Глава 3.

Спустя неделю Элорн впервые вышел за пределы школы. Тому была серьезная причина — сама Императрица Кимория настояла на встрече. На вопросы Элорна, откуда она узнала о том, что он здесь, и зачем ему с ней встречаться, никто ответить не мог. Лишь Алиар посоветовал поменьше говорить и побольше слушать, так как при дворе Императрицы вполне могут быть триоры. Но Элорн и сам об этом догадался.

Расстояние от школы до императорского дворца было приличным, но Элорн отказался от предложенного Тьеной автомобиля. Он вообще опасался многих новшеств, а от этих автомобилей, сделанных из железа, ему вообще становилось не по себе. В прошлый раз, когда он представал перед императором, больше двухсот лет назад, он просто телепортировался прямо к дверям приемного кабинета. Но теперь, как ему объяснил Алиар, это было запрещено. И Элорн решил прогуляться по хорошо знакомому городу.

То, что он ошибся, считая город знакомым, он понял сразу же, едва вышел за ворота. Вместо мощеной узкой дороги он попал на широкую гладкую трассу, по которой с ошеломляющей скоростью проносились автомобили. Их было не слишком много — он простоял с минуту и увидел всего три, но и этого было достаточно. Элорну казалось, что едва он сойдет с тротуара, чтобы перейти на другую сторону улицы, как его тотчас размажет один из этих металлических монстров. А от такого, наверное, не спасет даже сила айради.

И тут он увидел ее. Девушка, одетая в черный плащ до пят, стояла прямо напротив него и пристально смотрела куда-то поверх его головы. Элорн понаблюдал еще немного, но она даже не шевелилась. Он решил все же перейти дорогу, и сделал несколько шагов, но тут она его заметила. И с нечеловеческой скоростью скрылась в ближайшем проулке.

Элорн бросился за ней, но, когда он благополучно достиг проулка, ее как не бывало. Это могла быть одна из триор, тем более Алиар говорил, что они, возможно, следят за школой. Он призвал магию, чтобы почувствовать оставшийся за ней след силы. Но она была не айради. Энергия, оставленная неизвестной, была чужой и холодной, и этот холод напомнил ему пробирающий до самых потайных уголков души мороз Абисса.

Дакканы. Проклятые солнцем выродки, получившие силу от Богини Мертвых, вынужденные пить кровь живых существ, чтобы самим оставаться в живых. Что ж, это объясняет сверхъестественную скорость девушки — выпитая кровь намного усиливала их физические возможности. Но что даккану понадобилось в школе для айради?

Тьена говорила о могущественных союзниках триор, могут ли дакканы быть в их числе? Элорн не часто с ними встречался и не слишком жаловал. Они получили от Эгрейн силу, скорость, долголетие, и как распорядились всем этим? Убивали ни в чем не повинных людей. Когда клан Элорна только начал обживаться в Каддаре, он много слышал о кровавых зверствах дакканов на севере Империи. И вот, спустя много лет, в середине 1117 года, ему пришлось встретиться с ними лично.

Чтобы попасть в Абисс, Элорну недостаточно было просто умереть. Тогда за ним явилась бы Проводница и доставила к Эгрейн, которая судила бы его по делам и решала, где его душа должна томиться до гибели мира. Но ему это было абсолютно ни к чему — так он никогда не нашел бы душу Айялы. Единственный способ свободно передвигаться по Абиссу — проникнуть туда через брешь в Завесе, границе между мирами живых и мертвых. Элорн знал только об одной такой бреши, и она как раз была во владениях дакканов.

Он хорошо помнил тот день. Было пасмурно и, чем выше они поднимались в горы, тем холоднее становилось. Элорна, который первые 19 лет прожил на жарком острове, раздражал холод. Даже прожив уже много лет в Каддаре, где зимы часто бывали снежными, он все еще не привык. Остальные, с ним тогда был члены его стихийного круга — Алиар, Тьена, Киан и Фир, тоже чувствовали себя неуютно. Осторожный Фир постоянно оглядывался и прислушивался к вибрациям камня, чтобы заранее узнать, если к ним кто-то приблизится. Но они подкрались совершенно незаметно. Группа дакканов, восемь или девять, окружили их быстрее, чем капля пота с напряженного лба Элорна упала на землю.

Они пытались сражаться, но дакканы с немыслимой скоростью уворачивались и от огня Киана, и от каменного дождя, устроенного Фиром. И, хоть Элорн подпитывал их силы, они понемногу слабели. Тьена быстро поняла, что сражаться против дакканов с помощью ветра бесполезно, и умудрилась даже создать несколько молний. Первые три в цели не попали, но последняя цепная молния, на которую она потратила все свои силы и часть сил Элорна, поразила двоих. Обожженные тела упали на землю, но, определенно, были еще живы — дакканов не так-то просто убить. Через мгновение после них упала обессиленная Тьена. Алиару повезло больше — оказалось, что без телесных жидкостей дакканы страдают не меньше людей, и, иссушая их, ему удалось вывести из боя троих, прежде чем и его силы кончились.

Неожиданно дакканы перестали атаковать. Один из них, черноволосый, с жестким взглядом и квадратной челюстью, медленно подошел к ним, подняв руки. Он сразу обратился к Элорну, не обращая внимания на злые взгляды, которые, без сомнения, метали в него Фир и Киан. Даккан поприветствовал их, с уважением, но без капли радушия, и потребовал ответа, что им понадобилось на землях дакканов. И потом рассмеялся, услышав ответ Элорна. Однако, Элорн быстро сообразил, что уговоры и, тем более, угрозы, с ним не сработают, и предложил заключить очень выгодную сделку на поставку большой партии эссиора. Айден, так звали даккана, заинтересовался предложением, и пригласил их в небольшую крепость неподалеку. Спустя несколько дней, когда формальности были улажены, а обряд подготовлен, Элорн отправился в свое долгое путешествие по Абиссу. Но, даже несмотря на то, что за время пребывания среди дакканов, никаких зверств он не заметил, приязни к ним все равно не прибавилось. Но не доверял им. У него вообще не было склонности доверять представителям других рас, особенно после того, как эръяви предали их в войне с даэнари. И это буквально через день после того, как их вожди клялись в верности.

Выныривая из воспоминаний, Элорн понял, что заблудился. Он снова вышел к реке, причем, недалеко от того моста, по которому он ее пересек минут пятнадцать назад.

«Все-таки придется спросить дорогу», — подумал Элорн и поспешил к пожилой женщине, гулявшей с малюсенькой собачкой. К его разочарованию, старушка оказалась глуховата, и не понимала, чего он от нее хочет, даже после того как он едва ли не прокричал: «Дворец Императрицы!».

— Какой еще ларец с острицами? — прокричала она в ответ, раздраженно одергивая собачонку, которая пыталась ухватить полу плаща великого Магистра.

Он уже было набрал воздуха в легкие, чтобы произнести по слогам, но услышал позади смех. Обернувшись, он увидел светловолосого молодого мужчину, он был настолько высоким, что Элорну, даже при его собственном внушительном росте, пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в его лицо.

— Идите вдоль реки, — отсмеявшись, сказал парень, махнув рукой в направлении течения. — Когда путь перегородят стены Храма Ильмы, сверните налево и идите через Храмовую Площадь. Потом перейдете дорогу и окажетесь прямо у ворот дворца, — договорив, он откланялся и широкими шагами направился к мосту, не дожидаясь благодарностей Элорна.

Элорн заспешил в указанном направлении и спустя двадцать минут уже был в середине Храмовой Площади. Она заметно увеличилась: к пяти храмам Великих Духов прибавились храмы Богов-Искр — детей Духов, и небольшие алтари в честь Младших Богов. На площади было многолюдно, и Элорну подчас приходилось почти проталкиваться сквозь толпу. В середине площади он понял, в чем дело — на бортике небольшого бассейна стояла грязная оборванка, и, беспорядочно размахивая руками, кричала:

— … Бросили! Бросили детей своих! Боги покинули нас! Грядет новая катастрофа, и теперь не выживет никто!

Народ вокруг волновался и возбужденно переговаривался. Паники не было, но Элорн чувствовал нарастающее напряжение и страх. Даже люди, с их быстротечными жизнями, еще помнили об Извержении огромного вулкана, которое едва не уничтожило человеческую цивилизацию. А Элорн знал все из первых уст — от прабабушки Мьянар, которая родилась и повзрослела еще до Извержения. Она в красках описывала маленьком Элорну и его сестрам, как леса пожирал огонь, воды закипали, а с неба сыпался черный ядовитый пепел.

Элорн подобрался ближе к вещунье, которая уже перестала бесноваться, и просто стояла, уставившись в никуда, и бормотала все те же слова. Он остановился за группой храмовников и уловил обрывок разговора:

— …просто сумасшедшая. Неужели ты думаешь, что Видящая, за которыми охотятся больше трехсот лет, стала бы во всеуслышание орать пророчества? — сказал один из мужчин, одетый в черно-красную мантию, по которой Элорн опознал в нем служителя Бранна.

— Одно не противоречит другому, Фараз, — раздраженно ответила на это стоявшая справа женщина в синем — из храма Ильмы.

— Да, она вполне может быть сумасшедшей Видящей, которая просто не догадывается о том, что нужно прятаться, — поддержал ее другой мужчина, тоже служитель Бранна.

Фараз фыркнул:

— Тогда это самая убогая Видящая, которую вообще знал мир. Но если вам угодно, отведите ее к Инкаро, может они смогут узнать у нее что-то полезное. Только без лишнего шума.

Храмовники еще молча постояли некоторое время, а потом разошлись по разным сторонам. Осталась только служительница Ильмы, на нее, как понял Элорн, и была возложена миссия по поимке сумасшедшей ораторши.

Элорн снова, уже второй раз за это утро, решил использовать свои способности. Причин было две — узнать, действительно ли женщина, кричащая о конце света — провидица, и не является ли храмовница магом. Он решил начать со служительницы, но, когда, высвободив немного силы, потянулся к ее сущности, его едва не отбросило назад. В глазах потемнело и разум сделался до странности пустым. Он тряхнул головой и немного отступил, пытаясь удержаться на ногах.

Мысли возвращались медленно, будто мошки, увязшие в густой смоле. Но тут промелькнула одна, за которую его разум судорожно уцепился: «Асбара». Он помнил, что это какой-то редкий сплав, опасный, блокирующий некоторые виды магии.

Авлес. Да, в сплав входит авлес — ядовитый металл, поглощающий энергию всего, с чем соприкасается. Но в сплаве с серебром и окруженный скорлупой из обсидиана, он почти не опасен, хотя и способен на некоторое время оглушить мага, который попытается напасть на обладателя такого амулета.

Теперь, когда он понял, с чем борется, в голове немного прояснилось. Это всего лишь простой амулет, пусть и редкий, но он справлялся с подобными на войне. Нужно просто найти источник энергии — вода была бы хорошим выходом, но до реки было довольно далеко, однако, на его счастье это утро было ветреным. Он уцепился за ближайший холодный порыв, притягивая его к себе. Потом еще один, и еще. Волна за волной он пропускал энергию ветра через себя и скармливал амулету. Спустя несколько секунд, хотя Элорну показалось, что прошло не меньше часа, он почувствовал, как энергия вернулась к нему. Это значило, что авлес выгорел, поглотив слишком много энергии.

Элорн пришел в себя, как раз вовремя, чтобы хоть немного уклониться от летящих в него ледяных стрел. Служительница, видимо, почувствовала, как амулет разрушился, и атаковала. Две стрелы пролетели мимо, но третья, распоров плотную ткань пальто, оцарапала плечо. Он зашипел, дернулся вбок и, снова призвав ветер, приготовился защищаться. Но служительница не стала продолжать бой — Элорн увидел лишь полы ее синей мантии, мелькнувшей в толпе.

Он повернулся к фонтану, но сумасшедшей женщины больше не было.

Элорн принял решение мгновенно: Императрица подождет. У него есть более важное дело — найти и спасти возможную провидицу. Он захватил след магички, предположив, что она побежала за оборванкой, и бросился следом. Толпа стала редеть — люди, пусть и медленно, расходились, когда причина, собравшая их здесь, исчезла вместе с побегом женщины. Их короткой схватки, кажется, никто не заметил.

След силы, по которому он шел, чтобы не упустить храмовницу, становился все различимее, и вот он уже увидел впереди ее силуэт. Она бежала не слишком быстро, Элорн понадеялся, что трата сил на создание стрел ослабила ее. Он почти догнал ее, но тут она развернулась, резко свела руки и затем выпростала их вперед, будто что-то бросила ему под ноги. На следующем шаге ботинок заскользил по льду, и Элорн упал на колени.

— Отродье рогвара! — прорычал Элорн. Ледяное поле было довольно большим, лед был гладким, как стекло. Быстро выбраться на чистую землю без еще пары-тройки падений Элорну не показалось возможным. Он огляделся: Храмовая Площадь стремительно пустела: люди, наконец, заметили фокусы служительницы и разбегались. Они давно поняли, что, если воюют маги, лучше бежать подальше. Тут он заметил неподалеку красный отблеск — факелы у дверей храма Бранна. Элорн не любил огонь и не слишком умел творить огненную магию, но посчитал, что даже его скудных навыков будет достаточно. Он резко вдохнул, призывая огонь; сжал кулаки, направляя силу к ладоням; и, выдохнув, приложил их к ледяному полю. Лед растаял за считанные секунды, Элорн стремительно поднялся, не обращая внимания на боль в ушибленном колене, и поспешил за магичкой.

На его счастье, она оказалась неподалеку. Тяжело привалившись к каменной стене храма одного из Младших богов, она часто дышала. Элорн подошел ближе, он думал, что так на нее повлияла потеря сил, но понял, что это не так, увидев закатившиеся глаза и проступающую в уголках рта пену.

Он схватил ее за плечо и развернул к себе. Женщина медленно, будто пьяная, сфокусировала взгляд на нем и прохрипела:

— Нар сэа ка Трайорне.

«Ничего кроме пустоты».

Элорн еще помнил этот язык, стародаллийский, на котором говорили его прабабушка и бабушка, но с трудом. Ему понадобилось время, чтобы понять, о чем она говорит. Но когда понял, что она все же из Триората, то сильнее сжал руку на плече магички и потребовал:

— Кто глава вашего клана? Где его найти?

Женщина закашлялась, и сквозь кашель Элорн различил все те же слова о пустоте. Ноги больше не держали служительницу, и она начала заваливаться вбок. Всего на мгновение Элорн обрадовался, что, скорее всего, она умрет, но быстро отбросил ненужные мысли. К чему ему смерть одной триоры? Тем более, живой она будет ему намного полезнее.

Он осторожно прикоснулся к ее лбу, посылая в мозг крохотные частицы энергии, чтобы хоть ненадолго поддержать в ней жизнь, пока он не установит телепорт. Но тут он скорее почувствовал, чем увидел, тончайшие нити, оплетающие ее голову.

Контроль разума.

Может в этом причина ее состояния? Кто-то, захватив разум, убивает ее до того, как она, возможно, выдаст какую-то важную информацию? Тогда маг-менталист должен находиться где-то рядом. Но, может, она уже давно под контролем? Он пригляделся внимательнее и покачал головой. Нити были, хоть и тонкие, но все равно заметные. Грубая работа, если даже он, видевший такое всего дважды в жизни, заметил. Это либо новичок, либо очень посредственный маг. Таким долгий контроль не под силу, значит менталист где-то поблизости.

Элорн усадил полумертвую магичку на землю, и, неспешно оглядевшись, отметил места, где мог скрываться менталист: в храме, возле которого они находились; за высокой живой изгородью из киллиса, отделяющий северную часть площади от жилых кварталов; и, наконец, в небольшой деревянной часовне в двух десятках шагах. Элорн закрыл глаза и, доверившись чутью, раскинул энергетическую ловчую сеть. Этому трюку научила его старшая сестра Даниала, талантливая разведчица. В мирное время таким образом она выслеживала марракинов — очаровательных пушистых зверьков, в большом количестве водившихся на Киридане, но настолько скрытных, что увидеть хоть одного считалось большой удачей. Когда пришла война, от ловли марракинов пришлось отказаться, и Даниала начала выслеживать вражеских лазутчиков, в перерывах между боями уча Элорна раскидывать такие сети.

Элорн открыл глаза и опустил их вниз — в нескольких сантиметрах над землей от него расходились видимые только ему голубые линии. Часть замыкалась на нем же, несколько слабо светящихся линий, подрагивая, тянулась к магичке, а в направлении зарослей киллиса вела широкая энергетическая тропа. Элорн бросился туда, и, продравшись сквозь колючие ветки, оказался на крохотной поляне внутри изгороди. На земле, свернувшись клубком и обняв себя за плечи, лежала оборванка. Она мелко тряслась и всхлипывала, бормоча что-то.

Элорн прислушался:

— Отпусти, отпусти, отпусти…

Он тронул ее за плечо и мягко сказал:

— Милая, тебя никто не держит…

Она резко вскочила, опрокинув наклонившегося к ней Элорна на задницу.

— Меня — не держат! Никто не может меня удержать! — вскрикнула она, дикими глазами воззрившись на него. Внезапно она снова опустилась на землю и захныкала: — А я всех могу, только ее не могу, ее голова уже занята.

— Чья голова занята? — спросил было Элорн, но тут же понял сам — эта сумасшедшая взяла под контроль разум магички. Значит, та оказалась права — оборванка действительно обладает магией разума.

Элорн придвинулся к девушке — а увидев ее ближе, он понял, что она совсем еще молодая, не старше восемнадцати. Не только внешне, Элорн давно научился различать истинный возраст магов, но и сама сущность ее была еще совсем ребенком. Он спокойно улыбнулся и заговорил:

— Милая, все хорошо. Отпусти ту женщину, она не причинит тебе вреда.

Девушка отчаянно замотала головой:

— Нет, она хочет забрать Слова! Они все хотят. Всем нужны Слова!

Элорн предположил, что она говорит о каком-то пророчестве, либо это плод ее больной фантазии. Но, в любом случае, он не задавал никаких вопросов, опасаясь, что она и его примет за такого же «захватчика слов». Он снова заговорил тихим успокаивающим голосом:

— Никто не отберет у тебя Слова, я обещаю. Как тебя зовут?

— Арра, — удивленно ответил девушка.

— Откуда ты?

— Отсюда, — она обвела рукой прогалину, похожую на клетку из прутьев.

— Ты живешь здесь? — вскинул брови Элорн. — Как давно?

Арра села, скрестив ноги, и задумалась.

— Я пришла сюда, когда была маленькая, — сказала она, — вот такая, — и она указала высоту около полуметра. Потом наклонилась ближе к Элорну и заговорщицки прошептала: — Сбежала от матушки, но это не моя родная мама. — Тут она схватила себя за щеки: — У меня белая кожа, а у матушки была черная-черная. Даже я знаю, что так не бывает у родных, — гордо закончила она свой рассказ, выжидающе глядя на Элорна.

Для него это информация была малополезной, но он ободряюще улыбнулся и задал еще один вопрос:

— И многие охотится за тобой?

Она снова задумалась и потом покачала головой:

— Не много. Раньше у меня не было Слов, и я никому не была нужна. Теперь Слова нужны всем. За мной гоняются голубые, как ты и она, — Эрра мотнула головой в сторону, подразумевая магичку. — Красные. Красные злые. Однажды приходили черные, они почти поймали.

Элорн понял, что она имеет в виду цвета магии: голубой — айради, красный — даэнари. Только он не имел ни малейшего представления, чья магия черного цвета, и как Арра может это знать?

Способность видеть магию — своего рода внутреннюю энергию, текущую по венам магов вместе с кровью, способны чувствовать только айради, и то далеко не все. У фадирим, носителей магии разума, к которым принадлежат Видящие, никогда не наблюдалось таких умений.

С Аррой определенно что-то не так. И пусть Элорн решил, что отведет ее в «Рассвет», как только увидел, то теперь еще больше убедился в том, что это необходимо.

— Арра, — обратился он к девушке, — ты хочешь пойти со мной? Я спрячу тебя от охотников за твоими Словами.

Он говорил осторожно, боясь, что она снова взбесится и сбежит. Но девушка на удивление спокойно восприняла его предложение, и задумалась. Тут она резко протянула руку и легонько ударила Элорна в лоб подушечками пальцев.

— Ты хороший. Не причинишь зла, я вижу, — улыбнулась она, но, внезапно посерьезнев, прошептала: — Только не оставляй меня с темным.

Элорн не понял, о чем она, но на всякий случай кивнул.

Арра вскочила на ноги и нетерпеливо топнула:

— Пойдем быстрее, я хочу посмотреть на воздушную танцовщицу!

Он поднялся на ноги, и следом за Аррой вылез через замаскированный лаз. Но, вспомнив кое о чем, остановился, и задал девушке еще один вопрос:

— А как тебя до сих пор не поймали?

Арра повернулась к нему и счастливо улыбнулась:

— А я их всех убила.