Долина големов

Отец рассказывал Гельме о големах, еще когда тот был совсем мальчишкой. Он говорил о чудовищах, что маги создают из глины, земли, стали и собственной крови. Гельма впитывал обрывочные знания, словно губка. Потом он подрос и научился анализировать, отделяя правду от выдумки, а факты от легенд.

Когда отец спился окончательно, Гельма отдал последние медяки священнику, чтобы тот отпел старика, потом собрал скудные пожитки в заплечный мешок и ушел из дома. Дорога привела его в столицу, туда, где находился величайших из храмов знаний — школа магии имени Гардаша Мудрейшего. Может быть, Гельме повезло, а может, сама судьба пожелала того, но его приняли в школу. Он старательно учился много лет, как и прежде выуживая крупицы необходимых знаний из пространных речей учителей. Но потом одна фраза на корню убила все его старания.

Старый преподаватель, посмеиваясь, сказал, что созданию големов давно не обучают, что это искусство давно под запретом, как и магия крови — слишком много сил пила она из мага.

Но мечта захватила Гельму слишком сильно, и он уже не мог от нее отречься. Через несколько дней после того разговора он вновь собрал пожитки и вновь ушел. Но на этот раз он искал не знаний, но силы.

Его дорога шла по полям сражений и по бальным залам, по горным пустошам и по шумным рынкам. Он сам не знал, что именно ищет, пока однажды ночью к нему не пришло знание. Проснувшись, он долго глотал воздух и слезы — его путь окончен.

Когда над долиной поднялось солнце, Гельма начал создание голема. Он слепил сердце из корней дерева и тела птицы, начертил святые руны и стал ждать.

Сначала к сердцу приходили звери и оставались навеки здесь. Затем — путники и крестьяне. Затем дурная слава донеслась до городов и замков, и за Гельмой пришли. Но он ждал. И с каждым бойцом, с каждым рыцарем, легшим в землю долины, голем становился сильнее. Земля, мертвая плоть и сталь сплетались в единое целое самой крепкой нитью на свете — кровью. Но не кровью Гельмы, но кровью его жертв.

И вот новый смельчак пришел в долину. Он кричал великие слова о возмездии и смерти, и верил в них так, как глупец может верить в ложь. Гельма рассмеялся, и стрела легла на тетиву. И Голем засиял магией, горящей внутри него, и стрела повлекла его за собой в смертоносный полет. Они поразили цель одновременно, и крик утонул в предрассветном небе.

Гельма смотрел в глаза своего создания и не мог понять, кто кому служит.