Глава 24. Завершающая

Глава 24. Завершающая

1656. Начало мира раньше описали,

Как начиналось всё — напоминали.

Век двадцать первый. Ну а дальше что?

Конец всему? Копнули глубоко.

Так ли уж неправ Ньютон?

1657. Кто в мире Ньютона не знает?

Он долго-долго вычисляет,

Когда же миру здесь конец

Аллах положит. Наконец, —

1658. Две тысячи шестидесятый год.

И — браво, Ньютон. Нет, не врёт.

Кто так прекрасно понимает

Строенье мира, всё он знает —

1659. И математики закон,

И в физике фундамент — он.

Все годы жизни посвятил

Лишь этому. И всё открыл,

1660. Что ценит физик, математик —

Попутно. Вот аскет-прагматик.

И очень трудно здесь поверить,

Что — в Главном он ошибся. Двери

1661. Для размышлений увертюры

Открыты музыкой с натуры.

К вершине много есть путей.

Другой рассмотрим. И скорей.

Предпоследняя минута последнего раунда

1662. «Когда Уали Аллаха умирает,

От этого зло в мире пребывает».

Оно же — энтропия, понимай.

Термодинамику почаще, знай, читай.

1663. «Уали» святым обычно называют,

Любимец Бога в мире пребывает.

И энтропии он заклятый враг —

Так складно книги это говорят.

1664. Но энтропию тоже создал Бог,

Чтоб провести сей мир через порог.

И бесконечно мир прожить не может.

А что нас ждёт? И что нам здесь поможет?

1665. Имам Махди родится. Сорок лет

Ему исполнится. Появится на свет

Даджал-Антихрист, так его зовут.

И нужно будет поясненье тут.

1666. С Пророком нашим в год один родился.

И в океане под водой укрылся.

И хуже испытанья в мире нет.

Ни раньше, ни сейчас, ни позже. Бед

1667. Неисчислимых тяжких череда.

Пророк просил Аллаха — обошла беда:

Когда придёт конец в подлунный мир

Появится всех демонов кумир.

1668. А мать его — из рода Люцифера.

Он «богом» назовёт себя, пустая «вера».

И будет убивать и оживлять,

Дождём и засухой желаньем управлять.

1669. И мир, по большей части, будет с ним.

Махди же — в меньшинстве. Легко одним!

Нейтральных в мире нет. И назревает

Коллапс, что просто битвой называют.

1670. Но тут Аллах с Небес Ису пошлёт

И тот легко Антихриста убьёт,

С Махди он вместе, в поселеньи Луд,

Что в Палестине так легко найдут.

1671. Иса сейчас на небе и живой.

Не умирал, убитым не был. И, постой.

На землю он вернётся человеком

Чтоб умереть. Так было век за веком.

1672. И справедливости придёт весна.

Все притесненья — в прошлом. Времена,

Что «веком золотым» все назовут.

Махди уйдёт, в Куддусе* погребут.

1673. А далее уйдёт и сам Иса,

В Медине похоронят Небеса.

Там Абу Бакр и Умар. Исток

Всего что есть — великий наш Пророк.

1674. И под луной нет больше ничего,

Для сожаленья повода того.

И ветер души верных заберёт —

Так на земле гяур один живёт.

1675. Страданий и мучений будет много.

Извилиста и непроста дорога.

Землетрясений будет целый год,

Пока на западе то солнышко взойдёт.

1676. И всё. Аллах уничтожает мир.

И всё что есть до самых «чёрных дыр».

И снова — только Он Один опять.

Нет никого и ничего. Понять

1677. Как сорок лет в тиши такой пройдут —

Мы вряд ли сможем. Непосильный труд.

Потом Аллах созданья оживит.

Рассудит всех. И Раем наградит

1678. Того, кто верил в Бога, и кого простил.

Неверный нечестивец угодил

В геенну огненную. Будет ли он рад

Как на Земле «всё объяснял» подряд?

1679. Так вот. Махди-имам — уже родился.

И Ньютона расчёт нам пригодился.

Не за горами времени отсчёт

Минуты крайней. Раунд. Гонг пробьёт.

1680. И на Махди история святых

У мусульман закончится. Нет больше их.

А на Исе — история другая,

И святость общечеловеческая, знаю.

1681. Ещё раздел там третий раньше был.

Его сам Ибн Араби закрыл,

Познавших Бога царь. И их Султан.

Там святости особой ранг был дан.

1682. Любимец Бога, верный Мухиддин

В Дамаске похоронен и любим.

Порою нелегко святым бывает —

Там «син» и «шин». Историю узнаем.

Когда «син» придёт в «шин»

1683. Он был убит жестоко, беспощадно.

Что для неверных было лишь отрадно.

И для глупцов, что жизнь не разумеют

И говорить с незнанием посмеют.

1684. Причина же была, как день, проста.

И вряд ли что поймёт простая простота.

«Вы молитесь тому, что под ногами

Моими». Дальше знаем с Вами…

1685. Салим приходит. Вот и буква «син».

Он — в Шаме, «шином» заменим.

Дамаск и Шамом раньше называли.

Салим — султан, халиф. Не прозевали.

1686. И спросит всех: «Где это он сказал?»

И кто-то место точно указал.

«Копайте быстро!» Молча все копают.

И слиток золота оттуда вдруг всплывает.

1687. «Несчастные, вы золоту молились.

И глупостью святого вы убили.

Вам нужен только мир, а Бог забыт.

Вот что святой Великий говорит».

1688. И чтобы лучше верилось, скажу.

Что был святым — сверхпросто докажу.

Виз; нтии правитель всех пугает,

И в гости Мухиддина приглашает.

1689. Ему советуют туда не ехать. Но

Всё для таких давно предрешено.

Заходит в тронный зал — и царь затрясся,

Так дышит тяжело и мнёт запястья.

1690. Чуть посидел, спокойно шейх выходит.

И обыватель непременно спросит.

«Мой шейх святой у Бога испросил

Любой правитель чтоб покорен был».

1691. Такое люди «хейба» называют.

Лишь у святых она всегда бывает.

Аллахом было вложено такое —

Не устоит, согнётся там любое.

1692. По вере братьев он своих простил,

Завистников, короче, — всех. Забыл.

Он — с Богом. Ничего ему не надо.

Ни здесь, ни там. А с Ним его отрада.

1693. Но объяснений надвигался вал,

К эпиграфу вернуться час настал.

Кого Аллах мужчиной называет

Пророк нам очень ясно объясняет.

Возвращение к эпиграфу

1694. «Мужчин бывает вида ровно три:

Не мужики, как мужики и мужики.

И первый — не мужик — лишь о Дунье хлопочет.

Второй — и не мужик — он Рая с Богом хочет.

1695. А третий — только он мужчина, знай —

Аллаха ищет. Только Бога». Дай

Всевышний им всего, что только можно,

Хоть и не нужно им, Тебе несложно.

1696. И у мужчин есть два определенья,

Что Сам Аллах привёл нам для прочтенья:

«Мужчины — дали клятву Богу и верны»,

Что в суре тридцать третьей двадцать три.

1697. А дальше — хуже и подход пожёстче.

И в суре «Нур» аяты покороче:

«От Бога мужика не отвлекает

Торговля, деньги». И Всевышний знает.

1698. Святой — лишь с Богом. Только им одним

Он дышит днём и ночью. И любим

Аллах рабом Своим. А как иначе

Всё время помнить Бога? Сяду и заплачу.

1699. Когда Уали приходит, просит Рай:

«Ты отойди подальше, не мешай.

С тобою — я не интересен.

Кажусь дешёвым и как будто пресен».

1700. И Ад попросит: «Дальше отойди,

Чтоб не тушить огонь мой, пощади…»

Поэтому, возможно, говорят,

Что для влюблённого не страшен Ад.

1701. И нету силы, чтобы отвлекла

Его от Бога. Святость изрекла —

И кто влюблён в Аллаха хоть немного

В Аду Ляза* не чувствует — он с Богом.

1702. И, если адский пламень тут погас,

В Аду он боль не чувствует — как раз

Настало время, чтобы пояснить.

И на довольство Богом свет пролить.

Довольство

1703. Святые разные бывают, знай.

Он сам не знает что святой? Пускай,

Но люди знают. Может знать лишь сам.

А третий — знает и народу знак сей дан.

1704. Один такой халифом был любим,

Так почитаем средь людей, храним.

Завистники опять устроят подлость,

Предначертанья скрытая та область.

1705. К башмачнику пойдут, ему прикажут —

В сандальи суру вложит, не откажет.

А завтра — у халифа он в гостях

Святой, сандальи на ногах.

1706. И обвинений шквал завистников придёт,

Халиф из обуви там суру достаёт.

Святой расскажет, что не знал того.

«Что за святой тогда ты?» — спросят у него.

1707. Не клоун в цирке — вот кто был святой.

И пакости зачем ненужный рой?

Халиф же не поверит и казнит,

В неверии к тому же обвинит.

1708. С него живого кожу там сдирают.

А он стихи Аллаху всё читает:

«Тобою я доволен абсолютно».

И бейтов тысячу запишут там прилюдно.

Жребий

1709. Другое время. Царь там был другой.

Завистник хоть другой — по-прежнему такой.

Святого шейха, всех учеников —

В тюрьму. Приказ совсем суров.

1710. По две бумажке паре там дают:

Один уйдёт, второго же убьют.

И все давно по две бумаги взяли,

Заплакал паренёк один, в печали.

1711. «Ты смерти так боишься, отвечай?» —

Спросил учитель. «Нет, конечно, знай».

А мать его больная и слепа,

Его убьют — останется одна.

1712. Святой ему свой листик отдаёт,

Где «жить» написано, но парень не берёт.

Идти против святого? Та дорога

Всё то же самое — идёшь ты против Бога…

1713. Приказ святых — веленье от Аллаха.

И выполняется всегда. Но не от страха,

А из Любви. «Я лучше в Ад пойду

И там останусь, чем листок возьму».

1714. Непослушанье и непочитанье?

Дослушаем — поймём его призванье.

Внимание царя тот шум привлёк,

К себе двоих зовёт, путь недалёк.

1715. «В чём дело, что вдвоём не поделили?»

«Тебя какая разница, забыли».

Но для Аллаха разница там есть,

И царь упрётся всем упрямством весь.

1716. Он долго будет спрашивать — молчат.

И только казни для себя хотят.

В конце концов, всё до него доходит.

Визиря он зовёт, и тот приходит.

1717. «Кто вам сказал, что эти люди — враг,

Восстание готовят и меня сместят?

Какой подлец всё это «разглядел»?

Я сам смотрю — не вижу, цвет там бел».

1718. По тысяче динаров даст. Возьмёт их каждый.

Так было раз, а, может быть, и дважды.

Умом не всякий в мире наделён,

Чтоб друга отличить. И Щедрый Он.

Полтора

1719. Ещё одна история там есть.

И повод для печали будет здесь.

Чтоб мы себя получше разглядели,

Чтобы понять — кто мы на самом деле…

1720. Ахмад Рифагъи — сверхвеликий шейх,

И светоч мира, помощь тленных вех.

И тридцать тысяч там учеников,

В пустыне лекцию читать он им готов.

1721. А в городе их негде разместить.

И семь людей нам нужно не забыть.

Они друг другу те слова кричат,

Что шейх там скажет. Люди же молчат.

1722. Картина потрясёт кого угодно.

Столпотворение людей. Правдоподобна

Всё та же версия — восстание опять.

Святого в гости царь решил позвать.

1723. Его он любит, сильно уважает.

Но всё как есть расскажет, не скрывает.

И шейх Ахмад печально улыбнётся:

«Ты тридцать тысяч их нашёл? Тогда придётся

1724. Тебе увидеть только полторых.

А больше — нет учеников других.

Ты всем скажи, что я в тюрьме закрыт.

А дальше — наблюдай». Аллах Велик.

1725. И быстро весть людей та облетела,

А утром половинка подлетела.

И человек тот плачет удручённо,

Что силы нет сломать земли законы.

1726. Приходит дед один. И стражу всю побил,

Все двери в замке поломал, чуть не забыл,

Что на царя руки не поднимают.

Хотя по шее дать он руки разминает.

1727. «А это — тот один», — здесь шейх Ахмад

Заходит в тронный зал, он видеть рад

Того, кто ученик его один.

Других же нету. Ветер жизни, дым.

Спящие, умершие. Живые

1728. «Кто поминает Бога — тот живой,

А если нет — то умерший». Такой

От нашего Пророка есть ответ.

И лучшего там не найдёте. Нет.

1729. Ну а зачем же нужен здесь святой?

И снова даст Пророк ответ простой:

«Когда их видишь — Бога вспоминаешь».

И в Комментариях ты это прочитаешь.

1730. Так умерли иль спим? Мы кто такие?

На это нам ответ дадут живые.

И среди первых там Хасан Басри,

Его спросили. Так же как и мы.

1731. «Нет, вы не спите. Спящего разбудят.

Вы умерли давно». И не осудят

Святого Небеса за слово то.

А нам что делать? Объяснит нам кто?

Два крыла

1732. И нужно два крыла — любовь и поминанье.

Любовь — к Пророку, в изначальном знаньи.

Но человек что знает только любит.

Его не знаем мы. Так нас теперь погубят?

1733. Аллах, конечно, всё предусмотрел.

Святых создал не просто так. Хотел,

Чтобы они Пророка заменили.

Не рангом. А делами. Не забыли

1734. Святые, что Пророком здесь не стать.

А функции всё те же выполнять:

И Книге Бога надо научить,

И мудрость подходящему залить,

1735. И, наконец и снова, — «юзаккихим»,

Очистить нас и оживить. Услышим.

Так вот, любовь к святому — номер два

Дороги к Богу. Есть там номера

1736. Пониже. Много их, не сосчитать.

Но главный — первый. И с него начать

Нам надо. Поминанье — первое крыло.

К тому же «зикр» называется оно.

Четыре

1737. Пока же, что б начать, добавим сразу,

И в «Покаяньи» мы находим фразу:

«И будьте с садикъинами». Вот так

Любовь к святым описана. Мастак

1738. В делах Высоких этих никудышный

Покорный Ваш слуга. Да так уж вышло.

А «зикр» для чего нам нужен тот?

В «Ахзабе» том аят легко придёт:

1739. «Аллаха поминайте много, кто поверил».

И зикра — много делать. Вроде, сверил.

Начнём с того, что много и что мало.

Здесь математика всегда нам помогала.

1740. Что, минимум, чуть больше половины —

То «много» называться может. И любимы

Для десяти — шестёрка, а для восьми — и пять.

Здесь «много» смело можно называть.

1741. Но в сутках — это целые тринадцать.

Как минимум. А может быть и двадцать.

Двадцать четыре даже может быть.

И здесь придётся снова объяснить.

1742. Аллах намаз и «зикром» называет,

Но «Маида» сверхчётко различает —

Намаз и зикр. Здесь понятий два.

И не найдёшь, поверь мне, тождества.

1743. И «зикром» можно и Коран назвать.

Но здесь «Ясин» поможет разобрать:

Коран — одно, а зикр здесь — другое.

Вновь различаются. Бывает же такое.

1744. Словами же другими коль сказать:

Коран, намаз — и зикром называть

Нам можно. Но чтоб делать «много» —

Как сказано в аяте — там дорога

1745. Другая. Чтобы нам её найти,

Другие здесь аяты привести.

«И имя Господа всё время поминай»

Так много раз приходит, посчитай.

1746. А имя Господа для нас с тобой — «Аллах».

И этот зикр делал абдуллах,

Что Абу Бакр — сердцем делал он.

Так научил Пророк. Аллах Силён.

1747. А «поминанье Бога — Велико»,

И «ля иляха илля Ллах» легко

Из этого аята вытекает,

Что «Бог — Один Аллах» любой узнает.

1748. И в «Пауке» легко аят найдёшь,

Захочешь — по-арабски сам прочтёшь.

А далее увидим — салауат —

Благословить Пророка каждый рад.

1749. Так приказал Аллах. И Сам благословляет.

В «Ахзабе» тот аят любой признает.

«Аллахумма солли гъаля Мухаммад»,

«Саидина» добавишь — будешь брат.

1750. И разновидностей у салауата много.

И — истигъфар остался. Здесь дорога:

«Астагъфиру Ллаха уа атубу илейх»,

Не будет после для печали вех.

1751. «Прости, Аллах. К Тебе я возвращаюсь,

В грехах своих перед Тобою каюсь».

Расширенно ещё поговорим

И лишь примерно что-то объясним.

1752. Четыре зикра эти — нам основа.

И будет каждый день. И снова, снова.

Кто «мёртвый» будет — там и зикра нет.

А кто «живой» — совсем другой ответ.

1753. И как спортсмен всё силу прибавляет

И тренировки чётко посещает.

Как ученик, что ходит на урок

И знаний много наберёт за год.

1754. И как тоннель навстречу будут бить —

Язык и палец, чётки чтоб крутить.

Пройдёт не год, не два и пусть не десять.

Но золото Олимпиады чтоб повесить

1755. Борцы спят на ковре, вдали кровать —

Вот так и чемпионом можно стать.

А так, конечно, — кто и сколько может.

И пусть Аллах идущему поможет.

1756. «Аллах, Аллах» пока на свете говорят —

Бог будет мир хранить, Велик и Свят.

И только этого уже вполне хватает,

Чтоб зикр этот делать. Поминает

1757. Кто счастьем наделён и встанет рано —

И полчаса «Аллах, Аллах». Туманно?

Так до восхода солнца, день придёт.

И полчаса, что до захода — зикр тот.

1758. Кто не успел — то ночью перед сном.

И если так пойдёт всё день за днём,

То скоро сам начнёшь ты замечать

Все перемены, их не сосчитать.

1759. И, может, сразу сердцем и не сможет

«Аллах, Аллах» сказать — язык поможет.

Ну а потом и к сердцу перейдёт.

Аллах поможет — кто к Нему идёт.

1760. И два по полчаса за день — немного.

Назад не унесёт. И чтоб дорога

Вперёд вела, на месте не стоять —

Там нужен час. И утро, ночь опять.

1761. Тахлиль, что «ля иляха илля Ллах».

Оружия страшнее нет в мирах,

Чтоб нафс убить, разрушить это эго.

Когда огонь горит — не будет снега.

1762. Себя лишь «богом» эго почитает.

И даже с Богом «богом» быть нафс отвергает.

И «бог лишь только Я» его закон.

Здесь «ля иляха илля Ллах» — и мёртвый он.

1763. Наждачная бумага кожу рвёт —

Вот так тахлиль для нафса. Так вперёд!

Он — дьявол в сердце, кто его жалеет,

На свете счастье вряд ли разумеет.

1764. Тяжёлые грехи тахлиль стирает

И много в чём нам скрытно помогает.

И среднеразвитый духовно человек

За день и тысячу осилит, лёгкий бег.

1765. Когда шагаешь — делишь пополам

На два шага, совет такой Вам дам.

А за рулём — всё проще. Здесь раздолье

Чтоб волей уничтожить всё безволье.

1766. А салауат — то чудо из чудес,

И смысл не познает свят и бес.

Один Аллах, возможно, понимает —

Что салауат для мира означает.

1767. Тебя Он десять раз благословит

За салауат один. Аллах Велик.

И будет здесь история одна,

У Куртуби приводится она.

1768. Хасан Басри — великий и святой.

Совет даёт он женщине простой

Как дочь умершую во сне увидеть,

Последствия не может он предвидеть.

1769. А дочь во сне страдает. Вот кошмар!

Для матери её такой удар…

Потом Хасан увидит дочь младую,

Прекрасную, красивую такую.

1770. В чём дело старец спросит. Салауат

Всего один прочёл кто Богу рад.

И семь десятков тысяч дочерей

Тот салауат в Рай прописал скорей.

1771. Кто скажет сотню в день — и молодец.

А тысячу — так счастлив будь отец

Кто смог такое чадо воспитать,

Что чудом было б правильней назвать.

1772. А истигъфар — одна из трёх причин,

Чтоб на Земле остаться всем святым.

А если нет — он смерть предпочитает,

Чем жить прощенья не прося, Великий знает…

1773. Один пример нам всё определит,

Рассказанный Пророком, знаменит.

В пустыне человек легко заснёт.

Проснулся — он один. И не найдёт

1774. Ни утвари, животного, вещей.

Нет ничего. Один он, пожалей.

И долго бегает, не сможет их найти.

Усталый он вернётся, чтоб уйти.

1775. Заснуть и умереть — одна надежда.

Проснулся — смотрит всё, как было прежде.

Вернулось всё, как будто в первый раз.

И радость описать — нелёгкий сказ.

1776. Так радуется Бог всем покаяньям

Рабов Своих, сердечным их признаньям.

И можно сотню раз за день сказать,

После захода солнца посчитать.

1777. Когда нет денег, нет детей и страх

От засухи — здесь «астагъфиру Ллах»

Поможет всем всегда, не сомневайся,

В Коране про Унуха просвещайся.

1778. Али так говорил, ему ль не знать.

И перед битвой будет поминать,

И сохраняет воина того,

Где не поможет больше ничего.

1779. В «Анфале» есть ответ для нас один,

Что истигъфаром будешь ты храним.

Кто говорит его — Аллах простит

И не накажет, — горя избежит.

1780. И сотни, две и тысячи не хватит

Страниц чтоб рассказать — четвёрка знати.

Лекарство может долго простоять.

Поможет, если будешь принимать.

Звёзды на Земле

1781. И если кто-то скажет зикр земной,

То Ангелы увидят свет иной.

Как звёзды мы на небе различаем,

Так поминающего Ангел замечает.

1782. И начинает звать к себе других,

Коль зикр продолжался, не затих.

И так пройдут сквозь Семь они Небес,

И к Богу «достучатся», наконец.

1783. Без них, конечно, знает всё Аллах.

Он всё расспросит. Ангелы в словах

Опишут много, многого попросят

Для тех кто в зикре. Дальше преподносит

1784. Аллах бесценные дары Свои

Для тех рабов. Нюанс один учли

Все Ангелы — там был один чужой,

Не поминал Аллаха и не свой.

1785. Он просто так сидел и не ушёл.

И тоже счастье там своё нашёл.

Хоть не из них он был. Но рядом с ним

Раз с поминающим — то тоже стал любим.

Общее и частное

1786. «Выстаивай молитву, чтобы вспомнить

Меня», — Аллах сказал. Легко исполнить.

Так зикр — общее, намаз же — частным стал.

Хоть и обязанность, и он же правит бал.

1787. Намаза ранг давно и всем известен.

И ниже он не станет. Но уместен

Он как трамплин, чтоб зикр осознать:

Намаз — у двери, зикр — внутри. Опять

1788. Та дверь Аллаха. Образ очень грозный.

И лучше нам понять, пока не поздно.

Всё постепенно в мире у людей.

И так учил Пророк, ему видней.

1789. И пять намазов сразу не пришли.

Двенадцать лет пройдёт, и годы шли.

Двенадцать лет там в Мекке — зикр был,

Что обыватель так легко забыл.

1790. А нравы тех гяуров, Боже мой…

Услышим — не поверим. Что ж, постой.

У них соврать — такого не бывало.

А слово дал — хватает. Им хватало.

1791. Абу Суфьян у кесаря соврать,

Пророка перед ним оклеветать

Не захотел — чтобы лгуном не стать.

Хоть и Пророку враг — не станет лгать.

1792. А Хинд — жена его. И здесь немало.

Хамзе убийцу лишь она искала,

Жевала после печень у него

Погибшего, нам не понять всего.

1793. Не может курайшитка, всё ж, понять —

Как, женщина свободная? Гулять?

Она же — не рабыня изменять,

Хозяина приказы выполнять.

1794. Когда Ислам она, всё ж, принимала —

Условие с трудом то понимала.

Они — враги Аллаха и Пророка.

А нрав такой, что побоимся Бога.

1795. И, если был для них так долог путь…

Про современность говорить ничуть

Мне неохота — не с чем здесь сравнить.

А мусульманами так хочется всем быть.

И снова про Али

1796. Кто пять намазов в день не делал — знает,

Как тяжело потом всё зарастает.

Как будто ночь сплошная, нету дня.

Потом он делать начал — понял сам, друзья.

1797. Во времена Великих было всё иначе.

От слов Али — я сяду и заплачу.

«Сто дней не заходите в дом

Кто умер и намаз не делал он.

1798. И, если труп везли там на повозке,

Запряженной быком» — хоть уши воском

Здесь залепи, чтоб ужас тот не знать —

«Быка того не ешьте мясо». Взять

1799. Нам передышку, время наше вспомнить.

Так трудно это всё сейчас исполнить.

Поэтому Пророк тогда сказал

И наше время, видно, указал:

1800. «Из десяти одно не сделали — и, знайте,

Что вы в Аду все сгинете, прощайте.

Придёт же день и лишь за десятину

Рай обретут». Спокойная картина

1801. Для нас потерянных, казалось, безвозвратно.

И, даст Аллах, продолжим зикр ратный.

Кто счастлив — до намаза, всё ж, дойдёт.

А дальше — посерьёзней всё. Вперёд.

Восемнадцать

1802. Так восемнадцатая сотня бейтов

Закончилась. Аллаху вся хвала.

И Светом Неба, дуновеньем ветра

Сама приносит эти все слова.

Помнить

1803. Он хочет, чтобы помнили Его.

Он — наш Создатель. Более того,

Всё нам даёт и всё определяет.

И Ангелами нас же охраняет.

1804. Их десять — чтобы нас всегда беречь.

И функций много, не об этом речь.

А если б Рай и Ад не создал Он?

Не подчинились бы Ему, хоть и Силён?

1805. Неужто Богом мы Его не почитали?

Так, страх-помощник нужен? И едва ли

Надежды Райской жизни привлекут,

Когда о благодарности забыли тут…

1806. Он — Бог. И больше ничего.

И этого хватает одного.

Кто Человек — так только понимает.

И просто так Аллаха поминает…

Где?

1807. Аллах — не человек, на стуле не сидит.

Хотя и Троном тоже знаменит.

А Трон иль Гъарш — создание такое

Из всех творений самое большое.

1808. Но не сидит на нём Аллах. Пока хватает.

И только знающий размеры представляет.

Вселенная из звёзд, что в небе видим —

Лишь Небо Первое, его мы не обидим.

1809. Оно — громадное, конечно, спору нет.

И свет идёт там миллиарды лет.

А сколько там скоплений из галактик

Не скажет даже астрономов практик.

1810. Так трудно всё себе вообразить,

Хотя б примерно что-то начертить.

Теперь себе представим Небо то —

Всего лишь от цепи одно кольцо.

1811. Теперь в пустыню кинем без границ

Кольцо то, чтоб попадать сразу ниц.

Пустыня же большая — то Небо, что Второе.

Его размер представить трудно нам с тобою.

1812. Но и Второе Небо в Третьем — так.

И Третье здесь — в Четвёртом. Не дурак

Седьмое Небо сразу представляет,

Что Гъаршу — лишь колечко будет, знаю.

1813. Такой огромный Трон, а лучше — Гъарш:

Сравненьям глупым сразу фору дашь.

Аллах там не сидит, и Гъарш признает —

Аллаха он не видел. Наступает

1814. Для доказательства простого свой черёд.

Вот ночь Мигърадж. Пророка Бог зовёт.

И Семь Небес Посланник пролетает

И за пределы Гъарша вылетает.

1815. Он — за пределами любых всех измерений.

А что там есть — избавим от сомнений

Наш слабый ум и сердце. Здесь простое

Сравненье приведём. Оно такое.

1816. И в этом состояньи «Ты» сказал

Аллаху наш Пророк. И указал,

Что был Аллах пред Ним. И дальше сказ —

К Юнусу-Ионе перейдёт рассказ.

1817. Он в животе кита давно томится,

История о том нам пригодится.

И здесь Аллаху «Ты» он тоже скажет —

Аллаха нет на Троне, так докажет.

Сердце

1818. Аллаху слово «место» неизвестно.

И «времени» не будет, нам известно.

Но Сердце тех Великих, кто Познал —

Аллах примером нам достойным дал:

1819. «И сердце у таких Меня объемлет».

И это изреченье не приемлют

Учёные. Но для святых оно —

Лишь проявленье Истины одно.

1820. И здесь ещё один простой пример.

Насколько Гъарш велик, его размер

Все калькуляторы в округе потушил —

Но в сердце том его как будто нет. И мил

1821. Сей разговор любителям сравнений.

Но Гъарш для Сердца — как пылинка. Мнений

Здесь много можно будет привести.

Один размер придётся соблюсти.

Гора

1822. Муса, что Моисей, общался с Богом

И говорил с Ним. Узкая дорога,

По ней мы не пойдём. А нужен нам

Пример другой, расскажем скоро Вам.

1823. «Тебя увидеть хочется, узреть

Мне дай Тебя». И как не посмотреть

На Бога обитателям земли —

Здесь невозможно. Чтобы мы учли.

1824. Аллах Себя горе чуть-чуть покажет,

И та — не выдержит, рассыплется. И скажет,

Муса очнувшись и стирая горный прах:

«Аллах — Ты Свят, Могуч, Велик в мирах…»

Цель

1825. В Раю же, кто пришёл увидеть Бога,

Аллаха видеть сможет. Будет много

В Раю услад и Райских развлечений…

На Бога смотрит он. Довольно мнений.

1826. А если делать зикр на земле —

Как будто Бога видишь, хватит мне.

И, может, пожалеет нас Аллах —

С Пророком рядом сделает в мирах…

Клад

1827. «Кунту канзан махфийян» — Я Кладом Тайным Был,

«Фаарадту ан угъраф» — И Сам Себя Раскрыл,

«Фахалякътуль халькъа» — И мирозданье Создал,

«Фаби гъарафуни» — И Путь К Себе Открыл.

Поэт

1828. Сердце стрелкой циферблата

Билось, корень свой нашло.

Мекку разума завидев,

Озарение пришло.

1829. Чувств всё так же пять, стихий — четыре.

Горизонт поэзии всё шире.

Миру что поведаешь, откройся.

Плода дерева того не бойся.

1830. Аромат травы и голос бури

Песней галактической лазури,

Где нет Вечности, нет времени. Но след

Остаётся за тобой, поэт…

Хатм

1831. Ещё чуть-чуть. Останется немного.

И завершится этот Путь, дорога.

Возможно, и туманно, и далёко.

Но умному хватает и намёка.