2 часть

День второй

Антон проснулся, словно от резкого толчка, какое-то время глядя в потолок и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Каждая деталь сна буквально въелась в его сознание, раздражая мысли короткими электрическими разрядами. Он не собирался верить в бредни старика, даже после столь очевидных доказательств. В универе на тех парах психологии, на которых он присутствовал, рассказывалось о самовнушение. Видимо именно это с ним и произошло. Его любопытство сыграло злую шутку, запомнив слова незнакомца и подкинув безумную идею сознания.

Но что можно было сказать насчет странной ноющей боли в сердце, почему парень чувствовал ее даже сейчас, когда утреннее солнце пробивалось сквозь темные шторы, а на кухне уже слышалась возня родителей? Это казалось столь реальным, словно настоящие воспоминания, словно Антон действительно любил ту девушку, имени которой даже не знал. На душе до сих пор таился страх, страх, что она ответит «нет».

Душ немного привел его в чувство, и парень даже начал посмеиваться над своей наивностью. Девушка, любовь, предложение… Все наверняка было подсмотрено в каком-нибудь слезливом романтическом фильме. Нет, он не играл в такие игры.

Ему хотелось забыть сон, выбросить, как ненужный мусор, но что-то не позволяло. Такие как он не должны были сомневаться. Любовь… Он хмыкнул, качая головой. Нет, ему определенно хотелось жить полноценной жизнью, а не тянуть на своих плечах семью, ограничивая себя во всех удовольствиях. Тогда почему это странное чувство не проходило? Почему, выйдя на улицу, Антон искал в толпе эту девушку, которой даже не существовало на самом деле?

Он и не заметил, как оказался у входа в тот же самый парк, в который поклялся себе больше не заглядывать. Как в запутанном лабиринте, петляя из одного коридора в другой и все равно выходя к одному и тому же месту.

Антон медлил, переминаясь с ноги на ногу. Можно было уйти и положиться, что все закончится. Да и кто вообще утверждал, что старик будет ждать его на прежнем месте? И что, теперь из-за безумного бродяги обходить любое место стороной? Как последнему трусу? Парень огляделся по сторонам, словно надеясь встретить кого-то знакомого, а потом спокойно направился по широкой аллее, переключая свое внимание на молоденьких девушек. Лето было в самом разгаре и не стоило тратить его на раздражающие факторы, что пытались омрачить жаркий июль.

Старика Антон увидел еще издалека. Тот сидел все на той же светлой скамье, безразлично глядя на толпу, что прохаживалась то в одну, то в другую сторону. Его взгляд казался рассеянным, ни на чем не останавливаясь. Он ждал. Парень резко остановился, как трус нырнув за ближайшее дерево и переводя дыхание. Что такого было в этом незнакомце, что заставляло его дрожать и задыхаться. Странным было еще и то, что из всех ближайших скамеек, лишь на его оставалось свободное место — люди избегали пожилого мужчины. Наверное, это имело смысл.

Парень хотел развернуться и уйти в том направлении, в котором и пришел, но уже несколько минут стоял на месте, словно чего-то дожидаясь. Знака? Но какого? Словно услышав его мысли, старик обернулся и помахал, как старому доброму знакомому. По спине Антона пробежал отвратительный холодок, будто сама смерть дыхнула ему в затылок. Он не мог бежать как последний трус. Нельзя было просто развернуться и уйти. Окружающие смотрели на него с непониманием, эти косые взгляды походили на острые жала, и Антон чувствовал, что этот старик бросил ему вызов.

Парень засунул руки в карманы и небрежной походкой направился к скамье, по пути стараясь понять, зачем вообще это делает. Чувство экстрима? Страх показаться слабым? Пожилой мужчина, похоже, не был удивлен, лишь слегка изменив позу — положив ногу на ногу и поправив шляпу с широкими полями.

— Как спалось? — с усмешкой спросил он, даже не повернувшись в сторону Антона, когда тот присел рядом.

— Спал как младенец. Вы что, какой-то фокусник-гипнотизер?

— А что, похоже?

— Вы внушили мне это в голову, пока мы с вами разговаривали, — уверенно заявил парень, нервно потирая руки. — Это что-то вроде тех бродячих цыган, которые обирают тебя до нитки.

— Так я еще, по-твоему, и вор? — рассмеялся старик, но этот смех показался слишком молодым и задорным для его лет. — Да, просто поражаюсь нынешней молодежи. Вам лишь бы обвинять кого-нибудь. Разве я дал тебе повод усомниться в себе?

— Что за игру вы ведете? Какой-то долбанный правительственный эксперимент?

— Правительство? О, нет, я не работаю на правительство, и ни на кого не работаю. — Мужчина покачал головой, словно в жизни не слышал большей глупости. — Но ты прав, мне нравится наблюдать за людьми. Казалось бы, внешне они не слишком-то отличаются, но поступки… они уникальны.

— И мои уникальны? — с неприязнью спросил Антон, не понимая, почему до сих пор не ушел.

— Пока нет, но я думаю, что ты удивишь меня. Очень скоро.

— Так я для вас подопытная свинка? Знаете что, мне плевать. Я не верю в весь этот бред. Что бы мне не снилось, это полная чушь. Я не такой.

— Пока не такой, но люди меняются, если у них есть достойный повод. Судьба пошлет тебе его, вот только хватит ли тебе мужества им воспользоваться?

— Это было смешно, — парень даже попытался рассмеяться для большего эффекта. — Я мнусь, не находя слов, пытаюсь объясниться девушке в любви, боюсь ее потерять. Скажете, это все скрыто в моем подсознании? Как мило.

— Я не считаю, что стоит стыдиться подобных чувств. — Голос старика стал тверже, напоминая суровый северный ветер. — Вы никак не научитесь ценить то, что действительно важно.

— Мы? Да ты точно псих.

— Но ты почему-то слушаешь меня.

— Больше нет. — Парень поднялся на ноги, чувствуя, как в грудь ударил резкий порыв холодного ветра, непонятно откуда взявшийся в самый разгар жаркого полудня.

— Тебе же интересен ответ, — задумчиво произнес старик, ни капли не удивившись поступку Антона.

— Я не задавал вам никакого вопроса, — нахмурился парень, вновь чувствуя отвратительную липкую волну страха, скользнувшую к самому сердцу. — И мне точно не нужен ответ.

— Не от меня. От нее. Разве тебе не интересно, что она ответила?

— Ее не существует, и мой сон лишь жалкий бред.

— Завтра расскажешь, — крикнул ему вслед незнакомец, но Антон уже шагал прочь, чувствуя себя последним идиотом, второй раз наступающим на одни и те же грабли.

Нет, теперь путь в этот парк для него был официально закрыт. Раз и навсегда.

Сон второй

Экран телевизора приветливо мерцал в полумраке, создавая призрачное сияние. Антон развалился на диване, чувствуя рядом ее теплое дыхание. Она уже спала, или делал вид, что спит. На самом деле, фильм был довольно скучным, и парень откровенно зевал, теряя нить сюжета.

Девушка рядом с ним пошевелилась, прижимаясь еще крепче и уткнувшись носом в его шею. Волна жара прокатилась по телу, успокаивая и расслабляя. До утра оставалось не так много, но Антону не хотелось тратить это время на сон, хоть он ему и требовался. Они слишком редко виделись — полчаса до работы, пара часов после, иногда выходные. Но им же требовались деньги. Деньги, деньги, деньги… все сводилось к ним. Теперь Антон сам должен был думать, как обеспечить их молодую семью. Не то чтобы им требовалось много, но сколько можно было жить в съемной квартире? Им требовался свой уголок.

— Ты такой напряженный, — прошептала девушка сонным голосом. — Ты слишком много работаешь и так редко бываешь дома.

— Это ненадолго, нам просто нужен старт, — ответил он, обнимая еще крепче. — Купим квартиру, а там станет легче.

— Думаешь?

— Конечно, я не хочу просить помощи у родителей, что бы ни случилось, мы справимся со всем сами. Все же не так плохо? — Он надеялся, что она развеет его сомнения, ведь в свои двадцать три парень и так много достиг. Сам.

— Господи, конечно же, не плохо. Мы отлично устроились. Просто я вижу, как ты страдаешь, мучаешься. Ты работаешь слишком много, в таком темпе никто долго не протянет.

— Это лишь временно, — тяжело вздохнул Антон, закрывая глаза. — Если ничего не вкладывать, то ничего и не получишь. Если я не покажу, что готов работать, не заработаю себе репутацию, то все бесполезно.

— Но ты нужен и здесь, — печально прошептала девушка, словно стесняясь этих слов.

— Ну, я же стараюсь для нас. Я хочу обеспечить нам достойную жизнь, чтобы мы ни в чем не нуждались.

— Ну, нам и не нужно многого. — Она перекатилась, оказавшись сверху, и легко поцеловала парня в колючую из-за щетины щеку. — У нас отличная жизнь, большего и желать не стоит. У меня есть ты.

— А у меня ты, — ответил он, открывая глаза и встречаясь с доверчивым зеленым взглядом. — Но мы заслуживаем большего. У нас будет все. Обещаю.

— Я верю тебе.

Повисло странное молчание, словно она выжидала, не решаясь что-то сказать. Антон всегда чувствовал такие моменты. Они были вместе не так долго, но он слишком хорошо понимал ее. Каждую эмоцию, каждую мысль, буквально как свои собственные. Девушка явно нервничала, хоть и отчаянно пыталась это скрыть. Его собственное сердце учащенно забилось, предчувствуя что-то нехорошее.

— Все в порядке?

Она не ответила, лишь слегка заерзав в его объятьях.

— Я… думаю, это может подождать. Наверное…

Антон напрягся, приподнимая голову и смотря в ее глаза, полные не то тревоги, не то испуга. Девушка поморщилась, делая так всегда, когда сильно нервничала.

— Так, теперь я действительно волнуюсь. Рассказывай.

Она тяжело вздохнула, отстраняясь и садясь на диване, сцепив руки в замок и уставившись в пол. На фоне мерцающего экрана телевизора ее фигура выглядела не более чем хрупкой маленькой тенью, вздрагивающей от ярких вспышек.

— Я не знаю, как сказать. — Казалось, девушка была готова расплакаться. — Понимаю, что время не совсем подходящие, мы женаты всего ничего, и еще совсем молоды… — ее голос затих, превратившись в неясный шепот.

— Что случилось? — Антон начинал нервничать все сильнее, чувствуя, как предательский жар расползается по коже, будто они оказались в адском пекле. — Да не молчи…

— Я беременна, — выпалила она на одном дыхании, а затем сжалась, словно сама испугавшись этих слов.

Антон молчал, снова и снова повторяя про себя эту фразу, никак не в силах до конца понять ее смысл. В комнате стало еще жарче, а из легких ушел весь воздух. Он понимал, что должен что-то сказать, но губы не слушались, наверное, со стороны парень походил на рыбу, выброшенную на берег безжалостной волной.

Девушка, наконец, посмотрела на него, и этот взгляд заставил его сердце замереть. В нем переплетались такие сложные эмоции — и страх, и отчаяние, и непреодолимое желание, и смешная растерянность. Но в этих теплых родных глазах стояли слезы.

— Господи, ты из-за этого так волновалась, — просипел Антон, с опаской заметив, что пропал голос.

Она кивнула все еще не решаясь ответить.

— Глупышка, — расхохотался парень, бросаясь к ней и сжимая в объятьях. Девушка радостно завизжала, когда он оторвал ее от пола и закружил по комнате, сметая по пути в темноте какие-то вещи, с шумом рухнувшие на пол. — Моя глупышка.