Глава первая: Жребий брошен

I

В книжках, которые читала мне няня, когда я был еще совсем маленьким, захватывающие приключения поджидали будущих волшебников уже на самом пороге магической академии. Древние тайны, могучие артефакты и вынашивающие коварные планы злодеи! Однако, когда пришла моя очередь, и мама с папой привели меня в первый класс первой ступени Общемагической Академии святой Стефании, меня ожидали там лишь зубрежка, бесконечные нудные прописи, от которых сводило пальцы, да задира из параллельного класса, с самого начала именно меня избравший в качестве мишени для своих насмешек. И никаких тебе чудес с приключениями.

В книжках, которые я читал в младшей школе уже самостоятельно, рассказывалось об учениках второй ступени, делающих первые шаги в покорении магии, проверяющих на прочность свою дружбу и вновь сталкивающихся с уже повергнутыми ранее врагами. Моя же средняя школа запомнилась мне лишь переломом ключицы на первом занятии по левитации, когда я, не справившись с управлением ковром-самолетом, на полном ходу врезался в стену аудитории. Да еще задира из параллельного класса неожиданно оказался вовсе даже неплохим парнем и как-то незаметно из недруга превратился в лучшего друга и сотоварища по школьным проказам.

В книжках, которые мы с моим новым приятелем читали в средней школе, повествовалось уже о совсем почти взрослых волшебниках, выпускниках магической академии. О новых схватках с упорно подымающим голову злом, о первой любви и последних испытаниях перед решительной битвой...

В старшей школе книжек мы почти не читали — нам было не до того. Но первая любовь у нас все же была. И первый бокал вина. И побольше бокала и покрепче, чем просто вино. А потом был подпаленный в десятке мест потолок столичной таверны и перепуганные до смерти посетители и хозяин заведения. И свисток жандарма, преследующего нас по кривым улочкам Нижнего города. И утренняя головомойка в кабинете проректора по учебной части. Одним словом, было весело. Но целый пласт литературы, посвященный приключениям юных магов уже после завершения ими магической академии, как-то незаметно прошел мимо нас с Марти.

Поэтому сейчас, стоя в самом центре огромного, большей частью погруженного в таинственный полумрак актового зала и краем уха слушая заунывно-торжественную речь директора, я впервые совершенно не представлял себе, что ждет меня впереди в соответствии с канонами книг моего детства. Сказка как-то внезапно закончилась, начиналось что-то новое и неведомое.

Я незаметно переступил с ноги на ногу и покосился направо, туда, где с высокого амвона у подножия статуи святой Стефании уже едва ли не битый час вещал надтреснутым старческим голосом наш директор, почтенный магистр Лотарио ди Крезо. Тот как раз сделал паузу, откашлялся, послюнявил палец и перевернул очередную страницу лежащей перед ним на пюпитре речи. Сделал глубокий вдох и...

— О боже! Кто-нибудь, пристрелите его уже, — простонал стоявший рядом со мною Марти, едва заметно качнувшись, и я поспешил подпереть его плечом. — Я этого больше не вынесу...

С другой стороны на меня облокотилась его сестра-близнец Мартина. И если от Марти ощутимо несло перегаром — напоминание о вчерашней выпускной вечеринке, для кого-то затянувшейся почти до самого утра, то Мартина, обхватив меня за локоть, воспользовалась случаем, чтобы слезть с высоченных каблуков, на которые она взгромоздилась ради сегодняшней церемонии. При этом, правда, девчонка разом оказалась макушкой где-то на уровне моего плеча, и окруженный с двух сторон коротышками Тревистон я превратился в хорошо различимую даже в этом полумраке светловолосую каланчу. Крутить головой стало уже как-то неловко, и мне пришлось вновь сосредоточить свой взгляд на противоположном конце зала, где на небольшом возвышении застыли двенадцать облаченных в одинаковые черные мантии с глубоко надвинутыми на лицо капюшонами фигур.

Двенадцать Ищущих. Наставников, ищущих себе учеников. Двенадцать чародеев из Совета Ста Бессмертных, высшего совещательного органа Конгрегации Магов, что согласно древнему обычаю возьмут сегодня в ученики две дюжины лучших выпускников Академии святой Стефании. Через несколько минут, когда ди Крезо закончит свое наскучившее уже, наверное, даже моли, взирающей на него со старых шпалер на стенах, выступление, двенадцать магов запустят в воздух небольшие, размером с бильярдные, шары. Каждый от одного до четырех, в зависимости от того, сколько учеников он желает принять в этом году. Каждый своего уникального цвета. И наша, выпускников, задача будет — поймать один из этих шаров и вернуть его владельцу, узнав таким образом, к кому из могущественных волшебников судьба определила нас в обучение. Шаров всегда чуть больше, чем выпускников, так что у нас есть выбор, какой из них попытаться заграбастать. Хотя и известно, что легче всего в руку пойдет жребий того наставника, с которым тебе будет проще сойтись, и никогда не ляжет в ладонь шар того, с кем ты точно кашу не сваришь, как ни старайся. Говорят, редко, но бывают случаи, что кому-то не удается и вовсе поймать ни одного шара. Впрочем, за все те одиннадцать лет, что я наблюдал за жеребьевкой как зритель, а не как участник, быть свидетелем подобного мне не доводилось ни разу. А вот как кто-то из чародеев остается без учеников, я видел аж дважды.

Двенадцать Ищущих традиционно делятся на Объявленных — шестерых, имена которых известны заранее, и Необъявленных — шесть темных лошадок, среди коих могут скрываться как действительно выдающиеся маги, учиться у которых почтет за честь каждый, так и те, от кого любой школяр, знай он с кем имеет дело, предпочел бы держаться подальше. Но лица участвующих в жеребьевке чародеев скрыты под капюшонами, а цвет шаров заранее не известен… Если только твой отец не сенатор республики и не член попечительского совета школы, и у него нет доступа к кое-какой инсайдерской информации.

Я с трудом удержался от соблазна оглянуться назад на трибуны, откуда сейчас на меня смотрели отец с мачехой и младшая сестренка. Вздохнул, покачал головою и незаметно пихнул локтем в бок вновь начавшего было заваливаться на меня Марти.

Итак. В этом году шестеро Объявленных это: Роланд Сванте, шар — небесно-голубой с алой полоской, Вик из Рачестена, шар — желто-зеленый, Драган Ковач из Злажено, шар — бело-голубой с двумя черными полосами, Хейвар Штешенский, шар — черный, Лайош ди Ор, шар — бежевый с белым росчерком и, наконец, мастер И Чжень из империи Тай-Ши, шар — зеленый с синим и черной молнией.

Из этой шестерки можно сразу отбросить Вика из Рачестена как слишком старого и давно вышедшего в тираж волшебника. К тому же, живущего в дикой промозглой глуши в старом замке со сварливыми привидениями. Лайош ди Ор как наоборот один из самых молодых членов Совета Ста, но и далеко не самый могущественный, может быть интересен, наверное, только нашим девчонкам — говорят, он писанный красавчик и дамский угодник. Ну, а с мастером Чженем после той роли, что сыграл мой старший брат в Танкайском инциденте два года тому назад, среднему отпрыску семьи Терранова лучше не связываться вовсе. Мстительные они там у себя за Жемчужным морем. Отец настоятельно советовал мне присмотреться к шарам, что будет запускать магистр из Штешена, вроде как даже приходящийся нам каким-то там дальним родственником. В крайнем случае, к одному из четырех жребиев Роланда Сванте, восходящей звезды магии и политики в Малых Королевствах. И, конечно же, ни в коем случае не играть в рулетку со жребиями Необъявленных.

Звук гонга прокатился где-то по-над нашими головами. Марти встрепенулся и заозирался по сторонам.

— Что? Он таки закончил? — словно не веря своему счастью, пробормотал старший Тревистон.

— Ага, — я проводил глазами ди Крезо, который наконец-то закрыл свою речь, свернул ее трубочкой и, поддерживаемый под руки двумя старшеклассниками, неспешно спускался теперь с амвона. — Сейчас начнется главное. — Повернулся к Мартине. — Бежевый с белым, помнишь? Лайош ди Ор.

Та пожала плечами, снова влезая в свои туфли и вырастая мне почти по кончик носа.

— Даже не знаю. Я посмотрела на дагерротипы с ним в последнем выпуске «Республиканского курьера», — с сомнением проворчала она. — Какой-то он слишком слащавый...

— Как хочешь, — хмыкнул я. — Было бы предложено.

Мартина отпустила мой локоть, оправила на себе платье и, покосившись на меня, вдруг подмигнула:

— А ты все-таки решил пойти против воли отца и положиться на удачу?

Теперь уже пришла моя очередь пожимать плечами.

— Скорее на древнюю магию. Не зря ведь жеребьевка по задумке первых магов должна была быть слепой. Поступить в ученики к какому-нибудь чародею по собственному выбору я и так могу. В чем тогда смысл жребия?

Младшая из Тревистонов покачала головой, но ничего не сказала.

В этот момент место Лотарио ди Крезо у подножия статуи святой занял проректор по учебной части мастер Гленнарт. Он воздел вверх ритуальный посох, вроде тех, какими пользовались волшебники в Средние века, когда и была основана наша академия, и что-то громко и торжественно провозгласил. Я, впрочем, все равно ничего не расслышал из-за нестройного гомона остальных учеников вокруг и шепота, покашливаний, шелеста платьев и вееров со стороны так же оживившихся зрительских трибун позади. Навершие посоха в руках проректора засияло белым пламенем, и в тот же миг над головами застывших напротив нас Ищущих взмыло десятка три разноцветных шаров.

— Ну, начали! — выдохнул Марти, будто бы даже сразу начисто протрезвев, и первым сделал шаг вперед.

Шары плыли по направлению к нам нестройным чуть колеблющимся облачком на высоте примерно в полтора-два человеческих роста. Едва заметно вращаясь и переливаясь всеми цветами радуги. Двадцать четыре ученика, тринадцать парней и одиннадцать девчонок, осторожно, чуть ли не на цыпочках двинулись им навстречу. Постепенно раздаваясь в стороны и словно бы охватывая парящие в воздухе жребии, окружая их. Не то чтобы те в самом деле были способны, уклоняясь от встречи с нами, упорхнуть куда-нибудь прочь с площадки в центре актового зала. Но, сколько помнили мы предыдущие подобные церемонии за время своего обучения в академии, все выпускники всегда поступали именно так. Будто охотники на облаве.

Вверх потянулись первые руки, приманивая, подзывая к себе проплывающие мимо жребии. Поднял руку и я. Зацепился взглядом за первый попавшийся шар кислотно-оранжевого цвета и чуть пошевелил пальцами. Жребий замер в воздухе, слегка задрожал, продолжая вращаться вокруг своей оси, и вдруг медленно, но верно двинулся прямо в мою раскрытую ладонь. Я сомкнул пальцы и опустил руку. Шар, будто наткнувшись на невидимую стену, отскочил назад, столкнулся с желто-зеленым жребием Вика из Рачестена и, отлетев от него, юркнул куда-то еще выше, затерявшись среди прочих.

Мимо, сопя курносым носиком и едва не сбив меня с ног, шмыгнула толстушка Бесс, преследующая какой-то упорно не желающий даваться ей в руку шар. Поодаль уже что-то в пол голоса рычал себе под нос Марти, подпрыгивая на месте в попытке дотянуться до выбранного им бело-голубого огонька. Радостно завизжала наша лучшая ученица Кристин, первой поймавшая шар жребия и теперь с гордостью демонстрирующая его нам. Голубой с красной полоской. Роланд Сванте. Тряхнув кудрями, она развернулась на каблуках и величаво направилась к безмолвно взирающим на нас двенадцати фигурам в черном.

Я снова вытянул над головой руку, заприметив пытающийся прошмыгнуть мимо угольно-черный шар. Тот слегка замедлил свое движение, но не остановился полностью и даже попробовал было спрятаться за оказавшимся поблизости дымчато-серым. Я недовольно нахмурился и, сложив пальцы горстью, потянул его на себя сильнее. Кончики пальцев заныли, серый шар вдруг отлетел в сторону от удара, а в лицо мне прянула самая настоящая черная молния. Я едва успел сжать руку в кулак, встречая несущийся прямо на меня столь внезапно «передумавший» жребий. Но в самый последний момент, в долях дюйма от соприкосновения с моей ладонью, тот столь же резко изменил траекторию и исчез где-то меж стоящих вокруг меня учеников. Я облегченно выдохнул.

Послышался новый победный вскрик, и следом за ним сразу же еще один. Сразу двое вытянувших свой жребий выпускников поспешили к своим будущим учителям.

Я любопытства ради попытался притянуть к себе очутившийся было прямо надо мной зелено-синий с черной молнией шар мастера И Чженя, но тот, высокомерно проигнорировав меня, проплыл себе дальше, демонстрируя мне то один свой бок, то другой. Пока на нем не сомкнулись пухленькие пальчики Бесс.

— Есть! — та аж подпрыгнула от восторга и, сияя начищенной медью, в цвет своих волос, побежала к фигурам в мантиях, рядом с которыми отиралось уже не менее десятка бывших школяров.

Я негромко фыркнул и осмотрелся по сторонам. Марти как раз озадаченно чесал в затылке, провожая обиженным взглядом очередной сбежавший от него жребий. Зато Мартина с отчетливо написанным на лице сомнением рассматривала бежевый шар, смиренно лежавший у нее на ладони. А вокруг ее головы медленно нарезал круги еще один — черный. Быть может, даже тот самый, что только-что едва не засветил мне в лицо.

Мое внимание неожиданно привлек изумрудно-зеленый, рассеченный на две неравные половинки синей полосой и с каким-то еще неразличимым пока рисунком шар, будто бы крадущийся за спиною у Мартины, скользя у самого пола. В какой-то момент он вовсе исчез под колыхнувшимся подолом пышного платья другой девушки позади нее, но тут же вновь оказался на виду, когда та сорвалась с места в погоне за другим жребием. Шар недовольно заметался на месте, мячиком отскочил от мраморных плит пола, и юркнул к младшей Тревистон, замерев возле ее лодыжки.

— Это уже перебор, — рассмеялся я, протягивая в его сторону руку. — Мартина, тебя сразу столько шаров любит.

Она посмотрела на меня непонимающе, проследила за моим взглядом и удивленно уставилась на робко жмущегося к ее ноге незваного гостя. Шар мелко-мелко задрожал, сопротивляясь моим попыткам притянуть его, и еще сильнее прижался к обтянутой черным шелком чулка лодыжке девушки. Мне показалось даже, что он негромко так возмущенно загудел. Мартина хмыкнула, подбросила на ладони бежевый шар мэтра Лайоша, поймала и, крепко стиснув его, сделала шаг назад. А в следующий миг коротким точным ударом туфельки отфутболила изумрудный шарик вперед и вверх.

— Лови! — с улыбкой подмигнула она мне, шикнула, отгоняя прочь кружившийся рядом черный жребий, и решительно зашагала в сторону учителей.

— Ну спасибо, — проворчал я, все еще смеясь и торопливо пробираясь сквозь уже изрядно поредевшие ряды учеников следом за странным шаром.

Изумрудного хитреца я встретил уже почти что на другом конце площадки. Тот висел в воздухе рядышком с еще четырьмя явно оказавшимся на обочине жеребьевки шарами. Но стоило мне вытянуть в его сторону руку, как он тут же заторопился куда-то прочь. Я остановил его на пол пути и попытался притянуть к себе. Он заколебался, заметался из стороны в сторону, но все же, сдавшись, поплыл навстречу моей руке. Однако, когда мои пальцы уже готовы были сомкнуться на его блестящей гладкой поверхности, маленький мерзавец вдруг резко выкрутился и, чиркнув меня по рукаву куртки, исчез где-то за спиной.

— Ах ты ж!

Я обернулся на месте, краем глаза успев заметить, как тот вновь прячется под длинным в пол платьем одной из учениц. Прыгнул к ней, ловя его на вылете уже с другой стороны. Повел рукою в воздухе перед собой, сопровождая полет беглеца, постепенно замедляя его и закругляя траекторию так, чтобы она вновь закончилась в моей распахнутой ладони. На этот раз я не торопился, тщательно контролируя малейшее его движение, не давая ему возможности каким-нибудь новым внезапным финтом снова ускользнуть от меня. В нескольких дюймах от моей руки он и вовсе неподвижно застыл на месте, теперь уже издавая вполне отчетливое недоброе гудение. И все-таки я шагнул вперед, заключая его в ладонь.

— Вот и все, да?

Поднес руку с пойманным шаром к лицу и медленно разжал пальцы. Рисунок на нем оказался стилизованным изображением чайки с одним непропорционально длинным и надломленным посередине крылом. Я склонил голову на бок, с любопытством разглядывая свою добычу. Жребий, немного подумав, вновь невысоко взмыл над моей ладонью, но убегать больше не пытался. Вместо этого он выжидательно вращался на месте, поблескивая изумрудными боками.

Задев меня плечом, мимо с важным видом прошествовал Марти, гордо неся перед собой на вытянутой ладони бежевый с белой полосой шар. Я хихикнул, мысленно пожелал им с сестрою удачи и вновь посмотрел на жребий, доставшийся мне.

— Ну что ж, — вздохнул я, — веди, малыш.

Шар у меня на руке, словно услышав обращенные к нему слова, прекратил вдруг вращение и, выждав еще секунду, неспешно поплыл куда-то следом за Марти. Я приподнял ладонь чуть выше, так чтобы она почти касалась нижнего края шарика, и послушно двинулся за ним.

«Если отец сейчас с трибуны видит, какого цвета жребий достался мне, он, наверное, в ярости», — внезапно подумалось мне, когда мы приблизились к подиуму, на котором стояли Ищущие. — «Впрочем, это уже не имеет значения».

Определившиеся с выбором ранее ученики расступились, пропуская меня к ведущим наверх ступеням.

Владельцем моего шара оказалась третья с левого края ничем не отличимая от прочих фигура в плаще. Очутившись напротив нее, тот вдруг остановился и, напоследок крутанувшись вокруг своей оси, смиренно лег в мою ладонь. Я протянул руку с зажатым в ней жребием стоящему передо мной магу и, немного робея, поинтересовался:

— Это ваше… мастер?

Фигура в черном вздрогнула, словно только сейчас заметив мое присутствие. Тяжелый, полностью скрывающий лицо капюшон повернулся ко мне своим черным провалом в ничто. Я шумно сглотнул. Из складок плаща показалась облаченная в черную кожаную перчатку рука, перехватив меня за запястье и больно стиснув длинными сильными пальцами. Капюшон качнулся вперед, и из заполняющей его тени выплыло узкое, почти треугольное женское лицо с тонкими плотно сжатыми губами, одинокой родинкой слева чуть ниже уголка губ и строгим взглядом прищуренных голубых глаз из-за простых в неброской черной оправе очков.

— Ты, должно быть, ошибся, мальчик, — вкрадчиво шепотом сообщила она, не отрывая от меня взгляда своих немигающих глаз и медленно выкручивая руку с шаром. — Тебе нужен вовсе не этот жребий. Отпусти его. А сам попробуй поймать любой другой. Их ведь еще много осталось. Ты еще можешь успеть.

— Никакой ошибки, леди, — упрямо наклонив голову вперед, пробурчал я. — Это ваш шар. И я его поймал. Это было непросто, но раз я все-таки сумел это сделать, значит, так и должно было случиться. Руку-то отпустите, — попросил я.

Она разжала пальцы, но полностью их с моего запястья так и не убрала. Некоторое время незнакомка, не шелохнувшись, молча рассматривала меня. Лишь ноздри ее прямого тонкого носика беззвучно раздувались, выдавая кипящую в ней бурю эмоций. Наконец она выпрямилась. Капюшон, словно подчиняясь неслышимой команде, сдвинулся чуть назад, так что я все еще мог видеть ее лицо, хоть на него и вновь набежала густая тень.

— Так значит, ты все-таки настаиваешь? — процедила она, сверкнув на меня линзами очков.

Я встряхнул затекшей рукою.

— Не я, — с вызовом улыбнулся. — А жребий. — Я снова вытянул вперед руку с пойманным шаром. — Будем знакомы. Я — Рихард Терранова. Ваш новый ученик. А вы? Как мне называть вас?

— Джойс, — холодно обронила волшебница, забирая у меня свой жребий. — Меня зовут Джойс. — Шар у нее в руке сухо хрустнул, превратившись в горстку зеленого праха.

Вот так все и началось.

II

— Джойс? — переспросил отец, задумчиво хмурясь. — Хм. Не припомню такого имени в Совете.

— Леонарда Джойс, — неожиданно встряла Бриджит, моя мачеха. — Ведьма из Башни Чайки. Это где-то в Малых Королевствах, кажется, в Дорстефолле. Но я думала, — Бриджит взмахнула веером, — что она не берет в ученики парней. Только девушек.

Я широко усмехнулся:

— Это жребий. Ее мнения никто не спрашивал.

Мы стояли в небольшой комнате с украшенными древними гобеленами стенами позади актового зала, где родственники традиционно прощались с отбывающими к месту дальнейшей своей учебы выпускниками. Отец недовольно хмурил брови, перебирая в руках неизменную трость, мачеха исподволь косилась на него поверх раскрытого веера, время от времени трогая за рукав пальто кончиками пальчиков в белых кружевных перчатках. И только Грета, моя младшая сестренка, сновала вокруг нас маленьким непоседливым чертенком, компенсируя недостаток движения после часа с лишним, проведенного неподвижно в зрительном зале. То пытаясь сунуть свой носик в вековые скопления пыли за гобеленами на стенах, и затем громко чихая и вытирая нос рукавом платья, то, с ногами забравшись на стоящий тут же рядом кожаный диван, попрыгать на нем, устроив проверку на прочность его обивке. А когда мама стащила ее оттуда за подол платья, еще и пристукнув при этом веером по голове в надежде призвать к порядку, снова принялась вертеться под ногами у взрослых, прячась за юбкой матери, трогая пальчиком оплетку трости отца или пиная ножкой большую дорожную сумку, лежащую у моих ног.

— Ну, мне пора?

Я улучил момент и поймал проносившуюся мимо Грету, положив руку ей на белокурую головку. Та наконец замерла на месте, серьезно так посмотрев на меня из-под ладони у себя на голове огромными зелеными глазищами. Раз-другой хлопнула ресницами.

— Да-да, конечно, — Бриджит шлепнула себя веером по ладони, закрывая его, и кивнула на сумку. — Я собрала тебе в дорогу все необходимое. И немного денег, — она вновь покосилась на отца, — тоже. На первое время.

— Спасибо, мам, — я с улыбкой кивнул ей. — Все будет хорошо, — выговорил я уже тверже, переводя взгляд на отца. — Я пришлю вам телеграмму, как только освоюсь на новом месте. Если там поблизости будет Аппарат Соколова, то, может быть, даже телефонирую.

Отец свел ладони вместе на набалдашнике трости.

— Хорошо, — сухо вымолвил он. — Удачи, Рихард.

Я хмыкнул, поцеловал мачеху в щеку и крепко пожал протянутую отцом руку. Еще раз потрепал Грету по макушке и, подхватывая с пола сумку и закидывая ремень на плечо, бросил ей с усмешкой:

— Бывай, мелочь.

Та вскинула вверх выглядывающую из кружевных оборок рукава платья крохотную ладошку и помахала мне уже вслед:

— Пыфай, пефтолочь.

Свою новую учительницу я нашел уже в следующем зале. Зале Телепортации, где у ярко горящих белым пламенем арок порталов учителя поджидали своих новых учеников, чтобы отправиться по домам. Впрочем, четыре арки уже постепенно затухали, свидетельствуя о том, что этими порталами только-что воспользовались. А еще в одной как раз исчезала небольшая вереница учеников, замыкали которую брат и сестра Тревистон. Марти успел заметить меня, когда я только переступил порог зала, и помахал мне рукою. Я ответил ему тем же и тут же поспешил посторониться, пропуская Бесс, волочившую за собой чемодан на колесиках. Осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, куда идти дальше. До меня только сейчас дошло, что я совершенно не представляю себе, как выглядит мисс Джойс без этой дурацкой ритуальной мантии с капюшоном.

— Нет, ты все-таки издеваешься надо мною, Гленн! — донесся до моих ушей уже немного знакомый голос. — Признай это!

— Джойс, это просто смешно, — отвечал ей другой голос, явно принадлежавший нашему проректору по учебной части. — Ты сама когда-то руководила жеребьевкой, ты знаешь, как все работает. Ну так скажи мне, как, по-твоему, я мог бы вмешаться в процесс и это устроить?

Я развернулся вправо на звук голосов и направился к крайнему порталу в дальнем конце зала, возле которого друг напротив друга застыли двое. Лицом ко мне, играясь карманными часами на золотой цепочке, стоял уже так же успевший избавиться от старомодной мантии и нелепого магического посоха мастер Гленнарт. А вот спиною, уперев руки в бока и отставив в сторону одну ножку… Я остановился, не дойдя до них пары шагов, и принялся внимательно разглядывать свою наставницу.

Высокая, даже без каблуков, должно быть, лишь чуть ниже меня ростом, с тонкой талией и широкими бедрами она была облачена в облегающий черный кожаный костюм и длинные, до колен, сапоги с множеством ремешков и металлических пряжек. Мрачность ее наряда оттеняли лишь белые кружева широкого отложного воротника да проглядывающая в разрезах пышных рукавов белая же блузка. Темные, почти черные волосы были коротко подстрижены и едва прикрывали сзади шею. Чуть хрипловатый низкий голос женщины приятно царапал слух.

— То есть по-твоему, это все же случайность, да? — фыркнула стоящая спиною ко мне волшебница, встряхнув волосами и перенося вес с одной ноги на другую. Кожа ее охотничьего костюма при этом еле слышно скрипнула. — Ты знаешь, что я никогда не беру в ученики мальчишек. Никогда! Ты знаешь, что в силу некоторых обстоятельств я сейчас вообще не беру учеников. Но ты все-таки настаиваешь на том, чтобы в этом году я приняла участие в жеребьевке...

— Это твоя обязанность как одного из членов Совета Ста, — проворчал Гленнарт. — Ты и так слишком долго ею пренебрегала.

— К черту! — взмахом руки отмела его возражения Джойс. — Я соглашаюсь на все это только для того, чтобы ты наконец от меня отстал. Соглашаюсь запустить один единственный шар. При этом намереваюсь сделать все возможное для того, чтобы он не достался никому. Но его таки ловят! — она всплеснула руками. — И кто? Мальчишка!

— Кхм, — негромко кашлянул я, сочтя необходимым все-таки обозначить свое присутствие, дабы избежать возможных неловкостей в дальнейшем.

Мисс Джойс резко обернулась ко мне, сверкнув тяжелыми серьгами в виде виноградных гроздей с изумрудами вместо ягод.

— Да, я знаю, что ты здесь стоишь, — коротко бросила она, посмотрев на меня поверх своих узких прямоугольных очков. Ее взгляд скользнул по мне с головы до ног и обратно, затем сместился к сумке у меня на плече. — Ты готов?

— Вот и отлично! — поспешил обрадоваться мастер Гленнарт, убирая часы в карманчик жилетки и одергивая свой атласный цвета морской волны сюртук. — Оставляю вас двоих наедине. Но поторопитесь, порталы не будут работать вечно. — И, уже протискиваясь между мною и мисс Джойс, негромко прошипел: — Ты не мог выбрать какой-нибудь другой шар, Терранова? От тебя вечно одни хлопоты!

Я скосил глаза, провожая торопливо удаляющегося проректора, криво усмехнулся и вновь посмотрел на свою новую учительницу.

— Да, мэм. Мы можем отправляться.

Та негромко вздохнула, как-то разом утрачивая излишне грозный вид, и кивнула мне, указывая на сияющий позади нее портал:

— Иди за мной. Не отставай!

И, развернувшись, она первой ступила в сотканную из живого белого пламени арку. Я поудобнее перехватил ремень дорожной сумки, оглянулся напоследок на уже почти совсем опустевший зал, вероятно, последнюю из аудиторий своей альма-матер, которую я вижу, и нырнул за нею следом.

Мгновение непроглядной тьмы и ледяными пальцами сжимающего самое сердце холода спустя я оказался в просторном круглом помещении с уходящим на высоту в добрых ярдов десять сводчатым потолком. Вдоль сложенных из разноцветного бутового камня стен высились массивные книжные шкафы, полки которых буквально ломились от сотен и тысяч книг, фолиантов и свитков разной степени сохранности. Кое-где к ним были придвинуты деревянные стремянки, но даже они, как мысленно прикинул я, крутя по сторонам головой, позволяли добраться в лучшем случае до книг нижней трети этих гигантов. В промежутках между шкафами, там, где стены разрезали узкие вертикальные бойницы окон, были разбросаны столики с цветами да застыли, облокотившись на старинные двуручные мечи, два полных комплекта рыцарских лат. Точно по центру зала расположился приземистый круглый стол красного дерева, усыпанный отдельными книгами и целыми стопками, пачками чистых и исписанных листов и небольшой батареей чернильниц с разноцветными перьями. А вокруг него хаотично выстроились разнокалиберные кресла, стулья, пара табуретов и один стоящий особняком пуфик.

Но самое главное — через весь зал, огибая стол по центру, протекал, негромко журча, самый настоящий ручеек. Примерно два фута в ширину и дюймов десять, насколько я мог судить, в глубину. Мне показалось даже, что я разглядел в воде отблеск чешуек каких-то мелких юрких рыбешек.

Я обернулся и, шагнув в сторону, заглянул за гаснущую арку портала, пытаясь понять, куда в конце концов девается проточная вода? И оказался на краю небольшого полукруглого бассейна, почти пруда, с плавно понижающимся ближе к дальней стене дном, где крутился небольшой, едва различимый среди колышущихся водорослей водоворот. С усыпанного разноцветным песком и мелкой галькой дна на меня, беззвучно открывая и закрывая пасть, взирал огромный зеркальный карп.

— Его зовут Альберт, — прозвучал у меня над ухом голос мисс Джойс. — Ему больше трехсот лет, и он обитает тут с момента постройки маяка.

— Я думал, вы живете в Башне Чайки, а не в Башне Карпа, — попытался пошутить я, поворачиваясь к ней.

Та, однако, не обратила никакого внимания на мои потуги.

— Это — библиотека, — сообщила она, обводя вокруг себя рукою. — Формально она находится на втором этаже башни, хотя по сути занимает пространство сразу двух-трех этажей. Внизу, на первом, большая столовая и приемная для гостей. Еще ниже — подвал, там располагаются кухня, бойлерная и так далее. Над библиотекой — два этажа с гостевыми комнатами, но они почти всегда пустуют. Пятый этаж занимают мои личные покои. — Мисс Джойс чуть сощурила глаза. — Без моего разрешения доступ туда тебе запрещен. Шестой и последний этаж полностью твой: спальня, еще одна небольшая библиотека, ученический класс. Выше только смотровая площадка и собственно маяк. Пойдем, я покажу тебе твои апартаменты. — Она взмахом руки велела мне следовать за собой. — У нас тут есть винтовая лестница, но быстрее и удобнее будет лифтом… Ах да, совсем забыла.

Леонарда остановилась уже возле самого стола в центре библиотеки и, не оборачиваясь, вытянула в сторону руку, прищелкнув пальцами. Сверкнула крошечная изумрудная вспышка.

— Я была уверена, что оно мне не понадобится, потому и оставила его в своем кабинете, когда собиралась на церемонию, — проворчала она, протягивая мне на раскрытой ладони маленькое серебряное колечко с граненым зеленым камнем, на котором был вырезан знак чайки, такой же, как и на пойманном мною шаре жребия. — Это кольцо ученика. Оно служит доказательством того, что ты состоишь у меня в обучении, позволяет мне всегда точно знать о твоем местонахождении… ну и еще дает некоторые возможности, — чародейка неопределенно покрутила пальцами в воздухе, — о которых ты узнаешь со временем.

— Оно мне мало, — немного растеряно пробормотал я, вертя его в руках.

— Разумеется, — вздохнула мисс Джойс. — Ведь до тебя его носили только девушки. — Улыбнулась краешком губ. — Оно подстраивается под своего владельца, болван. Просто попробуй его надеть.

Я поднес кольцо к указательному пальцу левой руки, и в самом деле, едва то коснулась кончика ногтя, как дужка и будто бы даже камень в оправе заметно раздались, увеличившись в размере, и кольцо свободно скользнуло по пальцу до упора. Хмыкнул, сжимая руку в кулак, проверяя, как оно сидит. Мисс Джойс удовлетворенно кивнула и направилась к виднеющемуся в противоположном конце зала дверному проему, от которого навстречу нам синхронно выступили две фигуры в черном и белом.

Это были големы. Отливающие металлом неподвижные лица статуй, слегка замедленные, словно бы ломанные движения. Хотя «лица» гомункулов и не несли на себе явных признаков того или иного пола, но один из них был одет как типичный дворецкий, а второй — в черное с накрахмаленным белым передником платье горничной.

— Это Карл и Кларисса, — представила их мне Леонарда. — Они отвечают здесь за хозяйство. Уборка, приготовление пищи, мелкий ремонт… безопасность, — добавила она, чуть подумав. — Кстати, пока на тебе кольцо ученика, ты вправе отдавать им приказы. Хотя, разумеется, моя воля и основные директивы по уходу за домом, заложенные в них изначально, будут иметь более высокий приоритет. Карл, Кларисса, познакомьтесь, — мисс Джойс кивнула големам и указала на меня, — это — Рихард Терранова, мой новый ученик. Теперь он будет жить здесь.

Ничего не выражающие лица големов одновременно повернулись в мою сторону.

— Очень приятно, мастер Терранова, — проскрипел Карл, наклонив голову в легком полупоклоне.

— Добро пожаловать, мастер Терранова, — вторила ему Кларисса, голос которой, впрочем, в самом деле оказался чуть более женским, чем у Карла, хотя и напоминал скорее дребезжащий голосок старушки, давно перешагнувшей за столетний рубеж.

Я не удержался и поклонился им в ответ. Однако, что сказать, так и не нашелся. Големы были исключительно редкими и сложными в обращении игрушками. И единственный голем, которого я до этого видел не на картинке в учебнике или в разобранном виде в школьной лаборатории, был бессловесный и безымянный, называемый иногда просто Голем, с большой буквы, стальной великан, охранявший главные врата Академии святой Стефании.

Перейдя рассекающий библиотеку ручеек по узенькому мостику и миновав распахнутую львиную пасть, из которой тот брал свое начало, мы вышли в коридор и свернули налево к дверям лифта. Мисс Джойс потянула вниз небольшой рычаг на панели рядом. Послышалось равномерное глухое гудение, поднимающееся откуда-то снизу, и створки с тихим шипением раздались в стороны, пропуская нас в отделанную деревянными панелями с металлическими поручнями кабину. Внутри оказалась похожая панель с рычагом и семью делениями от единицы до шестерки и литерой «X» в самом низу, видимо, обозначающей подвальный этаж. Учительница вздернула рычаг к самому верхнему делению, и лифт, сомкнув двери и ощутимо дрогнув, пополз вверх.

— Лифт, я так понимаю, работает на пару? — поинтересовался я, на всякий случай держась одной рукой за поручень. — Вы что-то говорили про бойлер.

— Да, отопление зимой и горячая вода — тоже он, — поведала Леонарда. — Склад угля у нас на улице с восточной стороны башни. Всем этим заведует Карл. Хотя, — она повернулась ко мне и улыбнулась, — тебе, возможно, придется иногда помогать ему при разгрузке.

Она засмеялась и вышла в открывшиеся двери лифта. Скорчив ей в спину наигранно-недовольную мину, я так же покинул кабину. Огляделся вокруг. Все тот же разноцветный бутовый камень стен, горящие синим пламенем газовые лампы, пушистый ворс ковровой дорожки под ногами и несколько дверей справа и слева по убегающему вдаль узкому коридору.

— Спальня и библиотека налево, — взмахнула рукою мисс Джойс. — К спальне так же примыкают ванна и уборная. Класс и лаборатория — направо. Дальше по коридору — лестница на крышу. — Она остановилась и, сложив руки за спиной, внимательно посмотрела на меня. — Рихард, — кажется, наставница впервые назвала меня по имени, обращаясь непосредственно ко мне, — сейчас я должна снова срочно отлучиться по делам, так что, ты пока останешься тут один. С Карлом и Клариссой. Обживайся в своих новых комнатах. Обед в три часа, ужин в семь в столовой внизу. Впрочем, наведаться на кухню или попросить Клариссу приготовить что-нибудь из легких закусок можно в любое время дня и ночи. Можешь изучить как следует башню и сад вокруг маяка. Только постарайся не сверзиться со смотровой площадки, — усмехнулась Леонарда. — Но в город тебе пока лучше не выходить.

— Вот кстати, мисс Джойс, — оживился я, роняя с плеча сумку, — а как называется-то город? И вообще страна. — Я широко улыбнулся и развел руками, демонстрируя свое полнейшее неведение относительно того, куда меня занесла судьба.

Та со смехом хлопнула себя по лбу.

— Дорстефолл. Это городок в пяти милях от Ритеринга, столицы Великого герцогства Фараней, Малые Королевства, — сообщила она. — Снаружи у подножия башни плещутся воды Внешнего моря.

— Ага, — я, прищурившись, вызвал перед мысленным взором карту этой части мира, — ну, с географией мы разобрались. Хотя бы проблем с языком и кухней у меня здесь не возникнет, уже хорошо.

— Вот и отлично, — кивнула мисс Джойс. — Я вернусь уже ночью или ближе к завтрашнему утру. Тогда и побеседуем более обстоятельно. За завтраком, например.

Она шагнула мимо меня к лифту, двери медленно закрылись за нею, лязгнул рычаг, и под рокот оказавшегося теперь где-то совсем рядом подъемного механизма, кабинка медленно поплыла вниз.

И я действительно остался совсем один.