Глава 2.

«Образ будущего»

Скромный свет проливался от затухающей свечи, затухала она как сотни жизней, что палача так нежданно повстречали на пороге. Крупицы света бродили по комнате, порождая сотни танцующих теней на пиру смерти в царствии Аида. Тени те, как порождения зловещего дара, и не устрашаться они духов огня.

Свирепые тени отходили от очертаний обилия предметов роскошной спальни. И на роспись столь пышной благодати уйдут часы работы пальцев, что так неробко пачкают листы, но не мебель в этой сцене голова, а холодные глаза, толи зверя, толи мясника.

Холодные голубые глаза горели, словно лазурит вырванный из сердца дракона, находились около занавесей, и пылали они алым цветом страсти, который обыденно горел в спальне, горел да замёрз под гнётом холодности мысли, — крупная рука украшенная двумя перстнями отодвинула занавески, а взор устремился на пейзаж могильного города. Кончики обычно молчаливых губ приподнялись вверх.

Тени в комнате обжились и пустились в пляску, словно каждой из них черти прижигали ноги кочергой. Каждая змеей жаждущей тепла хлынули на тело стоящего мужчины, радостно опутывая собой стать.

— Грустна мелодия моя...

Руки распахнули окна, холодный ветер втянуло вовнутрь, непрошеным гостем он прошёл по волосам, сдул пару листов бумаги со стола, потушил угасающую свечу: весь свет померк.

Улыбка на лице теневого силуэта взошла и зубы показались в темноте, пролился тихий смех.

Что-то выпорхнуло в окно, оставив сквозняк.

«Начало истории Шута и Горн Судьбы»

В далёком-далёком царстве, в могущественном государстве Могил стоял славный город Табултар. Он же город величественных Гробов. Столицей царствия Могил правил жестокий король — Люций III. Он носил титул — Жестокий гений могил.

Правил он справедливо и честно! Его уважали подданные, у знати вызывал любовь и благоговение, а у селян и крепостных трепет.

За что такому славному королю, такое прозвище? Справедливость его в смерти, а честь в крайне долгом истязании перед убийством. Он совершенно не считается тираном, прошлые правители были в стократ хуже.

Почему устои сохранились, а диктаторов оставили у трона? Где ошивается славный герой осиянный утренней звездой да поцелованный богом в лоб? А кто его знает, таких тут отродясь неводится. Здесь балом правит кровь, боль и смерть! Это три нерушимых столба королевства, как и всего континента в целом.

Горный город Табултар является могущественной номинальной столицей фракции Тумана, магический город построенный в незапамятные времена самим архипредком. Весь королевский дворец и внутренний город высечен прямиком в горе, которая пронзает сам небосвод! Величественное оголовье покрытое снегами дотрагивается до божественной поступи. Имя же сего рукотворного произведения божества, Асома. Древние верили, что однажды архипредок взойдёт на вершину и пронзит небо, а за ним; и сердце своего отца — поведя свой новый народ к величественной славе. Но гора стала только цитаделью ужаса.

Почему номинальной? Город не являлся самым большим, могущественным и величественным, однако к нему приложил руку предок. Можно сказать это культурное достояние около сердца фракции.

Однако лучше чем ничего?

Сама фракция Тумана поделена на тридцать разных по силе королевств. Раз в тысячу лет созывают круглый стол королей, там они решают курс движения своей фракции. Голоса кругло стола совершенно неравнозначны, чем сильнее ваше королевство, тем весомее голос. Один раз в пять тысяч лёт проводится соревнование королей! Можно назвать это рыцарским турниром, на котором определяют количество земель и качество тех. Только вот система более хитрая. Проигравший переезжает на территории победившего ниже по рейтингу. Вызов можно кидать только тем, кто находить на выше. Однако можно сдаться без боя хоть тридцатому месту, тут нет запретов. Только насмешки.

Если король хочет поднабраться силы, он может либо охранять позицию, либо сдаться, попутно растеряв авторитет. Само мероприятие длится триста тридцать лёт. Вызов на бой можно кидать в любой день, а вот после боя даётся десятилетие перерыва.

Один из таких турниров как раз таки подходил к носу нынешнему правителю этого города, его место в ранге являлось XV.

Само сердце царства можно было назвать умиротворённым. Пышные праздники или яркие украшательства тут чужды. Оно больше как кладбищенская земля: вытягивает настроение и жизнь из тела. Особенностью столицы считались здания в форме надгробий, каждый знатный дом имел своё.

Знать была двух типов. Первая: родственная. А вторая награждённая за заслуги. Во втор тип входили гениальные военачальники, маги, торговцы, лекари. Их статус был куда ниже чём у родственной крови, высоких титулов таким дворянам было не достичь, разве что путём слияния домов: брака.

Внутренний город располагался вокруг царского дворца, там проживала вся знать, а также чиновники, купцы, могущественные маги, или просто излишни богатые семьи, которые не имели титула. Их приравнивали к высшим гражданам.

Внутренний город надежно защищён кольцевыми стенами, аж в три линии обороны. На страже города стояла личная армия короля, элита из элит. Ну и маленькие личные войска богатеев, которые охранили свою подвластную собственность.

Во внешнем городе проживал средний класс: крестьяне, а также нищий: крепостные рабы. Вся вредная промышленность сосредотачивалась там, войска средние, но город так-же защищала могущественная стена из прочного камня. Такой орудием не взять. Магией не пробить. Возможность подкопа исключалась из-за твёрдой породы около горы.

Дальше располагался пригород, в нём проживали убогие. Рабы которые не являлись носителями древней крови. Разнородное сборище иных народов и иностранцев. Закон не охранял их жизнь, что до войск… Часть города вообще никто не защищал, охранных стен не имелось.

Крестьяне и крепостные являлись почти что рабами, однако закон на них распространялся, а жизнь стоила многократно больше пары медяков. Крестьяне могли обратиться в суд, а крепостные барину. Хотя законы обычного люда и элиты сильно различались. Королевская семья могла беспрепятственно отнимать любую жизнь, высшая знать должна была заплатить откуп за убийство обычных людей. Низшая ситуативно.

Здания выпростали невпопад, как причудливые грибы после дождя, а конструкции оставляли желать лучшего, то и дело виднелись кошмары архитектора.

Больше удивляло то, как эти штуковины стояли на нетвёрдой земле, нежели как их слепили.

Место обитания столицы также было выбрано неслучайно, горный массив раскидывался полукругом, оставляя приличное ущелье, которое с лёгкостью можно оборонять. Горы покрывали зелёным леса, торчащие камни, а также фиолетовые цветы Иксмы.

В целом столица мрачная, тёмная и сыра, из-за родовой магии короля её окутывает плотный туман, он служит дополнительной защитой города.

Доподлинно неизвестно на что способен туман, ведь нападений не случалось уже две тысячи лет.

«Улыбка ликов солнца»

Слабые лучи света трёх различных по своей природе солнц смешивались в один единый поток, они медленно начали разгонять собою тьму ночи над славным городом Табултар.

Свет обликов солнца быстро управился с ночью, а после миг за мигом пожирал холод осенней поры. Он игриво скакал по улицам города, попутно заглядывая в каждый уголок царства. Вечный туман также дрогнул под натиском солнца, подарив этим пару глотков тепла беднякам, что ещё мирно спали в уродливых домах.

Свет даже не думал сбавлять свой ход: беспардонно осветил собой величественный замок на горе, построенный из серого камня, а после и вовсе пробивались сквозь большое окно тронного зала — лучи смешанные с блеском стекла попали на угрюмое лицо.

В царственном дворце на троне сидел статный мужчина, руки его крепки, взгляд суров, борода черна, брови остры, а мысли жестоки: под стать угрюмому лицу.

Король потрогал бороду, на которую падали лучи солнца, от чего чёрные волосы чуть-чуть блестели — смотрел он хмельным взглядом на закрытые врата тронного зала, его нога нетерпеливо цокотала о пол.

— Отец, — прозвучал прекрасный девичий голос.

Латный ботинок перестал доставать мраморный пол.

— Псы бы их драли, в такую рань приезжать, — недовольно рявкнул король.

Голова гения могил украшенная большими рогами, которые обхватывала золотая корона, на которой были изображены сцены убийства, и ряды мелких надгробий, а также большие красные камни, что сверкали сапфирами в руках умелого ювелира.

Трон его велик, но в тоже время скромен: основа трона вытесанная из твердой породы серого камня, с минимум украшений, высокое оголовье, большие завёрнутые стенки, словно ограждающие от следящих по бокам, подчёркивая короля, сидение из красного камня, большой пласт красного камня составлял сидение под чресла, части тоньше, формы вытянутого пятиугольника, шли вверх по оголовью, не стройными рядами, и было их ровно шесть! От трона исходило свечение и овеянная скорбью.

Красный камень олицетворял саму жестокую суть народа, Асурит собирал страдание живого, камень рождался на полях кровопролитных побоищ, тысячи жизней должны попрощаться с головой дабы породить грамм камня!

Асурит непростая и дорогая игрушка, камень позволял чувствовать страдание живого, он был как плёнка кинофильма, вечность прокручивал жестокие картины, только в этом случае ещё давал почувствовать спектр различных ощущений. Что бы крайне полезно для расы короля. Из асурита делали многие украшения.

Сам тронный зал сделан в строгих чёрно-серых тонах, как бы подчёркивая горькое уныние этого места. На стенах живопись, то боевые машины и сцены побоища со сгорающей жизнью. То обнажённые красавицы всех рас и народов, то предыдущие правители с семьями. Вся живопись живая, а некоторая даже тихо кричала...

Потолок украшенный металлической люстрой серебряного цвета, на которой располагались тысячи свечей, что способны вечно проливать свет на лица жестоких королей. Уборка подобным свечам не требовалась — ведь ни одной капли воска не падало на мраморный мраморный пол тронного зала. Только лишь их свет отражался от серебра.

Горящие урны и алые светильники были неспособны затмить люстру, но тоже весьма помогали взору в мрачный час.

Лучик света прошёлся по золотой короне и серым рогам короля, а после не в силах выветрить алкогольный смрад удалился из зала.

Слуги мигом начали воспламенять источники света в тронном зале. Стража бдительно наблюдала за обстановкой. Глаза элитных отрядов не дали бы даже мошке пролететь на сладкий запах, что уже несут по коридору, на закуску царским особом.

Красный ковёр украшенный золотыми нитями разворачивали от ног короля, до самого входа, ковёр метров двадцать не меньше.

Зал явно к чему-то готовили.

Король громко зевнул.

По левую руку короля сидела жена. Восседала она на чуть более величественном троне по стоимости. Но не по размеру.

Основа сиденья и держатель под спину были куда меньше по размеру, чём у короля, однако высеченные целиком из асурита. Держатель спины гармонично сливался с громадным асуритовым оголовьем. Структуру трона украшали ромбовидные прорези в камне, саму структуру держали две боковые колонны. Сзади места сидения царственной попки, находилось большое окно украшенное серебряной лепниной, и два горящих светильника белым огнём по бокам. Когда лучи солнц посещали тронный зал прорези издавали приятный красновато белый свет.

Женщинам их вида для прогрессии и поддержания духа в тонусе нужно больше страданий да боли, поэтому количество камня куда выше. Самки также падки на украшение с данными камнями, носители подобных украшений считались особенно богатыми.

Лучшие друзья девушек в этом мире, асуриты.

Сам же вид королевы пригляден. Лицо слегка пухленькое, губы пышные и кроваво алые, сладкие, груди налитые, бедра широкие, кожа гладкая, как мрамор. Её чёрные волосы падали на расслабленные плечи, прикрывая наготу тех: из-за откровенного платья красного цвета, расписанного золотыми нитями, с большущим вырезом в районе груди, из-за которого показывается увесистое ожерелье: украшенное красными камнями — королева вознесла утончённую руку с большим, полностью кратным перстнем, живущим на среднем пальце: к серебряной короне, что сияла мириадой зелёных камней, и, аккуратно с должной элегантностью поправила её, а после прикрыла маленькие чёрные рожки волосами.

— Не больно пышно ты одета? Моя супруга, — муж твёрдо подчеркнул два слова, — Я боюсь как бы ты… — король сделал паузу, — Ветром не была продута, — угрюмо сказал король, попутно потирая висок.

— Не больно, чего же больно? — улыбнулась, — Царь-батюшка, — произнесла она игриво и с почётом, — Какие же тут ветра? Сплошная тишь да гладь, королева ярко улыбнулась белыми зубами, чуть-чуть показала пышную грудь.

— Да, ну? — скупо и сердито произнёс король.

Королева стала десятикратно серьёзнее, — Мой король! не сердись, я от всего сердца молю тебя, ведь сердце моё: лишь твоё! А одежда порадовать глаз гостя, пускай завидует твоему могуществу, — тепло говорила королева, она немного провела острым коготком по губам.

От этого действия стража дрогнула, слишком им тесно стало в набедренной броне, хоть они по-сути и мертвы...

Тело королевы безустанно испускало энергию разврата, она в буквальном смысле могла свести с ума даже мёртвых. Одно из особенностей тела, точнее талантов. У их вида пять талантов тела. Талант звездочёта: носитель тела обычно физически слаб но умен.

Тело тирана: носитель имеет многократно превосходящую силу соплеменников от рождения, но ограничен умственно. Каким-то учёным ему не стать Такое тело испускает тираническую ауру, которая заставляет бояться всё живое.

Тело манны: манна может храниться в крови и костях. Обладатель от рождения имеет родство с манной, имея способность колдовать без слов силы. Мечта любого желающего пойти путем магии.

Тело похоти: данный тип тела может свести с ума всё что угодно. Телесные жидкости действуют на подобии наркотика. А сами половые органы способны подстроиться под любой вид существа. Даже выносить и родить иновидное дитя. Может показаться, что это пустяк, но носители отличные манипуляторы, ради таких тел была развязана не одна война.

И последнее: тело могил. Считается, что оно самоё чистое и похожее на тело архипредка. Несёт в себе все черты тел, вот только они могут проявиться все и сразу, или одно-два.

Чем чище кровь, тем выше шансы унаследовать одно из подобных тел. В основном подобными талантами обладает знать, хотя простолюдин тоже может родиться с подобным. Это гарантирует ему билет в счастливую.

Арос, первый в списке королей, как раз-таки вышел из народа и обладает типом тела могил. Оно встречается крайне редко, реже рога Астрагоса или пера Кирака.

Суета в зале досаждала, но корь лишь хмыкнул, голова его болела, он подпирал её рукой.

По правую руку короля сидела его дочь.

Волосы её белее дня, под стать бархатной мертвецкой коже. Часть волос связанная в косички, заведены назад и закреплены, другие части уложено падают по изгибам спины, одна длинная прядь выведенная вперёд, она щекотала плечи и наслаждалась пышностью грудей. Впереди небрежно подстриженная чёлка.

Принцесса порхнула чёрным ресницами, чуть-чуть отойдя от ночного сна.

Глаза её краснее артериальной крови, губы, словно мёртвые — чернее поцелуя смерти. Голос смертельно спокойный, лицо всегда выражало тень лёгкой насмешки, но в тоже время холодное и безучастное, прекрасное! Чище отполированного мрамора, красивее чём у греческой богини, без единого следа времени на нем. Маленькая родинка под левым глазом украшала бледное лицо чёрною звездой.

Фигура стройная, груди упругие да пышные, ноги длинные, ровные. Строгие черты лица гармонировали с дурным нравом. Из головы пышно произрастали два закрученных, острых чёрных рога, в рога инкрустированные ограненные красные камеи: чтобы жестокость никогда не покидала её мыслей. Голову также украшала корона цвета стали с голубыми камнями. И камне те сияли бездонным холодом океана.

Царское тело облачено в чёрное платье, как накидка мертвеца, но идеальному телу броские украшательства ни к чему. Чёрное вечернее платье, словно было сшито на вальс смерти, пышная грудь полузакрытая, вязаные лямки соединяли бюстовую часть с шеей, оставляя грудь приятной для взора, но не слишком что-либо показывая, плечи открыты, рукава пышные. Концы чуть-чуть красные, как бы запятнанные кровью. Под тканью на талии зачарованный металлический корсет, который служит защитой. По бокам талии гибкие костяные ребра, что идут к костяной глазнице, а в глазнице горит зачарованный азурит с чёрным зрачком по центру, от конструкции до подолу иду кости закрученные цепью. Сам же подол пышный, с красной и белой под юбкой. Ножки в чёрных чулках, ступни в металлических серебряных туфельках с высокой и острой шпилькой.

Восседала же она на самом роскошном троне.

Трон являлся самым большим куском асурите на контингенте! Возможно стоимость его достигала стоимости самого королевства.

Безперильная квадратная сидушка, отполированная и ограненная до кровавого блеска сотней мастеров, оголовье имело выемку в виде ограненного внутреннего основания со словами силы, что усиливали воздействие в сотню раз. Дополнительную верхнюю часть огранили лишь слегка, только местами, дабы оставить самобытный вид камня. Сам камень в форме вытянутого квадрата.

Сам Аргос подарил этот трон, он самолично приехал с подарком, с подарком и предложении руки, и сердца. С чего такая щедрость?

Принцесса имела то самое тело могил! На данный момент она второй носитель данного телосложения. Только вот силы пока не пробудились. По законам их бога она неприкосновенное дитя, даже сильнейший не способен пальцем её тронуть, точнее способен, но будет проклят до века седины волос.

Принцесса имела куда более крупные рога, что не свойстве женщинам их вида, а также садистическую натуру. И куда большую потребность в подпитку болью, чём её соплеменницы.

Хоть и царство Тумана глубоко патриархальное: такие девочки имеют право на трон. Сейчас она самая большая надежда коренастая на сияющий славой ореол.

Скука в зале рассеивалась, участники оживали, владычица Судьба грозно заносила свой роковой молот, над сталью нового царства — удар; и искры посыпались с наковальни.

Две наложницы подошли к трону короля, вознеся подносы с бокалами они стали на колени, в подносах также находить кувшины и местные фруктами: стойкости рук этих женщин можно позавидовать.

Грубые пальцы взяли серебристый бокал, а услужливые наложницы мигом плеснули бодрящей жидкости.

Всего один миг: бокал испит, а нежная рука уже поднесла фрукт ко рту.

— Что-то ты отец совсем заскучал, — улыбаясь сказала принцесса, она пару раз хлопнула в ладоши, — Шут, — негромко крикнула она.

С грохотом и гамом в великий зал вбежал мужчина что у стены мышкой притаённый был. Он низко поклонился, до самого пола: бубенчики на шапке зазвенели, лицо раскрашенное красной, одетый в разноцветные лохмотья, штаны дутые, белые, с массой пятен, а на ногах причудливые закрученные башмаки с колокольчиками.

— Слава королю, слава, слава, слава, сияющая слава, славному народу! Я жизнь готов отдать лишь за царя! — кричал шут в поклоне.

Агония сбитого некогда яркого солнца блистала в зале, на потеху изощрённой публики

— Скажи что-то забавное, шут, — твёрдо молвил король, смотря на лизоблюда скучающим взглядом. Хоть слова его были скупы, однако твёрдостью их можно было расквасить голов.

Глаза безродного шута сделали в черепной коробке оборот, безумен, какой же он безумец, — Не пытайтесь понять женщину, а то, не дай Бог еще поймете! — шут мигом скорчил дебильную гримасу, а после начал прыгать с ноги на ногу.

Король глянул на жену с недовольными видом, а потом на дочку — Ха-ха, устами безумца льётся истина! Даже убогий чуток понимает в женщинах, — моментально повеселел мужчина.

Принцесса омрачилась, взор её ожесточался, а кончики губ расплываясь, чуть-чуть приподнимая завесу улыбки.

— Скажи ещё что-нибудь забавное, а после задорно спляши, — добавил правитель.

— Дело небогато да сделано рогато, — шут задорно посмеялся, — В каждой избушке свои погремушки! — шут начал задорно выплясывать, — У люда целых два чина: дурак да дурачина, — выкрикивал он абсурдные, малопонятные слова стороннему наблюдателю, что совершенно незнаком с данной картой в колоде судьбы.

Строгое лицо развеселилось, одобрительно кивнуло, — Молодец, молодец, — король хлопал в ладоши, выбивая ими какой-то мотив.

Шут продолжал свой дурацкий танец в двойне усерднее, а также не забывал выкрикивать забавные фразы.

Даже светлые ангелы небес врали в летаргический сон он его горько позора. Морем слёз не смыть безумного блаженства.

Ревность, ревность воспылала на лице принцессы, — Обмочись стоя на месте, прямиком в штаны, — мило, но с ноткой жестокости сказала принцесса.

Лизоблюд моментально замёрз, как моря в путах вечной мерзлоты. По некогда идеально белым дутым штанам потекла жёлтая жидкость, шут обмочился намертво стоя, его улыбка давно утратила лучезарность, она выражала боль и показывала сгнившие зубы.

Где-то на задворках сознания шута запела скрипка, разумность на короткий миг показалась в затуманенных глазах, показалась и исчезла.

— О-о-о-о-о, — на выдохе издал король, — Доченька, не мучь ты убогого раба. Он говорит забавные вещи.

Принцесса моментально похвасталась, — Я десять лет его тренировала! Разве ты не горд такому отличному шуту? — принцесса улыбнулась во весь рот: её кровавые глаза излучали истинное счастье.

— Умница-разумница моя, отец горд, — улыбнулся король глядя на шута, он взял фрукт, а после кинул его на пол, — Вот твоя награда, уродец.

Шут мигом схватил фрукт двумя руками и жадно вонзил в него гнилые зубы.

В зале заиграла музыка, тёмная, мрачная, похожая на орган со скрипучей гитарой Такая может разрезать здоровый слух.

Глаза шута источали отчаянное безумие, — Благодарю за честь мой король, даже дерьмо после вас вкусное, — чавкающие произнёс шут.

Зрачки принцессы расширились. Неладное кольнуло в её сердце.

Свист дополнил звуки музыки — кончик плети ударил в лицо шуту. Слои годовой краски разошлись, словно море под тростью мессии, алая кровь потекла на красный ковёр, незримо смешавшись с тем.

Шут грязными руками схватился за лицо и упал, он кричал и корчился от боли, бубенчики на шапке звонко трепыхались. Как рыбка пойманная мясником

— А вот награда от меня, — улыбаясь говорила принцесса, она держала чёрную плеть в руках, — Теперь всё как надобно!

В ответ следовали крики, лицо её снова омрачалось, но слова пролились изо рта, — Давно ты не получал плеть боли. — Благодарю, благодарю, — кричал шут корчась от боли.

— Хахаха, радуешь старика, — король взял кувшин и за мгновение осушил, — Однако сейчас не время для игры, прибереги воспитательные порывы на потом, — мужчина стал серьезнее.

— Что весёлого наблюдать за мучениями блаженного мужика, вот бы женщина была, и я бы задорно хохотала, — королева кинула взгляд на наложниц возле короля, а потом странно улыбнулась, от чего те дрогнули всем телом.

Король строга на неё посмотрел, — В женщинах нет благодати, что смотреть на их муки? — гений могил глянул на дочь, — Конечно кроме моей дорогой Ариши, — девочка лучезарно улыбнулась.

— Ты конечно как всегда прав, мой дорогой супруг, — со скукой сказала королева.

— Отец, в следующий раз я покажу кое-что интересное! — не успел ответить король, как запели трубы. Рокотал горн.

Врата тронного зала бурно отворились, в помещение зашёл поток прохладного воздуха, а следом и десница короля Орион.

Мускулистый мужчина под два метра ростом, верхняя губа разрезанная, нос полностью срезанный, ушей нет, одетый в красные латы, в руках серая книга в металлической окантовке, с большим зловещим глазом по центру, — Прибыли, мой король, — как только слова слетели с губ, хорошо вооружённые солдаты двумя рядами вошли в тронный зал и быстро стали по разные стороны ковра, застыв каменными изваяниями.

— Убрать шута, — скупо сказала Ариша, — ближайший стражник поднял шута за воротник, поднял и кинул куском мусора в дальний угол.

Шут больно ударился о стену спиной, тело упало безвольной куклой постанывая застыв.

Десница громко сказал, попутно доставая серый свиток в золотых заворотах, — Позвольте представить посла великого Гильгамеша, он безликие уста его. Он носитель слова его; и поручитель воли его.

Король махнул деснице, а тот кивнул глашатаю посла, в зал медленно вошло двое мужчины, один низкий в зелёных одеждах, другой высокий, весь в чёрном, на лице белая маска, только красные волосы видны и оранжевые глаза.

Глашатай сделал реверанс, попутно готовясь излить приветственную речь. — Довольно прелюдий, что хочет Гильгамеш за плод эволюции, — раздраженно сказал король, оборвав действие глашатая.

Мужчина в чёрном сделал шаг вперёд, — Он хочет ту, что родила жестокую Аришу, — Или-же саму Аришу! За неё он готов предложить два фрукта эволюции и пять фруктов закалки, двадцать тысяч рабов, замок Одиночества, двести наложниц, дерево закалки, и самое ценное… — продолжал свой список посланник.

Волосы короля встали дыбом, кожа покраснела, мускулы напряглись, тираническое тело оживало жаждая кровопролитной битвы — он яростно ударил рукой по периллу трона, — Заткнись, — проревел он, король сделал движение рукой, словно притянутый за ниточку глашатай полетел прямо в руку короля — рука схватила голову и сжала, та красочно лопнула заляпав властителя, дохлая туша упала под ноги короля.

Событие пронеслось бушующим цунами по нервам наблюдателей.

Посланник моментально смолк и замер.

В зале воцарилось молчание, которое сопровождалось скрежетом зубов короля.

Минута сменялась минутой. Время капало утекая через песок.

Властитель приходил в норму, — Очень щедрое предложение за дочь, но она не продаётся.

Посланник кивнул головой.

Другого не следовало ожидать, но попытка не пытка.

Жестокий гений могил выстукивал мысли латным ботинком по мраморному полу, а после пнул труп глашатая, что тот пролетело пол зала и ударилось о колонну, и мёртвое тело изогнулось дугой; и свежая кровь разлетелась на посланника да десницу, — Мне нужно на раздумья три дня, вас поселят в гостевой дворец, будут чествовать, словно любимых родственников, а теперь покиньте поле моего взора, — сухо сказал он, пытаясь полностью подавить свой гнев.

Ни один человек в тронном зале больше не дрогнул, будто такое происходит каждый божий день

— Как пожелаете, — глаза посланник загорелись, а с ними и кровь на одеждах загорелась, через миг стало чистым чисто.

Труп отлип от колонны и вновь шмякнулся мусором на мраморный пол.

Десница указал гостью на двери, он замер в полупоклоне, а гость спешно покинул взор короля, дабы не провоцировать смутные мысли.

Люций пару раз покрутил рукой в раздражении, вся стража рядами покинула помещение, двери закрылись.

— Батюшка, неужели ты собираешься выдать меня за колдуна? — с ужасом спросила принцесса, она грызла ноготь, а её глаза искали кого бы убить, но из кандидатов только наложницы отца, а также её полудохлая игрушка.

— Конечно нет, дорогая моя. Ты слишком ценная, определённо стоишь куда больше. Разве папа смог бы так поступить?

— Смог бы конечно, будь твоя воля, но он собирается продать меня, — раздраженно сказала королева.

Люций вновь ударил кулаком по трону, камень под натиском кулака устоял, — МОЛЧИ!!! Жена! Как продам, так и отберу назад, только пройду через врата к могуществу, — властитель выдохнул, — Он даже в твои глаза глянуть не успеет.

— Ха! Я стою куда большего, — раздраженно кинула она.

— С этой самой секунды, я Мариша Прекрасная, призираю тебя! — Мариша быстро поднялась с трона, она кинула взгляд на дрожащих наложниц, — Вы две твари, ступайте в мои покои, — на шеях женщин проступило клеймо, которое повторяло вид человеческого сердца опутанного цепями, наложницы потеряли волю, и немо последовали за королевой.

Женщины удалялись.

— Отец, это ведь твои любимые, матушка их поломает, — с тревогой сказала любящая дочь

— На полях ещё много красивых цветов, всегда можно встретить красивее, поэтому наплевать, не этим сейчас занята моя голова, пускай твоя матушка выпустит пар. Нам с тобой главное получить фрукт, мне нужно возвыситься, иначе мои позиции могут подвинуть, — король посмотрел в глаза дочери, — Твои тоже! Ты покамест слаба, а случи сильнейшего плетут свою паутину, он не может тронуть тебя на прямую, но что будет если меня сместят?

— Но, я могу… — Не можешь, — резко оборвал король, — Ты слишком молода, магия чумы и могил ещё неподвластна тебе, мы не можем так рисковать твоим целомудрием, иначе разварить эту кашу станет невероятно сложно.

— Ты хочешь быть сталью между молотом и наковальню?

— Неужели Гильгамеш так силён, почему мы боим… — принцесса сама оборвала фразу, — Опасаемся его, ведь у нас могущественная армия, а также заклятия, — добавила она, — Какой-то чужеземец не сможет слишком нас потрепать.

Король загрустил, — Не его одного, а круга колдунов, чёрт их дери, — скупо выругался король, — Их там семь псов, минимум от седьмой ступени магии, они могут нас подтрепать… Их причудливая магия нам неизвестна, а также у нас нет технологии выращивания нужных материалов… Ты сама знаешь насколько их фрукты ценные для нас, — король ещё больше погрустнел, — Если оборвётся ниточка, то новую найти будет крайне сложно.

— Но почему он так одержим мной и матерью, разве мы не можем предложить иные богатства, пожелай этого, он сможет получить что угодно, — размышляла Ариша.

— Да плевал Гильгамеш на плотские утехи и тело твоей матери, или шелка с богатствами. Колдун хочет нашу родовую магию! А ты прямой ключ, твоя мать также подтвердила что может родить особое дитя, она будет рожать полукровок до посинения, — Люций выдохнул горячий воздух из лёгких, его кулак сжался, что кости затрещали, — Пока не родится что-то похожее на тебя. Ему совершенно безразлично каким методом наложить на нашу магию лапы, — злобно проговорил он, попутно ударив по периллу трона.

Зубы Люция скрипнули, лицо начало походить на озверевшего демона, — Запомни дочь, и запомни хорошенько! В этом мире ценна только сила, с силой ты сможешь делать что душе угодно, любые зверства, а люд даже скупого слова на кухне не произнесет.

Принцесса ещё сильнее начала грызть ногти. Почти незримое чувство тревоги сжимало её сердце, и бросало тень на лицо, — Тревожно мне батюшка, ой тревожно. Не можем же мы отдать этому ублюдку секрет. Хотя соревнование близко, враг уже давно точит на нас зубы… Если мы… — Тебе нужно привести мысли в порядок, а с ним и дух придёт в норму, пытки сейчас самоё то, — оборвал и наставлял отец дочку.

Принцесса смолкла, по её лицу было видно: не стоит злить отца ещё сильнее.

Время в зале замерло. Минуты томно тянулись под грызение ногтей принцессой.

Гения могил начала раздражать тревога дочери.

— Я хочу побыть один, нужно обмозговать все варианты развития будущих событий, а ещё твою мать задобрить, пойди пройдись, да и, игрушку свою забери, она забавная. Хотя сейчас больше раздражает.

— Хорошо отец.

От автора.

Герои странно говорят для современного стиля письма, это вызвано обычаями царской семьи. Герой также будет странно говорить первое время.