День

Когда она подняла опухшие от слез глаза, то первым делом увидела радиоприемник. Оставленный на приглушенной громкости, он издавал какой-то визгливый шепот. Настя повернула колесико, сделав погромче. Голос диктора был ровным, однако чувствовалось крайнее напряжение в его голосе. Он был каким-то… сдавленным.

— … правительство страны настоятельно рекомендует не покидать дома. Повторяем, в связи с непотдвержденной на данный момент информацией об аварии в северном округе, правительство настоятельно рекомендует оставаться дома и ни с кем не контактировать. Заприте окна и двери…

Голос неожиданно прервался и наступил белый шум, характерное шипение. Настя покрутила колесико настройки, но не смогла найти ни одной работающей волны. Она ощутила легкий укол страха, вспомнив, что нечто подобное уже писали в утренней ленте твиттера. Решив проверить, что же происходит она вернулась к себе в комнату.

Подключение к интернету отсутствовало, войти в сеть не получалось. Это лишь усиливало ее беспокойство. Заметив, что у нее начинают дрожать руки, Настя подошла к книжному шкафу и открыла учебник по обществознанию. Это был ее тайник — посреди страниц было вырезано небольшое пространство. Она достала оттуда небольшой бумажный пакетик. Травы оставалось совсем немного, но на косяк должно было хватить. Виталик неодобрительно посмотрел на нее, но потом пожал плечами. Завернув неопытными движениями марихуану в папиросную бумагу, она взяла зажигалку и вышла на балкон.

В мире что-то происходило.

Это было чем-то похоже на интернетовские видео про флэшмобы. Несколько секунд до начала, когда зритель еще не знает, что именно должно произойти, но название видео уже настроило его присматриваться к людям. Непроизвольно начинаешь обращать внимание на какие-то незначительные подробности. Детали. Взгляды и жесты, которые не соответствуют положенному и привычному канону. Так и сейчас — Настя чувствовала, что-то витало в воздухе. Не было слышно птичьего пения. Соседская собака не лаяла. Небо было странного цвета.

Настя чувствовала, что все больше нервничает. Ее до сих пор била недавно случившаяся истерика, и она не понимала, о чем говорили по радио. Девочка раскурила косяк и сделала первую глубокую затяжку. А потом посмотрела вниз.

Они жили практически на окраине города в девятиэтажке, на последнем этаже. Глядя с балкона можно было увидеть типичный индустриальный пейзаж — большой завод из серого грязного кирпича, пристройки возле него. Девятиэтажки. Перед домом Насти было большое открытое пространство, окруженное домами, а за ними проходила черта города и начинался пустырь. И сейчас по этому пустырю странно передвигалась группа людей. Они направлялись в город.

Девчока сделала вторую затяжку. В голове стало немного чище, немного высохли слезы. Она насчитала человек тридцать, идущих по пустырю. Она видела людей во внутреннем дворе — рабочих, что-то таскающих на завод, играющих детей.

Третья затяжка заставила ее закашляться и была растрачена попусту. Прочищая горло, Настя увидела, что первый из группы добрался до черты города. Она обратила внимание на то, как странно он двигается. Он согнувшись, неестественно переставляя ноги, как бы волоча их по земле. Остальные части его тела тоже двигались жутко, как будто каждой из них управляло что-то отдельное, неподвластное одному человеку.

Она затянулась в четвертый раз, и тут раздался вой. Его издавало существо, которое теперь оказалось в городе. Называть человеком то, что издавало такой жуткий звук, не поворачивался язык. Это звучало как нечто гортанное, животное, исполненное агрессии и… голода. И в этот момент Настя вспомнила, что находится за пустырем. За ним было северное кладбище.

Пятой затяжки не было — она выронила косяк, который упал на бетонное покрытие балкона, чтобы медленно истлеть. Послышался вопль, на этот раз вполне человеческий — исполненный ужаса и боли. За ним раздалось еще сразу несколько. Настя видела, что из-за горизонта появились новые существа, а прежних — уже не было видно. Они были в городе. Они были рядом.

Послышался низкий и очень громкий звук гражданской тревоги. Паника началась как пожар. Уже через минуту люди внизу носились как муравьи в потревоженном муравейнике. Открывались и закрывались окна, кричали матери, плакали дети. С девятого этажа было сложно различить, что конкретно происходит. Насте пришлось бы практически перевеситься через ограду, чтобы хорошенько рассмотреть, но из-за полноты она не смогла этого сделать. Она наблюдала через решетку. Шестнадцатилетняя девочка, совсем одна на балконе девятого этажа.

Акустика двора позволяла различить практически все. Каждый панический крик — вот женский, вот мужской. Послышался крик старика. Крик ребенка. Через минуту крики стали почти неразличимы на фоне все нарастающего воя существ, сливающего с сигналом тревоги. Насколько Настя видела с балкона, они передвигались стремительно, несмотря на угловатость движений. Она видела, как они били людей по головам. Она видела странные пятна на асфальте.

Собаки рычали и агрессивно набрасывались на существ. Откуда-то появились целые своры дворняг, они напрыгивали на монстров по несколько — некоторые, как видела Настя, заваливали отдельных существ и раздирали их на части. Большинству везло меньше и пришельцы ломали им позвоночники ударом одной руки.

Ей почти не было страшно. Она была шокирована, и поэтому не ощущала эмоций. Высота позволяла ей смотреть на происходящее, как на действие в компьютерной игре. Она была наблюдателем, практически посторонним, хотя всего-навсего девять этажей отделяло ее от апокалипсиса. Вот упал еще один человек, а вот еще. Вот существо подбросило ребенка и швырнуло его об стену. Настя поняла, что странные пятна на асфальте — это кровь. И этих пятен становилось все больше.

Вой нарастал, как гул взлетающего самолета, крики людей уже не различались. К жуткому звуку добавился хруст — звук ломающихся костей. Очень хотелось выключить происходящее как надоедливый радиоприменик. Уйти, зарыться под одеяло, спрятаться. Но она не могла. Она завороженно смотрела на все прибывающих по пустырю существ. Девочка не заметила, что день близится к концу, и что теперь вся сцена озарена красными лучами заходящего солнца. В этом кровавом свету все происходящее внизу приобретало почти библейский оттенок. Настя вспомнила иконы с изображением Страшного Суда и адским пламенем. Теперь ей казалось, что они больше похожи на детские рисунки цветными мелками. Она крепко сжала руку Виталика, а он погладил ее по голове. Нежно-нежно.

Солнце все больше уходило за горизонт. К Насте пришло ощущение, что почему-то становится легче. Что-то ее отпускало. Она поняла, что это связано с воем. Он прекращался. Звук ужаса становится тише, сигнал гражданской тревоги тоже пропал. Существа внизу замедлились. Через некоторое время стало совсем тихо. Это была ужасающая абсолютная тишина, которая была еще ужаснее, потому что наступила очень быстро. Не было слышно ничего — как будто на всей планете исчезли птицы, машины и люди. Существа тоже не издавали никаких звуков.

И тут, как гром, раздался звонок в дверь.