Глава 1

ЧАСТЬ 1: НАДЕЮСЬ

Глава 1

«Дайте почувствовать землю босиком.

Колкие травы будут мне рады голому тайком.

Краем обрыва к месту нарыва я выхожу гулять.

Мне интересно, будут ли честными

Те, кто пойдут искать.…»

«После 11» — «Победная»

Москва, лето 2010

Алексей Морозов, еле передвигая ноги, зашел в подъезд родного дома. С трудом поднимался на свой этаж, голова гудела от перенасыщенности событиями последних дней, он стал жить на автопилоте и боялся засыпать, ему казалось, что он сходит сума.

Хотелось по-человечески забыться и тяпнуть водочки, а конкретнее «набухаться» до потери сознания, но алкогольное небытие временное явление, потом опять придется возвращаться в суровую реальность.

Идея «набухаться» подкупала и все больше стала приобретать конкретные мотивы, все равно придется мириться с Андрюхой Чеченом, размолвка между ними была серьезной, но просто взять и перечеркнуть последние годы дружбы, крепкой, пусть с надрывом, было невозможно. Насколько с Андрюхой они были разные, настолько их же объединяла одна, пережитая на двоих война в Чечне, из пепла которой им так до конца и не удалось возродиться.

Леша не любил праздных разговоров о днях, проведенных в Чечне, только с друзьями, с Андреем и Кондратом, которые сами побывали в этой мясорубке, в памятные дни, наливая горькую в стаканы, вспоминали не вернувшихся ребят.

И, Кондрата, боевого товарища пора было навестить. Депрессивного сурового Кондрата, с которым служил в армии, пережив вместе плен у чеченских боевиков.

Леша всегда, хотя бы один раз в месяц находил время «зависнуть» с ящиком пива у Кондрата, это почти стало традицией в тесной мужской компании, часто к ним присоединялся Андрюха со своими товарищами. Только в этой компании можно было хоть немного забыться, расслабиться, вспомнить пережитые на войне ужасы, несколько дней плена у чеченских боевиков. С кем либо еще, Алексей отказывался разговаривать на эту тему, как бы его не вызывали на откровенность, под рюмашечку или без нее.

Попойки в компании боевых товарищей, всех без исключения, как сейчас говорят с «чеченским синдромом», заканчивались одинаково предсказуемо, Кондрат после принятия определенной дозы алкоголя становился невыносимым, плакал и проклинал друга.

— Зачем, сука, ты вытащил меня оттуда? Почему не дал мне сдохнуть там!?

И был в чем-то прав…

***

Он совсем недавно, несколько дней назад «примирился» со своей необыкновенной сестрой Ариной, последний разговор с ней не давал покоя, он все время возвращался к их долгим откровениям. Впервые в жизни, они не просто кивнули друг другу, проходя мимо, а разговаривали, делились пережитыми событиями в разлуки годами.

Леша вспомнил слова своей сестры Арины, ставшей причиной размолвки с Андрюхой:

— И не злись на Андрея, пожалуйста. У нас в жизни не так много друзей, чтобы их с легкостью можно было терять. Друзья, как родные люди, и радуют нас и огорчают, но мы не можем без них. Каждый человек ищет, кому можно довериться в жизни. Мы все спешим избавиться от одиночества…

Она была из другой реальности, его необыкновенная сестра, до рези в глазах красивая брюнетка, бесконечно несчастная, почти с другой планеты, но именно ей он разрешил понять, какая боль раздирала его. Его словно препарировали, вывернули наизнанку, но он не закрылся от нее, как делал это обычно, с другими, кто так активно лез в душу, поковыряться там часок, а потом продолжать жить, как ни в чем не бывало. Арина получила право знать о нем все…

Сама Арина от Андрея уже знала, что Леша несколько кошмарных дней провел в плену у боевиков, но только когда она увидела в ярких картинках весь ужас, пережитый молодыми ребятами, попавшими на эту непонятную войну. Как им страшно было, когда на их глазах казнили офицеров, перерезая им горло, обещая, что их тоже ждет такая участь. Как восемнадцатилетние мальчишки сидели в вырытой яме, ставшей им временной тюрьмой, голодные, ободранные, как их пытали и издевались. Во время обстрела, им удалось бежать, и растерзанный на куски Лешка, которому порезали в лохмотья спину, превозмогая свою боль, тащил по лесу на себе несколько километров сослуживца с перебитыми посиневшими ногами. Успел спасти только одну жизнь, и испытывал чувство вины за это, ведь в той яме их сидело несколько человек, простых солдат, приговоренных, ожидавших свой неминуемой смерти.

И как потом огромная страна, благостно закрыв глаза на проблемы маленькой мятежной республики, забыла о тех парнях, юных и неподготовленных, что отправила воевать в кровавую мясорубку. Неудобные забытые, никому ненужные герои той войны. Вся война, беспощадная и жестокая, в Чечне стала большим обманом, высшие военные чины предавали простых российских солдат, отдав их на растерзание, как телят на убой, поставив воевать против, более хорошо подготовленных и вооруженных чеченских боевиков. Эта война расколола общество надвое, сформировала у простых россиян враждебное отношение ко всем чеченцам, сделала несчастными тех матерей, что не дождались домой своих сыновей.

Армия, которая должна делать из мальчишек мужчин, калечила их. И как неудобно говорить о молодых ветеранах Чечни и Афганистана, обессмысливая их боевые подвиги, не объясняя, какую национальную идею они защищали, за что получали свинцовые пули, за что отдавали молодые непрожитые жизни? И сколько тысяч сломленных ребят, вернувшихся с этих войн, живут по соседству, ловя на себе косые взгляды осуждения?

— И еще, она говорит, что восхищена тобой, как ты в Чечне тащил по лесу того раненого парня, которому потом ноги ампутировали, Олега Кондратьева. Леш, я увидела, как это было… — Арина не находила слов, чтобы выразить всю гамму эмоций, сочувствие, возмущение...

Два друга, ее друг Андрей и ее брат Лешка, побывшие в Чечне в разные годы, вернулись живые, чудом уцелевшие. И разве повешенные им на грудь медали являются компенсацией пережитого кошмара, утраченной юношеской наивности?

***

Дома кто-то не спал, на кухне горел свет, когда он заходил в подъезд, неужели несносная соседка по коммунальной квартире, Алевтина так поздно кашеварит? Что ее разобрало на ночь глядя, обычно она рано ложилась спать.

У него даже возникла трусливая мысль, переночевать где-то в другом месте, например, напросится к сослуживцам на ночь. Он не мог теперь спокойно находиться в квартире, после того, как узнал, что Алевтина испытывает к его телу определенное влечение. Это омерзительно, быть объектом сексуальных фантазий у престарелых тетушек за пятьдесят, таких, как Алевтина…

Зашел в квартиру, выдохнул облегченно, оказалось на кухне сидит частая гостья в этом доме, племянница Алевтины, Юлька. Почему-то он даже не был удивлен ее присутствием.

— Привет. — лениво кивнул он ей. — Какая сорока принесла тебе новости на хвосте?

— Привет, Лех. Вот жду тебя уже несколько часов. — горестно вздохнула она, допивая очередной литр чая.

— Сплетничать будем на ночь глядя? — усмехнулся он. — Позвонила бы своей подружке. Рыжей…

— Ты же знаешь, она теперь мне бывшая подружка… Ника Савельева живет теперь в другой сказке, для богатеньких девочек.

Он без всякого интереса смотрел на Юльку, которую не видел несколько месяцев. Они познакомились при очень неприятных событиях, когда сейчас тридцатидвухлетняя Юлька училась в девятом классе. Удивительно, но она почти не изменилась внешне за столько лет, только сейчас более уставшая от жизни, циничная, с тяжелым взглядом, но все такая же мелкая. Он запомнил ее маленькой, худенькой, как недоедавший ребенок.

Повзрослевшая Юлька все также осталась жить в худеньком нескладном теле, не смотря на роды и двоих сыновей, она не прибавили ни грамма, и за все годы так и не подросла. При его росте больше ста девяноста сантиметров, она ему даже до плеча доставала только на высоких шпильках.

Сейчас она сидела на кухне в обнимку с кружкой, ждала его, желая поговорить о последних событиях, дошедших и до нее, но у него совсем не было желания заниматься пустой болтовней.

Друзьями они так и не стали, скорее изредка приятельствовали.

Юлька с большим интересом смотрела на соседа своей тетки Алевтины, помня первое знакомство с Лехой. Все такой же высокий жгучий брюнет, только сейчас у него пробивалась темная щетина на уставшем лице. За годы, что она его знала, он только возмужал, подтянулся, раздался в плечах, и имел сногсшибательную фигуру модели-терминатора, ему в кассовых боевиках сниматься, а не работать в ментовке. На лицо не сказать, чтоб был красавец, но находятся женщины, которым нравятся заостренные, даже слишком резкие суровые черты с пронзительным орлиным взглядом почти черных глаз. Бабы у него точно водились, и в большом количестве.

Большими друзьями они, к сожалению Юльки, так и не стали. Леха был закрытый мир, недоступный ей, циничный, едкий, уставший и безумно одинокий.

Их немые переглядки нарушил мобильный звонок на телефон Лехи. В такой час, ночью, кто ему звонил? Он быстро нажал прием звонка, даже не поздоровавшись, стал слушать абонента на том конце, на уставшем небритом лице проявилось сначала беспокойство, потом злость, глаза сузились, брови нахмурились, он заметался по кухне, ища зажигалку для в спехе сунутой в рот сигареты, коротко отвечая.

— Да, понял. Сейчас буду. Не переживайте, теть Люд, я уже выезжаю… — дал отбой, и от души нецензурно выругался, самым приличным было. — Черт побери!

— Что случилось? — успела только спросить Юля, он махнул рукой и стал искать в телефоне очередной номер, кому нужно срочно позвонить.

— Да, это я. Знаю, что удивлен… Не сейчас… — все тот же раздраженный тон с неизвестным Юльке абонентом. — Андрюх, Кондрат опять психует, сорвался… Откуда я знаю чего он опять? Все тоже самое… Мать его сейчас звонила, говорит, сидит на подоконнике, обещает спрыгнуть… Да, девятый этаж, если что, соскребать будем с асфальта… Я знаю, что ты не успеешь… Позвони лучше Руслану, пусть подъезжает…

Юлька, округлив глаза, прислушивалась к разговору. Значит, сначала позвонила мать неизвестного ей Кондрата, который «психует и сорвался опять» по неизвестной причине, потом звонок другу Андрюхе, но тот не успевает, а это, надо понимать, вызов подкрепления для спасения Кондрата, который грозит выкинуться с девятого этажа. Что же за друзья у Лехи, которых приходиться ехать спасть среди ночи?

Алексей вдруг вспомнил, что он не один, повернулся к Юльке. Жаль, но она оказалась лишним свидетелем его разговора, сейчас начнет приставать с расспросами.

— Извини, некогда, я уезжаю…

— Возьми меня с собой! — вдруг вскочила она, подлетела к нему, схватила за руку. — Я все слышала… Я могу помочь твоему другу…

— Ты!? Чем ты можешь помочь? Птенчик, просто забудь, что слышала… — он налил холодной воды из-под крана, жадно напился из кружки, похлопал по карманам джинсов, проверяя наличие ключей, бумажника и телефона.

Он уже выскочил из квартиры, резко кивнул на прощанье Юльке, оставшийся на его кухне. В пролете между этажами его остановил Юлькин голос, застывшей в проеме двери.

— Леша, я сама когда-то хотела выброситься из окна… Я чудом осталась жива. Возможно, я найду для него слова…

— Да!? А ты уверенна, что хочешь поехать со мной? — он был удивлен, об этом эпизоде из Юлькиной биографии он не знал, но справедливо пришел к быстрому выводу, какие причины могли привести к этому необдуманному поступку вечно мечущуюся Юльку.

— Да, уверенна! — Юлька сама себя перестала понимать, чего это ее вдруг сподвигло на такие поступки, ехать спасать Лешкина друга от попытки суицида? Она его не знала, этого психованного Кондрата, вообще, сегодня первый раз о нем услышала из подслушанного разговора Лехи с другом, но почему то екнуло сердце, забилось быстро, тревожно. Чего они тут выясняют, когда надо ехать срочно спасать человека?

***

Уже сидя в машине, Леша пожалел, что не продумал всех последствий, и взял с собой Юльку. Вот чем она может помочь? Только бы хуже не сделала. Теперь не выкинешь ее из машины посреди дороги в ночной Москве.

— Юль, ты там особо не лезь. Может, в машине посидишь? — он гнал на полном максимуме, выжимал все, на что способна его старенькая машинка. Но другой край Москвы, в Люблино, где жил Кондрат, не предполагал пятиминутной поездки, даже по ночной Москве.

— Вот еще придумал! Кстати, ты не думал, что надо какие-нибудь службы специальные вызвать? Ну, там сам лучше знаешь.

— Нет! — рявкнул он. — Уже проходили, будет только хуже… Его опять в психушку заберут…

— Что с ним такое происходит, можешь сказать?

— Кондрат, он… — Леша задумался, что можно говорить Юльке, без лишних подробностей. — Он со мной служил в армии, попали вместе в Чечню. Там его ранили, у него ампутированы обе ноги, одна до колена, другая еще выше. — почти выплюнул он сквозь зубы.

— А его Кондратом так и зовут? Имя необычное.

— Нет, его зовут Олегом, но он на свое имя не откликается больше… Фамилия Кондратьев, отсюда и Кондрат.

— Он твой ровесник? Ему тридцать шесть тоже, как тебе?

— Ему будет тридцать шесть через полгода.

Это все, чего добилась Юлька, на остальные вопросы он пожимал плечами и уходил от прямых ответов. Вот как это можно больше не откликаться на имя? Иметь вместо имени кличку, как у собаки. Если честно, ее испугали подробности о тридцатипятилетнем Кондрате, его ампутированных ногах. Что пришлось пережить парню, совсем молодым потерявшему возможность ходить? Она еще спрашивала, ходит ли он на протезах, или передвигается в инвалидном кресле, как живет, есть ли у него семья, жена, дети, чем занимается?

Леша упорно молчал, только разозлился еще больше от ее назойливых вопросов. А когда эта несносная болтушка добралась до тем, ради которых собственно и ждала его полдня на кухне, он чуть с катушек не съехал, приказав ей посидеть дальше молча.

Юлька обиженно насупилась. Вот, она несется в Москву, оставляет двоих детей с матерью и теткой на даче, чтобы помочь друзьям, пусть даже бывшим, но попавшим в беду, а ее невежливо отшивают. Колька Земцов, ее бывший одноклассник, с которым она единственным поддерживала слабые дружеские отношения, позвонил ей рассказать о Нике Савельевой, и обо всем, что произошло, он чуть в обморок не упала, когда узнала.

К сожалению, с Никой они перестали дружить, после школы они еще поддерживали теплые отношения, но потом дорожки разошлись. Ника стала дочкой очень состоятельного папика, оторвалась от реальности, и на всех смотрела свысока, позволяя себе презрительные, даже грубые выходки в отношении друзей. Как они вообще ее терпели так долго? Деньги меняют людей, а их несметное количество делает из людей монстров, сколько еще раз нужно убеждаться в этой непоколебимой веками истине?

Их дружная школьная компашка развалилась постепенно, через несколько лет. Юрка, Макс, Колька, Ника и она, от них остались жалкие воспоминания. Кажется, Колька Земцов, единственный, кто удерживал эти отношения спустя столько лет, стараясь со всеми сохранить взаимоотношения, в память о тех дружных годах, когда были словно единый организм, цельной командой.

Чего Леха так выбесился от простого вопроса о Нике? Поза напряженная, лицо злое-презлое, ноздри раздул, аки дракон, на охоту собрался за младенцами.

***

На лестничной клетке у квартиры Кондрата их ждал неизвестный мужик, среднего, но плотного телосложения, вроде молодое лицо, глубокий уродующий шрам на щеке, и весь седой, как глубокий старичок. Юля подозревала, что это и есть тот Руслан, которому должен был позвонить Андрюха.

Мужик недоуменно поднял брови, увидев неизвестную спутницу рядом с Лехой. Юлька вся подобралась, и состроила ему такое же удивленно лицо.

После короткого быстрого рукопожатия с Русланом, Алексей их представил друг другу, они кивнули головами в знак приветствия.

— Что там? Как мать? Что говорит? — Леша кивнул в сторону квартиры, входная дверь была слегка приоткрыта. Окна комнаты Кондрата выходили на другую сторону, поэтому со двора, когда они подъехали парковаться, кроме света на кухне и в большой комнате, он ничего не разглядел. Обычно свои попытки «самоубиться» Кондрат исполнял в своей медвежьей берлоге.

— Мать рыдает, пьет валерьянку у соседки, отправил ее с глаз долой.

— А наш пациент на каком этапе сейчас?

— Меня прогнал. Пьян прилично. Воздухом дышит и ждет зрителей. Тебя в первую очередь. Это же ты главный виновник всех его несчастий.

— Понятно. Пара минут ничего не решит, пусть пока дышит воздухом. С матерью сначала поговорить надо, из-за чего его сорвало.

Руслан пошел звонить в дверь напротив, а Юля, переводя взгляд с одного на друга, пыталась осмыслить короткий, но емкий диалог. Как они могут так буднично обсуждать попытку суицида их другом? Дышит воздухом и ждет зрителей? Они совсем, что ли бесчувственные?

Из квартиры напротив вышла заплаканная женщина в сопровождении пожилой бабульки. Кто из них мать Кондрата, Юльке сообразила быстро. Женщина старше пятидесяти, опухшее лицо, красные заплаканные глаза, в домашнем легком халате нараспашку, из-под которого выглядывает тонкая ночнушка. Видимо, уже спала, когда начались проблемы у Кондрата.

— Лешенька, ты приехал! — кинулась женщина в раскрытые объятия. — Спаси его, пожалуйста… Помоги ему… — и начала опять громко рыдать.

— Теть Люд, все будет хорошо… — он обнимал мать друг, гладил ее по волосам, стараясь успокоить. — Скажите, что произошло?

— Лешенька, я вчера уезжала к сестре, как всегда, раз в месяц… Ну, как мы договаривались… — и выразительно посмотрела на него заплаканными глазами.

— Теперь понятно… Теть Люд, я пойду сейчас к нему, вы не вмешивайтесь, хорошо? Все будет хорошо, я вам обещаю.

Вот Юле было совсем не понятно, о чем речь, о каких договоренностях идет речь? И как Леха может быть уверен, что все будет хорошо. Поговорил с матерью, и сразу как-то сдулся, перестал быть напряженным, расслабил плечи, только лицо совсем уставшее, с темными кругами под глазами.

***

Руслан разглядывал незнакомую ему Юлю, не понимая, какая роль отведена ей в этом спектакле? Срочно позвонил Андрюха, вызвав его к Кондрату, у которого начался очередной пьяный дебош с угрозами лишить себя жизни. Раз в год, а то чаще такое происходило, причем почти по одному сценарию. И всегда они ломились сюда, спать друга, Руслан приезжал первым, жил совсем рядом, потом подкатывал Андрюха, он жил недалеко от центра, последним приезжал гвоздь программы, Алексей Морозов, которому и был предназначен весь этот концерт. Сейчас один зритель выпадал, Андрей находился за триста километров от Москвы, приехать оперативно не мог, но уже успел раз десять позвонить, предлагая разные варианты дальнейших действий, и оба ждали Леху, проклиная, что тот так далеко живет.

Руслан был другом Андрея, с ним они прошли суровые боевые годы во Второй Чеченской компании, спецоперации и разведка, по поиску укрывшихся чеченских боевиков. Именно Андрей их познакомил несколько лет назад с Алексеем и Кондратом, ребята были старше их на пять лет, и попали обычными призывниками в начале девяностых в Чечню.

Андрюха свято чтил дружеские отношения, готов был костьми лечь ради близких людей. Руслану даже казалось, что из Лехи сделали икону, он испытывал определенную ревность, не до конца понимая всех нюансов.

Андрюха всегда говорил, что именно это сблизило их, воинское братство, понимание, что делает с тобой проклятая война, когда смотришь каждый день смерти в лицо, теряешь товарищей в боях. И, конечно, Леха был герой, мало кто знал, все обстоятельства его службы, плена, сам он не распространялся, и никогда не бравировал своими подвигами и заслугами.

Андрей первый познакомился с Кондратом. Спасенный боевой товарищ, которого Леха вынес на себе, повредился малек в уме. Плен у чеченцев, ампутированные простреленные и перебитые ноги врачи не смогли спасти. Парень съехал с катушек, а Леха его постоянно, то выдергивал из петли, то снимал с подоконника, успокаивал его несчастную мать.

Он словно чувствовал за него постоянную ответственность, раз спас ему жизнь. Как там, у Сент-Экзюпери, Лис сказал Маленькому принцу «Люди забыли эту истину, но ты не должен ее забывать. Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили…» Да, о таком друге можно только мечтать. Особенно после постоянно произносимой цитаты из «Маленького принца», Руслан сжимал кулаки, полностью соглашаясь с Андрюхой.

Да, мы всегда будем в ответе за тех, кого спасли…