Глава 2.

— Это должно было сработать. Должно было. Я все сделал верно. Почему нет?.. — бормотал Элорн, просматривая древние летописи айради, сидя в своем кабинете. Весь стол был завален книгами и свитками, на полу возвышались башни томов исторических хроник и исследований, опасно качающиеся при каждом дуновении ветра из раскрытого окна. Вот уже третий день Элорн искал ответ, почему же его клятва не была принята, но безрезультатно.

Дверь тихо отворилась и вошла Тьена. Она поставила перед ним большую чашку чая, источающего сладкий аромат витерии с примесью острых ноток чего-то незнакомого. Элорн взял чашку, она приятно согрела ладони, и принюхался:

— Что это? — спросил он Тьену, тщетно пытаясь опознать неведомый запах.

— Таморлис, целебная трава из Денарда. Думаю, тебе не помешает.

Элорн удивленно выгнул брови:

— Как вам удалось ее достать? Я думал аш никого не пускают в свой лес.

— Они сами нам ее и продали, — ответила она и засмеялась, глядя, как вытянулось лицо Элорна. — Они сейчас стали более активны в международных отношениях, хотя все еще немного отчужденные.

— Что неудивительно, — хмыкнул Элорн и отхлебнул из чашки, и понял, насколько он голоден.

— Ты не выходил три дня, — сказала Тьена с укоризной. — Не нужно так себя мучить.

Элорн покачал головой:

— Ты не понимаешь. Они не приняли мою клятву, и я должен разобраться, почему.

— Что-то уже выяснил? — спросила она, взяв со стола несколько листов бумаги, исписанных размашистым почерком Элорна.

— Только то, что за всю историю такого еще не было, — он в отчаянии вскинул руки. — Я не могу понять, я же все сделал правильно.

— Послушай, — Тьена потянулась через стол и взяла его руку, — ты только вернулся из Абисса, что еще никому не удавалось. Ты буквально обманул смерть. И пусть твою клятву не приняли предки, или Духи, кто знает, но мы все слышали ее. Мы знаем, что ты ради нас готов на все. И мы приняли твою клятву, — Элорн посмотрел на нее долгим взглядом и вздохнул, принимая ее правоту. Тьена улыбнулась и, не выпуская его руки, поднялась. — А теперь, вставай и выйди уже отсюда. Тебе нужно развеяться.

Элорн поднялся, правда, особого энтузиазма он не чувствовал, но подчинился подруге. Размял затекшие ноги, и они с Тьеной, не разнимая рук, вышли из кабинета.

Приближалось время обеда и Элорн вслед за Тьеной направился в столовую. Проходя через холл, Элорн в который раз изумился, как все вокруг поменялось. Колонны вдоль стен теперь были выкрашены серебром вместо золота, вьющиеся лозы дикого винограда, который он сам когда-то привез с Киридана и лично высадил в мраморные кадки, увивал всю западную стену, создавая в помещении зеленоватый сумрак. С высокого потолка, расписанного фресками с изображением сцен из славного прошлого его народа, свисали лампы-сферы с эссиором. Вдоль восточного ряда колонн стояли небольшие диванчики, как объяснила Тьена, для посетителей. В самом конце холла, возле массивных дверей, ведущих в остальную часть главного здания, располагалась длинная стойка. За стойкой стояла высокая смуглая девушка с копной кудрявых волос. Она склонилась в знак приветствия:

— Доброго дня, Магистр Элорн, Магистр Тьена.

Элорн остановился и неловко переступил с ноги на ногу, затем обернулся к Тьене. Она пожала плечами, предоставляя ему возможность выкручиваться самому.

— Прошу, не нужно формальностей, — нервно сказал Элорн, и девушка выпрямилась, смущенно улыбаясь. — Как твое имя?

— Кейридис Эпсаар, — ответила она. Элорн нахмурился, пытаясь вспомнить, знал ли он кого-то с такой фамилией, но Кейридис поспешно добавила: — Я из рожденных после Второго Прихода Айради.

Однако Элорн все еще ничего не понял. Он беспомощно поглядел на Тьену, ожидая объяснений.

— Мировое равновесие сделало нам подарок, — начала она. — После того, как наша раса была почти уничтожена, то тут, то там начали рождаться айради от смешения четырех стихий, чтобы восстановить баланс. Мы нашли первых из них спустя несколько лет после твоего ухода.

Элорн кивнул, удовлетворившись для начала таким объяснением, но запланировал как-нибудь расспросить об этом Торна. Тут из-под стойки медленно появилась верхушка взлохмаченной светловолосой головы, а затем и глаза — девочка внимательно наблюдала за ним. Она моргнула, и Элорна едва не сбил с ног сильнейший поток ледяного ветра.

Тьена рассмеялась:

— Данни, прекрати проказничать! Не то Магистр Элорн пожалуется твоей бабушке! Подойди и поздоровайся, как следует.

Девочка, на вид ей было не больше одиннадцати, вышла из-за стойки и изящно поклонившись, пробормотала слова приветствия.

— Бабушке? — шепотом спросил Элорн у Тьены.

— Это внучка Леи, — ответила Тьена. Она кивнула девушке у стойки и еще больше взлохматила волосы Данни. Элорн последовал ее примеру и тоже молча кивнул Кейридис, но девочку трогать не решился.

Тьена толкнула створку двери, и тотчас их едва не оглушил шум переполненной столовой. Стайка детей носилась вокруг столов, громко и радостно вереща, а за ними по пятам следовал камал — лесной кот размером с пони. За столами учеников постарше царил не меньший хаос: кто-то решил развести костер прямо в своей тарелке, два стола забрасывали друг друга бумажками, и над проигравшими в итоге разразилась самая настоящая буря. Старшие ученики вели себя более пристойно, и, хотя за их столами тоже было шумно, но они, по крайней мере, не стремились разрушить все вокруг.

— Ты говорила, что сейчас каникулы, — прокричал Элорн прямо в ухо Тьене, чтобы она смогла его услышать.

Тьена скривилась и, повернувшись к нему, так же громко ответила:

— К сожалению, они заканчиваются на закате. Сегодня ведь Проводы Зимнего Солнца.

Когда-то давно это был любимый праздник Элорна. Торжество начиналось вечером последнего дня зимы, когда нужно было приносить дары уходящему зимнему солнцу. В большой костер на главной площади складывали все, что хотели оставить позади — любовное письмо бывшего возлюбленного или подушку, на которой спали во время болезни, то, что хранило плохие воспоминания. Туда же отправлялись вещи умерших, так как айради верили, что если их хранить, то душа не сможет обрести покой в Мире Мертвых.

Время, в течение которого горел костер, засекали, считалось, что чем дольше он горит, тем длиннее будет лето. В детстве Элорн думал, что это не имеет никакого смысла — ведь они жили на острове, где всегда очень тепло и лишь два раза в год по месяцу шли дожди. Но мать объяснила ему, что это древняя традиция, оставшаяся с тех времен, когда предки айради жили намного севернее. Это было еще до Великого Огня и последовавшей за ним Долгой Ночи, когда еще не было ни айради, ни даэнари, ни других рас. Тогда все они были просто людьми.

Элорн вздрогнул, когда чье-то прикосновение вырвало его из воспоминаний. Он обернулся — это был Торн. Он кивнул в знак приветствия и протянул Элорну пухлую тетрадь.

— Я изучил интересующий тебя вопрос и набросал возможные варианты того, почему не удалось принести Клятву.

Элорн был приятно удивлен — он не просил Торна, но его помощь всегда кстати.

— Благодарю, — сказал он. — Можешь поделиться предположениями?

Торн улыбнулся.

— Предположений много, но наиболее вероятных два: твоя связь с Элерией разорвалась, когда ты отправился в Абисс, и еще не успела восстановиться к моменту принесения Клятвы; или, возможно, это может быть связано с некоей размытостью твоего изложения. Хотя, в истории встречались еще более неточные Клятвы, и не было никаких проблем с их принятием Духами.

— Духами? — переспросил Элорн. — Разве не предки принимают Клятву?

— Не совсем. Ты призываешь предков в качестве свидетелей, чтобы они видели серьезность твоих намерений и просили Духов вместе с тобой. Но принимают Клятву именно Духи, и лишь после этого Эгрейн накладывает Печать на твою душу. Печать призвана по возможности оберегать тебя до того, как ты исполнишь условия Клятвы, в этом и состоит смысл принесения подобных обещаний.

Элорн задумался. Можно попытаться принести Клятву еще раз, сформулировав ее точнее, но зачем? Защита Богини Мертвых ему не нужна, он клялся для того, чтобы показать друзьям, что он все еще на многое готов ради клана. И, если Тьена сказала правду, они поняли это и так. Но что, если Торн прав, и он потерял связь с Элерией? Великий Дух Энергии, мать народа айради, пусть и не участвовала в жизни ее созданий, но для Элорну, даже более чем другим, было важно знать, что она присматривает за ним.

— Торн, скажи, а не может быть так, что нечто плохое случилось с Элерией?

Торн вздрогнул и нахмурился, задумавшись. Но очень быстро его лицо приняло обычное выражение и он, слабо улыбнувшись, сказал:

— Нет, это очень маловероятно. Случись что с нашей Матерью, мы бы все почувствовали это. Я считаю, что все намного проще, и в том, что Клятва не сработала, нет ничьей больше вины, кроме твоей. Твоя связь с Элерией могла быть разорвана и по ряду других причин, в том числе и из-за Айялы...

Элорн будто получил пощечину. Он старался сохранить спокойствие, убеждая себя, что Торн не имел в виду ничего оскорбительного. Но даже нехотя, он напомнил Элорну, что все его близкие друзья считают его предателем из-за связи с даэнари. А теперь Торн смеет предполагать, что даже Элерия отказалась от него из-за этого?

Да, он знал о давней вражде Элерии и Делиара, Бога-покровителя даэнари, он много слышал об этом, особенно перед началом войны с ними. В легендах говорилось по-разному: одни поэты слагали поэмы о трагичной любви между ними, которая закончилась ненавистью; другие писали, что Пустота, когда они с Элерией еще были едины, совершила страшное злодейство и Делиар теперь мстит. Самая распространенная легенда была о том, что Элерия, создавая айради, попросила у каждого Духа частицу их силы, чтобы дать своим созданиям. Талла, Ильма и Эйхельм с радостью поделились магией, а вот Бранн, Дух Огня, отказал. Но Элерия была серьезно намерена получить эту силу, и решила похитить ее. Она улучила момент, когда Бранн отдыхал после призыва Великого Огня, и забрала частицу силы. Делиар, сын Бранна, попытался ее остановить, но она обманула его и сбежала. В тот момент Делиар поклялся вернуть отцу украденное, убив всех айради. И айради ощутили ненависть Делиара к ним, которую он передал даэнари.

Элорн верил во все. К такой глубокой ненависти, какую описывали в легендах, не могло привести что-то одно. Элорн считал, что все описанное имело место быть, с каждым разом лишь усиливая вражду Элерии и Делиара.

Но, даже если это так, и вражда двух рас имеет такие глубокие корни, разве он виновен в том, что влюбился в девушку, которая оказалась даэнари? Она не пыталась навредить им, она просто хотела жить счастливо, как и он. Или Элерия, помня о своей несчастной любви к Огненному Кузнецу, посчитала, что айради и даэнари не способны любить друг друга? Но ведь Элорн не чувствовал ненависти к Айяле, и знал, что она также не чувствует ненависти к нему. Неужели этого было недостаточно, и для Элерии происхождение важнее сущности? Элорн посмотрел на Торна. Он нервно моргал и, кажется, что-то говорил:

-… не хотел. Ты же знаешь, я никогда не имею в виду ничего оскорбляющего. Я просто...

— Торн, — остановил его Элорн, — я понял тебя. Не нужно извиняться. Просто воздержись от разговоров об Айяле в таком ключе.

Торн замолчал и, кивнув, вышел из столовой. Элорн обернулся и заметил Тьену, она стояла в нескольких шагах и разговаривала с Алиаром. Его брат сегодня выглядел по-королевски: белоснежный сюртук с полами до колен был надет на темно-синюю рубашку, узкие брюки были на несколько тонов светлее рубашки, но тоже синего цвета. Манжеты и воротник сюртука расшиты черными бусинами, а с плеч ниспадал серебристый плащ из тончайшего амарского шелка. Элорн припомнил, в чем одет сам — серая хлопковая рубашка, свободные штаны и старенький кожаный жилет, в котором раньше он обычно тренировался. Он почувствовал себя неуютно, будто все в столовой пялятся на его потертый жилет и мятые штаны.

Элорн подошел к Тьене и, выдавив улыбку, спросил:

— Тьена, почему ты не заставила меня переодеться? Я не знал, что у нас торжество.

Алиар едва заметно кивнул, скептически разглядывая наряд Элорна. Тьена тоже смотрела на него так, будто впервые видит. Они с Алиаром переглянулись, затем она прочистила горло и сказала:

— Прости, я не обратила внимания.

— После обеда мы будем встречать делегацию Рунарей, это маги атари… — начал Алиар, но Элорн его перебил:

— Я знаю, кто такие Рунари. Но ты можешь рассказать, что они делают здесь.

Алиар сжал челюсть, видимо за двести лет он отвык от такого обращения. Ведь только Элорн мог позволить себе говорить с кузеном — Алиар был младше и, к тому же, не прямой наследник Скипетра Власти айради. Алиар быстро вернул самообладание и спокойно ответил:

— Эти Рунари не с Парящего Архипелага, а их Каддарское отделение. Мы уже давно ведем с ними переговоры об обмене студентами, и сегодня они приведут первую группу своих учеников. Кого из наших старшекурсников отправить к ним, мы вчера решили на собрании, которое ты, к сожалению, не посетил, — сказал он с таким видом, что Элорн совершенно точно понял — никакого сожаления Алиар не испытывает.

— Чему наши студенты могут научиться у Рунарей? Их воздушная магия не сравнится с нашей.

— Умерь свою гордыню, Магистр, — скривился Алиар. — Уже прошли времена, когда айради были сильнейшими магами и все остальные боролись за право поучиться у нас. Пока мы жили здесь в изоляции, другие развивались. И мы должны научить студентов как можно большему, особенно использовать магию в самых разных условиях. Ты ведь был на Парящем Архипелаге?

Элорн пренебрежительно махнул рукой:

— Зачем бы мне там бывать? Зачем вообще кому-либо из айради там бывать? Архипелаг — владения атари с их летучими машинами и волшебными порошками. Это не магия.

Тьена нахмурилась, а Алиар лишь удрученно покачал головой, развернулся, и пошел к дальнему столу.

— Ты неправ, — негромко сказала Тьена. — Рунари многого достигли, у них не зазорно чему-то поучиться.

Элорн резко обернулся к ней и сквозь зубы проговорил:

— Нам и не пришлось бы ничему у них учиться, если бы вы все не профукали.

И он направился к выходу, аппетит почему-то резко пропал.

***

Элорн вышел во двор с надеждой, что глоток свежего воздуха успокоит его. Было еще холодно, но мороза не чувствовалось, а из-за тяжелых туч выглядывало робкое солнце. Он сделал с десяток шагов по широкой дорожке из зеленого мрамора, ведущей от ворот к главному входу в школу, а затем свернул на тропинку к саду. Тропа извивалась меж деревьями, которые заметно выросли с его последнего посещения. Вечнозеленый киллис уже начал цвести, а лозы тропической талсы только выпускали почки. Чем ближе он подходил к саду, тем теплее и тише становилось вокруг. То тут, то там он замечал стеклянные шары, в которых горел огонь, согревая воздух.

Невысокий каменный забор, окружающий сад, полностью зарос разноцветным мхом, а калитка была увита тонкими плетями вьюнка. Но, как ни странно, открылась без малейшего скрипа. Значит, калитку смазывали, а мох-паразит убрать не потрудились? Элорн решил, по возвращению, выяснить, кто в его отсутствие ухаживал за садом.

Но еще с десяток шагов вглубь сада дали ему понять, что никто и не ухаживал. Землю покрывал толстых ковер опавшей листвы, повсюду валялись сухие ветки, несколько деревьев уже полностью погибли, и на них в изобилии развелись ядовитые древесные грибы ракха. Из множества фонарей вдоль тропы горели лишь два, в остальных эссиор уже выгорел, и его никто не заменил. Элорн с сожалением вздохнул. Айяла очень любила этот сад и ухаживала за ним по мере возможности. Иногда она даже жила в маленьком домике в глубине.

Может, поэтому никто и не утруждал себя уходом за садом? Потому что это было детище Айялы?

Элорн даже побоялся представить, что случилось бы, если бы Боги наградили их настоящим ребенком, которого пришлось бы оставить на попечение клана.

Еще через несколько шагов он внезапно услышал чей-то смех и голоса. Элорн остановился. Ему было неловко подслушивать, но он хотел знать, вдруг они будут говорить о нем?

Голоса доносились из беседки неподалеку, и он, подобравшись поближе, встал за широким стволом ближайшего дерева. Оттуда ему не было видно говоривших, но по голосам он понял, что это Эльда и Торн, а по содержанию разговора — что это свидание. Поначалу они не говорили ни о чем важном, и Элорн уже было решил уйти, оставив влюбленных наедине, но неожиданно Эльда переменила тему:

— Как думаешь, он надолго останется?

Элорн различил тихое хмыканье Торна:

— Ты знаешь Элорна не хуже меня. Он может бесконечно долго говорить о преданности клану, но как только найдет очередную подсказку о том, где может быть его даэнарская шлюха, сорвется с места, не раздумывая.

Элорн сжал кулаки, представляя, как разбивает лицо Торна этими самыми кулаками. Нет, он прекрасно знал, как его соратники относятся к Айяле, но, видимо, никогда не сможет с этим смириться.

— Он ведь наш правитель! — воскликнула Эльда.

— Алиар тоже потомок Мьянар. И он неплохо справлялся, — заметил Торн, но Эльда его перебила:

— Будь у Алиара возможность вернуть Фира, он бы тоже бросил нас.

— Кто тогда, по-твоему, достоин править нами?

— А может нами и не нужно править? В мире есть страны, где все решает не один король или император, а группа людей. И их выбирают по способностям, а не по происхождению!

— И что ты предлагаешь? Устроить переворот?

Эльда понизила голос, и Элорн едва расслышал ее слова:

— Почему именно переворот? Ко всему можно прийти мирным путем. Создадим совет, где все его члены равны, и будем все решать путем голосования. Я же не говорю о том, чтобы изгнать, или того хуже — убить Элорна или Алиара. Я недовольна их правлением, но они все еще близкие мне люди.

Они замолчали. Элорн решил, что услышал достаточно, и так же тихо ушел.

К тому моменту, когда он вернулся в школу, обед уже закончился, и все ученики и члены клана стояли в холле. К Элорну тут же подошла Тьена:

— Делегация Рунарей должна прибыть с минуты на минуту. Ты не мог бы переодеться?

— Пусть Алиар встречает гостей, — бросил Элорн, не сбавляя шага. — Он как раз одет подобающе.

Он поднялся в свою башню и снова заперся в кабинете. Однако, теперь ему было не до проблем с Клятвой. Нужно все обдумать и понять, как вернуть расположение клана.

Конечно, он вполне мог оправдать опасения Торна и уйти, никому ничего не сказав. Оставить клан Алиару и пусть Торн, Эльда и все, кто думают также, делают что хотят. Духи свидетели, он многое сделал для клана и многим пожертвовал. Но теперь оказалось, что этого недостаточно. Но он любил их. Как и сказала Эльда — они могут быть не согласны друг с другом, но они семья. Их и так осталось слишком мало перед лицом опасности. Тем более, если все, что они говорили о Триорате — правда.

Элорн едва не подпрыгнул на месте. Точно. Вот как ему добиться прощения клана. Он уничтожит Триорат.