Часть 1

Кусты точно кнутом хлестнули меня по лицу, когда я выскочил на поляну. Не останавливаясь ни на мгновение, я побежал по простирающейся впереди равнине. Я бежал, что было сил, до предела напрягая мышцы. Сознание автоматически отсчитывало ритм: три шага — вдох, три шага — выдох. Только так, иначе дыхание собьется и я не смогу продолжить эту гонку. А это означало только одно — неминуемую смерть. Рядом со мной бежал Макс, краем глаза я видел его судорожно вздымающеюся и опадающую грудь, слышал его хриплое дыхание. Мы оба уже почти выдохлись. Но останавливаться нельзя. Когда мы были метрах в двухстах от кустов, сзади раздался ужасающий рев. Представьте, что двадцати слонам дали мегафоны, и одновременно заставили их всех протрубить, что было сил. Думаю, даже тогда шум был бы менее оглушительным. А если прибавить к этому тот факт, что звук издавал не слон, а существо куда более кровожадное, вы ощутили бы наш страх. Вот из кустов выскочила пятитонная машина смерти. Тираннозавр был с трехэтажный дом высотой, и куда более подвижный. Его серовато-зеленоватая шкура блестела на солнце, точно металл. Он догонял нас. Понимая, что сейчас все решает скорость, мы еще ускорились, если это вообще было возможно. Но вот бежать больше некуда — мы оказались на краю обрыва. Под нами, метрах в двадцати, морские волны неистово бились о прибрежные скалы. Удача сегодня нам явно не благоприятствовала — в воде мы увидели силуэт десятиметрового кронозавра, рассекающего прибрежные воды в поисках добычи.

— Что выбираешь — быть съеденным тираннозавром или кронозавром? — спросил я.

— У этой твари ужасно смердит изо рта, — ответил Макс, кивая в сторону бегущего к нам монстра.

— А у того, значит, не смердит? И вообще тебе не кажется, что запах — не самый важный фактор сейчас? — издевался я.

— Нож не потерял? — спросил он.

— Он всегда при мне, — отвечал я, поглаживая двадцатисантиметровую полоску стали, висящую у меня на поясе. Верный клинок уже не раз спасал нам жизнь. Конечно, у нас были и копья, и луки со стрелами. Но все это самодельное оружие ненадежно, да и не слишком остро. А в таких ситуациях, когда жизнь висит на волоске, решающую роль может сыграть каждая мелочь. Вот и выходило, что часто наша судьба зависела от единственного оставшегося у нас ножа.

Рев приближающегося монстра стал почти оглушительным, в запасе у нас оставалось секунды три. Под ногами начала вздрагивать земля. Мы посмотрели друг на друга, кивнули, и синхронно бросились вниз. Во время полета я сгруппировался, вытянув перед собой руки для лучшего входа в воду. Нырнули. Вода ударила по ноздрям, тело прошибло холодом. Стало ощущаться пощипывание в щеке. Похоже, кусты поранили ее до крови.

Мы вынырнули. Я тут же вытащил нож и приготовился обороняться от твари, что была где-то неподалеку. До берега было метров тридцать. Я стал грести руками, что было сил, с трудом перемахивая через волны. Рядом разбрызгивал воду Макс. На этот раз нам повезло, мы успели добраться до берега без нападений. Выйдя из моря, я бросил беглый взгляд на обрыв — твари там уже не было. Небо тоже было чистым — никакой угрозы. Убедившись, что опасности нет, мы в изнеможении растянулись на прибрежном песке. Необходимо было восстановить силы.

— Что это? — вдруг спросил приятель.

Я проследил за его взглядом, и увидел, что он рассматривает какую-то рухлядь на берегу. По первому впечатлению это походило на остатки судна.

— Похоже на корабль, — сказал я.

— Точнее, то, что от него оставил шторм, — поправил Макс.

Мы поднялись, собираясь покопаться в обломках в надежде найти что-нибудь полезное, как вдруг услышали крик. Да, сегодняшний день был богат на сюрпризы. И тираннозавр, встретившийся нам на нашей тропе, да и обломки корабля явно были не самыми большими из них. Обернувшись на крик, мы увидели, что у скал на расстоянии пяти минут ходьбы от линии прилива стоит палатка. Около нее виднелись фигурки двух людей, махающих нам руками.

— Вот так номер, чтоб меня перекосило, — вслух удивился Макс.

— Люди, — констатировал я и без того очевидный факт.

Наше удивление легко понять — людей мы не видели уже несколько лет. Человек — не самое живучее создание, а в этом мире выживает сильнейший. Таков закон. Мы с Максом представляли весьма редкое исключение из правил, и, честно сказать, никак не ожидали увидеть тут людей.

Мы направились к потерпевшим крушение. Разглядев их, насколько это было возможно издали, мы поняли, что это мужчина и женщина.

— Да там девица, — присвистнул Макс. — Нам чертовски везет сегодня, дружище.

Я ощущал почти детский восторг, от волнения даже вспотели ладони.

Тем временем у пришельцах явно поубавилось интереса познакомиться с нами. Их можно было понять — когда видишь двух загорелых аборигенов, увешанных копьями и луками, одетых лишь по пояс, и то в лохмотья, поневоле охватывает беспокойство. До сих пор усиленно махавшие, они прекратили свои необдуманные телодвижения, и, похоже, уже пожалели о них.

Когда мы подошли ближе, заметили, что мужчина скорее всего ученый. Он был худощав, сутул, бледен лицом и щурился. Должно быть, потерял очки во время шторма. О его спутнице я не мог сказать ничего, кроме того, что ей было немногим меньше лет, чем мне. Двадцать с хвостиком. Она была одета в серую куртку и джинсы, у нее были черные волосы до плеч и испуганные карие глаза.

— Добрый день, уважаемые, — поздоровался сутулый. — Мы потерпели крушение, нас чудом вынесло к берегу. Выжили только мы.

Мы не отвечали. Я думал сейчас только об одном, и был уверен, что Макс разделяет мои мысли. Мы прожили вместе уже достаточно долго в одинаковых условиях, чтобы рассуждать и делать выводы похожим образом. Первобытная жизнь по-своему перекроила наши сознания, настроив их на единственную и самую важную цель — выживание. Мы давно уже не были обычными людьми, и логика наша отличалась от избалованного благами цивилизации мышления горожан. Чтобы выжить, нужна еда. Еду мы добываем охотой. С учетом того, что мы живем бок о бок с такими тварями, как тираннозавры, аллозавры, дейнонихи и прочие хищные твари, становится ясно, что добыть пропитание охотой очень трудно. Мы решили эту задачу по-своему — делали ловушки. Динозавры не отличаются большим умом, и поэтому иногда попадают в наши нехитрые капканы — ямы с кольями на дне, сети, клетки и другие изобретения человеческого интеллекта.

Сегодняшним утром, до того, как попасться на глаза тираннозавру, мы как раз обходили ловушки, и ничего там не нашли. Это означало одно — голод. А голод — смертельный враг. Оголодавшему и ослабленному охотнику нечего ловить на земле, заселенной множеством хищников. Он не сможет убежать от врагов, не сможет соорудить капкан, не сможет даже влезть на дерево. А это может стоить жизни. Поэтому главной целью для нас был поиск пищи. Пища — это энергия для движения, а движение — это жизнь. Таков закон доисторической жизни.

Так как капканы наши были пусты, чтобы найти еду, нам придется охотиться. А охота — это всегда большой риск. Риск не только ничего не поймать, но и быть убитым или раненым, что в наших условиях — одно и тоже. Теперь вы понимаете, о чем мы думали в тот момент, глядя на двух выживших в кораблекрушении людей? Перед нами стояли два куска мяса. Вернее, один. Девушку убивать не стоило ни в коем случаи, ведь она куда полезнее живой. А вот мужчина — это восемьдесят килограммов мяса, доставшегося нам без риска быть убитыми. А это значит, что мы сможем жить еще несколько дней, причем жить, питаясь не жалкими кореньями и плодами, а превосходным мясом. Соблазн был слишком велик, чтобы упустить возможность.

Я посмотрел на Макса, встретил его взгляд. В нем я увидел отражение моих мыслей. Он кивнул мне, и, поняв друг друга без слов, мы перешли к действиям.

— Приветствую вас, — сказал я голосом, не предвещающим ничего хорошего, — Давно вы тут?

— Вторые сутки, — испугано ответил задохлик. — Мы разжигали сигнальные костры, но нас никто не заметил. Суда здесь ходят редко.

— О да, — ответил я. Мои речи несли в себе лишь одну цель. А именно, отвлечение внимания.

Пока я говорил, Макс зашел за спину людям, отрезая им путь к бегству.

— Вы одни здесь? — спросила девушка.

— Да, — ответил я, медленно приближаясь. — Здесь очень трудно выжить.

Я подошел к ним так близко, как мог, чтобы не вызвать у них панической реакции.

— Но не бойся, — сказал я, взглянув на девицу, — Мы о тебе позаботимся.

— Что? — вытаращился ученый.

Все произошло мгновенно: я выхватил нож, взял сутулого левой рукой за плечо, а правой вонзил заветную полоску стали ему в левую сторону груди. Туда, где билось его сердце. Раньше.

Девушка заорала в истерике, но Макс тут же сбил ее с ног ударом под колени. Ученый упал навзничь, успел только что-то невнятно прохрипеть. Все было кончено.

— Поздравляю, теперь у нас есть мясо на пару дней, — весело сказал Макс, связывая руки остолбеневшей от страха девице.

— А потащишь его ты. Твоя очередь, — напомнил я, вытирая клинок о рубашку несчастной жертвы.

— Ничего не поделаешь, — согласился он. — Разберись тогда с этой.

Нужно было уходить — в любой момент на пляже могут появиться хищники, за много километров чувствующие запах крови.

— Дай нож, — сказал он.

Я, не оборачиваясь, протянул клинок ему. Получив инструмент, мой приятель приступил к необходимым приготовлениям. Нести все тело не было смысла. Во-первых, это слишком тяжело, что может иметь печальные последствия, ведь нам нужно сохранять высокую маневренность. Во-вторых не все тело съедобно — многие внутренности, как и голова, в пищу не используются. А потрошить тушу рядом с лагерем означало привлечь к себе на обед множество незваных гостей. Поэтому сперва Макс отрезал бедняге голову, чем вызвал вопль девушки. Затем он выпотрошил тело, вынул все несъедобное — кишечник, желудок и прочие "нефилейные" органы. Отходы он закопал в песок — пройдет некоторое время, прежде чем их обнаружат. Затем Макс срезал кусок брезента с палатки и завернул тело в него. После этого приятель ушел в лес.

Я приблизился к пленнице, не сводившей глаз с песка у нее под ногами, и заглянул ей в глаза.

— Как тебя зовут? — холодно спросил я.

Она посмотрела на меня, и тут же испуганно отвернулась.

— Я спросил, как твое имя? — повторил я, вложив на этот раз в голос порцию угрозы.

— Вика, — всхлипнула она.

— Хорошо. Так вот, слушай сюда, Вика. Если ты не хочешь, чтобы тебя постигла судьба твоего друга, запомни как следует, что я тебе скажу. Говоришь только тогда, когда мы тебя спросим. Даже не пытаешься бежать. В противном случаи мне придется обрезать тебе сухожилия на голенях, а это больно, поверь. И самое главное — делаешь то, что мы скажем. Если задумаешься хоть на минуту — мы тебя убьем. Потому что от этого может зависеть наша жизнь.

Я внимательно смотрел на нее. Тонкие черты лица сочетались с длинными ресницами, большие карие глаза предавали ей сходство с котом, умиленно смотревшим на зрителя из старого, давно забытого всеми мультика. Я мог бы найти ее красивой, если бы это хоть немного волновало меня в тот момент. Сейчас главное — заставить ее безукоризненно подчиняться. Ведь если она посмеет хотя бы пикнуть, когда мимо нас будет проходить, скажем, велоцераптор, наша песенка будет допета не самыми радостными октавами.

— Ты поняла то, что я сказал? — спросил я.

Вика подняла глаза, и в них я увидел то, что хотел увидеть больше всего — покорность судьбе.

— Да, я поняла, — вздохнула она.

— Хорошо. Сейчас мы пойдем в безопасное место. Ни на шаг в сторону не отходи от меня. И ни звука!

Вернулся Макс. В руках он держал несколько растений, по свойствам напоминавшие чеснок. Их сок выделял сильный, устойчивый запах, что нам и было нужно. Макс раздавил стебли растений и обильно смазал соком брезент. Так хищники не почуют запах крови, идущий от туши.

Пока приятель занимался телом, я одним концом длинной веревки перемотал руки пленнице, а другой конец оставил у себя. Для надежности.

Минут через десять мы выдвинулись. Впереди шел Макс с телом, взваленным на плечи, за ним шла Вика, позади — я с веревкой в руках. Мы вышли с пляжа и направились в лес. До нашего укрытия предстояло пройти около десяти километров.

Вокруг расстилался привычный нам обоим хвойный лес. Перед глазами стояла необычайно пестрая гамма зеленых цветов всех мастей: от бриллиантового зеленого с синеватым оттенком до светло-салатового. В этом море зелени мелькали крапинки коричневого, красного, желтого, синего, принадлежащие деревьям, насекомым, змеям и другим представителям флоры и фауны. Словом, это был зеленый ад.

Основу чащи составляли гигантские секвойи — Мамонтовы деревья. Полог представлял собой заросли папоротника и кустарников. Шли легко, стараясь не шуметь, время от времени останавливались, прислушиваясь к шуму леса. До нас непрерывно доносился визг обитателей леса: стрекотание кузнечиков, крики архиоптериксов, над верхушками деревьев шумели перепончатыми крыльями неуклюжие птерозавры. Вокруг нас иногда проносились стайки крошечных лиалонозавров, не больше полуметра в высоту. Хищников, к счастью, видно не было.

Макс то и дело встряхивал свою ношу, норовившую сползти с мускулистых плеч охотника. Я поймал себя на мысли, что уже забыл вкус человечины. Последний раз мы ели ее очень давно. Сразу после того, как стали единственными разумными обитателями местных лесов.

Вика вела себя на редкость послушно, только смотрела себе под ноги, да вздрагивала, когда до нас доносился очередной визг из чащи. Надо признать, она на редкость хорошо держала себя в руках. Ведь то, что происходило, только для меня и Макса было обычным делом — пробираться сквозь кишащую рептилиями чащу, слушать их визги, вопли, крики. Это било по нервам даже нам. А ведь еще недавно у нее на глазах какие-то каннибалы зарезали ее спутника, а ее саму взяли в плен и куда-то тащат. И то, что с ней произойдет в скором времени, вряд ли было ей по нраву. Она не могла не понимать этого. Тут есть из-за чего паниковать. Даже истеричить, впасть в шок, сойти с ума. А она спокойно идет себе на привязи, и переживает, видимо, не больше, чем тот игуанодон, что прошел недавно через лес в поисках пищи. Хотя этому как раз легко найти объяснение — она отчаялась, ее дух сломлен, она покорилась судьбе. И правильно. Выбора о у нее все равно нет.

Дав такое истолкование ее поведению, я перестал думать об этом, и переключил свое внимание на шумы леса.

Мы прошли уже добрую половину расстояния, как вдруг услышали подозрительный шум. Мы присели, спрятавшись в кустах, и стали наблюдать. То, что нас так напугало, было ничто иное, как частый и беспокойный крик лиалонозавра. Дело в том, что эти зверьки живут стаями, и всегда предупреждают друг друга об опасности. А то, что опасно для них, опасно и для нас. Скоро мы в этом убедились. Сначала до нас донесся треск сучьев, затем шелест кустов, и вот па поляну перед нами вышел, тяжело покачиваясь, аллозавр. Монстр был огромен — трех метров в высоту, около восьми в длину, эта тварь весила, наверное, не меньше тонны. Его темная чешуйчатая спина была покрыта светлыми вертикальными полосами. Силы его чудовищных челюстей хватило бы, чтобы перекусить пополам ствол дерева. Настоящий тигр первобытного леса! Из под красных бровей недобро смотрели по сторонам маленькие желтые глазки. Вот его огромные ноздри расширились, вдыхая воздух. При этом раздавался звук, близкий к писку кипящего чайника. Он принюхивался.

Мы сидели, боясь вздохнуть, нас буквально парализовал страх. Краем глаза я заметил, как из под брезента на траву падают капельки крови.

Похоже, ветер донес запах свежей крови до аллозавра, и он, жадно принюхиваясь, медленно зашагал к нам. Я видел, как испугана Вика. Она сейчас могла сделать две глупости на выбор — закричать в истерике, или упасть в обморок. Обе из них повлекли бы за собой нашу смерть. Я поднес палец ко рту и выразительно глянул на нее, приказывая не издавать ни звука. Аллозавр тем временем подошел к самим зарослям и замер буквально в полуметре от нас. Холодный пот прошиб меня, в голове творился полный кавардак, руки дрожали. Я видел бледные лица моих спутников, слышал стук своих зубов и ощущал смрадное дыхание динозавра нам нашими головами. Вдруг мне отчаянно захотелось посмотреть вверх. Я поднял голову и увидел, что сквозь ветки кустов прямо на меня смотрит горящий огнем желтый глаз с ужасным вертикальным зрачком. Раздался разъяренный рев аллозавра и я закричал, что было сил:

— Бежим! — и первым бросился наутек, увлекая за собой Вику.

Позади слышался топот лап и хруст ломаемых веток, по сторонам от меня — панические крики девушки и ругательства Макса.

— Где долина? — кричал я, стараясь перекрыть вой гиганта, настигающего нас.

— В ста метрах впереди должна быть. А что ты задумал? — отозвался Макс, тяжело дыша. Бежать со всех ног, да еще с грузом на плече оказалось почти непосильной задачей, но огромная доза адреналина, полученная при встрече с монстром, пока не давала ему выбиться из сил.

— У нас нет другого выхода.

— Ты шутишь? Это почти гарантированное самоубийство, — возмутился напарник, поняв ход моих мыслей.

— Либо нам повезет, либо нас сожрет аллозавр.

— О чем ты? — недоумевала Вика, — В чем повезет?

— Скоро увидишь, — в голосе Макса было беспокойство, — И молись, чтобы у нас получилось.

Вот впереди между деревьями появился спасительный просвет. За ним заросли заканчивались и начиналась долина. Мы устремились туда. У кромки леса неспешно пасся огромный стегозавр. Его спина была усеяна огромными пластинами ромбовидной формы, а на хвосте покоились четыре шипа, каждый в метр длиной. Обладая массивным семитонным телом, но маленьким мозгом, стегозавр, заслышав из чащи вой аллозавра, даже не подумал отступать. Вместо этого он приготовился защищаться. Травоядный гигант повернулся боком к угрозе, и стал гневно ворчать, размахивая хвостом. Он попросту не видел трех букашек, несущихся прямо на него из чащи, он видел только хищника.

— Скорее! — кричал я.

Аллозавр почти настиг нас, мы чувствовали его дыхание спиной. Еще чуть-чуть и он схватит нас и разорвет на части.

— Как только скажу, прыгай вниз, — кричал я Вике.

— Что вы задумали? — вопила она.

— Давай! — скомандовал я, когда мы подбежали к стегозавру на расстояние удара хвостом.

Все втроем мы прыгнули вниз, уходя под линию атаки шипов стегозавра. Хищник же, ослепленный инстинктом преследования, не заметил опасности и в итоге получил удар гигантской палицы. Ужасной силы удар отбросил его назад, аллозавр получил страшные раны. В суровом мире рептилий такие увечья были несовместимы с жизнью. Он, хромая, поплелся к чаще.

Мы тем временем отползли как можно дальше от ничего не видящего стегозавра, невольно спасшего наши жизни.

— Черт побери, сработало! — радовался Макс. — Ты просто поражаешь меня, дружище!

— Нам надо поспешить, чтобы покрыть остаток пути до сумерек. — Я был не менее шокирован нашим чудесным спасением, чем Макс, поэтому предпочел не возвращаться к этому. — Ты как? — спросил я у Вики. Та ничего не ответила, ее руки не переставали трястись.

— Оклемается, идем, — сказал Макс.

Остаток пути до нашего укрытия мы проделали по равнине, на которой паслись стегозавры, игуанодоны и другие травоядные, не представляющие для нас опасности. После долгого дня я чувствовал жуткое изнеможение, я почти полностью выбился из сил. Не хотелось даже думать о том, каково сейчас Максу. Ведь он пережил то же, что и я, да вдобавок еще и несет наш ужин.

К Вике между тем вернулось самообладание, и она смотрела по сторонам, разглядывая окрестности.

Перейдя равнину, мы еще некоторое время шли по джунглям, и наконец остановились, дойдя до заветного места.

— Здесь вы живете? — казалось, уже ничто не сможет удивить Вику после последних событий, но нам это все же удалось.

— Да. Нравится? — улыбаясь, спросил я, зная, что она чувствует. Зрелище действительно было необыкновенным.