Авва

2.

Авва

Камера наезжает на кровать. В кадр попадают деревянные стены, полки с какими-то колбами, засушенными головами животных, костями, амулетами и прочей дребеденью. На кровати лежит обнажённая девушка. Видимо спит. Шоколадная грудь ровно вздымается и опадает. Камера фокусируется на её лице. Резко открываются глаза. Крик оглашает пустую комнату.

— Что случилось, Жрица?

— Ничего, Джеранга. Просто сон, – она уже совладала с собой, и ледяные глаза взирали с каменным спокойствием на молодую девушку, скромно потупившую взгляд. – Сон о бедной девушке Ив с голубыми как небо глазами…

— Но почему вы кричали?

— Кто ты, чтобы я, Авва Жрица Огня, отчитывалась перед тобой?! – в глубине ледяных глаз запылал чёрный пожар ярости. – Убирайся! Мне нужно остаться одной.

— Слушаю и повинуюсь, Великая.

Когда за Джерангой захлопнулась дверь, Авва очертила круг вокруг себя, опустилась на колени, закрыла глаза и погрузилась в транс. Её губы начали шептать какие-то слова.

***

Камера показывает коридор, длинный коридор, вместо стен – переплетённые в жутковатый узор руки и ноги, вместо пола – человеческие лица, вместо потолка – зеркало. Кажется, будто изувеченные лица с пола смотрят на тебя сверху и кричат, кричат, кричат. Авва идёт по этому коридору, наступая на лица. Она до сих пор обнажена. Навстречу ей движется уже знакомая нам девушка. Она не идёт, а парит над полом.

— Ив?

— Да, это я. Когда-то меня звали так. Когда-то, но не теперь.

— Как же тебя сейчас зовут?

— Авва Жрица Огня. Ты прекрасно это знаешь… Помоги мне, Авва.

— Как?

— Искупи мой грех. Я не хочу больше блуждать. Мне нужен покой…

— А в чём твой грех?

— Ах, Авва. Если б я знала…

***

В своей хижине Авва открыла глаза. В комнате был кто-то ещё. Она чувствовала запах… Запах…

— Что ты видела, Жрица?

— Ничего, что касалось бы тебя, Аркунфар. Убирайся отсюда!

В кадре мужчина. Средних лет. Единственная одежда – кусок тигриной шкуры вокруг бёдер. Взгляд тяжёлый давящий. В руке держит копьё, с копья стекает кровь.

— Не забывай кто я, Великая. Не забывай. Что ты видела?

— Я не обязана ничего говорить тебе. Я буду разговаривать только с вождём.

— Твоё право. Но берегись…

Аркунфар приближается к Авве, хватает её за руку и с силой сжимает, в её глазах мгновенье живёт страх, после остаётся лишь обычный лёд…

— Будь моей, Жрица, будь моей!

— Никогда.

— Значит, ты умрёшь. Через три дня День Предков и кто-то должен отправиться к ним по Коридору Лиц…

— Ты не имеешь права. У тебя нет такой власти над вождём…

— Ты так в этом уверенна? Три дня тебе на размышление, три дня. Ранним утром Дня Предков ты должна будешь дать мне ответ.

— Отпусти! Мне Больно!

— Я всё сказал.

Аркунфар отпускает руку Жрицы Огня и уходит прочь из хижины. Авва снова одна.

— Как я могу помочь тебе, Ив, когда мне самой нужна помощь?

***

Камера движется за Аркунфаром. Он спокойно, неспешно идёт по деревне. В хижинах, мимо которых он проходит, слышится детский плач; собаки начинают, выть, лаять, или, поджав хвосты, убегать в джунгли. Улыбка под странным, зловещим, давящим взглядом напоминает скорее звериный оскал.

Камера продолжает движение за Аркунфаром. Он подходит к резко выделяющейся хижине. Слоновьи бивни, перекрещиваясь, образуют вход. Без тени сомнения он переступает порог. Камера становится глазами героя.

Повсюду ковры. В центре – костяной трон, в подножии которого уютно расположилось пять черепов. Человеческих. На троне восседает поедающий чью-то руку огромный чёрный человек в тигриной, окровавленной шкуре. Он слишком увлечён трапезой и поэтому не сразу замечает вошедшего.

— С чем пришёл, советник?

— Скоро День Предков, о, Наисветлейший.

— И что? – вождь не отрывается от ужасного пиршества и слова трудно разобрать, а рука продолжает дёргаться, кровь капает на шкуру и стекает по его массивному подбородку. – Люблю свежатинку. Это один из послов неверного племени.

— Я полностью разделяю Вашу любовь к свежему мясу. Вы полны энергии, Вы полны сил и это доказывает шкура поверженного Вами на вчерашней охоте зверя.

— Как ты складно говоришь. За это я тебя и держу. Но что привело тебя ко мне?

— Я уже говорил вам, Наисветлейший, скоро День Предков. Надо выбрать жертву.

— Надо. В чём проблема?

— Мы съели всех пленниц и пленников.

— Не лукавь, Аркунфар. Дочь Вождя Джунглей у тебя в наложницах.

Крупный план лица Аркунфара. Тяжёлый взгляд из-под насупленных бровей затопляет ярость. Кажется, что он сейчас кинется на вождя и порвёт его в клочья. На губах раболепная улыбка.

— Мне не жалко её, но она ещё не родила мне сына, Наисветлейший.

— Ты прав. Наложница должна родить сына хозяину. Иначе, какая от неё польза. Аркунфар, я передаю тебе всё, что касается Дня Предков. Жертву выберешь ты. Мне всё равно.

— Благодарю, Наисветлейший.

***

Снова хижина Аввы. Жрица медитирует.

— Здравствуй, Ив.

— Здравствуй, Авва.

— Ты знаешь, кто я?

— Да. Ты Авва Жрица Огня.

— Я много думала над твоей просьбой.

— Не просьбой. Мольбой!

— Ну хорошо, мольбой. Я не знаю, как тебе помочь: ты знаешь обо мне всё, а я ничего.

— Ты знаешь моё имя. Разве этого не достаточно?

— Нет. Я должна узнать всю твою жизнь, до последней секунды. В любом случае, я навряд ли смогу тебе чем-нибудь помочь.

— Почему? – глаза Ив наполняются слезами. Больше всего сейчас она напоминает ребёнка, у которого отняли любимую игрушку.

— Через три дня я умру. Моё племя будет захвачено Сынами Джунглей через три месяца после моей смерти… Можно сказать, что ты разговариваешь с мертвецом.

— Но ведь у нас есть три дня. Попробуй узнать что-нибудь обо мне. Что я такого натворила?! – Ив начинает биться в истерике, её крику вторят лица на полу и их отражения на потолке.

— Успокойся, девочка, успокойся. Три дня у нас есть, и я попытаюсь тебе помочь. А теперь мне пора.

***

Джунгли раскрываются во всей своей жуткой красе: странные вскрики-вопли, тёмно-зелёные листья закрывают солнечный свет, удав пожирает мартышку… Авва осторожно, крадучись движется по тропе, дорогу ей преграждают трое смуглых угрюмых воинов. Копья наготове. Слева и справа выходят ещё люди с томагавками наперевес, сзади неслышной поступью подобрались метатели отравленных дротиков.

— Что привело тебя к нам, Авва Жрица Огня? Ты знаешь, что мы можем убить тебя.

— Знаю, но я с миром.

— Неужели Гормирот решил сдаться, неужели тигр преклоняется перед змеёй?! – вождь смеётся, его смех подхватывают соплеменники. Смех резко обрывается, тишина звенит. – Зачем ты пришла, Авва?

— Мне нужны книги Формира.

— Я не могу отдать их тебе. Ты ушла в другое племя… Ты больше не одна из нас.

— Я знаю Будущее…

— Формир тоже.

— Я вижу дальше.

Крупный план лица вождя. Он в раздумии.

— Мы возьмём тебя с собой и проведём состязание. Если ты выиграешь — книги твои, если нет, — вождь делает выразительный жест рукой по горлу…

***

Долгий путь. Запястья Аввы стягивают кожаные ремни, на глазах плотная повязка из какой-то грубой чёрной ткани. Она уже устала. Сзади её подгоняют копьём.

Процессия входит в хижину. Вождь шепчет что-то на ухо своему слуге, и тот срывается с места. С глаз Жрицы снимают повязку, ножом разрезают ремни на руках.

— Сейчас сюда придёт Формир. Ты готова?

— Да.

— Знай, что если ты выиграешь, то на твоих глазах Формир вернётся к Змею Вечности. Ты всё ещё хочешь боя?

— Я хочу мира, но это уже от меня не зависит.

Перед троном, преклонив колено, оказывается человек, чей возраст определить не представляется возможным: длинные прямые волосы цвета воронова крыла, атлетически сложенное тело, с юношеской силой играющие мускулы под кожей цвета кофе с молоком.

— Я явился по первому твоему зову, о, Великий.

— Встань, Формир. Обернись.

— Здравствуй, сестра. Я давно тебя не видел. Почему ты здесь?

— Мне нужны твои книги, брат.

— Так в чём проблема? Бери.

Формир поворачивается спиной к вождю и делает шаг к выходу из хижины, Авва не следует за ним.

— Остановись! – вождь бьёт посохом по земляному полу, на лице смесь ярости обиженного ребёнка и жалости к маленькому зверьку перед удавом.

— Слушаю и повинуюсь, мой Повелитель – Формир оборачивается к вождю и смотрит ему прямо в глаза; во взгляде проскальзывает призрак обречённости. – Зачем ты здесь, Авва?

Авва молчит, вперив взгляд в трещины на полу.

— Она здесь для того, чтобы сразиться с тобой за твои книги. Ты готов?

— Да, – в глазах застыл вопрос: «А разве у меня есть выбор?».

— Состязание начинается. Росма задаст вам три вопроса, отвечать будете по очереди, судить ответы буду я… Начинайте.

***

Голубое небо, чистое-чистое. Ни облачка. Солнце в зените, оно нагревает землю, испаряются реки. В тумане испарений проявляются два силуэта. Мальчик и девочка. Они бегут друг за другом. Камера подъезжает ближе. Слышны их звонкие голоса, слышен их смех, мальчик ловит девочку, и они шутливо дерутся…

В кадре появляется женщина. Она приглашает детей идти за собой. Дети бегут, перекрикивая друг друга, они радуются жизни, радуются небу, и нет ещё никакой войны…

Камера резко переключается на другую картинку: мы внутри хижины Вождя Джунглей. Появился новый персонаж: старая, слепая, толстая негритянка, восседающая на кое-как вырезанном из камня троне. Она задаёт вопросы.

Камера перемещается примерно в центр хижины, и мы видим всех героев.

— Формир, ты волен выбирать, кто из вас первым будет отвечать на мои вопросы. Выбор за тобой.

— Мне всё равно, Росма. Меня здесь нет.

— Значит первый вопрос мой тебе, Авва Изменница.

— Я покорна твоей воле, Росма.

— Слушай. Где-то далеко-далеко росла яблоня. И были её яблоки прекрасны как заря жизни, но… Что в них было не так? Отвечай!

«Зачем ты здесь, Авва? Ответь».

«Мне нужны твои книги».

«Они так нужны тебе?».

«Да».

«Яд».

— Отвечай же, Изменница!

— Яд.

— Теперь ты, Формир.

— Червь.

Негритянка качает головой.

Картинка снова меняется: хижина на окраине деревни, кругом джунгли. Знакомые нам мальчик и девочка, смеются и играют около дома. Неожиданно слышится хруст ломающейся ветки. Дети настороженно оглядываются по сторонам и, ничего не заметив, возвращаются к игре. Камера уходит за заросли кустарника, и в полумраке джунглей мы видим воинов враждебного племени. Они нападают резко и решительно – несколько минут и вся деревня в огне. Женщин вытаскивают за волосы из домов и насилуют прямо на улице, на глазах у детей. Стариков запирают в горящих домах.

Мальчик и девочка бегут, бегут, но на пути у них встают два рослых и сильных воина. Один хватает мальчишку, другой – девчонку. Паренёк резко выбрасывает вверх руку с растопыренными указательным и средним пальцами. Воин с сумасшедшим звериным воем падает наземь, выпускает из рук мальчика. Вместо глаз блестят свежей кровью чёрные дыры. Девочка пытается вырваться, но второй воин держит крепко и идёт прочь из деревни. Это будущий вождь Племени Тигра… Так Авва становится пленницей. А Формир смотрит вслед удаляющейся спине и плачет…

Хижина Вождя Джунглей. Состязание продолжается.

— Формир, вопрос мой тебе. Слушай внимательно. Ты должен ответить на него. Где кончается свет?

— Там, где властвует Тьма.

«Там, где кончаются Джунгли».

— Твой ответ, Изменница.

— Там где кончаются Джунгли.

— Завяжите ей глаза!

Двое слуг появляются в хижине и завязывают Авве глаза.

— Последний вопрос мой. Когда ты умрёшь, Авва?

— Через три дня. В День Предков уйду по Коридору Лиц.

— Твой ответ, Формир.

— Я мёртв с тех самых пор, когда пролил свои слёзы…

— Ты сам выбрал свой путь, сын мой. Ты сам этого захотел…

— Я ничего не хотел, Росма. На всё воля Змея Вечности…

— Авва. Встань на колени, – вождь говорит твёрдо, но глаза его закрыты, и лицо выражает тяжелую печаль, — Дочь моя, ты победила. Книги Формира твои. Формир, ты был предан мне всегда и во всём. Если ты воевал, то, как лев, если было нужно становился хитрым, словно тысяча змей. Змей Вечности ждёт тебя. Прощай.

Один из слуг подносит ко рту трубку и с силой выдыхает воздух. В это время второй слуга снимает с глаз Аввы повязку. Формир падает замертво на земляной пол хижины. Авва подносит ладонь ко рту, чтобы не выпустить крик.

— Книги твои, Авва, но я не могу отпустить тебя к Тиграм со столь ценным артефактом. Поэтому сейчас ты идёшь в хижину Формира, находишь там всё, что тебе нужно и уходишь назад. Здесь ты не приживёшься.

— Я покорна вашей воле, Повелитель Змей.

***

Авва в хижине Формира. Оставшись одна, она начинает кричать, кричать и плакать. Кричит очень долго. Наконец, берёт себя в руки и начинает искать книги.

За окном сменяется день ночью, и снова всходит Солнце, а Авва всё читает книги брата.

В дверном проёме появляются воины Повелителя Змей.

— Жрица, тебе пора уходить.

— Я знаю. Я уже нашла то, что мне нужно…

— Мы проводим тебя до границы деревни.

Три фигуры неспешно движутся через стойбище, никто не обращает на них внимания. Путь проходит в абсолютном молчании. Деревня остаётся позади. Впереди только джунгли.

— Прощай, Жрица.

— До скорой встречи, Сыны Джунглей.

***

В Племени Тигра полным ходом движется подготовка ко Дню Предков. Остаётся один день.

Камера в хижине Аввы. Она снова в трансе.

— Ив, где ты? Я тебя не вижу.

— Авва, иди ко мне… Я здесь. Ты что-нибудь узнала?

— Ив, почему здесь так темно?

— Я – это ты. А ты умираешь… Так ты узнала что-нибудь?

— Да узнала. Ты – девушка с голубыми глазами, которая когда-то была на Небе. Со мной что-то происходит, кто-то рвёт нить… Яблоки… Яблоки… Яблоки.

***

— Ты предала нас, Авва! Ты будешь принесена в жертву завтра утром, но прежде ты проведёшь ночь в яме.

— Нет, пожалуйста… Я умоляю, не надо!

Двое слуг выходят из-за спины Аркунфара, грубо поднимают Авву с колен и, несмотря на её отчаянное сопротивление, тащат прочь из хижины. На лице Аркунфара играет победная улыбка.

Крики оглашают всю деревню, но люди не обращают внимания – они слишком заняты подготовкой к празднику. На противоположном краю стойбища – помойная яма. Жрицу подводят туда, и Аркунфар со смехом толкает её в зловонную жижу. Слуги ждут, когда Авва вынырнет, затем захлопывают деревянные колодки на её шее.

После Советник уходит, за ним уходят слуги, а затем начинается Ад: каждый житель деревни, проходя мимо ямы, считает за честь плюнуть в лицо, пнуть жертву или справить большую и маленькую нужду на её голове…

Она кричит, пока не срывается голос; плачет, пока не высыхают слёзы, а потом наступает Ночь и ей становится всё равно…

***

Утро Дня Предков в племени Тигра. Двое слуг подходят к яме и снимают колодки с девушки. Затем медленно, морща свои носы, за подмышки вытаскивают её из ямы и несут в ближайшую хижину.

Убранство небогато, в центре единственной комнаты вырыта большая яма, от ямы исходит приятный, ласкающий тело пар. Авва умиротворённо улыбается. Неизвестно откуда подоспевшие девушки бережно перенимают ношу мужчин и погружают Жрицу в горячую воду, сдобренную одним лишь им известными маслами. Блаженство разливается по избитому, но до сих пор благородному лицу. Десятки нежных рук отмывают её тело от налипшей грязи.

Неизвестно сколько времени длится купание, однако оно заканчивается и Авву облачают в ритуальный костюм: белоснежное платье из кожи. Её ведут на капище за деревней. Там уже собралось всё племя. Все ждут.

***

Капище. Круг, полностью очищенный от любой растительности, в центре огромный чёрный валун, который венчает грубо вырезанная каменная голова оскалившегося тигра.

Двое слуг под улюлюканье толпы привязывают Авву к камню крепкими кожаными ремнями.

На первый план выходит Аркунфар. Он поворачивается лицом к жертве.

— Возрадуйся, дочь! Возрадуйся! Тебе предстоит встреча с самим огненным тигром в Коридоре Лиц. Да будет эта встреча радостной и весёлой, да сбудутся все твои желания, да будет мир нам! – поворачивается к толпе, воздевает руки к небу, кричит, — Прими же эту жертву, великий праотец! Прими и да ниспошли нам радость, удачу и победу над Сынами Джунглей!

Аркунфар поворачивается к Авве, зловещая улыбка играет на его лице, в руке заточенный осколок камня, длинный и очень острый. Он медленно подходит к девушке и одним ударом отрубает ей руку, затем другую, также поступает с ногами и под конец вспарывает живот.

Неожиданно за спиной Аркунфара вспыхивает огонь.

— Он принял жертву! Он принял! Теперь пора домой, отмечать! Скоро мы завоюем джунгли, очень скоро!

Толпа уходит, ведётся ускоренная съёмка. В кадре остаётся Авва, взгляд вперившийся в небо, искажённое криком лицо. Падают первые капли дождя, она смотрит в небо и улыбается…

***

Пустая комната. Нет никого. Только огромное, во всю стену, колесо крутится и крутится. Голубым свечением заполняется помещение.