Глава 1: Миртан

Лорд Миртан Крайс устало протер глаза и, в который раз, попытался прочесть упрямо расплывавшиеся строчки на измятом забрызганном кровью пергаменте. Кто-то отдал жизнь добывая очередную порцию важных для Гильдии сведений, а он не находил в себе сил даже прочесть этот злополучный отчет. Проклятая усталость! Последние несколько месяцев обернулись сущим адом. После того как эта взбалмошная девчонка сбежала, все пошло наперекосяк!

Сначала явилась всадница на синем драконе. Ее маска была копией той, что он видел на ведьме убившей магистра Лойса, с той лишь разницей, что у этой кисти рук были на месте. Бестия сожгла деревню у Небесного приюта, уничтожив практически всех гильдейских лекарей. Потом еще несколько дней они хоронили погибших, среди которых оказались мастер-дипломат Катрин и подмастерья мастера Ньорда — Нулум и Рьор, в ночь нападения отмечавшие весеннее равноденствие в небольшом замусоленном трактирчике в центре деревни. Оставалось лишь возблагодарить богов живых или мертвых за то, что в темноте ведьма не заметила военный лагерь, умело скрытый чарами Айи.

Затем Риордан увез основную часть людей в свой родовой замок, объявив его новым штабом Гильдии. Огонек, в безнадежной попытке заполучить прощение девчонки и предотвратить войну, отправился в Триптих ко двору Великого Князя.

Но война все равно была объявлена. Его Светлейшество посчитал гибель своих послов на Собрании Народов личным оскорблением и обвинил Орсику в саботаже мирных договоренностей. Орсика в ответ сделала то же самое. Несмотря на это дух пожелал остаться при дворе. И, как оказалось, не зря!

Новая невеста Великого Князя оказалась шпионкой безликих, вместе с первым советником Орсо и братом Его Светлейшества — Анри дэ Ромуа. И здесь весьма расторопному Огоньку улыбнулась удача. Ему удалось предотвратить начало боевых действий, устранить предателей и освободить ни в чем не повинную, как оказалось, девушку от действия чар контроля. В итоге, на фронтах сохранялось хлипкое перемирие и покой, нарушаемый только зарвавшимися наемниками и кондотьерами. Правда, после этого сам дух бесследно исчез.

До недавнего времени его отчеты регулярно приносили люди Лалы или он сам, но около месяца назад поток информации внезапно прекратился. С каждым днем Миртан все больше волновался, но сделать ничего не мог. Сначала он предполагал, что Огонек, окончательно соскучившись, ушел к Сайене. Но та тоже исчезла! После разговора с Ривой в Гипносе два месяца назад, она словно в воду канула. На дворе уже стояла глубокая осень, но о девушке вестей так и не поступало. Жрица на пару с сэром Риорданом умоляли его бросить лагерь и переправить своих людей в штаб на зимовку. Но он не находил в себе сил уйти.

По сути, ему было все равно, где находиться — каждую ночь он отправлялся на службу совсем другого рода. Нужно было отработать спасение Сайены, которая уже давным-давно была бы мертва, если бы не он. Почему-то ее смерть была очень нужна Хозяину и плата, которую тот потребовал, была больше, чем обычно. Сорок человек, помеченных черной печатью, уже расстались с жизнью от его руки. На очереди было еще двадцать. Их нужно было разыскать, прыгая сквозь тени по всему миру. Хорошо, что печать позволяла убивать бескровно. Достаточно было только прикоснуться к ее носителю, и тот сам умирал через несколько часов по естественным причинам.

Отсутствие нормального сна вылилось в постоянную усталость. Поспать удавалось всего пару часов на рассвете, прежде чем снова и снова заниматься бесконечными отчетами, донесениями, корреспонденцией и финансовыми документами. Хотелось упасть и забыться на несколько дней, но он упорно заставлял себя нырять в тени каждый вечер. Нужно было срочно вернуть долг, чтобы по возвращении Сайены посвятить все время ей.

После того, как девчонка достала копье Рурка, он окончательно поверил, что она и есть та самая, обещанная. Последний магистр Гильдии, которая должна изменить мир. И вот, после ее побега с любовником и нескольких месяцев нелепого, безнадежного ожидания, он, как дурак, все еще продолжал верить. Тысячу раз он ругал себя последними словами за малодушие, за ослиное упрямство, поставившее на кон жизни его людей. Но поделать с собой ничего не мог. В конце концов, если она не являлась избранной, и если не вернется вовремя, то, что бы ни предприняла Гильдия, мир все равно скатится в бездну!

Резкая боль привела его в себя. С раздражением он стряхнул с ладони осколки от раздавленного нечаянно бокала и сердито промокнул носовым платком выступившую кровь. Вот так всегда! Стоит только подумать о ней, как он уже не помнил себя от гнева. Как глупо! Как глупо чувствовать одновременно восхищение и раздражение! Это просто сводило с ума, не давало нормально соображать! Он сердито сжал в кулак мгновенно затянувшуюся ладонь и глубоко вдохнул, успокаивая нервы.

Злиться на девчонку было бессмысленно! Она была еще так молода, что не смогла отличить любовь от банального физического влечения. Да и что взять с женщины?! Она делает то, что велят ей гормоны. Но вот старый лис другое дело! Он знал, как сильно она нужна Гильдии. И все равно увел ее! Не иначе, как с целью насолить ненавистным k’sheven.

Проклятие! Нужно было перерезать ему глотку еще тогда, у ее палатки! Сказали бы ей, что остроухий сбежал, делов то! Но нет! Именно тогда ему вдруг захотелось поиграть в гуманиста. Так что, по сути, он, Миртан, и был виной всему, что случилось дальше. Ее побегу, войне, бессмысленному ожиданию в этих предками забытых горах!

Миртан раздраженно потер переносицу. Пожалуй, сейчас он ненавидел себя даже сильнее, чем при жатве жизней для хозяина смерти. За столько веков убийство стало рутиной, хоть порой и проскакивали непродолжительные приступы депрессии и укоры совести. Все это было допустимо. Все, кроме ошибок, подобных той, что он совершил, так легко отпустив глупую девчонку. Ведь, сколько бы жизней ему не пришлось забрать, своими действиями он спасал во стократ больше. Сейчас же все случилось наоборот! Пожалев одну жизнь, он толкнул к смерти тысячи других. И это не давало ему покоя вот уже почти полгода!

По привычке, он потянулся за небольшой кожаной книжицей, которая вот уже несколько месяцев неизменно лежала во внутреннем кармане куртки. Перелистнув пару пожелтевших от времени страниц, он остановился на той, с которой на него насмешливо смотрели большие, слегка раскосые глаза Сайены. Он нарисовал этот портрет после одного из своих редких видений, больше сотни лет назад, когда девицы не было еще даже в проекте. И успел благополучно забыть об этом, пока Огонек случайно не обнаружил его старый дневник.

Миртан задумчиво провел пальцем по карандашному контуру и усмехнулся, вспоминая, как настоящая Сайена хмурила брови, когда сердилась, и как светло улыбалась, обнажая слегка удлиненные, как у эльфов клыки, которые ее ничуть не портили. Не отдавая себе отчета, он сам улыбнулся, живо представляя себе ее живое, какое-то одухотворенное лицо и яркие лучистые глаза. С каждым днем все чаще он вспоминал ее танец среди бури на крыше полуразрушенной башни и непривычное, щемящее чувство в груди еще долго не давало ему заснуть.

Глядя на нее, невозможно было усомниться в ее избранности. Его удивляло лишь то, что кроме него ее уникальности, казалось, никто не замечал. По крайней мере, больше половины верховного совета Гильдии были против ее назначения. Хотя, возможно, причиной этому была вовсе не девушка, а банальнейшая зависть. Женщины завидовали ее молодости, красоте и обаянию, мужчины — удачливости и силе. Да что там говорить, даже он сам в начале почувствовал себя отвергнутым, когда прежний мастер выбрал себе в преемницы абсолютную незнакомку. К тому же жутко бесило то, как он терял контроль в ее присутствии.

С улицы донесся какой-то шум и Миртан со вздохом закрыл дневник и спрятал его в карман. Неизвестно, куда бы завели его все эти рассуждения, будь у него лишнее время. К счастью, или, к сожалению, обязанности заместителя главы Гильдии ждать не могли. Тяжело вздохнув, он встал медленно двинулся в сторону выхода, когда внезапно наступившая тишина заставила его насторожиться.

Исчезли все звуки, в том числе и крики, доносившиеся снаружи. Затем, внутри шатра потемнело, будто в ненастье, хотя сквозь щель полога все еще пробивался яркий луч утреннего солнца. Дышать стало трудно, а выходивший с каждым выдохом пар превратился в мерцающую изморозь. Он уже знал, что происходит, потому просто вернулся за стол и медленно опустился на кресло, ожидая появления гостя.

Тени продолжали сгущаться, пока неясная темная фигура в капюшоне не шагнула из угла, удерживая в полупрозрачной руке большую черную косу. Мягко скользя над полом, Хозяин резко приблизился. Так, что черный провал капюшона оказался прямо напротив его глаз.

— Как ты посмел, слуга, спасти ее снова, не выплатив долга? — проскрежетала тень металлическим, лишенным эмоций голосом.

Миртан опешил, не зная, что сказать. «Спасти ее снова»?! То есть, Сайена (а речь уж точно шла о ней!) в который раз чудом избежала смерти? Значит, она была в опасности?! Внутри все похолодело. Но лицо его осталось неподвижно.

— Я не спасал ее, Хозяин! Я даже не знаю где ее искать! — наконец твердо возразил он, скрестив на груди руки.

— Значит, спас кто-то по твоей указке! — последовало новое, не менее абсурдное обвинение.

— Откуда мне было знать, что ей угрожает?! Я не пророк! И уж тем более в мире больше нет никого, кто мог бы уговорить смерть отступить! — возмутился он.

— Не пророк, да! — прошипел его гость, — Но ты видел, как сильна печать смерти на ее челе! Ты знал, что я не прекращу попыток добыть ее!

Миртан кивнул.

— Знал! Но не спасал ее! Она меня совершенно не интересует! — отрезал он, холодно уставившись прямо под темный провал капюшона.

Тень издала странный толи вздох, толи стон и вдруг зашлась противным лающим смехом. Скрежещущие металлические нотки ее голоса звучали довольно противно. Он мог бы испугаться, будь он моложе. Но после сотен лет служения, от чувства страха не осталось и следа.

Наконец, отсмеявшись, Хозяин приблизился еще немного. Так, что Миртан смог почувствовать отвратительный могильный запах, саваном окружавший размытую темную фигуру. Непроизвольно, он поморщился.

— Ты врешь мне, слуга! — едва слышно прошелестел его гость, — Твое сердце полно этой девчонкой! И в качестве лекарства от этого, ты сделаешь следующее: сегодня до полуночи ты рассчитаешься с долгом, а если нет, то найдешь и убьешь ее для меня. Я ждал расплаты, с тех пор как она избежала встречи в первый раз! И за все это время ты не удосужился проявить ни капли уважения! Больше торговаться за ее жизнь я не намерен…

Последние слова долетели до него неясным шепотом, когда тень уже почти растаяла в воздухе. В шатре сразу посветлело, с улицы вместе с ветром ворвался теплый осенний ветер, унося прочь темное наваждение. Только вот Миртана все еще била мелкая дрожь, не позволяя думать трезво.

Он покачнулся, ухватившись за толстую столешницу. Перед глазами стояло лицо Сайены. Мертвое лицо!

Он не мог этого допустить! Она должна была жить, даже если ему самому придется умереть ради этого! Он выплатит долг до конца суток, и она будет жить! И он еще увидит ее улыбку, и снова будет огрызаться на ее въедливые комментарии.

— Ты будешь жить, Йена! Ты будешь жить! — пробормотал он и, прихватив со стола черный серп, растворился в тенях.

***

Озеро Эльванара встретило его премерзкой погодой. С неба накрапывал холодный дождь. Ветер забивал ледяные капли за воротник и слепил глаза. Серая гладь воды была покрыта какими-то странными черными пятнами, а обгоревший лес вокруг озера навевал тоску. Выругавшись шепотом, чтобы не привлекать внимания, Миртан поглубже натянул капюшон, закрываясь от непогоды и осторожно двинулся к догорающему дворцу, который заприметил сразу же после появления.

Он хорошо помнил эти места еще до того, как люди перестроили старинную эльфскую виллу в роскошную летнюю резиденцию для княжеской семьи. Озеро Эльванара всегда славилось чистейшей целебной водой и прекрасными видами. За счет насыщенности минералами, его поверхность всегда казалась синей, даже в самую ненастную погоду. А окрестные леса кишели дичью и оставались зелеными до глубокой осени.

Но сейчас все изменилось. От леса остались черные обугленные стволы с ветками и кое-где сохранившимися листьями. Подлесок был покрыт пеплом и копотью. Когда-то синяя озерная вода сделалась угольно-черной и какой-то маслянистой. Да и вообще, весь пейзаж казался выполненным в черно-серых тонах, словно нарисованный углем эскиз.

Он наклонился, снял перчатку и приложил ладонь к ближайшему обгоревшему стволу. Дерево было мокрым и горячим, а значит, что бы ни случилось с лесом и озером — произошло это не более часа назад. И он бы совершенно не удивился, узнав, что в этом замешаны его будущие жертвы.

Ведь явился он сюда не случайно. Долг за спасение Йены включал в себя убийство шестидесяти человек. А точнее — сорока человек и двадцати эльфов, которые, по удивительному совпадению, состояли в одном отряде fierre. Их-то он и оставил напоследок! И выбор этот стал судьбоносным. Требуя срочной выплаты долга, Хозяин понятия не имел, что все оставшиеся жертвы будут собраны в одном месте. Если бы ему пришлось мотаться в поисках людей, он ни за что не успел бы к полуночи. И Йена бы умерла. Или возможно, умер бы он сам, отказавшись исполнять повеление хозяина смерти. В любом случае, смерть осталась бы в выигрыше.

Но! К счастью, эльфов он оставил на закуску, и задание оказалось простым.

Осторожно, стараясь не шуметь, он крался по лесу туда, откуда доносились звонкие эльфские голоса. Подобравшись поближе, он понял, почему они шумели без опаски.

На внутреннем дворе обгоревшей резиденции творилось что-то невообразимое. В фонтане стояло несколько винных бочек, скорее всего найденных эльфами в дворцовых подвалах. Разгоряченные лисы в большинстве своем уже прилично набравшиеся, растаскивали кто-куда рыдающих женщин в разорванных шелковых платьях всех оттенков. Еще двое сваливали в кучу тела стражников, в избытке валявшихся на подступах ко дворцу. Куча была уже довольно внушительной. Он насчитал без малого тридцать тел. Еще с десяток мужчин, судя по их виду, из дворцовой прислуги, были распяты на металлических прутьях ажурной ограды. Они были сильно избиты и изрезаны, у одного с лица была содрана кожа, а у некоторых вспороты животы. Двое других — мужчина и женщина, были привязаны отдельно. У обоих были отрезаны уши. Скорее всего, то были эльфы из домашней прислуги.

Миртан брезгливо поморщился. Ему хорошо были известны повадки лис, так что жестокость расправы его ничуть не удивила. Их ненависть к людям и презрение к сородичам-рабам была широко известна. Невдомек ему было то, как Сайена со своим обостренным чувством справедливости, могла уйти с мужчиной, которого даже эти мясники прозвали «кровавым»?!

Тем временем, те эльфы, которым хватило женщин, принялись за дело, а остальные вернулись к дегустации княжеского вина. А значит, можно было начинать действовать! Но не успел Миртан подобраться поближе, как из дверей чудом уцелевшей конюшни вышли еще трое. Двое тащили на веревке связанного человека в дорогой одежде. Один из остроухих — высокий, зеленоглазый, был ему не знаком и не входил в число его жертв. И, что немаловажно, был трезв как стекло! Судя по всему, то был командир. За собой он вел оседланную лошадь, а значит, вскоре собирался уезжать.

Миртан вздохнул и поудобнее устроился в закопченных кустах, прислушиваясь к разговору.

— Когда закончите здесь, трупы сжечь! — прохрипел зеленоглазый и сплюнул кровью, хмуро пощупав забинтованное горло. — Я отправляюсь в Галадоин, нужно успеть эвакуировать всех до наступления армии. Жду вас там, самое позднее через три дня. Поможете с отходом.

С этими словами эльф вскочил в седло. Красивая серая кобыла заплясала под ним и недовольно всхрапнула.

— Элтас, а что с этим? — спросил один из его подчиненных, дернув за веревку.

— А этого привяжите к фонтану у главного входа! — кровожадно усмехнулся зеленоглазый, сверкнув клыками, — Будет шикарный презент ко дню рождения Его Великокняжеской светлости! Он как раз успеет хорошенько протухнуть к тому времени.

Оба эльфа злорадно усмехнулись, махнули на прощание командиру и потащили связанного дворянина куда-то за догоравшее здание. Зеленоглазый проводил их взглядом, махнул на прощание остальным, подстегнул лошадь и крупной рысью скрылся за воротами.

Миртан осторожно встал, потянулся, вынул из теней черный серп и неспешно направился к ближайшей парочке остроухих, как раз поменявшихся изнасилованными женщинами. Всхлипы и стоны жертв заглушали его шаги, так что подойти к ним незаметно не составило труда.

Черное лезвие вспороло нежную кожу на шеях эльфов, словно масло. На полуобморочных женщин ручьем хлынула кровь и обе тут же закатили глаза и отключились. Стаскивать с несчастных дам трупы насильников он не стал. Придут в себя — освободятся сами. В конце концов, пострадала только их честь и душевная организация. А это не так страшно, как висеть на заборе с распоротым животом.

Следующие пять эльфов умерли, даже не заметив этого. Один спал в сене рядом со стреноженными лошадьми. Правда, пришлось оттащить трупы за ограду, чтобы не тревожить животных запахом крови. С остальными он расправлялся поодиночке, тенью скользя позади раскиданных по двору бочек, перевернутых телег и остатков хозяйственных построек.

Сначала умерли насильники. Опасаться воплей их жертв тоже не пришлось — двое девиц были в отключке, а еще одна — мертва. От вида ее растерзанного тела Миртана передернуло. И только осмотрев ее мучителя, он понял, что повергло эльфа в такую ярость. Весь пах насильника был покрыт укусами, причём некоторые из них кровоточили. Девица не сдавалась до последнего, за что и поплатилась. Он уважительно закрыл широко раскрытые глаза девушки и прикрыл ее валявшейся неподалеку попоной.

Ему всегда импонировали женщины с характером. Возможно, именно поэтому ему так нравилась острая на язык Сайена.

Воспоминание о девушке вызвало непроизвольную улыбку. Однако, она сразу померкла, стоило ему вспомнить о том, что она совсем недавно едва не погибла. А что, если это произошло при схожих обстоятельствах?! Стоило представить ее на месте этой девушки, и душу сразу же заполнила ледяная ярость!

В руках сам собой появился второй серп и Миртан, больше не таясь, направился в сторону уже изрядно пьяных эльфов, вальяжно развалившихся у бочек с вином. Большая часть их товарищей спала крепким сном алкоголиков, на ногах оставались лишь те двое, что ходили привязывать неизвестного дворянина к фонтану и трое дозорных. Первым его заметил ближайший остроухий. Неуклюже вскочив на ноги, он попытался вынуть из-за пояса меч, но не успел. Черное лезвие наискосок прошло через его грудную клетку, словно масло распороло вороненую кольчугу, ватный поддоспешник, ребра, сердце и легкие. Эльф захрипел и навзничь упал на землю, так и не закрыв ясных серебристо-серых глаз.

Остальные лисы уже были на ногах и с оружием в руках. Пьяно покачиваясь, они окружали его, стараясь зайти со всех сторон сразу. Миртан тут же подобрался. Он прекрасно понимал, что даже мертвецки пьяными они представляли серьезную угрозу.

Он осторожно попятился назад, чтобы выйти из окружения. Но fierre разгадали его намерение и словно по команде, одновременно ринулись в атаку. Единственной приемлемой тактикой в этом положении был бы шаг через тени в тыл противника. Но Миртан был для этого слишком зол. Он ограничился тем, что ловко присел, пропустив клинки противников над головой, а затем, быстрым перекатом через спину, проскочил мимо двоих ближайших лис, полоснув обоих под коленом. Два вопля слились в один, когда оба эльфа повалились на спину и затихли.

Миртан кровожадно оскалился, и резко обернулся лицом к оставшейся паре противников. Но, к своему удивлению, обнаружил лишь одного. Не позволив ему отвлечься, тот атаковал самым примитивным из возможных ударов — сверху. Миртан играючи отразил удар, отбросил лиса подальше и крутанулся, чтобы найти второго противника. И нашел! Эльф оказался от него на расстоянии вытянутой руки! Он попытался было отскочить назад, но острое лезвие изогнутого эльфского меча уже уверенно полоснуло по животу.

Задохнувшись от боли, он упал на колено, упершись в землю клинками обоих серпов. Превозмогая навалившуюся слабость, он следил за передвижениями противников, которые, оценив его по достоинству его мастерство, приближались медленно и осторожно, выставив перед собой оружие. Больше церемониться с ними он не собирался. Шаг сквозь тень — удар и оба эльфа повалились на землю, громко булькая.

Остальных он добивал уже автоматически, полностью сосредоточившись на заживлении раны. Будь он обычным человеком, умер бы на месте. Эльф бил сильно и точно, можно сказать профессионально. Из чувства уважения к умелому противнику, его он добил первым.

И вот, долг, наконец, был выплачен! Миртан почувствовал, как с плеч свалился груз, тяготевший над ним вот уже несколько месяцев. Осторожно он ощупал то место, где минуту назад была глубокая рана. Кожа уже была цела, пострадала лишь одежда. А ведь это была его любимая куртка! Миртан прошипел сквозь зубы заковыристое проклятие и встал на ноги, внимательно осматривая место трагедии. Все эльфы были мертвы. Спасать же тех, кто был привязан к ограде, он не собирался. Во многом потому, что добрая половина их уже отправилась к предкам, а остальные болтались где-то на грани между миром живых и мертвых.

Единственным, кому можно было попробовать помочь, был дворянин, которого уволокли к парадному подъезду. Он, судя по внешнему виду, играл не последнюю роль во дворце и мог оказаться полезен Гильдии. Однако, добравшись до большого фонтана с красивой статуей гарцующего коня, Миртан с удивлением увидел лишь разрезанные веревки на спине каменного животного.

Бывший пленник обнаружился сидящим на почерневшем крыльце с узорчатой серебряной флягой в руках. Взгляд водянистых серых глаз был затуманен, так, будто мужчина смотрел куда-то внутрь себя. Поначалу, он даже не обратил внимания на подсевшего к нему Миртана.

Лишь спустя несколько минут, его взгляд слегка оживился, и он с жадностью прильнул к благоухавшей ромом фляге. А когда допил, брезгливо отбросил в сторону опустевший сосуд и вдруг заговорил:

— Здесь была женщина! Прекраснейшая из всех живущих! Сновидица, умница, красавица… Спасла меня от кошмара, соблазнила и исчезла, как наваждение…

Когда он повернулся, Миртан с отвращением отметил, что серые глаза, поначалу показавшиеся ему умными, на самом деле были довольно наглыми и полными похоти. Он хорошо знал такой тип мужчин — избалованные дети знати, привыкшие получать все и сразу. Но известие о женщине заставило его насторожиться, и он решил осторожно расспросить о ней.

— Надеюсь, вы успели с ней познакомиться? — издалека начал он.

— О, да! Я был галантен и вежлив! Проклятье, да я был неотразим! Как она вообще могла бросить меня здесь одного?! Меня! Анри дю Кампа, князя Элиенского?!

Миртан ошарашенно уставился на мужчину. Перед ним был не кто иной, как родной брат Великого Князя, собственной персоной! Подобное везение было удивительным, и он просто не мог упустить подобного шанса!

— Лорд Миртан Крайс, к вашим услугам, князь! — вежливо представился он и отвесил собеседнику общепринятый полупоклон.

В ответ тот лишь небрежно кивнул, с какой-то тоской оглядывая сгоревший дворец.

— Наверное, она ушла потому, что мой дворец в руинах! — задумчиво проговорил Анри дю Камп, — Женщины любят богатых и успешных. Как думаете, Крайс?

— Да, возможно, — проговорил Миртан, в душе сомневаясь в существовании описанной князем мифической женщины. — Но я хотел бы поговорить с вами о более насущных проблемах.

— Я вас внимательно слушаю…— все так же рассеяно пробормотал его собеседник.

— Насколько я понимаю, добраться до цивилизации самостоятельно вы не сможете. На много миль вокруг простираются дикие леса полные всякого отребья.

— Это так, милорд. — нахмурился князь, — Потому я прошу вас о помощи. Проводите меня до ближайшего поместья, где мне предоставят сопровождение.

— Я в вашем распоряжении, — кивнул Миртан, подбираясь в важной для него теме. — Но у меня тоже будет к вам просьба.

Анри дю Камп заинтересованно приподнял брови.

— Я смотрю, наглости вам не занимать, дорогой лорд Крайс. Ну что же — выслушаем вашу просьбу.

— С вашей стороны было бы огромной любезностью убедить вашего светлейшего брата немедленно прекратить эту войну! — на одном дыхании отчеканил Миртан и поразился произошедшей в князе перемене.

Водянистые глаза широко распахнулись, челюсть некрасиво отвисла, а щеки пошли красными пятнами.

— Не может быть! — то и дело повторял он, не сводя взгляда с Миртана.

— Ваша Светлость, вам нехорошо?! — на всякий случай поинтересовался он.

— Д…да… Н… нет, нет все в порядке. — князь наконец вернул себе дар речи, — Не далее, чем несколько минут назад графиня дю Фабре просила у меня то же самое!

Миртан озадаченно нахмурился. Имя графини показалось ему смутно знакомым. Да только вот откуда взяться здесь, среди диких лесов, какой-то графине, да еще и со сновидческим даром?! Скорее всего, князю все это просто померещилось, а из лап кошмара его спас какой-нибудь дух. Порой они помогали заблудившимся в Гипносе смертным.

Все еще погруженный в мысли, он провел рукой по краям куртки, стараясь разгладить неудобно сидевшую одежду, и замер в недоумении. В том месте, где во внутреннем кармане должен был лежать его дневник, зияла огромная дыра. Дневника не было! Должно быть, он выпал в дыру после бездарно пропущенного удара мечом!

— Прошу меня простить, Ваша Светлость, но я вынужден на минуту отлучиться. В бою я по неосторожности обронил одну важную вещь, — на ходу бросил он и скрылся за углом.

Князь лишь что-то негромко хмыкнул, все еще горестно созерцая фасад своего бывшего дворца.

Внутренний двор он нашел почти в том же состоянии, в каком оставил. Женщины все еще лежали в обмороках, а с мертвых эльфов натекло столько крови, что местами она противно чавкала под ногами, смешиваясь с грязью.

Он быстро прошел на место недавнего сражения, внимательно осмотрел каждую пядь влажной смешанной с соломой земли, но ничего не обнаружил. Напоследок заглянул даже под трупы и всяческий мусор. Дневник загадочным образом исчез. Лишь позже он обратил внимание на разбежавшихся лошадей, которые ранее были привязаны и погребальную позу, которую кто-то придал одному из убитых эльфов. Похоже, кто-то из fierre выжил. Но охотиться на него было некогда. Долг он выплатил, а судьба отдельно взятого эльфа его мало волновала.

Единственным, о чем он жалел, был дневник. За сотни лет жизни ему довелось потерять множество вещей. Но впервые он ощущал такое горькое сожаление. Возможно, потому, что эта маленькая книжица казалась ему единственной ниточкой к бесследно исчезнувшей Сайене, которая в свою очередь была последней надеждой на мир.

***

Возвращение в лагерь заняло без малого шесть суток, за которые он успел в подробностях ознакомиться со всеми нюансами вяло тянущейся военной компании, светскими сплетнями, новыми модными тенденциями предстоящего сезона и именами всех известных музыкантов, приглашенных на предстоящее празднование свадьбы Великого Князя. Анри дю Камп, князь Элиенский оказался весьма словоохотлив. В особенности много он говорил о той самой несуществующей женщине, которая якобы спасла его от кошмара, а затем растворилась в лесах, словно мифическая дриада. Такого количества восхищенных эпитетов он не слышал ни об одной из существующих представительниц слабого пола.

Стан ее был стройным и гибким, как у кошки, кожа нежной как атлас, а губы алыми, словно кораллы со дна южных морей. Что касалось, предполагаемо таких же прекрасных глаз незнакомки, князь слегка смущенно признавался, что она все время была в черной кружевной маске и глаз ее он так и не разглядел. Но Анри заявил, что остальные качества с лихвой компенсировали даже некрасивые глаза, окажись они именно такими.

На третий день их вынужденного путешествия, князь твердо заявил, что намерен разыскать графиню дю Фабре, убить ее мужа и жениться на безутешной вдове. Возражений он слушать не желал, отмахнувшись от предположения Миртана о том, что сама графиня может отказаться выходить за убийцу горячо любимого супруга.

— Стерпится, слюбится! — заявил самоуверенный князь и подстегнул лошадь. Миртан последовал за ним, внутренне радуясь, что графини, скорее всего, не существует в природе. А большого вреда в погоне за фантазиями он не видел.

К великой радости Миртана, на шестой день путешествия, вдали, наконец, замаячил замок Кастил. Это значило, что он сможет вернуться к накопившимся за время его отсутствия делам и очутиться, наконец, в долгожданной тишине.

Так и случилось. По прибытию к крепостным воротам, где их встретило многочисленное семейство престарелого графа с созвучной замку фамилией Стил. Князь сразу же переключился на обитателей замка и напрочь позабыл о Миртане, который тут же воспользовался этим, чтобы незаметно ретироваться.

Он понимал, что легкомысленный Анри вряд ли поговорит с братом о прекращении войны. Да и приблизиться к монарху у него, скорее всего, не получится. В летнем дворце на озере Эльванара он оказался не случайно. По данным Миртана он был сослан туда за участие в заговоре без права возвращения в ближайшие три года.

Проводив взглядом князя, раздувшегося от осознания собственного величия, Миртан скептично хмыкнул и шагнул сквозь тень в свою палатку. Оставшись в одиночестве, он несколько минут с блаженной улыбкой слушал тишину. После беспрерывного словесного потока Анри, она показалась божественной музыкой. Наконец, окинув мрачным взглядом заваленный бумагами стол, он устало уселся на кровать.

События последних дней безумно утомили его. Тяжесть во всем деле была настолько неподъёмной, что сил не оставалось даже на то, чтобы раздеться. Заплетающимися пальцами он расстегнул куртку, снял ее, затем развязал шнурки на высоких ботинках, и вяло дернув поочередно каждой ногой, скинул обувь на пол. Снять остальное не получилось. Он тяжело повалился на бок и уснул, едва коснувшись подушки.

Проспал он без малого двое суток. Считая, что он все еще в отъезде, слуги, адъютант и даже курьеры боялись входить в его палатку, так что спать ему никто не мешал. Проснулся он хорошо отдохнувшим и, чтобы поменьше беспокоиться о Сайене или жалеть о потерянном дневнике, с головой погрузился в работу.

Следующие три недели пролетели незаметно. Погруженный в отчеты, донесения, договора и стратегические выкладки, он не заметил, как похолодало, а с деревьев вовсю посыпались листья. Осень окончательно вытеснила летнее тепло и приняла в свои руки бразды правления северной природой. С гор подул ледяной ветер, принеся с собой затяжные дожди и туманы.

Все чаще вечерами, когда все собирались в общем павильоне вокруг большого костра, он уходил к себе с острым приступом одиночества. Так уж сложилось, что оно было его верным спутником многие сотни лет. Люди вокруг него, друзья и коллеги, старели и умирали. Лишь эльфы оставались неизменно молодыми, но подружиться с ними ему так и не удалось.

В итоге, одинокими вечерами он часто смотрел на огонь, попивая что-нибудь крепкое. В такие моменты он ощущал в душе что-то вроде зияющей дыры на том месте, где должна быть душа. А в последнее время, в особенности после знакомства с Сайеной, такие приступы становились все чаще и сильнее. Раньше первопричиной собственного одиночества он считал утерянную память. Бессмертие не так сильно тяготило бы его, будь у него хоть какая-то информация о собственных корнях и причинах, побудивших стать слугой смерти. Но таковых не находилось и ощущение пустоты в душе все нарастало.

И вот, накануне вечером, аккурат перед праздником Радогош, он отправился к себе в особенно паршивом настроении. Предпраздничные приготовления нагоняли тоску и отчаяние. Вторые сутки все валилось из рук, так что разгребать бесконечные бумаги он не стал, а вместо этого принес несколько бутылок самого крепкого пойла и выпил их все, не задумываясь о том, сможет ли встать на следующий день.

Очнулся он, к своему ужасу, в объятиях рыжей девицы разведчицы, которую давным-давно подсунула ему Лала. Что произошло вечером и ночью, он не помнил, и, немного пораздумав, решил не вспоминать. Судя по блаженному выражению красивого веснушчатого личика, девушку все устроило, а значит, и волноваться было не о чем.

Тихо одевшись, он направился к себе через спящий утренний лагерь. Предрассветная прохлада немного облегчила головную боль и уняла дрожь в руках. В палатке его ждал замечательный сытный завтрак, на который поначалу было тошно смотреть, а также графин грибного рассола, оставленный предусмотрительной поварихой на прикроватном столике. Так что следующий час он провел в компании заветной жидкости и вкуснейших деревенских блюд, грамотно подобранных для похмельного утра.

Наконец, наевшись и заглушив головную боль, Миртан отодвину от себя поднос и окинул измученным взглядом кипы неразобранных бумаг. Тяжело вздохнул и потянулся за очередным отчетом. В руки ему попало письмо от Ривы датированное трехмесячной давностью. Жрица была настолько постной и занудно-добронравной, что читать ее наполненные напыщенными проповедями письма он был просто не в состоянии. Делал он это лишь в поисках крупиц информации о Сайене и ее перемещениях.

Тонкий пергамент скользнул по руке, открывая ровные завитки аккуратного почерка жрицы. Он уже собирался было по обыкновению бросить его в огонь, когда взгляд его привлекло то самое, заветное, имя.

«Сегодня магистр Сайена приходила в Гипнос.» — безо всякого вступления, начиналось письмо. Он жадно впился глазами в бумагу. Далее жрица в подробностях описывала их встречу. Йена была в порядке! Вместо привычного раздражения, на сердце приятно потеплело, и он озадаченно нахмурился, не понимая собственной реакции на пару простых слов. Йена была в порядке! Она беспокоилась за Огонька, спрашивала, как дела в Гильдии. И даже попросила передать ему, что ждать ее не стоило. То есть, несмотря на бесконечные уговоры, возвращаться она не собиралась, сославшись на то, что у нее есть другие обязательства. Ну конечно, без эльфа тут не обошлось. Чтоб его!

Миртан в гневе скомкал ни в чем не повинный листок бумаги, вскочил на ноги и принялся мерить шагами земляной пол небольшого шатра, обдумывая прочитанное. Быть может, стоило отправить людей на ее поиски и уговорить ее вернуться? Или отправиться самому? Да вот только она не пойдет. Их отношения не заладились с самого начала, и она, скорее всего, его презирала, а то и ненавидела. Тогда, быть может, стоило вернуть ее силой? Вот только что это даст?!

В шатре становилось душно. Навернув еще пару кругов, он твердым шагом направился к выходу. Стоило немного проветрить голову. Но, откинув полог, он с размаху врезался в высокую грудастую девушку, затянутую в кожаную броню. Слегка смутившись, она сделала шаг назад и отвесила ему неловкий полупоклон. В ответ он слегка кивнул головой и вопросительно уставился на замызганное веснушчатое лицо разведчицы. Той самой, из постели которой он выскользнул не далее, чем пару часов назад.

— Господин, я спешила, как могла! — выдохнула девица, расплывшись в счастливой улыбке — Она вернулась!

— Лала?! — опешил он. — Что-то она рано. Должна была только через месяц, но… — и тут до него дошло! Разведчица не стала бы так радоваться приезду мастера шпиона, которая постоянно то уезжала, то возвращалась. Неужели это…?! Он поднял ошарашенный взгляд на девушку, но та лишь еще шире улыбнулась.

— Это магистр, — подтвердила она его догадку.

— Где? — коротко бросил он, подавив пробежавшую по телу дрожь.

— Там, на северной дороге, она…

Дослушивать он не стал. Если это действительно она, то его долгое ожидание было оправдано! Мир будет спасен, а он исполнит данное Рурку обещание! Только бы это была она! О, предки, только бы она!

Он быстро шел по дощатым дорожкам, хлюпая жидкой грязью, когда из-за северных ворот навстречу вышла невысокая гибкая фигурка с растрепанной копной изрядно отросших медно-белых волос. Сердце замерло от радости. Это точно была она! Он узнал бы ее среди миллионов, в любом состоянии! Сайена, собственной персоной! Грязная, исхудавшая, с темными кругами под восхитительно-яркими бирюзовыми глазами, но все же — она.

Он остановился как вкопанный, не зная с чего начать разговор и вдруг вспомнил, как сильно сердился на нее за побег. Эмоции тут же возобладали над разумом и все, что он смог, так это в ответ на ее улыбку продемонстрировать максимально безразличное выражение лица и ядовито процедить:

— Поверить не могу, что вы все же решили почтить нас своим присутствием.

Но вопреки его ожиданиям, девушка не стала огрызаться. Окинув его равнодушным взглядом, она пихнула ему в руки кипу бумаг и гордо прошествовала мимо, по направлению к своему шатру. Какое-то время, он в недоумении смотрел ей вслед, и лишь когда она скрылась за палатками, обратил внимание на пергамент, исписанный красивым витиеватым почерком.

«Лорд Крайс, — начиналось письмо, — если вы сейчас это читаете, значит, я благополучно добралась до лагеря. Заранее прошу прощение за то, что приходится рассказывать вам все с помощью бумаги, но у меня нет возможности сделать это на словах. С Огоньком что-то случилось, и я больше не могу пользоваться его голосом. Своего собственного у меня, к сожалению, нет. Его давным-давно отобрали те, кто лишил меня матери. Должно быть, вы видели шрам у меня на шее? Вот он как раз всему виной.

Но хватит об этом! Нам нужно многое обсудить, потому я постараюсь вкратце рассказать все, что вас может интересовать. Но для начала — несколько просьб! Во-первых, я прошу не поднимать тему о моих отношениях с эльфом. Их больше нет, мы, можно сказать, не сошлись характерами и твердо намерены избегать друг друга в будущем. Во-вторых, через пару дней до лагеря доберется мой друг. Он привезет сюда нескольких сирот, что находятся на моем попечении. По возможности, постарайтесь пристроить их в семьи в Гильдии. Ну, и в-третьих, приходите ко мне завтра утром со всеми отчетами за прошедший период. Я твердо намерена серьезно взяться за работу и очень рассчитываю на вашу помощь в этом деле.

Чтобы не терять времени в дальнейшем, хотелось бы стразу рассказать вам о всех ключевых событиях, произошедших со мной после нашего не очень удачного расставания… »

Далее следовал довольно подробный отчет о проделанном Сайеной путешествии, о событиях в катакомбах и приключениях в горах Химрена. Он не до конца понял, зачем ее туда понесло, и куда подевался эльф. По-видимому, эпизод с расставанием девушка опустила намеренно. Оно и к лучшему! Не хватало еще в отчетах писать всю эту сентиментальную чушь!

Более всего его заинтересовал этот ее друг — Нави и нападение на летний дворец на озере Эльванара, где он сам побывал совсем недавно. Она писала, что спасла от смерти некоего дворянина, как раз после пожара, уничтожившего главное здание дворца. В душу тут же закрались подозрения о происхождении графини дю Фабре, так живо описанной князем Элиенским и ее отношении к Сайене. Могла ли это быть она? Если да, то они разминулись всего на несколько минут! Он мысленно приказал себе обязательно выяснить все обстоятельства и вытянуть из девушки как можно больше информации о произошедшем.

Погруженный в эти мысли, он добрался до своего шатра и устало растянулся на жесткой кушетке, не выпуская из рук измятого пергамента. Все еще было трудно поверить, что она вернулась. Хотелось сейчас же отправиться к ней, сторожить ее, как величайшее сокровище, чтобы она больше никогда не посмела вот так взять и снова улизнуть! Хотя, судя по письму, на этот раз она была твердо намерена исполнять свои обязанности. И, похоже, немаловажную роль в этом сыграл Огонек. Что бы с ним не случилось, теперь Йена не остановится, пока не надет его. В чем-чем, а в ее упрямстве он уже имел неосторожность убедиться лично.

Ну что ж, оставалось только дождаться утра. И тогда, он снова увидит ее и, может быть, наконец, поверит, что ее возвращение — не сон. Стоило хорошенько отдохнуть. Судя по всему, рядом с этой особой, его ждало столько хлопот, что предыдущие полгода теперь покажутся курортом. И все же, на сердце впервые было так легко. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и мгновенно уснул, как всегда без сновидений.

***

Открыв глаза, первым, на что он обратил внимание, было полное отсутствие бумаг у него на столе. Еще вчера вечером он был полностью завален отчетами, записками и письмами. Куда все могло подеваться за ночь? Вряд ли кто-то мог рискнуть и зайти в его палатку без спросу. В Гильдии его уважали, но еще больше — боялись. И, надо сказать, не без причины.

Он резко подскочил на кровати и только теперь заметил толстый шерстяной плед, заботливо накинутый на него кем-то. Это кто же такой смелый… или глупый?! Он резко сдернул одеяло, и нос приятно защекотал едва уловимый аромат, исходящий от толстой шерсти. Луговые травы! Свежий, слегка терпковатый запах чабреца окутал все вокруг, и он межденно снова опустился на кушетку, умиленно улыбаясь.

Сайена! Больше никому не хватило бы наглости заявиться среди ночи к слуге смерти, украсть документы, а потом заботливо накрыть спящего убийцу теплым пледом. Ну что за ненормальная?! Почему-то вся картина, любезно скрашенная воображением, его развеселила. Он даже позволил себе негромко хмыкнуть, прежде чем отправиться умываться и приводить себя в порядок.

Через пятнадцать минут он уже стоял у ее шатра, собираясь с духом, чтобы войти. Главное было, снова не сорваться! Что бы она ни делала, и не говорила, нужно было сохранять спокойствие. Глубоко вдохнув, он постучался о деревянную стойку у полога и твердо шагнул в теплые, приятно освещенные недра ее жилища.

Йена сидела за большим столом, внимательно вчитываясь в какой-то отчет, судя по его состоянию, месячной давности. На широкой деревянной столешнице перед ней покоились аккуратно рассортированные стопки бумаг, которые не далее, чем вчера вечером представляли собой ужасный бардак на его собственном столе.

«А она делает успехи!» — промелькнула в голове непрошенная мысль, заставившая его завистливо покоситься на царящий на столе порядок. И тут же улетучилась, стоило только девушке поднять голову и дружелюбно улыбнуться.

Ее красота всегда вызывала в нем двойственные чувства. С одной стороны, он наслаждался ей с чисто эстетической точки зрения, с другой, для дела было бы полезнее, если бы она была простушкой. С такими проще работать, не забивая голову всяческими фантазиями. Но сегодня она почему-то показалась ему прекраснее, чем обычно и это, не смотря на залегшие под глазами тени и излишнюю худобу.

Что-то изменилось. Что-то неуловимое, ощутимое лишь для тех, кто имел удовольствие наблюдать за ней раньше. Он внимательно осмотрел девушку. Первыми в глаза бросались прекрасные манеры, которых раньше не было и в помине. Жесты стали увереннее, осанка, наклон головы, даже выражение лица были настолько аристократичны, что ей позавидовала бы любая придворная дама. Даже манера саркастично приподнимать одну бровь больше не казалась неуместной. Правда, взгляд, раньше прямой, полный задорных искорок, теперь был колючим и слегка задумчивым. Искры исчезли, сменившись льдинками.

Не сводя глаз с девушки, он отвесил вежливый полупоклон, который в свою очередь был встречен дружелюбным кивком. Гостеприимным жестом она указала на небольшое кресло рядом со столом, чем он не преминул воспользоваться. Когда же он, наконец, устроился, Сайена протянула ему небольшую записку.

— «Простите мою наглость, но мне не спалось, так что бумаги я забрала у вас сама. Надеюсь, вы не замерзли ночью, погода была весьма прохладной — в горах выпал месячный запас снега.» — гласила записка. — «Я прочла почти все и теперь в курсе общей картины. Хотелось бы обсудить с вами Огонька. Но сначала, если у вас есть какие-то вопросы и уточнения, я с удовольствием вас выслушаю.»

Вопросы у него были. Причём, количество их все продолжало расти. К примеру, что она делала в горах Химрена, куда подевался эльф, и что произошло на озере Эльванара? Но сильнее всего его сейчас интересовало другое — почему она решила вернуться? Насколько он помнил, совсем недавно дела Гильдии ее мало интересовали. Что изменилось?

Однако, озвучивать вопрос не пришлось. Он получил ответ, едва взглянув на ее уставшее лицо и отсутствующий взгляд. Пусть, она пыталась скрыть свое состояние за дружелюбной улыбкой и бурной деятельностью. Его не обманешь! Сотни лет ценного жизненного опыта не прошли даром, и теперь он умел отлично чувствовать чужие настроения. Она переживала из-за разрыва с эльфом. Причем переживала сильно, так, будто действительно любила этого проходимца! Гнев горячей волной поднялся из сердца. Он тут же стиснул кулаки в отчаянной попытке сдержаться. Но пауза затягивалась, и она подняла на него вопросительный взгляд из-под взъерошенных влажных прядей только что вымытых волос.

— Не подумайте, что я не рад вашему возвращению, — издалека начал он, все еще стараясь погасить гнев, — но, если вы сделали это только чтобы отвлечься от собственных любовных неудач, вам лучше уйти. Гильдии нужны только преданные делу люди. А уж тем более, магистр!

Похоже, он по неосторожности задел за живое. Ровные брови его собеседницы сошлись на переносице, а потемневший бирюзовый взгляд на мгновение застыл. Сделав пару глубоких вздохов, она медленно поднялась из-за стола, спешно нацарапала что-то на клочке бумаги, и, вручив ему записку, вышла из шатра.

Миртан озадаченно проводил ее взглядом. Она определенно изменилась! Прежняя Йена в ярости накинулась бы на него с кулаками, не меньше. А эта… Он аккуратно развернул записку.

«Не смею вас больше задерживать! Когда будете готовы обсуждать действительно важные вещи, вместо нелепых сплетен, я с радостью с вами пообщаюсь.» — гласила записка.

Коротко, сухо, совсем не похоже на девушку, которую он знал. Он до последнего ожидал увидеть на бумаге пару ругательств в свой адрес. Но, раз уж она заговорила так… Что-то изменило ее, заставило стремительно повзрослеть. Возможно, пережитое было серьезнее, чем он думал!

Сердце неприятно защемило. Зря он так на нее давил! В конце концов, она ведь вернулась, не ушла домой на пустоши. А причина… Да какая, по сути, разница, если она будет выполнять свою работу?! Он тут же внутренне пообещал себе быть поласковее, хоть умом и понимал, что ужиться с ее сложным характером ему будет ой как нелегко.