Часть третья - " Закат залитый небом" .

Тогда жизнь будто перевернулась с ног на голову, полетев с бешеной скоростью. События сменяли друг друга, как обезумевшие, словно борясь за лидерство между собой. А я еле-еле поспевала за происходящим, в тайне ото всех желая вернуться в свою размеренную жизнь, когда центром моего мироздания являлись книги, когда я думала, что могу влюбляться только в авторов, поэтов и писателей, когда мои вечера были полны любимой музыки и домашней работы. И я была благодарна Создателю за таковую судьбу. Смотря со всех со стороны, мне казалось, что я особенная, совершенно не такая, вовсе не человек. Первый порыв подружиться с кем-то окончился для меня маленькой трагедией, оставившей след на всю жизнь, так же как и моя первая влюблённость. Раны, которые оставляли люди в моём сердце были слишком глубоки, чтобы я ещё раз пыталась с ними сблизиться. Поэтому я выбрала позицию наблюдателя со стороны. Даже для отца и матери я была лишь объектом разговоров, вещью, которой можно было гордиться везде и хвастать ей налево и направо.

Вскоре эта моя черта отплатила мне сполна. Так как я была усердной ученицей, добивавшейся высот, как всем казалось, с необыкновенной лёгкостью, восхищение взрослыми мной перерастало в ненависть сверстников. Я слышала обидные высказывания в мой адрес, злобные разговоры за моей спиной. Неприятный осадок запахом серы оседал на языке, и после школьного дня я по полчаса сидела в ванной — смывала грязь с бледной кожи.

— Адель то, Адель сё… — слышалось злобное шипение одноклассниц. — Как будто она — пуп Земли. Да у неё даже друзей нет! Видно не хочет спускаться до уровня плебеев. Вы только на нос её посмотрите — длиннющий… Ужас. — казалось, в маленьких сердцах не должно было быть столько яда, но с каждым годом я слышала всё более шокирующие сплетни про себя.

С тех пор я отгородилась от людей невидимой стеной. Мой голос слишком тихий, потому что говорю я очень редко, да и не люблю говорить — лишь время попусту тратить. Кстати, нос у меня совершенно обычный, разве что слегка заострённый на кончике, но вполне изящный для девушки. Уж в моде я хоть немного, но разбираюсь. Хобби к познанию привело меня и на страницы глянцевых журналов и новостей моды.

Очнулась я уже на закате в медпункте. К своему великому удивлению, я была не одна. Рядом на стуле сидел преподаватель с покрасневшими от усталости глазами и выжидательно смотрел на моё лицо, ожидая мгновения, когда я открою глаза.

— Ну слава тебе, Господи! Очнулась. Как же Вы нас напугали, мадам. — Преподаватель отличался добрым нравом и хорошим чувством юмора. С ним и правда можно было говорить часами напролёт. Про таких часто говорят — хороший человек, отзывчивый и добрый. Мне было очень радостно осознавать, что есть ещё на свете люди, которые не станут глотки другим перегрызать из-за денег. Я слабо улыбнулась профессору.

— Неужели спящая красавица проснулась? — Послышался ещё один голос, тоже мужской, но моложе, сильнее, красивее.

Мне сразу подумалось, что это Михаил. И я не ошиблась. Через мгновение перед моими глазами появился высокий, статный Михаил Вороновский. Казалось, у него нет недостатков — общительный, жизнерадостный, притягательный как личность и как парень. Но я чувствовала лишь головную боль, видимо стукнулась о стенку при падении в обморок, и сердце бешено колотилось в груди. Я сглотнула. В горле было настолько сухо, что аж слиплись губы.

— Врач сказала, что ты переутомилась и велела больше бывать на свежем воздухе. — Говорил преподаватель, в то время как Михаил стоял поодаль. Видно было, что ему не терпится поговорить со мной, но при учителе почему-то не решался. — Что, в горле пересохло? — с улыбкой поинтересовался профессор и налил в стакан воды из кувшина.

Я отпила чуть больше половины стакана прохладной воды и сразу почувствовала, как прохлада растекается приятными волнами по моему телу. Непроизвольно, кончики губ начали подниматься, и моё лицо озарила довольная, почти нескромная, улыбка. Михаил вместе с учителем засмеялись. Видимо, я выглядела глупо, поэтому я накрылась с головой одеялом под которым лежала и спрятала от их жадных взоров своё покрасневшее лицо.

— Спасибо за заботу обо мне. Я немного полежу и пойду домой. Не волнуйтесь. — Тихо сказала я.

Профессор практически сразу ушёл, я даже носа не высунула из-под одеяла, а Михаил как был в помещении, так и остался. Было слышно лишь как он ходит вокруг кровати, то ли выжидая того, когда я выгляну, то ли не решаясь начать разговор, поскольку совершенно не знал как можно начать. Минут десять в кабинете стояла гробовая тишина. Только ветер позволял себе создавать что-то похожее на звуки, играя с занавесками через открытое настежь окно.

Вскоре мне всё это надоело и я показалась-таки из своего укрытия, начала собираться и увидела, что моя сумка стоит у кровати.

— Это ты принёс мою сумку или Лев Иванович? — совсем естественно поинтересовалась я у парня. Тот, кажется, не ожидал такого простого вопроса, поэтому был немного ошарашен и молчал с минуту.

— Да, я… — неуверенно произнёс он, как бы сомневаясь в правильности ответа.

— Спасибо огромное, — мои губы едва открывались. Если бы я пошла на актёрский, то меня сразу выгнали бы за тихую речь и неуверенность в голосе. Я совершенно не умела врать и скрывать эмоции, поэтому никому не составляло труда прочесть по моему лицу то, что я сейчас испытываю. Хотя одним качеством я гордилась больше всего — физическую боль я скрывала, как заправский актёр. Я взяла сумку, положила туда записку родителям, хотя знала, что их это интересует меньше всего, и вышла в коридор.

Михаила я оставила одного смотреть в окно. По крайней мере я так думала. Волнение всё ещё не покинуло моё сердце, даже несколько усилилось беспокойством и любопытством. Мне очень хотелось узнать что же там делал парень, который врезался мне в сердце, а теперь ещё и тот, с которым я буду на протяжении всего учебного года делать домашнюю и готовить доклады. Увлёкшись, я совсем забыла куда иду, поэтому совершенно ожидаемо напоролась на кого-то, чуть не свалив с ног.

— Простите… — я подняла глаза. Это был Михаил.

«Неужели столько случайностей может произойти с одним человеком в один день?! Это же смешно.» — подумала я машинально и тихо засмеялась, совсем забыв о волнении. Я просто смеялась и удивлялась — откуда во мне столько позитивных эмоций. Парень, естественно был немного ошарашен, но тоже слегка улыбался.

— Может прогуляемся? — вдруг предложил он, когда я затихла. — Нам бы следовало подружиться, если хотим сделать превосходную работу. — улыбнулся тот.

Надеюсь, никто не видел моих глаз по пять копеек. Это был шок, самый натуральный шок, правда уже без обморока, но всё равно… Я долго молчала, потеряв дар речи. Солнце клонилось к закату, на улице начинали петь сверчки, а мне стало как-то невыразимо жарко. Нет, правда, такого не бывает… По крайней мере я так думала до того дня.