Суббота

Суббота

Я проснулась с криком, подпрыгивая на кровати, и хватаясь за грудь — именно сюда в ночном кошмаре вонзилось острие ножа. Казалось, боль была реальной, она до сих пор терзала мою грудную клетку, мешая дышать, не позволяя пошевелиться. Горло сдавило, и с губ сорвался лишь тихий хрип. Я не сразу заметила, что по щекам бегут слезы, последнее напоминание о страшном сне.

— Прости, что разбудил.

Слишком поздно мой взгляд метнулся к двери. Ян застыл в проеме темной фигурой, поскольку свет проникал в комнату только из коридора, шторы на окнах были задернуты еще с вечера. Его силуэт нельзя было не узнать, словно продолжение моего кошмара, которому никак не было конца.

— На улице пасмурно, — зачем-то произнес парень, но так и не пошевелился, не предпринял попытки шагнуть вперед.

Я силилась что-то сказать, закричать, позвать на помощь, но голос пропал, оставив только тихий хрип, не громче шелеста дыхания. Сердце стучало так, что, казалось, сейчас разорвется, тело онемело, парализованное страхом. Я была совершенно беспомощна.

— Прости, что разбудил, но ты кричала. — Он так и не дождался ответа. — Оль, знаю, что мы плохо начали, и у тебя и так полно проблем, но не хочу, чтобы все вот так заканчивалось.

Только сейчас я начинала осознавать, что это больше не сон, это реальность. Ян действительно находился в моей комнате, но не пытался меня убить, как это происходило в кошмаре. Мне потребовалось время, чтобы отличить действительность от своего воображения. Он был просто нашим соседом, не маньяком-убийцей, и мы находились на моей территории, в моем доме, а значит, страх не имел причин.

— Что ты здесь делаешь? — Мой хрип прозвучал сухо, как треск истлевших веток.

— Меня пригласила Рита, я просто хотел извиниться, если напугал тебя, вся эта история просто отвратительна. Не хочу, чтобы ты думала обо мне что-то ужасное.

Слишком поздно, я уже не могла ничего сделать. Этот страх был иррациональным, не подвластным мне. Он скопился внутри, пульсируя, как второе сердцебиение, то доходя до предела, то на какое-то время успокаиваясь.

— Откуда ты знаешь, где моя комната? — От Риты нас отделял целый этаж.

— Я же относил тебя сюда, когда ты потеряла сознание, — спокойно ответил Ян, переминаясь с ноги на ногу. — Слушай, Рита, мне все рассказала, и я очень извиняюсь.

— За что?

Мне стало даже интересно, чем это все закончится. Страх начал проходить, оставляя лишь чувство раздражение, зудящее под кожей. Я натянула повыше покрывало, скрывая выцветшую бледно-голубую ночную рубашку.

— Не знаю, что ты видела, и что себе навыдумывала — это не так! — Казалось, он не мог подобрать верных слов, нервничая все сильнее. От этого Ян уже не выглядел так пугающе, как раньше, став обычным парнем, как миллионы других. — Мне просто обидно, что так вышло. Что ты не дала мне все объяснить.

— И поэтому ты решил ворваться в мою комнату? Где вообще мои родители? Где Рита?

— Они все внизу, я отличился в уборную, и, в общем, хм, заблудился. — Мимолетная улыбка коснулась его губ. — Я стучал, честно, не думал, что ты спишь до обеда.

— Тебе лучше уйти, — сухо бросила я, отводя взгляд в сторону окна, показывая, что наш разговор окончен.

— Оль, пожалуйста, посмотри на меня.

Мне не хотелось этого делать, словно всего один взгляд и моя решимость рассыплется в прах, и уже не будет иметь смысла кто он, и что делал в том подвале. Сейчас мои страхи казались пустыми, и даже недавний ночной кошмар стирался из памяти. Как ему удавалось так влиять на меня? Я разрывалась между инстинктивным страхом перед ним и каким-то запредельным притяжением, которое не давало мне покоя. Разве Ян мог причинить кому-то зло? Тогда почему меня мучили эти кошмары? Почему в них он пытался меня убить? Снова и снова. Как извращенный День Сурка, каждый раз заканчивающийся кровавой бойней.

— Посмотри на меня, — повторил парень, чуть громче.

— Будет лучше, если ты уйдешь.

— Оль, я знаю, что кто-то причинил тебе боль, но это в прошлом. У каждого из нас есть будущее. Только мы сами решаем, каким оно будет.

— И к чему ты это? — спросила я, наконец поворачиваясь к нему. За это время он так и не сдвинулся с места, застыв в дверном проеме и не проходя дальше.

— К тому, что не стоит играть в прятки. Нам отведено не так много, чтобы вот так скрываться в своей комнате за закрытыми шторами. В мире слишком много интересного.

— Но так же там и много опасностей, — не согласилась я, качая головой. — Я не помню прошлого, но там произошло что-то страшное, кто-то желал мне зла.

— С чего ты взяла? Ведь ты же ничего не помнишь. Может, все было иначе?

— Иначе?

— Все в этом мире относительно, и каждый из нас по-своему воспринимает действительность. Откуда ты знаешь, что произошло на самом деле? Ты же слышала обо всем лишь со слов родителей. Не самый надежный источник.

— Ты знаешь получше? — усмехнулась я, кутаясь в покрывало и не понимаю, почему до сих пор сижу и разговариваю с ним, вместо того, чтобы устроить истерику и выгнать вон. — Не важно, просто уходи. Не хочу, чтобы тебя здесь увидели.

— Ты зря боишься, Оля. В мире много чего стоит бояться, но никак не этого.

Ян резко развернулся и ушел. Я растерянно смотрела на распахнутую дверь, вслушиваясь в его отдаляющиеся шаги. Что вообще только что произошло? Снизу послышался смех и отголоски разговора — парень вернулся к Рите так никем и незамеченный.

Я встряхнула головой, прогоняя наваждение. Что он вообще делал в моей комнате? Почему пришел сюда? Почему я просто сидела и молчала? Почему не подняла шум? Разве это не он проводил кровавый ритуал в своем подвале? Как ему удалось вдруг стать идеальным соседом, который печется о моем здоровье? Черт, а парню это действительно удалось, я все больше сомневалась в том, что видела в его подвале.

Душ привел меня в чувство, смывая липкую паутину ночного кошмара. Возвращаясь обратно в комнату, я все так же слушала легкий шепот, доносящийся снизу, но принципиально игнорировал его, стараясь вообще забыть о существование Яна и о том, что он так просто проводил время с Ритой, когда всего несколько минут назад пытался что-то объяснить мне. Хотя, что взять с сумасшедшей… Я даже представляла, какие гадости между делом рассказывает обо мне моя «сестра». Пусть так, стоило быть выше этого.

В этот момент комната показалась совсем пустой, словно другой мир, далекий от суеты, что творилась этажом ниже. Что-то не давало мне покоя, какая-то вещь, назойливо маячившая на задворках сознания, но не показывающаяся в открытую. Что он делал в моей комнате?

Я прошлась до окна и обратно, чувствуя странный холодок, скользнувший по коже. Ян отнес меня в кровать, а потом? Спустился вниз? Почему этого не сделал «отец»? Зачем было пускать в дом едва знакомого парня? Как Рита вообще допустила такое? Что он делал в моей комнате? Просто зашел и вышел? Тогда почему меня мучали кошмары? Почему именно после этого?

Что-то подтолкнуло вперед, какая-то невидимая рука, нечто, всегда прячущееся здесь. Мой взгляд упал на широкую кровать, так и не убранную после сна, а потом ниже — на гладкий паркетный пол, прикрытый небольшим пушистым ковром. Что если Ян колдовал и здесь? Перед глазами всплыли кровавые руны, расползшиеся по деревянным доскам подвала.

Я плотнее закрыла дверь, надеясь, что Ян больше не предпримет попыток ворваться в мою комнату, а потом отбросила с постели покрывало, светлой тряпкой, свисающее до самого пола. Ткань взлетела вверх пугающим призраком, а потом мягко осела под ноги. Мне пришлось упасть на колени и сильно пригнуться, чтобы заглянуть в узкую щель между кроватью и полом. Казалось, ночная темнота, скрывшаяся с первыми лучами солнца, пряталась именно там — я ничего не могла рассмотреть. А где в этом проклятом доме найти фонарик?

— К черту, — пробормотала я, хватаясь обеими руками за спинку кровати. Мне было плевать, что об этом подумают остальные, им стоило уже привыкнуть к моим странностям, а если нет, то это уже точно не имело значения.

Она оказалась тяжелее, чем я предполагала. Мне пришлось упереться ногами в пол и со всех сил толкнуть кровать в сторону, чтобы сдвинуть ее хотя бы на пару сантиметров. Глупая затея, как бы Яну удалось проделать это незаметно? Он выглядел мускулистым, но не настолько, чтобы перемещать мебель силой мысли.

Я обессиленно упала на пол, проклиная себя за глупую идею, и уже начиная бояться своего обезумевшего воображения. Это действительно походило на сумасшествие — почему мне так хотелось верить, что все плохое происходило из-за Яна? Потому что рядом не было никого другого, кто бы настолько подходил на эту роль. Может, мне действительно требовалась помощь психиатра?

Сквозняк прошелся по полу холодной волной, пошевелив волосы на моем затылке, я на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь морозным воздухом, а открыв их, взглянула в темный зазор — на идеальном паркете ясно отпечатались светлые царапины, там, где заканчивался светлый ковер. Странная красная пыльца тонкой полоской прослеживала бороздку, словно крошечные муравьи, тянущиеся ровным строем. Я потянулась, потирая между пальцами алый порошок, который тут же прилик к коже мелкими лохмотьями. Краска? Но стены были выкрашены в бирюзовый.

Я резко подскочила, со всей силы толкая кровать к окну, чувствуя, как удар приходится на ребра, где наверняка скоро проявится синяк. Но в этот раз деревянная рама дрогнула, скользнув в сторону, ненамного, но достаточно, чтобы увидеть тонкую красную полосу, полукругом уходящую в непроглядную тень.

На сердце похолодело. Я провела пальцем по точной линии, чтобы убедиться, что не брежу. Она казалось холодной и гладкой, как поверхность льда. Это заставило меня отдернуть руку, словно сквозь нее прошелся разряд электричества.

Это было только в моей голове, только в моей голове. Я все выдумала, выдавая желаемое за действительное. Мне стоило успокоить и привести мысли в порядок. Я села на пол, прислонившись спиной к кровати, и закрыла глаза, сосредоточившись на дыхание, как меня учила доктор, чтобы избежать приступов паники.

Это могла сделать Рита, просто чтобы поиздеваться после всех моих страхов. Но краска не была свежей, к тому же я бы почувствовала запах. Что, черт возьми, вообще творилось в этом доме?

Я дождалась, пока за Яном хлопнет входная дверь, проследив, как он шел под руку с Ритой к своему дому. Мне не хотелось думать, что где-то там, глубоко в душе скреблась ревность, ничуть не способствовавшая здравому мышлению.

«Отец» задумчиво стоял у окна, опустив взгляд в пол. «Мама» застыла в дверном проеме, схватившись за деревянный косяк, словно боясь упасть. Я же прислонилась к стене, сцепив руки на груди, уже ни на что не надеясь.

— Наверное, подростки пошутили, — дружно подвели итог они.

— Какие подростки?

— Дом пустовал все это время, может, местные ребятишки развлекались, — заявил мужчина, выпрямляясь и искоса посматривая на жену.

— А как они проникли внутрь? — не унималась я, стараясь выглядеть как можно скептически. — И главное — они нарисовали на полу какие-то символы, вызвали Дьявола, а потом поставили все на место и привели комнату в порядок. Так что ли?

— Не утрируй, — поморщилась «мама». — Может, это вообще ты рисовал?

— Что? — Дыхание застыло в груди от такой наглости. — Как я?

— Ну, года два-три назад, почему нет. Может ты заскучала или просто пошутила.

— Разве похоже, что это сделали три года назад? — все сильнее злилась я. — Краска еще свежая, она липкая.

— Странная какая-то краска, — протянул «отец», нюхая окрашенные в алый пальцы. — Запах странный.

— Господи, ну хоть ты не начинай, — чуть не плача заявила женщина, качая головой. — Оль, мы не знаем, откуда это художество, но мы здесь давно не жили, так что, не все ли равно? Сегодня займусь этим и все сотру, жаль паркет, правда.

— И все? Так просто? Словно ничего и не было?

— А у тебя есть другие идеи на этот счет?

Я замолчала, не желая делиться своими бредовыми мыслями касательно Яна. Ну, кто еще мог попасть сюда и разрисовать пол? Тем более, мне казалось, что символы были очень похожи на те, что я видела в подвале. Я действительно сходила с ума.

— Просто это странно и пугающе. Именно в моей комнате, именно под моей кроватью. Мне страшно, вот и все.

— Милая, тебе нечего бояться. Это всего лишь безобразные каракули, — начала успокаивать меня «мама», подходя ближе и обнимая за плечи. — Ничего страшного.

— Ничего страшного? Кто-то специально нарисовал это под моей кроватью!

Я не хотела говорить им, что все сильнее убеждаюсь, что это дело рук Яна. И эта уверенность пугала, она была ничем неотличима от полного помешательства. Что заставляло меня винить во всех страха именно его? Я сходила с ума и понимала это. Даже больше — принимала, как должное.

— Я хочу уехать, — прошептала я так тихо, что испугалась «родители» не услышат этого. — Как можно скорее.

Они обменялись тревожными взглядами, словно общаясь телепатически, а потом «мама» кивнула, сдаваясь.

— Хорошо, милая, если ты этого хочешь. Просто, разве не глупо уезжать из-за испорченного паркета?

Да, глупо, и я понимала это. На самом деле вещи казались такими незначительными, но почему они так пугали? Мне не хотелось признаваться в этом, в страхе, что они сочтут меня сумасшедшей, но терпеть подобное дальше просто не оставалось сил.

— Я благодарна за то, что вы решили увезти меня из города, но, боюсь, это ничем мне не поможет. Лучше находиться ближе к тем предметам, которые окружали меня всю жизнь. — Это звучало вполне разумно. — Не думаю, что смогу здесь что-то вспомнить. Эта глушь пугает меня.

— Думаю, это разумно, — кивнул «отец». — Мы можем приехать сюда в следующие выходные, чтобы отдохнуть, но жить здесь весь отпуск довольно глупо.

— Ты никогда не любил отдыхать на природе, так что вообще молчи. Здесь же так здорово. Тихо, спокойно. Мы наконец-то все вместе, одной семьей. Разве не это важно? Оль, может все-таки побудем здесь до конца недели?

Я бросила загнанный взгляд на безобразные красные рисунки на полу и покачала головой.

— Нет, я хочу вернуться в город. Знаете, вы можете остаться, тем более Рита, наверняка, захочет еще немного побыть здесь. — Я просто хотела, чтобы Ян и вся эта история остались позади. — Простите, мне здесь просто не очень нравится.

— Я с ней поеду, — неожиданно вступился «отец», видимо, почувствовал реальный шанс вернуться к цивилизации, — а ты с Ритой можешь остаться еще на неделю. Мы приедем вас проведать, так ведь, Оля?

Я кивнула, чувствуя волну облегчения, расслабившая каждую напряженную клеточку в теле. Это место скоро останется позади. Прощай Ян, прощайте ночные кошмары, прощайте чертовы оккультные рисунки. Я бежала, и мне было плевать. Мне просто хотелось покоя.

— Уверен? — сощурилась женщина, покусывая нижнюю губу. — Я не хочу, чтобы семья разделялась. Может, нужно уехать всем вместе? Тем более, я не хочу оставлять тебя одну.

— Рита только нашла свою судьбу, — хмыкнула я, чувствуя себя невероятно измотанной. — Ты знаешь, что будет, если заставить ее уехать.

— Ладно, вы отправитесь вперед, а я останусь, пока Рита не будет готова уехать. Не думаю, что мы задержимся надолго.

Я слышала в ее голосе грусть, и сердце болезненно сжалось — вся эта ситуация ужасно расстраивала. Мне хотелось быть для них нормальной, прежней дочерью, той, к которой они привыкли, но каждая попытка оканчивалась провалом. Я все дальше заходила в пасть собственного безумия, с каждым шагом отдаляясь от верного пути.

— Я буду регулярно ходить к психологу, и позволю делать с собой все, что она только скажет. — Эти слова, казалось, убедили ее. — А как только приеду, засяду за просмотр наших семейных альбомов, и начну вести дневник, записывая все впечатления.

Мне пришлось срочно закрыть рот, чтобы не наобещать чего-нибудь еще, лишь бы убраться поскорее из этого странного места, неудивительно, что мы с Ритой отказывались проводить здесь каникулы. Может, дело было не в нашем новом соседе и его пугающем поведении, а в самом месте, которое, казалось, было создано, чтобы сводить с ума своей тишиной и умиротворенностью.

— Хорошо, собирай вещи, завтра поедем пораньше, не хочу застрять в пробках. — «Отец» развернулся, и вышел, больше ничего не сказав, но в его походке теперь мелькнула непонятная легкость, словно он хотел взлететь — ни одна я радовалась отъезду.

— Я быстро отмою пол, — улыбнулась мне женщина, будто речь шла не о странных надписях, а о пятне от кетчупа. — Можешь погулять с полчаса?

— Я не смогу уже здесь заснуть. Ничего если я проведу последнюю ночь в гостиной на диване?

— Господи, Оль, там же ужасно неудобно, — но увидев мой загнанный взгляд, продолжила: — Хорошо, только собери сегодня свои вещи, чтобы завтра с утра ничего не забыть.