Резиновый рай

На собрании акционеров ЗАО «Резиновый рай», созванном новым директором, стоял жуткий гвалт. Пайщики громко требовали решения наболевших вопросов.

В перестроечный период работники шинного завода рискнули, вложив свои средства в конверсию, переориентировавшую производство на выпуск ассортимента для секс-шопов. Скоро реорганизованное предприятие стало приносить акционерам ощутимую прибыль.

Как известно, в СССР настоятельно не рекомендовалось отвлекать силы с фронта классовой борьбы на фронт любовный. Проповедовался суровый аскетизм, из-за чего население страдало повальной половой неграмотностью и понятия не имело, как культурно назвать некоторые части собственного тела. После доблестного развала страны Советов, пользуясь воцарившейся вседозволенностью, оголодавшее по сексу население кинулось восполнять зияющие пробелы.

Подраставшая в условиях раскрепощённости молодежь воспринимала её, как нечто само собой разумеющееся, старшее же поколение, кряхтя, навёрстывало упущенное.

Благодаря спровоцированному скачком в идеологии буму индустрия сексуальных игрушек в стране развивалась семимильными шагами, и «Резиновый рай» благоденствовал и процветал.

Но в последние годы спрос на продукцию резко упал. Предприятие стало убыточным. Старый генеральный директор вынужден был уволиться и на смену ему пришёл новый руководитель, молодой и перспективный.

Перекрывая шум, новый директор обратился к начальнику коммерческого отдела.

— Вы можете объяснить, почему склады переполнены? Почему наши изделия не востребованы?

Пузатый дяденька, вытирая с лысины пот, нервно задёргался:

— Кому нужны наши модели по стандартам первых пятилеток? Да, когда-то они были в новинку и шли нарасхват. А теперь их только иностранцы берут в качестве ретро-сувениров, наравне с будёновками и фланелевыми панталонами. Из Китая валом валят конкурентки, дешевле и эстетичнее. «With long-lasting effect and with an indescribable feeling», — блеснул коммерсант интеллектом и рязанским акцентом, — Спросите у наших оформителей, сколько лет они не внедряли инновации.

С места поднялась длинноволосая личность со следами злоупотреблений на лице и на несколько секунд артистично замерла в задумчивости.

— Наш главный художник! — услужливо шепнули директору сидящие рядом сотрудники.

— Я принимаю концептуализм эстетической дилеммы, — разглядывая невидимый узор на беленном потолке и обдавая присутствующих перегаром, изрёк художник, — Но глубина самопознания заключается в ковалентной связи с поэзией серебряного века...

— Что-что? — удивился директор.

— «Соловьи на кипарисах и над озером луна, камень чёрный, камень белый, много выпил я вина…», — художник встряхнул прядями сальных волос и вдруг неожиданно трезво доложил:

— Моделей, говорю, нет подходящих. Мерлины и Шароны морально устарели. Я просил денег у начальника коммерческого отдела, чтобы нанять двух-трёх натурщиц для комплектации нового облика, но он ни копейки на это не выделил, — и он мстительно посмотрел на коммерсанта.

— Я не могу отвлечь средства предприятия на ваши капризы! — завопил лысый дядька, — Вы толкаете меня на должностное преступление!

— Тогда не придирайтесь, — огрызнулся художник, — Обидеть меня может каждый, а помочь с натурой не хочет никто. Тут нужно нечто самобытное, в своей простоте невыразимо прекрасное. Где я вам найду модель, чтоб перебила спрос на импортных Барби?

— Он голубой! — хихикнули на ухо директору ещё не тронутые толерантностью осведомители.

В этот момент в зал заседаний вошла неземной красоты девушка. Конец тяжелой русой косы болтался у изящных лодыжек, лицо украшал задорно вздёрнутый нос, голубые глаза с весёлым любопытством разглядывали присутствующих.

Мужчины разинули рты и затаили дыхание, женщины автоматически втянули животы и выпятили грудь. И даже голубой художник заинтересованно приподнялся со стула.

С грацией пантеры, плавно покачивая бедрами, девушка подошла к директору и чмокнула его в щёку.

— Ты скоро?

— Коллеги, знакомьтесь! — сообщил покрасневший директор, — Это моя жена.

Женщины расслабились, мужчины захлопнули рты. Только художник, поглядывая на девушку, сосредоточенно грыз карандаш.

— Подожди еще полчасика, — ласково сказал жене директор и продолжил официальным тоном, — Итак, на повестке дня вопрос о модели для создания новой продукции!

— Ваша жена для этого подойдёт идеально, — нахально ввернул художник.

— Но я не могу просить её позировать для создания секс-игрушки! — возмутился директор, подавив вспыхнувший меркантильный интерес.

— Так вы заботитесь о нуждах предприятия? — надулся коммерсант, — А говорили, что на всё готовы ради выхода из кризиса.

— Просим вас, просим, просим! — зазвучали другие голоса, — Помогите нам справиться с кризисом!

— Ладно, — сдался директор. Желание выступить в роли спасителя отогнало тревожную мысль, что копией его жены сможет обладать любой самец. Да и что тут скрывать, повышенное внимание к ней ему льстило.

— Но всё зависит от решения самой Раисы. Раиса! — повернулся он к девушке, — Согласна ли ты быть… хм-хм… лицом бренда? Очень тебя просим!

— Просим, просим, просим… — подхватил хор присутствующих.

Через несколько дней по эскизам художника были отлиты новые формы.

После шумной рекламной компании резиновую модель «Раиса» запустили в реализацию. В день старта продаж у секс-шопа при предприятии выстроилась очередь. Проезжая мимо, директор заметил мелькнувшую в рядах потенциальных покупателей лысину начальника коммерческого отдела.

Популярность новой куклы зашкаливала. Продажи били все рекорды.

Ночью жена закинула стройную ножку на директорское бедро. Он сразу же откликнулся, но в самый ответственный момент понял, что исполнить супружеский долг не в состоянии. В голове бегущей строкой неслись знойные подробности о забавах с новой куклой, услышанные им в курилке. Накатили досада и брезгливость, и желание мгновенно испарилось.

— Прости меня, — угрюмо повинился он, — Я как подумаю, что все они с тобой того самого, у меня ничего не получается.

— Ты же сам меня уговорил пойти в натурщицы! — рыдая, ответила жена, — А теперь обвиняешь чёрт те в чём!

— Я и не предполагал, что так отреагирую. Сейчас только понял, что не смогу спать с женщиной, побывавшей в общем доступе. И вообще, мне тяжело находиться с тобой в одной квартире. Мы должны развестись, другого выхода нет. Сегодня же собери вещи и уезжай. Все расходы я беру на себя.

Оставив в доме плачущую жену, он сел за руль и поехал к заводу. Взял у охранника ключи, зашёл в секс-шоп и долго смотрел в голубые глаза новой куклы.

Утром он оплатил покупку и увез резиновый муляж в свою опустевшую квартиру.