраторша, узнала от оперативников, типа живот девке вскрыли, и раскудахталась не на шутку. Будто калечат, насилуют — издежки професии, но вот чтобы убивать, как Джек‑Потрошитель, случалось в Питере лет десять назад. Она вспомнила страшную серию убийств проституток клубных и даже уличных. Потрошилово, говорили, безобразное было и потому прессу к этой дикости не подпускали, всё втихую расследовали, чтобы горожан не шокировать. А администраторша Люська твердила, что это не бредни и действительно был такой сумасшедший среди клиентов её клуба на Суворовском, которого заподозрили, но его тогда в 2000‑ом на пожизненное закрыли. У самой Люськи показания брали в ГУВД, — девушка особенно выделила голосом последнюю и ещё крепче закуталась в пушистый халат, — В общем, застращала всех, старая клуша, капец! Всё кровавым сплетнями обросло, многие среди наших боялись ночью нос на улицу высунуть и уходили в запас. — усмехнулась Дита. — Но второй расправы не последовало, и как‑то постепенно забыли. И вот с Анькой вашей как‑то болтали на съёмках, папиков там всяких обсуждали, они же около нас вьются, как мухи… Нет, как пчёлы над цветами, придурки или садисты всякие попадаются. Редко, когда мужик нормальный с деньгами бывает. Ну вот, у меня тогда тоже не клеилось, а Фаталина всё об увольнении говорила и нас подбивала. Но ей‑то хорошо, девочка местная, в вузе училась и по знакомству потом взяли в офис. Вот она, опять обсирая своего Алекса, одного его друга, причём из нашей «крыши», Потрошителем назвала, и мне сразу ужастик трёхлетней давности про убийства наших девок вспомнился. Фаталиной в агентстве «Старс» ещё не было, откуда она могла знать, думаю. Пояснила, что видела кое‑что на празднике своего ухажёра. В лесу где‑то отмечали, в загородном доме у залива. Съехалась разная братва и бывшие менты, устроили охоту. И она случайно подсмотрела, как этот друг Алекса, по имени Андрей, кого‑то в психе зарезал. Жуткой резнёй закончились денежные разборки, конежно же. Труп жертвы в болоте утопили. Так сама она уверяла, когда стращала нас избегать этих типов и особенно «Потрошителя» на чёрном джипе. На свою беду начала что‑то раскапывать про тёмное прошлое своего Сан Саныча…

— Может, Александра Сергеевича Негодина? — уточнила ясновидящая.

— Вроде да, вообще мне по фигу.

— А скажи, кто вам придумал вот эти псевдонимы Афродита и Анжелика?

— Сами придумали… — с враждебным блеском в глазах процедила ночная бабочка и, спрыгнув с высокого стула, продефилировала за ширму со своей одеждой. Но настырная внештатница не отставала под молчаливое одобрение всех присутствующих:

— Знаете, Дита, у Джека‑потрошителя на чёрном джипе как раз тяга к смене имён — то он Андрей Седелов, то Андрей Никитин… — проверка на искренность была почти провалена и ширма вдруг застыла в напряжённом ожидании, но Ангела понимала, что в игре есть кто‑то третий, имени которого девушка не рискнёт назвать. В вещем сновидении владельцем списка куртизанок был не главный его учредитель с бивнями, а более молодой и худощавый соратник, набросок которого был найден в блокноте частной сыщицы. В непосредственной близости от ударницы модной индустрии, Ангела заметила старый заретушированный шрам на её ключице.

— Ах… — тяжело вздохнула блондинка, искоса глянув на рисунок сутенёра. Но не знала она, что рядом со сверхчувствительным человеком. Сыщица‑индиго прочла в пульсирующих мыслях девушки незнакомую фамилию Толмачёв и его уже видимый однажды порочный образ. После долгой паузы одевшаяся жрица любви, махнув на прощание Нодару, проследовала к выходу, но обернулась на пороге: — Глупые, вы ничего не сможете, даже если я вам тут сдам всех, вплоть до убийцы Кеннеди. Зачем и для чего, вообще? Очнитесь, вы на чужой земле, — модель незаметно заговорила фразами своих уполномоченных хозяев, — И рискуете оказаться под этой землёй навсегда, если во время не свалите.

— Антон, а тебе Аня не рассказывала про криминальных спонсоров «Кэтс» или работу в агентстве недвижимости? — обратилась к оторопевшему фотографу Евангелина, после громкого хлопка входной двери.

— Конечно, Негодин вскоре ей секретарём предложил поработать в фирме деловых партнёров и своего двоюродного дядьки, который строительством занимался. Это отдельный комикс, в типичном репертуаре чокнутого ухажёра. Аня уже, спустя неделю работы в этом православном агентстве недвижимости в Адмиралтейском районе сбежала, куда подальше. У владельца холдинга, кажется, по фамилии Загоруйский, настоящий сдвиг на почве культа православия. Весь головной офис заставлен иконами, а вместе с рекламными буклетами каждому выдаются молитвословы и псалтыри! — удивлённые слушатели не сдержали смеха. — Отвечаю, так и было, я сам во второй день Аниной работы заглядывал туда. Заканчивают и начинают рабочий день эти «божьи» маклеры с молитв на удачу. В конце недели выездные тренинги на берегу Ладожского озера. Но «пастырь» их при этом не дурак отжечь со своими подчинёнными и поглазеть на длинные ножки секретарш. В общем, послала она этот рассадник идиотов и начались бесконечные поиски другой работы. Негодин постарался отомстить, и ни одно самостоятельное собеседование не увенчалось успехов. Все друзья мужского пола, все поклонники строго отбивались. Ещё бы в монастырь заточил из своей больной ревности…

— А можно подробнее про бордели и благотворительный фонд Негодина? — поинтересовался Лео.

— Про фонд не слышал, а про бордель, это не про мою Анютку, — отмахнулся фотограф, — Видали эту резиновую куклу Дитку? Это лот номер один, пробы уже ставить негде, потому и хозяев своих не стала сдавать. На Аньку же дружки Алекса глаз положили. Вдруг вызвали в модельное агентство и предложили пройти нереально престижный кастинг э‑э… — парень, забавно скривившись, покопался в своей памяти, — Для шведской косметической фирмы «Орион», которые отбирали подходящую мордашку для российских дистрибьютеров. Рекомендовали за счёт фирмы сделать элюминирование волос, — аудитория Данилина приняла недоумённый вид и он, ухмыльнувшись, пояснил: — Это особое окрашивание такое. Ну, чтобы её каштан ярче пылал, рыжая бестия «Ориону» понадобилась. Мне она потом рассказывала, что побеседовала с представителем, таким противным персонажем с сальными глазами, который назвался Кириллом. А когда тот сказал, что приватный кастинг состоится в приграничном Выборге, где проходят двусторонние переговоры скандинавских и российских партнёров, Фаталина резко отказалась. Но они не отвяли, стали через директрису надавливать и даже домой названивать. Маме и деду заливали, что Аня якобы каталась с ними на машине в Швеции, просили позвать девушку к телефону или зайти в магазин «Сладкий Восток» за персональным подарком. Она ведь так и не успела загранпаспорт оформить, который требовали в агентстве для заграничных кастингов. Вот тогда она начала увольняться, а после на загородном празднике своего поклонника, заметила этого Кирилла из шведской фирмы. Он тусовался в компании бывших сослуживцев Александра, и оказалось, что теперь занимается вовсе не косметикой, а логистикой и строительством коттеджей в Выборгском и Всеволожском районах области. Красивые модели это его слабость и что‑то вроде хобби. Конечно, тоже бывший мент.

— Как интересно, а чего ещё такого криминального удалось узнать Анжелике? — полюбопытствовал Лео, но тут же поправился относительно Фаталиной.

— Ничего, ей некоторое время нравился предложенный творческий псевдоним. Негодин предложил из своей любимой книжки «Анжелика и Король». Но, когда узнала, что так звали его убитую при загадочных обстоятельствах богемную подружку, отказалась… — Данилин глубоко вздохнул, будто собираясь с мыслями и внештатница использовала момент, чтобы попросить у фотографа хотя одно мало‑мальское изображение Фаталиной. Несмотря на испорченные и разворованное портфолио, масса дружеских фотографий сохранилось в компьютере Нодара, который сразу же отпечатал одну из них на своём профессиональном принтере. Ясновидящая с трепетным восхищением взяла в руки ещё тёпленький портрет игриво улыбающейся красавицы. Ахнули и сгрудившиеся рядом друзья — что‑то необыкновенное было в этих оливковых глазах, которые Евангелина видела открытыми лишь во снах.

Меж тем, фото было надёжно припрятано в планшетку до ближайшего сеанса индиговой магии, а русский Нодар продолжил свой нелёгкий рассказ:

— Да, видимо, Нюта узнала ещё много лишнего. Я сразу не поверил в её естественную смерть, зная, каким отморозком в интеллигентном обличии является этот строительный бизнесмен. Нет, он на самом деле тот ещё дрыщ и его даже в собственной мафии петухом считают, но вот криминальным ресурсом своих бывших сослуживцев пользуется на полную. Я нос к носу сталкивался с этими бритоголовыми урками, от имени Негодина мне пинков надавали, а потом у местных ментов и налоговой ко мне претензии возникли. На работе у Аниной мамы вообще дурдом начался вплоть до закрытия магазина, — Ангела зацепилась за упоминание сувенирной лавочки, и Тоха в общих чертах описал местонахождение магазина, в котором он вместе с подружкой много раз бывал, — Крыши особой не было и сразу долги по аренде, как на дрожжах выросли. Те рейдеры прикрывались ЧОПом, который полгорода держит, «Титаник» называется. Но прикол в том, что сувенирная часть Маргариты Львовны из павильона съехала, а антикварная часть компаньона осталась, но хозяин там сменился. Анюта обвиняла в этом ОПГ своего поклонника. Кислород перекрывал, урод. Последние сообщения она отправляла мне уже по свободному вай‑фаю, ведь тотальное преследование коснулось всех видов связи и домашнего интернета.

— Она боялась чего‑то?

— Нет, уже не боялась. Только очень жалела, что так рано жизнь рушится, ещё не начавшись толком, и никто не помогает. Не заступится не только потому, что по фигу, а ещё потому, что во всех инстанциях с насмешкой называли этот шпионаж фантастикой, отрицали возможность прослушки и слежки за приличной девчонкой. Типа эта… Система оперативно‑розыскных мероприятий прописывается только для подозреваемых в тяжких преступлениях. А то, что криминал пользуется этой опцией, как свей, никто не признаёт. Никакая ментура и прокуратура не разбиралась в слежке. Даже, когда соседские квартиры бандиты занимать стали, для того, чтобы шизику шпионить удобнее было, и жить рядом, контролировать каждый шаг своей подопытной. Все равнодушно разводили руками, а бандитские крысы говорили: «У нас в городе всё схвачено, не рыпайтесь». Вели её до работы, универа, по всем магазинам, салонам и обратно до самого дома. Причем, не поверите, к стукачеству запросто подключили не только уголовников, но еще и солдат с курсантов, прям так, в формах бегали за Анькой повсюду, где их быть не должно. В метро фактически сопровождали: слева вшивый гопник, справа ментёнок или солдат, прячущий глаза. А дома бандитские издевки в подъезде и ремонтный ад с раннего утра и до позднего вечера. Вот с этими записями она как‑то снова пошла в прокуратуру, где ей у виска покрутили, а молодой помощник прокурора все же решил намекнуть, типа больше не ходи сюда, ты просто в разработке. Сшито на тебя липовое дело, чтобы взять под колпак или нет, нас не колышит, прослушку мобильных подтвердить не имеем права, даже если вас вовсю слушают. Норм. А дома начинался ремонтный ад с раннего утра и до позднего вечера. Жить не хотелось… В последнем мессидже Анечка просила, чтобы я в случае её смерти, эту кошмарную историю журналистам как‑нибудь рассказал. И я, в отличии от всех трусов, умывших руки, не боюсь! Давайте, запишу вашу электронку и … — молодой человек вздохнул, справившись с сентиментальным порывом, — Перешлю вам Анино последнее письмо.

— А я тебе, как своей внештатнице приказываю убираться оттуда по добру, по здорову… — трещал планшет Евангелины от грозных децибелов атипичного следователя, краснеющая физиономия которого заполнила экран «Скайпа» вместо ожидаемого геройского образа Идальго.

— По добру уже не получится, — перебила его Ангела, плохо сдерживая смех. Но улыбаться опасности в лицо, как и раньше экстремалке на второй день разведпохода не удавалось из‑за треснувшей губы, — И по здорову тоже. — с болезненной досадой добавила она, потирая кровавую болячку. Подозрительное лицо Горского вплотную прильнуло к камере.

— Что схлопотала уже? Мои поздравления! Легко отделалась после поездки в Выборгское логово, я то думал при жизни не свяжусь уже с тобой, когда весь день безуспешно дозванивался на номер! — он обжёг всех собравшихся у экрана неодобрительной смолью глаз. И Стелеры хором вместе с незнакомой девушкой настояли на том, что дальше исторического центра не выдвигались, а смартфон был минувшим утром украден на Васильевском острове. Все характерные обстоятельства кражи были выложены правильным мальчиком Лёликом, как на духу, — М‑да‑а… Это называется, не ходите дети в Африку гулять. Собственно, всё ясно. Слушайте сюда внимательно. Открою секрет, твоя крутейшая мобила утром ещё была запеленгована движущейся по Выборгскому шоссе, а испустила дух в районном посёлке Советский. Даже по IMAI‑номеру теперь не выслеживается. Ничего ещё не нарыли на эту деревеньку?

— Нет… — удивлённо помотала головой Ангела, настороженно переглянувшись с окружающими, — А что там?

— А что там? — раздражённо передразнил её оппонент. — Головорезы и ворюги всех поколений в этом районе области сконцентрировались. Исторические реконструкции лихих девяностых, понимаешь ли. Так, теперь с вами, молодой человек. — с презрительным разочарованием обратился к Леонарду самообъявленный патрон.

— Что я? Я группа поддержки, одна голова хорошо, а…

— А на плечах лучше! — оборвал оправдания Горский, будто бы распекая своих распустившихся подчинённых. И Ангела, представив, как следственный рысак часами ранее глох от ругани своего непосредственного шефа, возмущённо отвернулась от монитора.

— Хочу поздравить тебя, Лео, отдельно, — продолжал Горский, — С тем, что твоя мобила взята на прослушку. К сожалению не нами, а пиратами Балтийского моря, конечно.

— Всё когда‑то бывает в первый раз… — пожал плечами невозмутимый фрейдист, а ошеломлённые питерским беззаконием студентки, несмотря на свою специальность, не могли воспринимать такой бред философски.

— А что вы удивляетесь, чего думаете, я к вам в «Скайп» звоню?! У Лео последние часы тоже недоступно, сигнал глушат. Хорошо, хоть я звонил со своего запасного. Короче, — отрезал он, когда растерянный Лео действительно обнаружил на экране перегревшегося телефона красный крестик вместо оператора связи, — Можешь выбрасывать его, к чертям…

— Что?!

— Ладно, — смилостивился продвинутый следователь, — Пока только полностью разбери и до возвращения забудь про него. А мы со своей стороны разберёмся. И подружка ваша… Девушка, представьтесь. — вежливо пробасил жгучий брюнет.

— Т… Алиса меня зовут. — пролепетала Тильда, ощутив себя подозреваемой на допросе.

— Шикарно. — отнюдь невосхищённым тоном отчеканил он и потребовал временной дезактивации её мобильного, — Так‑то лучше, Алиса. Будем знакомы, я…

— Арчибальд, его зовут! — удружила Ангела. Понятия о деловой этике и субординации для дитя‑индиго были пустым звуком..

— Отставить хиханьки! — вспыхнул молодой сыщик. Стало понятно, что к приколам возбудившийся не на шутку профи не расположен, и публика окрасилась оттенками серьёзности. — Я следователь Горский. Алиса, если вы ещё в своём уме, бронируйте для своих невменяемых друзей билеты на ближайший рейс и выставляйте за дверь скорее. Если, конечно, не хотите для себя крупных проблем. Завтра эти братки вас потаскают по городу, проследят, изучат, и если любопытные гости уедут, хвост отпадёт сам собой. А там и мы прибудем, — Ангела разразилась капризным негодованием, в то время, как её компаньоны согласились на разумные доводы. Перед глазами представился образ не упокоенной Фаталиной и её уничтоженной семьи, к горлу подступил горький комок, и упрямая девушка скрылась в гостевой спальне, громко хлопнув дверью, — Так‑так… Вижу мои аргументы пока неспособны её отрезвить. Тогда, Лео, слушай меня внимательно и мотай на ус. Недавно взяли под Ростовом одного из Рублёвских перфораторщиков по фамилии Сумченко, и этот вооруженный и наркозависимый ушлёпок самая мелкая особь из отмороженной стаи. Через границу рвался, утверждая, что родным в Донецке помощь требуется. Да, надавили на малолетнего рецидивиста, и вдруг выяснилось, что в «помощи» беглеца нуждались в Харькове, причём не ополченцы, а один спонсор с противоположной стороны. Некто Алекс Токалиш, спонсирующий вместе со своими украинско‑американскими друзьями тамошнюю вывороченную демократию. Этот фантомас всплывал у нас, как человек, продавший Трубецким землю и часть Таунхауса в Подмосковье. Не в курсе?

— Нет, про такого пока не слышали. Офигеть… — загорелся профайлер и чуть сощурился, напрягая память: — Но что‑то напоминает чёрного риелтора Александра Токарева…

— Не говори! — насмешливо согласился оппонент, — Проверяем, личность мутная, деятельность вообще мрак. С чего бы американца, дружащего с питерскими бизнесменами с 99 года, вдруг потянуло к хохлам, спрашивается?! Пробили по Питеру — вообще красава! Бизнес‑шмизнес с отмыванием и уклонением от налогов, левые фонды и недвижимость. Элитное жильё в центре и во Всеволожском районе, доли в деревообрабатывающей промышленности. И «соцпакетом» административный ресурс, старые завязки в силовых ведомствах. Только вот с молодняком из госбезопасности общий язык не нашёл. То ли зарубки с бывшими козырями местной мафии, то ли подозрительная активность в мятежной Украине, выходцем которой, напомню, являлся мошенник Терещенко‑Токарев. Короче, с этого года ковбой в чёрном списке не въездных, так что вы его в Питере сейчас не встретите.

— Подумаешь, фигня такого для афериста, минус одна маска и паспорт, — отмахнулся Лео, — Как раз сегодня утром из заграничной проезды вернулся православный меценат Александр Сергеевич Негодин. К понедельнику один местный репортёр обещал нам устроить с ним встречу.

— Да ну… — усомнился Горский, снова прикрывая зависть надменным скепсисом. На месте всех лиц готовящегося действа молодой важняк представлял лишь себя, — Вот, что за манера мешаться под ногами у профессионалов?! Не лезьте в чужие и особо опасные дела, билеты, рюкзаки, вокзал и мамин торт! Ладно, ещё пару слов о наёмниках, которых группировка в аренду псевдокнязю сдаёт. Судя по всему, спецназовские ухари должны были связать гараж Трубецкого с его тайным бункером, на случай отхода. Однако, «невзначай» перепутали стены и прорубили окно в соседскую сокровищницу — дурная привычка и отменный нюх, оставшиеся после питерских подвигов 2012-2013 года, когда бандой «морпехов» были обнесены банки и торговые сети. Мы взяли пока только мелочь, но Сумченко расколется полностью, поскольку торчок. На ростовскую разведбазу он прибыл со своим бригадиром.

— Это не Смирнюк Станислав ли? — предположил Лео, припомнив сведения сестры. Горский впервые слышал имярека, но, уловив кличку «Паук», засверкал очами.

— Мы то с пацанами сочли, что удалец на старых дрожжах глюки выдаёт, что ехал до Аксая вместе с пауком, а потом потерял и созвониться с ним не смог, — хохотал московский детектив, — Шикарно! Намеренно используют боевые клички, чтобы настоящие данные не светить. Ну, раз больше нечем меня порадовать, слухай дальше. Сумченко натасканный боец особо опасной областной преступной группировки МС‑47, не исключено, что давно существует и столичный филиал МС‑78. Этот культовый для Выборгского района криминальный штамп выбит у него под наколками в виде фашисткой свастики и перекрещенных автоматов Калашникова. Мы с вопросом, а с*чёнок ни в какую, заерепенился, что на святыню посягаем. Но степень зависимости от боевого допинга такова, что доза теперь дороже всяких святынь. Раскололи мы этого бритоголового зигокактуса, он и похвастался, что является истинным воином какой‑то патриотической гвардии, командиры которой давно селекционируют лучших кадров из местной братвы. Вот он выдал феньку, мол аббревиатура «МС» областной группировки рэкетиров, сжигающих тачки ментов и бизнесменов, означает «Молодые спортсмены». Посмотрели мы сводки и прессу на предмет этой банды, излюбленный вид спорта — бои без правил и учёта статей УК РФ. А начиналось у этой банды всё с военно‑патриотических тем и состязаний в северных районах области. А в банду уже Павлика вовлёк старший брат, опытный боец подпольных рингов со внушительным погонялом «Сумо». Мелкий им страшно гордится. Так вот, до понедельника невольник пока отдыхает и собирается с тугими мыслями, но напоследок удачно проговорился. Вместо МС‑47, сказал «Mad Crоwd». Это такая экстремисткая группировка неонацистов. Активные члены её давно за решёткой, но дело то их живёт. Якобы это течнение пришло в Питер от скандивских ультра, и переводится, как «Шумная толпа». Вот именно такую тренированную и упоротую в дупель толпу кто‑то в области натравливает на этнических конкурентов, жадных бизнесменов и на прочих спортивных фанатов противников. Совсем не случайно цепным псом «Mad Crоwd» был один из главарей предыдущей банды спецназовцев Мальцев.

— А остальные трое ремонтников в розыске?

— Если бы только трое, это всего лишь взводы, а нарик сказал — у них своя армия Робин Гудов. Сдаётся нам, что все они затравливаются бандитскими дрессировщиками, вытесненными когда‑то из Петербурга в Выборгский район области, к лакомой границе с контрабандными каналами. Просто после спортивно‑патриотических школ и ДОСААФ старших продвигают в спецназ гэрэу, УФСИН и МВД для пользы дела — влияние и практика… — довёл до сведения московский детектив, и у Леонарда ёкнуло в сердце от знакомого упоминания о советском наследии, где тренируются добровольцы отечественной армии и флота. Профайлер вспомнил, как репортёр Дальний в беседе упомянул, что боевая вербовка «тайфунца» по кличке «Слон» начиналась именно с ДОСААФ.

— А спецназ ФСИН в Питере «Тайфун» называется? — робко спросила зеленоглазая девушка Алиса, и Горский с впечатлённой улыбкой кивнул и пожалел вслух, что не может через экран поцеловать ручку такой умной даме. На вопрос изумлённого Лео она объяснилась:

— Так Ангела же рассказывала, что помимо руны, на втором плече у ремонтника с Васьки знак спецназа был с молнией. Я решила свериться, интернет выдал тюремный спецназ.

С трудом расслышав речевые переливы Тильды следователь напряжённо нахмурился.

— И да, вот, что скажу про ваших щепачей с острова… — деловито начал Горский, но споткнулся о собственные красочные мысли, — Лео, всё‑таки, надери зад своей ненормальной сестре. Только не говори, что это я попросил. Скажи, что обещаю приставить её к какой‑нибудь награде, рисунки куплю, блин, галерею открою, если завтра же вернётся в Москву. Окей? — попросил тот и смеющийся блондин горячо пообещал, но предупредил, что никакая коррупция в отношении охотницы за привидениями не пройдёт, — Посмотрим. Короче, василеостровские ремонтники — это конечно липа, это новая армия уволенных оборотней из «Балтик‑групп». А также вышибалы из МС‑47, потому и трофей, не медля, повезли в своё областное логово. Правда, странно, почему не в Светогорск домой, на спортивную базу, а в соседнее село Советское? Должно быть, там их главный окопался. В общем, наша опергруппа со всем этим дерьмом, Выборгским и Озерским, обязательно раберётся, только пиши мне на почту регулярные отчёты и собирай ваши монатки. В случае форс‑мажора, звоните мне на вот этот мобильный, и я сам свяжусь с местным комитетом. Горский продиктовал красивый семизначный номер, и Лео с Тильдой его быстро увековечили у себя.

Но, как‑бы настойчиво не сверкал он глазами в сторону гостевой спальни через ай‑пэд, ранимая хозяйка гаджета так и не выглянула из своей темницы. За окнами вечерело. Питерский сплин и вечно жидкое небо навалилось на пострадавшую с утра голову, и Ангела задремала вместе с портретом Фаталиной в томительном ожидании того, когда наглая физиономия Горского сменится неуловимым мстителем.

Сотканная прозрачным туманом шатенка мягко взяла за руку и повела в свою прежнюю квартиру, где в подъезде гнетуще выли волки и собаки. Аня снова молчала, не улыбалась, как на фото, но всё время обращала к ясновидящей взгляд, полный щемящей надежды. А на лестничной площадке злополучного дома курили и плевались развязные уголовники. Обсуждали, что будут делать с глупыми засланцами из Москвы. Узколобые братки и кавказцами матерились, ржали, стоя, как ни в чём не бывало на фоне горящей двери Василия Хромцова. Она вдруг отворилась и из огненной завесы вышли двое. Первым шла сплошь чёрная фигура с люто блестящими из‑под капюшона глазами. Но это был не обугленный в огне человек, это был африканец средних лет, одетый в чёрную толстовку с надписью «69». За ним следовал несгораемый в огне славянский боец, которого Ангела сразу же идентифицировала, как спецназовского бригадира Седелова. Вся братва мигом подтянулась, затрепетала под его тяжёлым взглядом, и мускулистая рука с тройственной чёрной руной протянула вожаку краденые чётки. Он зловеще ухмыльнулся, рассматривая их, чуть раскрутил на пальце и небрежно бросил в свой карман. Ещё бы, по сравнению с настоящими мусульманскими чётками с кисточкой, мелькнувшими из‑под его манжета, сине‑бирюзовые бусы выглядели безделушкой.

Спецназовский Дон Карлеоне дал своре пару отрывистых распоряжений неусыпно стеречь подозрительных студентов и повернул обратно в сгоревшую квартиру, из которой теперь валила едкая гарь. Едва коснувшись этой дымчатой толщи, он слился с африканцем в единую фигуру, а после растворился в инфернальных клубах чёрного дыма. И на фоне ещё сильнее взвыли звери, ожесточённо залаяли псы, не оставив и тени от вязкого сна.

Осознанное сновидение растаяло, и окутали лиловые сумерки реальности, в которой всё было не так ясно и действовать приходилось лишь на ощупь, по наитию. Ещё господствовал поздний вечер, а за окном уже зажглась полная желтоватая луна. Какой феномен для петербургского неба! Может именно этой редкой гостье выражали своё надсадное недовольство дворовые псы, разрываясь от лая и на яву. Сонная Ангела подобралась на просторной кровати к окну и обозрела парадный дворик многоэтажного особняка на Рубинштейна. Старинный двор этот, овеянный лунным флёром, был не замкнутым колодцем, потому был заполонён автопарком жильцов, среди единиц которого настороженный взгляд отметил серую легковушку с чёрной крышей и крыльями. Подумаешь?! Быть может так модно в этом сезоне. Но вот старенькой бордовой «Газели» теснившейся рядом, около мусорных баков, за эти два дня Ангела ни разу не замечала на фоне сплошь новых и модных машин. В окнах ее, конечно же, зияла безжизненная темнота, но только девушка, заслышав отголоски интеллектуального баттла из зала, начала отворачиваться от окна, как периферийным зрением заметила сигаретный огонёк в окне салона и осветившийся на мгновение силуэт. Последний пристальный взгляд и подная тьма. Показалось…

— В честь Чернобога эта руна была названа только в славянском язычестве, — вкрадчиво говорила Тильда, когда в зал, щурясь, вернулась Евангелина. Почему‑то в жизненном лабиринте Петербурга каждый день и каждый вечер становился однообразным днём сурка, — А в скандинавском верованиях она обозначала совсем другое, кубок какой‑то. Это непопулярное у волхвов божество использовали в чёрной магии и в смертельном бою. Оно олицетворяло смерть, проклятие и зло. О, доброе утро, Ангел!

— Злое, доброе… Я что до утра проспала?! — ужаснулась девушка, заглядывая в ноут‑бук, испещрённый древними символами.

— Не пугайся, шутка, — захихикала подруга, освобождая тёплое местечко рядом с собой, — С часок, может быть.

— Что кроссворд викингов гадаете?

— Почти… — отозвался брат, трескающий суши, заказанные из ресторанчика неподалёку. Молодая жена ивент‑менеджера и заядлая вегетарианка, Теплова так и не научилась готовить, но искренне недоумевала, отчего муж пренебрегает семейными ужинами при свечах. Гости также находились на полном самообеспечении, ведь их чакрам было недостаточно духовной пищи, — Головоломки твои с татухами ремонтника разгадываем.

— А Идальго?

— Не‑а, не объявлялся пока, — не отрывая глаз от красочной абстракции на тарелке, доложил профайлер‑индигет, — Скоро для связи с несчастным придётся не в сеть, а в астрал выходить.

— О, вот моя руна! — радостно воскликнула она, заметив среди хоровода ломаных символов знакомый тройственный знак, — Вернее, не моя, а та, что была на плече у перфораторщика.

— Так мы и сами это поняли… — улыбнулась Тильда, — Только всё, что я слышала от нашего декана про культ Чернобога так нереально, что не вяжется с простыми вышибалами.

— А кто сказал, что они простые? — сурово осведомилась Ангела, — Там такая нечеловеческая злоба и хватка… Я очень удивилась, очнувшись не на том свете, а в подъезде. Когда я собирала материал для своего «Астротеизма», мне не раз попадались мужские магические культы и касты. Боевые маги известны, как в карельско‑скандинавской культуре, так и в африканских культах.

— Да, только у африканцев и арабов немного другой тип чёрного бога зла. К этому смертоносному божеству колдуны прибегали в редких случаях. Если были готовы вступить за пределы круга зла, если завещали свою жизнь и душу, лишь бы поквитаться с каким‑нибудь недосягаемым врагом. Это был невозвратный спуск в преисподнюю, и большинство страшного культа избегали. Доступен он был для проклятых, меченых смертью людей, то есть для единожды умерших. Ведь Чернобог всегда требует взамен жизнь, а убить мёртвого за исполнение возмездия он уже не мог.

— В общем, одно ясно, — форсировала выводы Ангела, — И наш, и не наш Чернобог, он покровитель убийц, как не крути.

— О, да. Жрецы некоторое время распространяли на Ближнем Востоке этот тайный культ, заимствовав у вудуистов. Дикому ритуалу требовались человеческая жертва, а славянскому Чернобогу животные чёрной масти. Из‑за жестокости считалось, что идол этот сугубо мужской, дающий боевую силу. А ещё для укрепления тёмной мужской силы экзотический Чернобог требовал кровь молодых девушек.

— Вот упырь! — ужаснулся Лео.

— Самый натуральный упырь, — продолжала выдержанная буддистка, — Чёрный шаман упивался кровью и страхом жертвы. С помощью чёрной маски и чёрного обкуривания особыми травами жрец вводил себя в транс, совершал воззвание и убивал девушку длинным ножом, что как‑бы символизировало власть его мужской сути.

— При чём здесь власть и символы, если это тупо зверское убийство? — не унимался помрачневший Лёлик, мысленно решив в ближайшее время забронировать утренние билеты. Сестра его, как заворожённая внимала историческому экскурсу, и вспоминала чёрные клубы дыма, в которых тонул лучший друг питерских негров, названный Фаталиной «Потрошителем».

— Релакс, май френдс, — мило улыбнулась напоследок однокурсница, — Это же старые байки, туфта. Всё было давно и неправдой, в наше время потрошителей уже не существует…

— А дело их живет… — поспорила Ангела, — Мне криминалист Филиппыч рассказывал, что другой, но связанный с нашим делом ритуал головорезов пришёл в Центральную Африку из Эквадора, и приобрёл там нехилый размах, докатившийся до южных республик материка.

— Кстати, про Южную Африку, — подхватила мысль всезнайка Тильда, — Питерская страшилка пересекается с историей британского убийцы проституток Джека Потрошителя, вернувшегося из Африки с ритуалами племени зулуссов ЮАР. Там, видимо, культ потрошителей и головорезов смешался, и одного из носителей такого микса каким‑то ветром принесло в Питер. Я не раз слышала про английского Джека, что следствие тогда приходило к версии, что ночных бабочек вспарывал военный врач, которого зулусские жрецы посвятили в жертвенную магию. Жертва загонялась в тупик прозомбированным посредником колдуна или самим охотником за душами. А потом ритуальным ножом вскрывал брюшную полость от самого сердца, чтобы высвобождался дух. Иногда колдуны доходили до того, что даже съедали и прихватывали с собой на память сердце или череп жертвы.

— Без ножа то в гости к Богу, конечно, не попасть! — разозлилась ясновидящая. Тем временем Лео, живописуя в воображении жуткий процесс выволочки души, почувствовал, что от дикого рассказа съеденные суши не желают усваиваться. — Алиса, никакое это не освобождение. Самые опасные маги так отнимают и подчиняют душу жертв себе, и через кровавую некромантию, и через фетиши с головками. Такое характерно для чёрной магии и языческих культов. Просто у белых гуманистов жертвенными подношениями духам выступают мелкие зверушки, но… Бывают и свои исключения.

Все присутствующие прочитали намёк и одновременно подумали о славянском преемнике чернокожего Потрошителя, который то появлялся на берегах Невы, то вновь бесследно исчезал, оставляя только бледнеющий след кровавых легенд.

В самый подходящий момент брат пересказал немногочисленные сведения Метелина о чернокожем оперативнике, ставшего после смерти мумифицированным фетишем. И коллективный разум сотворил убедительную версию того, что именно офицер Нгобе, как носитель шаманской магии, заразил своим хищным сумасшествием некоторых русских коллег по боевому цеху. В лихие девяностые у россиян вспыхнул интерес к заморской экзотике, как‑либо выделяющей из толпы и превозносящей над ней. Репортёр также поведал, что в криминальных хрониках города оставил свой след такой криминалитет, как «Слон», но он всегда находился по другую сторону правовых баррикад, и не дожил до благочинных нулевых. Однако, фактическая смерть подозреваемого для индигетов теперь не являлась безоговорочным аргументом, и только сетевой архив фотографий мог расставить все точки над «i».

Все затихли. Вопрос о том, каким непостижимым образом в стан к зигующим родноверам интегрировался настоящий африканский шаман, оставался открытым. И сквозило из этой приоткрытой двери в потусторонний мир ледяным ветром безумия…

— Но больше всего меня добивает, как весь этот африканско‑мусульманский микс сочетается с нацистскими взглядами банды силовиков?! — взмахнула руками Ангела, и снова всмотрелась в языческие картинки и символы на мониторе.

— Зная изнанку мужского мира, уверен, что в основе здесь не суеверия, а общие финансовые интересы. — заверил всех присутствующих, включая себя, начинающий профайлер, возвращаясь к теме Балтийской банды. — Общие шальные деньги разных группировок породнят и слонов с муравьями. Думаю, главарей «Балтик‑групп» тогда бабло и вседозволенность с ума свели, а теперь они всей этой эпической фигнёй молодым головы дурят. Толпа падка на сакральные идеи, и радикальная молодёжь, не задумываясь, мешает фашизм с патриотизмом. Отставные силовики выращивают свою армию, шумную и беспощадную силу, — тщательно вытирая руки, точно доктор после осмотра пациента, излагал диагноз Лео, — Их дрессура завязана на банальном эффекте толпы, накаченной наркотой бури, отсюда и название «МС». Им не то, что руну и свастику, хоть дубинку покажи и брось за кремлёвскую стену — ломанутся крушить все башни на своём пути. Главное, чтобы нашёлся свой князь Пожарский или Антипожарский…

— Слушайте! Друзья, я всё поняла! — внезапно заглушила всех девочка‑индиго. Широко улыбаясь, она обвела искрящими глазами немногочисленную аудиторию, и все потеряли терпение.

— Ну что там?

— Руны!!! Я разгадала… В смысле, символику Озерской секты. Не только Выборгские кукловоды пользуются руническими кодами, но и их подельники из соседнего уголка области. Это такой древний способ программирования сознания. Причём, как оголтелой толпы, там и отдельного человека, помещённого в закрытый пансионат для ветеранов, к примеру. Ну, тот, который мне снился, и в котором заблокировали память Хромцову. Вот эта руна, видите, — девушка указала на двойную зигзагообразную руну «Дэг», имевшей славянское значение «День», — Такой знак и две латинские буквы «M» и «W» по отдельности я видела в мыслях сбежавшего управдома.

— И что? — нетерпеливо поднял брови Лёлик.

— А то, что областной лагерь, куда увозили стариков из его дома, назывался «Белая лошадь». А вот и руна лошадь, она обозначена буквой «М» и белый цвет — White… В общем, у меня версия, что секретный проект управления человеческим сознанием и очистки памяти, основанный кэгэбэшниками Резцовым и Чудновым называется «Белая память» или «White Memоry». Он обозначается рунами или перекрещенными латинскими буквами «WM». Поэтому Хромцов подсознательно так испугался лейбла «Фольксвагена».

— Круто… — восхищённо прошептала Тильда. Но дипломированному психологу, скептично склонившему набок голову, требовались вещественные обоснования версии. Тогда, отчаянная внештатница сыска, твёрдо пообещала в скором времени побывать по ту сторону баррикад и вернуться обратно с видеотчётом.

Ужас отразился на благородном лице Лео, и экстремалка была выставлена на кухню доедать свою часть покупного ужина. Пригрозив немедленно купить электронные билеты, сам «опекун» взялся гуглить волнующую тему центральных притонов культурной столицы, охраняемых тюремщиками. Такой своеобразный выбор охранного эскорта намекал на то, что Мытнинские бордели принадлежали крыловскому дуэту «Слона» и «Бабуина». Что внезапно сгоревший оперативник Садилов до конца 2010 году мог шабашить в одном из отделений прибыльного квартала, где ночных бабочек подстерегал городовой с острым клинком.

Молодой человек уцепился за важную информацию о том, что в ходе расследования должностных преступлений сутенёров на скамье подсудимых, помимо милицейских начальников, оказались стражники «Тайфуна». Привлёк особое внимание любопытный факт о том, что организатором сети милицейских борделей с гражданской стороны выступал бывший риелтор. Жаль, это был не Александр Токарев, но его коллега по мошенническому цеху. А прикрывал Слоновую сеть домов терпимости главный участковый города.

Вот только из немногих разоблачённых фигурантов дела лишь пара спецназовцев и шефов в погонах понесли реальное наказание. В то время, как один шустрик с лёгкой руки охранных однополчан пустился в бега. Впрочем, бегом эту вольготную жизнь и ведение прежнего бизнеса назвать было сложно. Бывший начальник линейного отдела Кирилл Толмачёв будто бы за раскаяние получил негласную возможность разъезжать по всей стране и даже возвращаться в своё старое подполье гостиниц на улице Мытнинской Центрального района Петербурга, где в нескольких шагах все это безобразие терпело РУВД, федеральная миграционная служба и даже пожарно‑спасательная охрана. Потому‑то привилегированного преступника было несложно выследить упорным борцам за чистоту доблестных рядов, но оборотень по денежному согласованию сторон вновь был выпущен на свободу, отделавшись условным сроком. Прочие же отбывали символическое наказание на «красной зоне» — специальной колонии для ведомственных арестантов, где по странному совпадению делили свои люксовые камеры с начальственными садистами петербургского УФСИН, которые были осуждены чуть раньше по делу о пытках и сексуальном насилии над задержанными в СИЗО.

— Ничего так, почти что дома оказались, в тесном семейном кругу. — усмехнулась Тильда.

— Ага, клуб по интересам или старый тюремщик собирает друзей, — поддержал юмор Леонард, — Вообще, по поводу фокуса с Толмачёвым, ничего удивительного для криминальных обычаев Питера. Часом ранее просматривал эпик тюремного заключения одного древнего криминалитета Шутмана, «Злоба дня» посоветовала для общего развития. Так вот его до вмешательства московского следствия не прикрыть, не закрыть не удавалось, несмотря на доказательства. Здесь прямо из зала суда выпускать собирались, а в Москве к вышке приговорили. А ещё вспомнил из материалов Идальго по расследованию Балтийского ОПГ, как сговорчивый конвой, конечно спецназовцы «Тайфуна», отпустил из зала суда «на перекур» их главного маклера Шестеренко. Его липовые фирмы убойно поработали с 2002 по 2008, выселив кучу стариков и асоциалов из отжатых квартир в братскую могилу. С чего бы такая поблажка для подсудимого курца, спросишь? Всё просто. Свой источник в УСБ рассказывал Дальнему много интересностей на «Балтик‑групп». Шестеренко бывший мент Центрального РУВД. После мутноватого увольнения со своей картотекой участковых подался в риэлтерский бизнес. И неплохо преуспел, так как прекрасно знал, у кого и какую квартиру лучше забрать. Самое мерзкое, что всех ограбленных убивали, а потом вот так просто… Иди, покури и можешь не возвращаться. Вот в этом самом районе, в перерывах между двумя агентствами «Фортуна» и «Альянс», Шестеренко побыл Мытнинским муниципалом. Благоустройством микрорайона занимался, видимо и бордели без преференций не оставил.

— Ну, ты Шерлок! — похвалила его Теплова. — У меня бы голова от этого криминального хаоса опухла. Жаль, только всё это уже шито‑крыто и давно не актуально.

— Не знаю, не знаю. Если Горскому кинуть эту наживку, то срок давности или даже смерть подозреваемых не станут отмазками, — с гордостью заверил Лео и отворил запертую дверь, чтобы вдохновительнице его открытий было слышно из кухни. После обратно сел за хозяйскую персоналку, но вещал оттуда неестественно громко: — Вот я решил как‑то на досуге посмотреть участкового Синицына и, на минуточку, перевели нашего бойца без правил на Ваську из… Барабанная дробь, девчонки…

— Из Выборга или Озерска, третьего не дано. — клюнула сестра, воссоединившись с единомышленниками.

— Бинго! Из Озерска чувака выловили, с корабля на бал. После перевели в Выборг. А сейчас, как сквозь землю провалился, наш кибер‑отдел ни одной заметки, ни одного аккаунта и другой регистрации не нашёл. Похоже липовые данные. И, кстати, чеченскому герою Главка Андрею Синицыну, о котором говорится в досье Идальго, как об оперативном псевдониме Седелова, участковый не тёзка и не сын, так как Дмитрий Ярославович. Но явно одной породы — низкий лоб, высокие запросы и набитые в секции бокса кулаки. Едем дальше. И смотрим чинов жилищного отдела, которые служили на районе в период травли Фаталиных и выселения стариков.

— Точно, — щёлкнула пальцами Евангелина, присев на стол рядом с компьютером, — У преступного сообщества этот вопрос в первую очередь проработан. Мне блокадник сказал, как только прежний управдом Хромцов стал мешать захвату и сразу попал в больницу. Тогда в его неприватизированной квартире сразу бешеные долги нашли и быстро в собственность города перевели. Остальных на дарственные разводили.

Спустя пару минут брат развернул к Ангеле монитор с отвратительной рожей, перед которой и сын турецкоподданного показался бы агнцем божьим. Это был немолодой, но поседевший от напряжённой службы мужчина с колючим и жуликоватым взглядом. Потомственный строитель Иван Чуйко был повышен до лакомого уровня главы центрального жилищного комитета сравнительно недавно. И сидел на этом месте феноменально крепко и комфортно, несмотря на то, что все крыши подконтрольных ему участков текли, не зная планового и финансируемого ремонта. А всё по одной простой причине, невидимый боец строительных войск в своё время побеспокоился о главной «крыше» — строил загородные дома для мафиозной знати Выборгского района. И когда‑то трудился завхозом в ФСБ, Налоговой Полиции и даже в легендарной газовой госкорпорации под началом предприимчивого колхозника Виктора Резцова.

Ангела отпрянула от его изображения, как от оголённых проводов, пояснив, что видела похожего типа в веренице тайных монахов из сновидения. Как же напоминали эти острые льдинки глаз и подхалимская улыбочка на нервном лице одного махрового мошенника с бесчисленными паспортами и фальшивым княжеским титулом. Также, как и Терещенко‑Негодин, главный по крышам Петербурга происходил из Западной Украины, а трудовую деятельность начинал в крупном строительно‑производственном объединении «Ленпромстрой». Рядом значилась пометка, что перестройка не пощадила и строительную сферу страны Советов, сделав её частным денежным станком, и позже государственный трест был переименован в ЗАО «Балтпромстрой».

Это наименование мелькало в компрометирующих источниках, где сообщалось, что часть дельцов из «Балтик‑групп», основывали свой строительный бизнес после увольнения из МВД в 1999 году именно на проектах «Балтпромстрой». Выходцами из этого треста являлись основные владельцы Негодинской компании «Питер‑Скаут».

— Вот вся эта тусовка… — Лео с хитрой улыбкой развернул сайт этого строительного холдинга, и девушки скривились от вида бандитских физиономий его управленческого состава, — Да ладно вам, девчонки, с лица воду не пить. Что ментов в гражданском никогда не видели? Профессиональную деформацию никакие швейцарские часики не замаскируют. Но о своём офицерском прошлом они скромно умолчали, зато у старшего сказано, что до 2000 года занимался лесоперевозками и производством стройматериалов.

— Боссы холдинга оба Грунины, отчества Марковичи. Братья, но совсем не похожи. Будто чужие… — заметила Тильда

— Марковичи, говоришь? Марк… — хлопнул себя по лбу парень, — Скорее всего, их папаша тот местный авторитет Марк Шутман из «Ленпромстроя». Только братья по понятным причинам предпочли ославленной фамилии, оперативный псевдоним. — Ангела тут же засыпала брата вопросами, и пришлось уточнить. — Мне Метелин рассказал, что отморозок Шутман своё имя с 80‑х годов в криминальных хрониках раскручивал, так сказать. Этот кэгэбэшный сексот ещё в Ленпромстрое связями полезными обрастал, а потом решил — гори оно всё, и поджёг один из кабинетов Смольного дворца, в статистический отдел которого его партия перевела, потом ещё устроил поджог крупнейшей гостиницы города. Пиромана посадили, что не помешало, потом ближе к нулевым снова стать чиновником. Дорвался до пересмотра итогов приватизации в пользу своего нелегального бизнеса, конечно. И в бизнесе шизофрения Шутмана так прогрессировала, что сколотил вокруг себя страшные и ужасные ЧОПы из уволенных спецназовцев и даже ветеранов Афгана, и начал расстреливать непослушных бизнесменов и политиков города.

— Кстати, Лёлик, — побелела лицом Ангела, — как я теперь с Метелиным связываться буду, без мобильного? Там ведь все контакты его и Круглова были. Они наверно, уже линию сорвали! Надо в салон связи, а потом в милицию сообщить, пусть ищут…

— Уже нашли, только теперь попробуй, отними. — ответила за Лео подруга, и постаралась описать забытый богом уголок Выборгского уезда под названием Советсткое.

— Представь себе, в какое криминальное турне ты вместе с телефоном съездить могла, если бы не мы! — упрекнул брат, пересказав мысль Горского о том, что вероятно в этом пригороде находится логово банды спецназовцев или их главаря, — А хочешь властей этого села погуглим, с точки зрения беглого преступника, это идеальное подполье.

— Уже и думаешь, как преступник! — подколола сестра.

— Правильно, чтобы решить проблему, нужно думать, как проблема или стать проблемой, хотя это больше по твоей части.

— Ладно, смотри уже, остряк. Тем более, что экспертиза показала, что ту африканскую головёшку сделали на берегу Финского залива.

— И за что же тебя убили, офицер Нгобе, в таком то культурном городе? — бормотал себе под нос Лео, не отрывая глаз от монитора, точно его кудрявый друг детства, — Айя‑яй‑яй‑яй, убили Нгобе, убили Нгобе, убили, айя‑яй‑яй‑яй, ни за что, ни про что, просто так замочили. Вот! — вдруг остановился он, — Глянь‑ка этот покер‑фейс, что‑то слишком жутковат и накачен для сельского главы. — брат вновь повернул монитор и от беглого взгляда на небольшое служебное фото главы Выборгского пригорода юная ясновидящая едва не слетела со стола. Это было слишком невероятно для того, чтобы быть правдой — особо опасный преступник, не понёсший наказания ни за одно своё злодеяние, лично сел в административное кресло. Притом, ни имя, ни наружность Андрей Александрович не счёл нужным поменять, как это сделал его трусливый соратник. Видимо совсем туго было с законом в Выборгском клубе исторических реконструкций.

Шокированная девушка приблизилась к компьютеру. Оттуда с ненавистным презрением ко всему живому взирал тот самый русский офицер с экзотическими пристрастиями и звериной сутью. С той лишь разницей, что одет он был не в львиные шкуры или форму с аксельбантами, а в лучших традициях офисного дресс‑кода. Но глаза, эти ужасные глаза…

— Ангел, с тобой всё нормально, водички налить? Что с тобой? — посочувствовала Тильда, оглядывая бледное лицо подруги. Дар речи ещё не вернулся, и она отрицательно помотала головой.

— Что?! — переспросил брат, решив выступить суфлёром Евангелины, — Чутьё у Горского, что надо! — восхитился он, и с удовольствием приступил к физиогномике: — Ну что сказать, хищник, он и в Африке хищник. Не слон, а скорее крокодил. Лицо в самый раз подходящее для криминального сборника. Набор классический: жёсткий взгляд исподлобья, тяжёлый подбородок, тренированная мускулатура и нездоровые затемнения вокруг глаз. Так часто бывает у людей с хронической бессонницей или маниакальным синдромом. А фамилия, какая знакомая — Никитин. Что‑то мне подсказывает, не однофамилец… — усмехнулся профайлер, — Внимание на резюме, девчонки! Коренной петербуржец, учился на пожарника, неоднократно выезжал в горячие точки, с 90‑х до нулевых служил в МВД. Прошёл нелёгкий путь от конвойного до оперативного начальника. Увлекается боксом и увлекает единоборствами областную молодёжь, типа МС‑47, со времён подработки в Светогорском спорткомплексе. Всё сходится. Выходит, что ещё после первого увольнения из рядов…

Дедуктивные размышления прервали до боли знакомые вопли и ребяческий смех, доносившейся с улицы. Все одновременно сорвались к окнам, выходящим на лицевую сторону винтажного особняка, и не поверили глазам — по пустынной улице ехал молодёжный цирк на великах и самокатах, разрывая в клочья сонную лощину чопорного городского облика.

— Стоять! Тормози, блин! Джей, дебил, говорю же, стопари здесь! Наш пункт. — кричал сквозь смех кудрявый парень, уверенно оседлавший детский байк.

— Сам дебил! Вижу… Со двора надо заехать. — орал ему в ответ красавчик, гордо рассекавший на самокате. Рядом следовала небольшая колонна вполне адекватных ребят на полноценных велосипедах. Выездное шапито весело распрощалось с этими спортивными парнями и девушками, и свернуло в арку двора.

— Оба вы дебилы. — подпирая лбом окно, с полуулыбкой прошептала Ангела. Но хотелось крикнуть во весь двор «тише», осадить неуместное шоу, привлекавшее опасное внимание. Но, оказалось, это и было тонко продуманной конспирацией под тусовочный велопробег. В крайнем случае под дураков, спрос с которых, как известно, никакой. Позже выяснилось, что прикрытием стали местные друзья Гуру, чей музыкальный броневик поджидал всех на Владимирском проспекте, куда можно было выйти сквозь внутреннюю цепочку дворов. Из‑за временного отсутствия мобильной связи, девушки помчались открывать дверь вниз. Но безудержная радость от воссоединения и кокетливого знакомства ловеласа Женьки с Алисой, быстро переросла в жаркие препирательства. Вместо вороха детективных сводок, бестолковые «агенты» принесли лишь клубные проходки на всех. Отказы и скучные разумные доводы не принимались, Игорю Дальнему в очередной раз была поставлена ритуальная свечка за упокой, и беспечные индигеты в полном составе полетели в центр на самую крутую дискотеку питерской пятницы.

Под всеобщим давлением согласившись развеяться, всю вечеринку Ангела напрягалась больше прежнего, и не выпускала из рук включённого ай‑пэда. Лео с упоением обсуждал музыкальные новинки с Гуру. Женя во всю охмурял замужнюю милашку с заманчивой татуировкой на шее.

Когда‑то Женька оттачивал своё чувственное красноречие на синеглазой сестрёнке своего друга, но тот решительно оградил сестру от циничного коллекционера девичьих сердец. И теперь сердцеед с размаху влюблялся в каждую подружку Евангелины.

— Парни, далеко едем? — спросила Алиса, получив от мужа первую СМС‑ку с самым популярным в мире вопросом.

— В страну чудес, Алисочка! Отключай телефон… — томно объявил красавчик Джей, и его Чеширская улыбка не таяла до самого приближения к клубу.

Личный состав частного бюро расследований погружался во внештатный режим и превращался в разнеженное ничто. В затемнённых и многолюдных недрах ночного клуба уши глохли от диджейского бита, а дерзкий план разоблачения жирующих покойников постепенно тонул в курительном тумане и реках фирменных коктейлей.

— Лей‑лей, не жалей! Сангрии побольше и подожги всю эту бурду! — с задором кричал бармену Кудрявцев, усаживая царевну‑несмеяну за барную стойку.

— Мне без алкоголя… Егор, я это не буду! — капризничала она, с тревогой оглядываясь на танцующих и брата, увлечённо колдующего над винилом рядом с ди‑джеем. Но для того, чтобы в клубной феерии донести свою мысль ближнему, нужно было орать в полную мощь прямо в ушной канал, по возможности вооружаясь рупором. Ангела решила, во что бы то ни стало крепиться, сохранять столь важный контроль над собой и ситуацией. Густое и тягучее время перевалило за полночь, а в портативном компьютере было колкое затишье.

— Брось свой холивар, Ангелочек! — как можно нежнее проорал Кудрявый, принимая от бармена пару бокалов с сюрреалистичным наполнением, — Здесь триджиха всё равно барахлит!

— Что?! — ужаснулась она, — Как это? Мне сейчас очень нужно!

— Ха‑ха, не сс… Не боись, вай‑вай быть должен. Кто ищет, тот всегда найдёт, доверься мастеру… — он выхватил планшет и в одно касание решил проблему. Сеть была восстановлена, а у надежды на связь с Идальго появился нитевидный пульс. — Ну вот, наконец‑то улыбнулась. За это надо выпить. Давай чокнемся и выпьем на бурдре…

— Не‑не‑не! Пей сам свою бурду на брудершафт! — отрезала она, — Мы и так уже чокнулись, что сюда все припёрлись.

— Не, я не понял, а чё такого? — отпив многослойного коктейля, удивился Кудрявый, — Может у твоих маньяков тоже пятидневка? Что они не люди? Давай расслабляться… — парень издал ликующий вопль и был бурно поддержан разгорячённой публикой. Вокруг была тьма разношёрстного народа, но вместительные танцполы с лёгкостью укрыли бы половину продвинутого Питера, а с ней и любых шпионов. Впрочем, своей первоначальной миссией компания пренебрегала, и лишь ясновидящая не покидала своего укромного наблюдательного пункта.

Тем временем, вокруг не наблюдалось ни коротко стриженых гопников, ни чернокожих эмиссаров, но скучать и отбиваясь от назойливых предложений долго не пришлось. Пока трезвая голова не треснула от перегрузок, Ангела решила примоститься на дальнем диванчике лаундж‑зоны, в спокойном свете которой углядела знакомую пронырливую мордочку в красных очках. Трикстер бегал между виповскими столиками в поисках сенсационных сплетен и пикантных кадров. В ту секунду он показался единственным на данный момент связующим звеном с журналистской верхушкой, и Евангелина с искренней радостью рванула к нему.

— О, привет, дорогая! Мир тесен! — приветливо воскликнул папарацци и расцеловал ароматный воздух вокруг призрачно знакомой девушки, силясь идентифицировать её лицо посредством мозговой базы данных. — Как дела?

— Неплохо… А как твои новостные бомбы и фиалки? — пошутила она и тусовочную акулу кольнул в сердце отрезвляющим лёд. Градус его слащавой вежливости после ключевых слов снизился. Но, вспомнив о недавнем беспокойстве Метелина о судьбе московских филёров, согласился присесть с разнузданной москвичкой на свободный диван. Студент подтвердил, что Георгий оборвал телефоны Стелеров, и благодаря длинному языку Ларисы, вся редакция «Злобы дня» шумела о похищение пары студентов из Москвы. Отшумели, как летние дожди, и ушли на долгожданные выходные с этими тревожными мыслями, коих так не хватало застоявшимся водам Петербурга. Трикстер сдержал Ангелу от желания всколыхнуть их прямо посреди ночи. Беспокоить и без того неспокойный сон Георгия Эдуардовича не рекомендовалось, к тому же главред минувшим вечером отлучился за пределы родины до вечера воскресенья. Но решение было найдено — следовало найти редакционную группу в соцсети и там договориться с Метелиным обо всём.

От устного вестерна с нападением и прослушкой профессиональный азарт вновь заискрился в хитрых глазках «шкодливого духа».

— Вообще‑то, я Алик, а точнее Альберт. — между прочим сообщил манерный паренёк, сделав ударение на первый слог. Его удивительно трезвый ум изворачивался, язык без устали болтал, а цепкие глаза не выпускали из вида каждого сиятельного вип‑гостя, вплывающего в помещение. — Я прирождённый стрингер! — добавил он, и скептичная улыбка скользнула по лицу собеседницы. Трикстер недовольно заёрзал, мысленно обозвав себя, за то что не умеет производить должного впечатления на девчонок. — Сомневаешься?! Тогда завтра мы совершим налёт на этот вражеский лагерь со скрытыми камерами и диктофонами. Малый проспект, говоришь? Номер дома и квартиры?

— Стоп, только не это! Я пошутила…

— Вы шутки шутите, а грамотные люди всё и всегда освещают, информируют, предварительно фиксируя происшествия. На слово тебе и в ментуре не поверят, на такого зверя надо при полной оснастке было идти. Только в таком случае можно замутить резонанс, и призвать к ответу опричников. Вот если бы не съёмка и реакция прессы, нашего Жемчужного прапорщика вряд ли до сердечных капель довели. Слышали в Москве про такого питерского бойца спецназначения, который пару лет назад во время митинга несогласных народ, как на реслинге метелил? — Ангела не слышала о подобных ужасах жизни, но на всякий случай кивнула.

— Жемчужный? — только удивилась она, — Гламурно как‑то, почему не Гранитный к примеру?

— Да это молва так окрестила, когда жемчужные чётки на его колотухе заметила, то ли сослуживец подарил, то ли он из горячей точки сам привёз вместе с тараканами в голове. Молотил по митингующим будь здоров, а потом умирающим сердечником прикинулся, ублюдок. Как следствие — условный приговор и общественное порицание. А толку для такого толстокожего борова? На ком страна держится… — вяло запричитал бывший политический обозреватель, не прекращая в лицах приветствовать каждую клубную звезду.

— Чётки… — задумчиво повторила Ангела, вспомнив о дымчатых чётках с кисточкой на руке у бригадира Седелова. Но из омута противоречивых мыслей её выдернула незаметно подкравшаяся подружка. Украшенная оттенками мимолётной влюблённости, Тильда игриво расхохоталась и, чмокнув оторопевшего однокурсника в макушку, присела рядом. Вот, что значит не доглядывать за молодой женой.

Разомлевшая буддистка по‑дружески облокотилась на его костлявое плечо, а ясновидящая‑индиго наседала на пленного стрингера с другой стороны:

— Слушай, Алик, а что ты ещё знаешь о похождениях местных милицейских воротил или спецназовцев? — допытывалась она, и Трикстер, довольно сощурившись, распахнул было свои уста: — Только кроме той банды морпехов и инкассаторов. Что‑нибудь поглубже и покруче. Можно из прошлого… — загадочно озадачил Ангела, и Тильда отставила в сторону кальян, к которому, как к источнику вдохновения потянулся молодой журналист.

— М‑м, барышни, я понял ваш коварный замысел. — раздались его куртуазные архаизмы. — Скандалы, интриги, расследования. Показать всё, что скрыто? Тогда я лучше отдам вам на растерзание старого знатока ментовской кухни майора Круглова, и всего хорошего!

— Сидеть! — надавила на него чуть пьяненькая и не похожая на себя прежнюю Теплова, — Тащи нам сразу… Какого‑нибудь генерала или маршала, да? Ха‑ха‑ха…

— Алиска, стебёшься что ли? — смущённо улыбался пленник. — Отпусти, шалунья!

— Это ты над нами прикалываешься, маленький засранец, но скоро об этом пожалеешь!

— Зуб даю, сейчас же звоню Круглову, говорю, что в таком‑то кабаке сегодня халявный розлив для своих и этот отставной алконавт к вашим услугам! — клятвенно пообещал Трикстер, мягко высвобождаясь от объятий подружки.

— Оставайся, мальчик, с нами, иначе все подумают, что от двойной мечты любого нормального мужика мог сбежать только жалкий гамадрил!

— Ой, как страшно, спаси и сохрани меня Святой Элтон! — саркастически парировал петербуржец и был столь убедителен, что скривившаяся Тильда выпустила из рук его тонкий красный галстук, — Шучу, дорогая. Я очень даже рад прессингу таких красоточек, только вот там, напротив, меня давно поедает глазами более знаменитая богемная львица, чем вы. Извините и идите к своим кавалерам, крошки.

— Подожди… — снова дёрнула его за поводья назойливая однокурница, и на всякий случай глянула в сторону сверкающего танцпола, где остались друзья, — Сперва при нас вызови Круглова, а потом катись на все четыре стороны. Ангелинка, смотри, как наши разрывают танцпол! — воскликнула она, и все окружающие вместе с неуместно серьёзной Ангелой всмотрелись в танцевальную зону. Джей с Лео создавали галактические диджейские сэты, а их кудрявый друг технично и самозабвенно отдавался своим внутренним музыкальным битам, будто бы его живьём жарили на сковородке. Наблюдатели расхохотались. Все, кроме сыщицы — отвлёк долгожданный вибросигнал планшета.

— Так и знала, так и знала! — взволнованно посетовала она самой себе. Радость сменилась раздражённой паникой. Нужно было найти укромное место для сеанса связи с Дальним, но всюду гремела музыка, а хаммер Гуру был закрыт. Евангелина шепнула свою сиюминутную идею подруге, и помчалась сквозь бесконечную вереницу клаберов в дамскую комнату.

— О‑о! Первый пошёл! — усмехнулся ей вслед Трикстер, — Говорят же, не мешайте алкогольные напитки — мухи отдельно, котлеты отдельно…

Спустя минуты, она была в полной боеготовности узнать оставшееся досье на Балтийский зверинец.

— Я уж думал вы соскочили… — как и в прошлый раз тускло заговорил герой давно минувших баталий, и Ангела, быстренько подсоединила к планшету наушники, использовав лишь одно ушко от них, чтобы можно было слышать всё, что происходит вне кабинки. Впрочем, удобства эти были сомнительными, вокруг периодически раздавался неприличный звук сливных бачков и отголоски пьяного смеха. Она, извинившись, за технические накладки, заранее предупредила журналиста о том, в каком стеснённом положении застал её этот видеозвонок, но от того нисколько не утратил своей важности. — Ну, ничего, бывает. Радуйтесь жизни, пока она вас окончательно не поглотила, как росянка. Одно то, что вы в таком месте и в такое время кристально трезвы, уже вызывает доверие. Ангелина, вы говорили, да?

— Нет, Евангелина. Но можно просто Ангела, — ответила девушка, имя которой подобрала её крёстная, выслушав от мамы перед самыми родами удивительный сон, в котором ангельская малышка резвилась в ясных облаках и, что‑то записывала в книгу с названием «Евангелие». Рядом выматерилась обкуренная девица, отправившая одну из серёжек в невозвратное путешествие по трубопроводу, зашипел сливной бачок, и покрасневшую собеседницу мигом сбросило с мысленных небес, — Простите ещё раз, Игорь, просто мы думали, вы больше не станете с нами общаться и пошли гулять по вечернему городу.

— Да бросьте, всё нормально, не место красит человека. Представим, что вы на пляже, где начинается прилив… — хрипло посмеялся он, и девушке показалось, что с его состоянием всё не так плохо, как предполагалось, и можно будет как‑нибудь ему помочь по возвращению в Москву, — Отчего же я не стал бы с вами общаться, Ангела? Мне сегодня только с ангелом осталось исповедоваться и уходить уже со свободным сердцем. Знаете ли, после моего вынужденного бегства, вы первые, кто согласился копаться во взрывоопасной грязи петербургской оргпреступности. На все мои заявления в правовые инстанции и на предложения других независимым СМИ не было твёрдого ответа. Вероятно, потому что вам, молодым, ещё нечего терять. Разве, что кроме жизни. А мне нечего терять, кроме моих оков, в которые загнала меня жажда справедливости. Всё началось со звонка на телефон доверия в редакцию. В трубке рыдала немолодая дама. Я тогда даже по голосу понял, что выпивоха, но как‑то сразу поверил, что дела её совсем плохи. Словом, это был крик отчаяния. Зимовать на улице женщину вынудили мошенники, которые выбросили совместное с умершим мужем имущество прямо на помойку, и отняли последний кров — одну из трёх комнат в коммуналке на Охте. — Дальний прочитал вопрос в глазах собеседницы, — Это в Красногвардейском районе, освоенным когда‑то шестёрками авторитета по кличке Бабуин, в числе которых был и Токарев с его древесной лавкой «Рога и копыта», ну вернее «Балстройлес». Вот через это агентство недвижимости проворачивалась самая парадоксальная афера из тех, с которыми я в своей практике сталкивался. Вы только подумайте, чтобы многолетняя тяжба и бойня развязалась не за особняк Матильды Кшесинской, а за вшивые 16 квадратов в ветхом доме. Но, сначала я думал случай рядовой — повыгоняли асоциалов из двух комнаток, провели косметику и сбыли, как двухкомнатную квартирку каким‑нибудь приезжим лохам. Но, не тут то было. Неблагополучную семью из одной половины жилплощади чёрные риелторы выгнали, а алкоголика из соседней комнаты оставили спиваться дальше, как в той дурацкой рекламе про яйцо и зубную пасту. — девушка не удержалась от смеха, который был таким заразительным, что мрачный рыцарь тоже усмехнулся, — М‑да, и смех, и грех. Дальше совсем, обхохочешься с комедии абсурда, творящего вокруг душевнобольного риелтора и его крышевых. Нет, я был бы только рад, что ворюги с крепкими связями в администрации района и РУВД помиловали хотя бы одного жильца нехорошей квартиры, но узнал нечто сенсационное об этом везунчике. Спорная коммуналка та находилась на Заневском проспекте, под крылом авторитета Бабуина, который на свою землю запустил «Болотное ОПГ» недвижимостью заниматься. Масса фирм этой камарильи поблизости расплодилась, в частности, контора Токарева‑Терещенко «Балстройлес», что ту самую гнилую коммуналку себе присвоила. Только целенаправленно отнимать у двоюродного брата Валерия Бледновского «Бабуина» эту комнатку никто не собирался. — на этих словах Ангела чуть нахмурилась и непонимающе переспросила. Да‑да! Этим неприкасаемым жильцом коммуналки, когда‑то сидевшим по мелочи, оказался кузен тамбовского вожака Бледновского. Жил себе не тужил этот Славка Курицын, но тут в соседней комнате завелись буйные соседи. Дебошир Хорьков нашёл себе темпераментную пассию, начались бесконечные «праздники» со скандалами и мордобоем. В общем, задрали Хорьковы Курицына до той степени, что его мать позвала на помощь могущественного в криминальном смысле племянника. Бледновский давно легализовался в бизнесмена и стал скандинавским бароном, но изредка навещал старых друзей и справлялся о своих питерских активах. Тётушка попросила разобраться со скандальными соседями, и проблему неудачливого кузена бывший бандит решил очень просто. Хорьков вдруг ушёл в затяжной запой, точнее уехал в него с новыми щедрыми друзьями с какого‑то соседнего склада на Латышских стрелках.

— На каких стрелках? — смущённо смеясь от непонимания, уточнила москвичка.

— Ах да, пардон, — улыбнулся Дальний, — улица такая есть в болотной столице, ведёт к Ладожскому вокзалу и Заневке, латыши здесь не при чём, что не скажешь о стрелках. За Охту и Полюстрово Бледновскому и Ко порубиться в своё время пришлось. Только после реинкарнации в дворян шмалять неугодных уже негоже было, потому предприниматели и щедрые дарители квартир стали просто без вести исчезать или погибать из‑за несчастных случаев. Так и буйный сосед Курицына из областного круиза не вернулся, якобы по причине палёного алкоголя. Новые дружки угостили Хорькова знаменитой Выборгской сивухой, что раньше была шведской водкой, а нынче «живым пивом» зовётся. Только после такого «живого пойла» пациент часто совсем мёртвым становится. В общем, отдал концы сосед, в праздничном угаре написав дарственную на имя некоего Александра Комова из благотворительного фонда «Белая лошадь». Это, как несложно догадаться, ещё одни рабочие данные прохиндея Александра Терещенко‑Токарева. Обтяпывать дело Бабуин ленно поручил самому алчному из подшефных аферистов. Партийная кличка «Штакет», руки настолько загребущие, а нутро такое ненасытное, что даже тогда, став уже владельцем ни одной риэлтерской шарашки и строительного треста, Терещенко не мог побороть в себе старую тягу нотариально отжимать у алкашей и стариков недвижимость. Что любопытно, после сомнительной смерти его жены Яны Токаревой, довольно влиятельной в теневом мире того периода, Штакет ударился в православие. Язычнику пришло время истово отмаливать грехи молодости в приходе Никольского собора. С тех пор, тайную коммуну под Озерском, где заправляет набожная мать риелтора, пришлось расширить для обманутых жертв. Их одурманивают, делая зомбированными батраками, как и во всех сектах, где эксплуатируют потерянных людей, которые завещают странному культу жилплощадь. Хорькова как раз сбежала оттуда в день роковой попойки с мужем. Она путано рассказывала мне, что пили сначала у залива, а потом её кто‑то повёз на лечебную турбазу к Ладоге. Муж — труп, а сожительница, как медработник в прошлом, не стала принимать левую «водичку», от которой плыла и болела голова. Только все равно оказалась выписанной из заложенной квартиры Хорькова, а после убитой в той самой промзоне на улице Латышских стрелков. Но это был ещё не конец истории. Далее начались мои разбирательства на подлинность документов в этой и во многих других аферах «Балтийской банды», угрозы в адрес журналистов и экспертов, тотальная слежка, незаконное прослушивание телефонов, которому все правоохранительные органы и спецслужбы города только потворствуют.

— Кошмар… — поникла Ангела, — Но как могут помогать преступникам те, кто должны с ними бороться?

— Преступникам? Тут всё очень сложно… — с хитрой ухмылкой вздохнул Дальний, — Вовремя попадаешь в административную струю, завербовываешься в секретные агенты с кучей оперативных паспортов и корочек, и вот ты уже вовсе не преступник, а неуловимый джокер. Держится эта тамбовско‑балтийская свора так долго лишь на старых связях в спецслужбах. Во власти и органах до сих пор сидят эти гэбэшные старцы, а в бизнесе их избалованные детки с племянниками и друзьями. Никто уже не помнит канонических идей, нет там ни чести, ни патриотизма. И всю эту хитрожопую резидентуру прикрывают патроны, перебравшиеся в Москву. — девушка покачала головой. — А с чего бы это вы думали, оборотни Главка, когда их берут с поличным, ищут защиты у московских министров и почётных секретарей Совбеза? Почему областной рэкет и тамбовские динозавры, дожившие до наших дней, называют себя разведчиками? Открою маленький секрет, корифеи питерского сыска давно молчат о том, под какой ведомственной крышей наживались основные банды города из уездных городков, следаки лично видели подлинные удостоверения этих «спецагентов» с кастетами. Всё это прикрывают фонды бывших офицеров, типа «Академии безопасности» или «Белой гвардии» — суперсекретной организации стукачей и киллеров.

— Простите, «Белой гвардии» вы сказали? — встрепенулась Ангела, мысленно связав эту тайную организацию отнюдь не с литературным произведением. — Что за фонд такой?

— А это ещё одни конспирологические дебри, за раскопки в которых можно поплатиться разумом…

— … или памятью?

— Да, — криво усмехнулся Идальго и, сдержав восхищение относительно осведомлённости молодых волонтёров сурово добавил: — Или даже жизнью. Помните об этом. Информации об этой «Седой гвардии» и её проекте программирования человеческого разума, очищения памяти неугодным и ненужным бойцам нет даже в секретных архивах, об этом есть только байки из склепа, в которых покоятся слишком болтливые агенты гвардии, где председательствует как раз ваш белый монах Николай Чуднов с близкими друзьями и коллегами. Методы у этих иезуитов не менее радикальные, чем у их бандитских партнёров, ведь уголовники издавна были расходным материалом для спецслужб и их неформальным объединений. Не только за ленинградских, как, но и за тамбовских волков действительно вступались московские генералы с питерскими корнями. Потому как однажды к тайной гвардии примкнул тамбовский генерал гэрэу. Оттуда под крыло могущественного покровителя приехали молодые бойцы Кум с Бабуином. Но орденоносных преемников не состоялось, государство рушилось, можно было вдоволь мародёрствовать на его руинах. Отсюда у синдиката до сих пор такая разветвлённая служба наружного наблюдения и радиоперехват.

— Невероятно… — выдохнула собеседница.

— … но факт. — договорил за неё Дальний, подавляя удушающий кашель, — Мастерство конспирации, служба ведь сверхсекретная. К слову, способы обогащения её управленцев тоже строго секретны, но весьма интересны. Раскрою самого скользкого из плеяды старогвардейских предпринимателей Виктора Резцова. Боевые силы гэрэу делятся на два подразделения — морской и воздушно‑десантный спецназ. Их круто засекреченное начальство в 90‑х прибрало к рукам полстраны, внедряясь на предприятия под прикрытием. Потому‑то властные кланы Петербурга, негласно разделились на авиаторов и подводников. Колхозы Резцова — это та самая работа под прикрытием для разведчика из Мурманска. Северный флот быстро сменился на Балтийский, где он сдружился на всю жизнь с комбинатором Ильичом, в ту бытность уволенным подводником Ильёй Ильичом Трухером. Не надо глотать пыль в архивах, чтобы узреть в этом деятеле еврейского шулера, из которого, конечно, не вышло советского разведчика. Прихватизировать власть и имущество Петербурга этот законник начал ещё при компартии, а все последующие губернаторы были его ручными куклами. Считаем Эрмитаж, плюс топливную систему, плюс городскую недвижимость, плюс Большой порт, Выборгская таможня в уме. Такой вот хороший друг плохих разведчиков.

— А какие‑нибудь религиозные увлечения у гвардейцев были? — осторожно прощупала свою экстрасенсорную тему филёрша и вместо ожидаемой насмешки от прожжённого расследователя получила положительный ответ.

— Хобби питерских разведчиков это ещё один большой омут! Религиозный бред, не поддающийся пониманию. Знаете, как говорят, кто тяжело работает — тот тяжело отдыхает или отмаливает. Это про наших Озерских помещиков, которым по душе воссоздание крепостного права и древних святилищ, как отхожее место для грехов. Довольно быстро Резцов был переведён на партийную работу в Ленинград, затем в область, где зарекомендовал себя, как прилежный специалист. Со всем своим хладнокровием потрудился над секретным проектом управления человеческим сознанием в Озерском военном санатории. Там с целой коллегией нейрофизиологов и гипнопсихологов ставили опыты над памятью и сознанием человека. Из соседних интернатов и психушек материал использовали, а сейчас отовсюду свозят людей. Этот санаторий был предназначен для гэрэушников, внутренней части разведывательной системы, а Резцов был одним из лучших программистов их умов. Считается, что в современной России эта сеть обнищала, разрушилась, и предпочтение было отдано внешней разведке. Тот проект 80‑х довольно быстро провалился из‑за проблем с финансированием, стал не нужен. Но Резцов не закрыл его до конца, а приберёг в своих собственных целях, разделив с лучшим другом Николаем Чудновым, когда набожный коллега решил возрождение святой Руси начать с реставрации Озерского монастыря и его Коневского скита.

— Да, про заколдованный остров мы многое слышали… — кивнула собеседница и Дальний всмотрелся в неё с интересом, — Также была инфа его могущественную секту. Как думаете, Негодин, который Терещенко, туда попал по службе или?

— И в службу, и в дружбу… — усмехаясь, ответил репортёр, — Его мать, ныне глава социального отдела местного муниципалитета Марья Терещенко, в девичестве Чуйко, со всей женской хозяйственностью занялась этой рабкоммуной по предложению родственника, Иван Чуйко. — Ангела оживленно отреагировала на знакомую фамилию главного коммунальщика Петербурга, — Гэбэшный завхоз Чуйко стал поручиком Резцова ещё до Налоговой и Газпрома. Эту линию я так и не успел довести в своём прерванном расследовании до конца. По рассказам Хорьковой, начал было разбираться в том, почему в Озерских поселениях проживает и трудится масса народа без какой‑либо регистрации. У асоциалов, психбольных и даже инвалидов Терещенская семейка отнимает собственность, обещая жизнь во Христе и переезд в райское местечко в Финляндии. Озерск в этом сказочном маршруте для дураков служит перевалбазой, но инвалиды оказываются и без мечты, и без прав собственности. Старыми установками Резцова теперь пользуются в преступных целях. Я с Курицыным после вояжа в славную лечебницу у озера вообще побеседовать не смог, он ничего не помнил…

— А как же авторитет Бледновский кузена своего под раздачу пустил?

— Очень просто. До лузеров заслуженному тренеру скинхэдов Бледновскому дела нет. В советское время он работал в Красногвардейском ДОСААФ и областных спорт‑комплексах на пару с Седеловым и Патраковым, боксу будущих бандитов учили, затравливали. А дальше мать Витьки постаралась. Большой племяш просто выписал для расправы с соседями своего эксперта криминальной недвижимости Александра Токарева, и отбыл в Скандинавию. А после, согласно болотно‑тамбовским традициям, бедного Славку увезли на промывку мозга, объявив умершим. Помер, сказали и накрыли рюмку хлебом. Но я не унимался, ведь могилы нет, и все платёжки продолжали приходить на имя покойника.

— Получается, Слон с Бабуином подружились ещё до красно‑черной службы, но про уголовника Седелова пресса ничего не знает. Хорошо зашифровался?

— Таки да, весьма хорошо шифруется разведчик от ВДВ. — иронично ответил отверженный репортёр, но на дополнительный вопрос любопытной девушки о происхождении африканских кличек и чёрных копов не смог ничего прояснить. Лишь добавил, что гипотетически связывал десантника с преступной группировкой «Рязанских слонов», — Да только их давно ликвидировали, с питерскими вроде связей особых не имели, хотя, кто их знает, если наши десантные разведчики в той же Рязани службу проходили. А Седелов‑Никитин струсил перед официальной бандитской славой, предпочёл тихую и бесславную смерть. Но с Бабуином они давние коллеги и друзья. — закивал Дальний с кривоватой улыбкой, — Опять же, криминальные интересы и хобби общее, спецкурс бокса для молодых рэкетиров и садистов. В тамбовской группировке Бледновский был ответственен ещё и за молодую поросль, а когда создал свою методику дрессуры для трудных подростков, дайте вспомнить… — Игорь замолчал, почёсывая волосы, и благодаря паузе Ангела уловила за дверцей странный шорох осторожных шагов. Тяжелых мужских шагов! Все без исключения посетительницы клубного будуара были на цокающих каблуках. И она, не издавая и звука, уже почти не слушая донесения словоохотливого информатора, подобралась к стене кабинки, чтобы извне не было видно её ног. Похоже, один из тех самых затравленных и лёгких на помине воспитанников выждал момент затишья, когда все сбежались на основное шоу клуба, и в дамской уборной не стало никого. Но отчего‑то был уверен, что кто‑то пренебрёг шоу‑программой, и тип начал опосредованно открывать дверцы. Одну за другой. Только Дальний, глядя не в экран, а вглубь своих воспоминаний, невозмутимо продолжал повествование. Его хрипловатый баритон звучал лишь в одном ухе онемевшей девушки. — Бледновский поистине серый кардинал, про которого все, вплоть до нашей продажной Фемиды, забыли, оставив его огромные капиталы нетронутыми, а реномэ не испорченным судимостями. Двое из трёх вожаков стаи и многие его драчливые воспитанники на данный момент сидят, а Бабуин всегда был неприкасаемым. Впрочем, вернёмся к его бедному родственнику со злополучной коммуналкой. Бедному во всех смыслах, несмотря на то, что по его просьбе были изведены буйные соседи, житья неправедному рабу Божьему Вячеславу не дали. Онкологией заболел, да от палёной аппаратуры бандитского связиста Терещенко не мудрено. Многих, за кем шпионят наши разведчики, косит это смертельное заболевание. Когда кузен Бледновского однажды вернулся из Озерского санатория, и мне посчастливилось с ним пересечься, он уже был живым трупом. Болезнь его стремительно съедала, речь и моторика движений была нарушена, а волосы… Мне тогда страшно удивило, что на его до того русых волосах вдруг проступила рыжая хна. Видимо, языческий регламент такой, многие в балтийской банде волосы и бороды в рыжий красят… — Игорь наконец‑то вернулся на землю, глянув на внезапно погасший экран. Но устройства с обеих сторон телемоста были исправны, просто опытный диверсант, пробравшийся в женский туалет, решил для верности выключить свет. Вокруг притаившейся Ангелы воцарилась тьма, а в голове диверсанта полная ясность — лишь одна кабинка отбрасывала электронный отствет на кафельный пол. Девушка вжалась в стену и нащупала свободной рукой баллончик освежителя. Незримый засланец в грязных берцах не церемонился и уже требовательно дёргал закрытую дверь. Страх крепко ухватывал за горло и пробуждал все резервные чувства: в полной темноте особенная жертва своим астральным зрением, словно тепловизором, распознала очертания лысого спецназовца по кличке «Паук».

— Ангела, что случилось? Что там у вас происходит?! Вас выследили, и вы пока не можете говорить? — напряжённо отозвался его голос в одном ухе помрачневшего ангела. Она беззвучно кивнула, выражая лицом крайний ужас. Дальний соскочил со своего кресла, но лишь выругался оттого, что сделать ничего не мог. Мог лишь стать свидетелем расправы. Спустя секунды растерянных метаний, он посоветовал включить запись вэб‑камеры, подать сигнал SOS при помощи мобильного и готовиться к отчаянному сопротивлению. Мгновения жуткого ожидания мучительно растягивались, и приободрение Дальнего бесследно развеялось, когда девушка услышала скрежет острого клинка по двери. Отчего‑то членистоногий диверсант не стал срывать её с петель. Тише было поддеть замочек щеколды, в которую Ангела вцепилась мёртвой хваткой, моля всех святых, чтобы хотя бы одна клубная девчонка озаботилась первичной нуждой.

— Боишься? — низко зашуршал мужской голос за дверью, и от напряжённого безмолвия его скрежет по замку стал ожесточённым, — Я знаю, ты боишься, тварь! — зловеще расхохотавшись, убедил себя маньяк, и забормотал себе под нос какую‑то неразборчивую дребедень, мотив которой почему‑то напоминал заклинательную песенку африканской тсантсы. Стало очевидно, что за дверью обкуренный или сумасшедший боец из бандитской бригады Седелова. — Кто‑кто в теремочке, кто‑кто в невысоком, притих медвежонок, трясётся мышонок, там лишь лягушонок без потрошонок… — устрашающе прошептал он и снова инфернально рассмеялся, в экзальтированном порыве сорвав щеколду, на которую была последняя надежда…

Продолжение в полной версии детектива https://ridero.ru/books/pamyat_prizrakov/