«Иоланта». От Анжуйского к Чайковскому.

«Иоланта» — последняя опера Чайковского, премьера ее состоялась в 1892 г.

С одноактной драмой в стихах датского писателя Генрика Герца «Дочь короля Рене», переведенной Ф. Миллером, композитор ознакомился в 1884 г.

В 1888 году драма в адаптации В. Р. Зотова была поставлена на сцене московского Малого театра. Именно на ее основе брат Петра Ильича, Модест, создал либретто.

Одноактная опера была написана для постановки с двухактным балетом «Щелкунчик» по заказу директора императорских театров И. А. Всеволожского, задумавшего создать феерическое представление, объединяющее оперу и балет. Три акта были оптимальными по продолжительности, позволяя публике посвятить развлечению весь вечер.

«Иоланта» не имела такой оглушительный успех, как «Евгений Онегин» или «Пиковая дама». Тем не менее, театры без конца возвращаются к ее постановкам. В ней ищут глубокие философские смыслы — Чайковский работал над ней в период, когда увлекался трудами Бенедикта Спинозы. Она завораживает слушателей. Даже когда ариозо Иоланты «Отчего это прежде не знала…» исполняется как отдельное произведение, публика на несколько секунд замирает под впечатлением, и только потом начинает аплодировать.

Историческая подоплека сюжета удивительным образом перекликается с нашумевшим романом Дэна Брауна «Код да Винчи». Дело в том, что Рене дʹАнжу (1408-1480), по прозвищу Добрый — прототип отца Иоланты, был, по некоторым данным, в родстве с потомками тех самых Меровингов, носителей генофонда Иисуса Христа. Говорят, он даже похвалялся, что владеет кубком, по поверью принадлежавшим Марии-Магдалине.

Этот дебошир формально числился королем Неаполя и Сицилии, Майорки и Сардинии, Арагона и Валенсии, Венгрии и Анжу, владел графствами Прованс, Пьемонт, Гиз, Калабрией и Лотарингией, но все его титулы были номинальными. Реального внушительного королевства он не имел, и всю жизнь гонялся за каким-нибудь завалящим территориальным образованием, чтобы осчастливить его подданных своим величеством. Бывало, ему это удавалось — в 1438 г. Рене на короткое время захватил Неаполь, вытеснив из него войска Альфонса V Арагонского (1401-1458). Это был момент его наивысших успехов.

В том же году Альфонс V прогнал Рене из Неаполя, и неприкаянный король многих королевств вновь отправился на поиски материального воплощения своих титулов. Воевал он не особо успешно, зато его рейтинг основательно поднимает авантюрная версия, что в составе его флотилии делал свои первые шаги сын генуэзского ткача Христофор Колумб.

В политике и войнах Рене терпел сплошные неудачи, но в развлечениях и приключениях отрывался от всей души. Он был довольно ветреным, увлекался рыцарскими забавами и искусствами и в 1473 г., устав гоняться за коронами, окончательно осел в своем последнем владении, Провансе, окружив себя многочисленными поэтами, художниками и музыкантами.

Нарисовался пред светлейшими очами Рене и небезызвестный люмпен Франсуа Вийон. Но ненадолго — атмосфера фальшивой галантности подстегнула вечного бродягу к дальнейшим скитаниям.

Рене и сам сочинял музыкальные произведения, писал пасторали, рисовал картины, а также устраивал громкие рыцарские турниры, где радовал общественность костюмированными выходами. Ничего удивительного, что он вошёл в историю в качестве последнего короля-трубадуру.

Образ благородного рыцаря не мешал ему таскать за собой вместе с семьей любовницу и посвящать ей свои успехи на поприще поэзии и искусств. Правда, после смерти первой супруги он честно на ней женился.

От первой жены, Изабеллы Лотарингской, у Рене было трое детей:

Иоанн (1425-1470), ставший после смерти матери герцогом Лотарингским. Он в лучших семейных традициях безуспешно воевал за Неаполь. После смерти сына Рене, переживший его на 10 лет, был вынужден завещать Анжу Людовику XI, который и захватил его в 1475 г, не дожидаясь смерти завещателя.

Иоланда (1428-1483), совсем не слепая и реально сочетавшаяся законным браком с Фредериком де Водемоном (1417-1470). У нее был титул королевы Неаполя, и она являлась пра-прабабушкой Марии Стюарт.

Маргарита (1429-1482), выданная замуж за английского короля Генриха VI — это было одним из условий Турского перемирия 1445 года между Францией и Англией. Весьма невыгодного для Англии, т. к. за руку Маргариты французам передавались, ни много, ни мало, Гасконь и Гиень. Правда, в дальнейшем оказалось, что англичане не особо заморачивались необходимостью держать слово.

Не забываем, что всего лишь 14 лет назад на костре была сожжена Орлеанская дева, проживавшая, кстати, на территории под юрисдикцией Рене и пользовавшаяся покровительством его матери.

Генрих VI Ланкастер, муж Маргариты, понимая, что передача английских владений на материке вызовет в Англии волнения и протесты, проигнорировал исполнение договоренностей, чем весьма огорчил французскую жену, настаивавшую на их реализации.

Вообще Маргарите не везло по-крупному. Мало того, что Генрих больше любил читать, чем воевать — именно он является основателем университетов в Кембридже, Оксфорде и Итоне.

Плюсом к этому непростительному качеству по линии французского дедули у него прослеживались наследственные психические отклонения, и он частенько впадал в безумие.

В периоды просветления предприимчивая жена опять вытаскивала своего интеллигента-Ланкастера к власти, чем страшно раздражала нацеленных на трон Йорков.

Закончилось противостояние войной Алой и Белой розы — символов Ланкастеров и Йорков. Возможно, эпизод в опере, когда Иоланта протягивает белую розу вместо красной, является отголоском именно этого исторического факта.

Бедного Генриха сначала пленили, потом освободили, потом снова пленили и наконец убили. Сама бывшая королева в одном из сражений попала в плен, а её сын — принц Эдуард, погиб на поле боя.

Плененную Маргариту посадили в Тауэр. По просьбе Рене Анжуйского в 1475 г. ее выкупил из заточения Людовик XI. Но при этом Маргариту лишили права наследовать отцу, в результате чего отцовское наследство перекочевало к французскому королю.

Дальнейшая жизнь Маргариты особого интереса не представляет. Свои последние годы эта возмутительница спокойствия провела в одном из родовых замков близ Анжера, без денег и всеми покинутая.

В общем, образ этого короля и его потомства как нельзя лучше иллюстрирует средневековый сюжет о Колесе фортуны.

«O Fortuna», «Carmina Burana»:

Фортуны колесо вертеться не устанет: низвергнут буду я с высот, уничиженный; тем временем другой — возвысится, воспрянет, все тем же колесом к высотам вознесенный.

Об этом произведении поговорим отдельно, а сейчас вернемся к мистической составляющей оперы.

Период написания Иоланты был ознаменован повальным увлечением мистикой. Есть предположения, что обратить внимание Чайковского на драму датского писателя мог Клод Дебюсси, который в юности был домашним пианистом и учителем музыки в семье многолетней покровительницы Чайковского Надежды фон Мекк. В ряде писем фон Мекк к Чайковскому иногда упоминался некий «милый французик», который с восхищением отзывается о его музыке и превосходно читает партитуры.

Дебюсси, хоть и слетел с выгодной должности при меценатке из-за повышенного интереса к одной из ее дочерей, был очень непрост. Недаром его имя фигурирует в перечне магистров тайного общества приората Сиона. Равно, как и имя Рене Анжуйского.

И Дебюсси контактировал с небезызвестным аббатом Соньером — не куратором Лувра из «Кода да Винчи», а аббатом церкви Ренн-ле-Шато, маленькой деревеньки в 40 километрах от вотчины катаров, Каркассона. Предположительно, именно этот священник нашел ключ к сокровищам тамплиеров. Или катаров. Или Дагоберта II — длинноволосого Меровинга. Или сами сокровища… кто знает.

Во множестве источников представлена масса разнообразных версий. Здесь же стояла задача отследить некоторые из тайных нитей, опутавших мир и незримо соединивших древнюю династию длинноволосых королей с творчеством великого русского композитора 19 века.

Ибо, как мы убедились, во Вселенной ничто не проходит бесследно.