Арлекин. Ночная барракуда

Ночная барракуда затепливает бра.

Приходит ниоткуда мой сумеречный брат.

Глядит из мрака комнат, пьет красное вино.

Он даже в мыслях тёмных со мною заодно.

От взгляда и до слова всё в памяти держа,

Он помнит, кем был сломан серебряный кинжал…

Но, с тщательностью клерка запрятав остриё,

Хранит он в табакерке безумие моё.

Ты плачешь и смеешься со мной наедине,

Не задавай вопросов, кто я и кто он мне.

Не трогай злые струны, не спрашивай его —

о брате никому он не скажет ничего.

О том как праховертом сжигал он все мосты,

о том, что он до смерти боялся темноты.

О том, кому назло он из-под венца бежал.

И почему был сломан серебряный кинжал…

Наступит день, и некто прозрачный, будто дым,

Тихонько спрыгнет с неба, взмахнет сачком своим,

Светящуюся душу поймает на лету —

И я шагну наружу, за тонкую черту.

Луны печальный мячик укатится за мной.

Наверно, он заплачет, мой брат, близнец, связной…

И уходя неспешно в ущелья из стекла,

Двойник осиротевший покинет зеркала.

Ночная барракуда затепливает бра.

Приходит ниоткуда мой сумеречный брат.

Глядит из мрака комнат, пьет красное вино.

Он даже в мыслях тёмных со мною заодно…