Знакомьтесь, Олив Пентергриф

Олив Пентергриф неторопливо прогуливалась вдоль улицы. Девушка с детства привыкла к путешествиям, благодаря отцу. Он обожал старинные города. Не так сами города, как их архитектуру. Особенно, готическую.

С соборами, старинными университетами и библиотеками, выполненными в таком стиле, у него был пожизненный роман. Мать Оливии, светлая ей память, смирилась с тем, что всегда будет на втором месте, хоть и безумно любила своего мужа. Она никогда не разделяла его страсть, но в то же время и не пыталась с ней бороться. Женщина не сказала ни слова, когда муж вместо медового месяца с молодой супругой бросил все и умчался изучать вновь открытый участок старинной библиотеки. Ни разу не упрекнула его в том, что он не присутствовал при рождении ни одного из троих детей. Олив, к слову сказать, самая маленькая среди них. И даже когда она умирала, блудного мужа рядом не было. Но в этом, правда, его вины не было — к тому моменту он и сам благополучно покинул мир живых. На него обрушился свод в старинной часовне. Его тело так и не нашли под развалинами. Но, как говорится, закономерность все же прослеживается.

Мать, никогда не ругавшая отца, часто бранила Олив, за то, что она сопровождает его в этих безумных авантюрных поездках. Негоже, мол, девушке таким заниматься. Но папина дочка переняла страсть отца и следовала за ним, куда бы тот не пошел. В тот день, когда его не стало, Олив должна была быть с ним. Только случайность уберегла её от гибели: будучи ужасной сладкоежкой девушка объелась пирожными с кремом, и в полуденную жару ей стало плохо. Отец отправил бедняжку домой отлежаться. Это была их последняя встреча.

Мама юной Оливии не намного пережила любимого мужа. Прошло не многим больше года и после непродолжительной, но тяжело протекающей болезни она отдала богу душу.

Итак, в четырнадцать лет Оливия Пентергриф осиротела. У неё остались только два брата.

Первый, Адам, охотник за сокровищами с мировым именем. Вот уж кто взаправду унаследовал любовь их отца к приключениям. Правда, в отличие от него, ему также досталась и любовь к деньгам. Её брат искал сокровища за вознаграждение. Но Олив его не осуждала. Как бы там ни было, а она всегда была брату дороже любых сокровищ. Ради любимой сестрички Адам был готов на все. Иногда Олив этим бессовестно пользовалась. Но не злоупотребляла. Не то, чтобы она такая альтруистка… Просто не было необходимости. Братья могли бы звезду к её ногам положить. Это так, навскидку. У них по этому поводу даже некое соперничество было — каждый старался показать, что любит Олив больше. Видимо, таким образом они пытались компенсировать свое частое отсутствие.

Винсент, второй брат, уезжал не реже Адама. Он выбрал для себя карьеру судебного пристава и в его обязанности входило возвращение беглых преступников. Опасная, но высокооплачиваемая работа. А также большое уважение, ведь Винсент стоит на защите простых людей от опасных и неуравновешенных личностей.

В такой вот семье и выросла Олив Пентергриф.

Стоит ли удивляться, что при такой наследственности и таком воспитании девушка выросла… весьма уверенной в себе особой, не стесняющейся это показывать окружающим. Короче наглая, до беспредела. Правда, это замечали все, кроме любящих братьев.

Братья Пентергриф, в виду особенностей профессиональной деятельности могли месяцами отсутствовать дома. Никаких условий для воспитания девочки-подростка. Поэтому Адам и Винсент посовещались и приняли мужественное решение отправить сестричку в гимназию при храме богини Валсер — покровительницы домашнего очага и семейного благополучия. Самую дорогую и престижную в стране, между прочим. Это стоило огромных усилий — учебное заведение не для "простых смертных". Но нажав на всех, кто когда-либо был им должен, браться справились с этой нелегкой задачей. Теперь девять месяцев в году Олив проводила в гимназии, а три месяца летних каникул — дома. В течение всего этого времени девушка не оставалась одна: братья подгоняли свой график таким образом, чтобы кто-то всегда был с ней.

Олив также сильно любила летние каникулы, как и ненавидела, возвращаться в школу. Возможно причиной тому была любовь к братьям, возможно, что нелюбовь к новой академии. Скорее всего последнее и чувство это было взаимным. Учителя делали вид, что Оливия — просто предмет интерьера, предмет мебели, который им не очень нравится. Девушка не была необыкновенно умной, не происходила из знатной семьи и в большинстве своем преподавательский состав считал ниже своего достоинства проявлять к ней дружелюбное или хотя бы мало-мальски лояльное отношение. Сидит себе на задней парте и пусть сидит. Главное — чтобы не буянила. Ученики относились к девушке с презрением за то, что она простолюдинка. Дело в том, что практически все учащиеся в гимназии — отпрыски ну, очень благородных родителей. Даже слуг набирали из разорившихся дворян. И тут она...

Когда Олив только привели, вся гимназия стояла на ушах. Сколько шума тогда подняли! Даже пытались задавить числом, чтобы она сама ушла. Начали с того, что доводили её морально: поливали одежду и личные вещи зеленкой и йодом, несколько раз девушка находила чьи-то сопли в своем обеде, подожгли волосы, попытались столкнуть с лестницы. Но Оливия стойко терпела унижения, лелея в душе надежду на то, что скоро всем надоест и она сможет спокойно доучиться. Просто уйти девушка не могла, ведь братья столько сил угробили, чтобы устроить её сюда. Они так гордились, что их сестра будет иметь такое замечательное образование! Вот и приходилось стоически все терпеть. А дальше было становилось только хуже. Когда стало очевидно, что так от девушки не избавиться, не сильно изобретательные ученики решили воспользоваться старым добрым методом грубой силы — банально избить.

Вот это стало их роковой ошибкой. Чаша терпения Оливии переполнилась.

А что? Разве она не Пентергриф? Разве не сестра своих братьев?

Олив отлупила их так, что одного даже пришлось отправить в больницу. При этом несчастные ученики получили несколько порицаний за ложь преподавателям и клевету на своего товарища. Даже стоял вопрос об их отчислении. Просто никто не поверил, что такая хрупкая девушка могла так побить четверых старшеклассников, да ещё и спортсменов.

После этого случая уже Олив начала "прессовать отпрысков". Чуть что не так — и угрожала если не физической расправой, то сделать так, что бедолагу исключат. Друзей ей это не прибавило, но жизнь облегчило и очень.

Так прошли три года в ненавистной гимназии. Впереди маячил последний год обучения. А сейчас девушка наслаждалась каникулами, которые неожиданно начались в этом году намного раньше, чем обычно. Пусть гимназия при храме богини Валсер и для избранных, но эпидемии гриппа это до лампочки. Вирус прошелся своей неторопливой поступью по их старинным залам, ученическим корпусам, по выполненной в викторианском стиле столовой и богатейшей библиотеке. А за ним следом прошлась и его верная свита — разнообразные насморки, простуды, кашель, ангины и т.д. Они несли длинный шлейф из всевозможных осложнений разной степени сложности. Олив, не стала отставать от моды и подхватила насморк.

Учителя долгое время пытались бороться, но только сделали хуже. Вместо карантина, школу просто закрыли на месяц раньше.

Естественно, что всех родителей известили об этом заранее. Но в связи со специфичностью работы обоих братьев Пентергриф, Олив не только никто не встретил по прибытии в город, но и дома никого не оказалось, кроме старой экономки мисс Пенн. Женщина оказала своей любимице радушный и теплый прием. Раньше она была её нянькой и обожала свою непоседливую воспитанницу. Когда Олив подросла, мисс Пенн, не имеющая своих родных детей, осталась в их доме экономкой. Огромный дом, несколько поколений принадлежавший семье Пентергриф, сложно было содержать даже армии слуг. Но мисс Пенн самым непостижимым образом умудрялась делать это одна. Олив не переставала этому удивляться. Такое чувство, что в сутках пожилой экономки было значительно больше времени, чем в сутках остальных людей.

Мисс Пенн накормила любимую девочку вкусным ужином, и Оливия, поцеловав родного человека, ушла погулять. Эту привычку привил ей отец. Каждый раз, привозя дочь в новый город, прежде всего, даже прежде, чем распаковать чемоданы, он вел её погулять по нему. Олив до сих пор помнила его слова: "Пойдем, милая, познакомимся с этим городом". Именно так. Он считал, что это знакомство, и город запомнит их.

Оливия гуляла знакомыми с детства улочками и одновременно по своим воспоминаниям, когда услышала рядом женский крик. Отец, Адам и Винсент вырастили её сильной и уверенной в себе личностью. Братья научили сестру постоять за себя. Мама учила не обижать тех, кто слабее, и если есть возможность избежать драки — не ввязываться в неё. Отец же всегда говорил, что по-настоящему сильный человек только тот, кто в ладу со своей совестью. А жить в мире с этой дамой можно, только если относится к другим так, как ты хочешь чтобы они относились к тебе. Ну, и если платить по счетам.

Поэтому, услышав крик, Оливия не задумываясь, бросилась на помощь.

Она свернула за поворот и увидела четверых мужчин, которые медленно подходили к загнанной в угол девушке, приблизительно одного с нею возраста. Брюнетка с растрепанными волосами и изорванной одеждой сжимала в израненных и окровавленных руках осколок стекла. Нападающие медленно окружали несчастную, напуганную и отчаявшуюся жертву. Девушка всхлипывала, но сжимала оружие покрепче, явно не обращая внимания на то, что лишь сильнее себя ранит. Всем своим видом бедняжка выражала желание стоять насмерть.

Винсент, охотник за головами, в те вечера, что они проводили вместе, часто рассказывал о своей работе. Он подавал это как увлекательные и забавные истории. Ему и в голову не приходило, что Олив действительно внимательно его слушает. И вот, что она услышала: если враг стоит к тебе спиной — пользуйся этим преимуществом.

Вот, Олив и воспользовалась.

Вокруг в художественном беспорядке был свален разный рабочий мусор — обломки досок, битое стекло, куски цемента и другое. Оливия нашла в этом хламе большой металлический прут и максимально тихо вытащила его, чтобы не привлекать лишнего внимания. Осторожно, на цыпочках она подошла к двум из четверых, стоящих к ней спинами мужчин, и хорошенько замахнувшись, врезала по одному, и, не давая себе передышки, со всей силы врезала по второму, ближайшему.

Оставшиеся двое мужчин уже заметили её. Олив уже не имела эффекта неожиданности. Но девушка не собиралась сдаваться. Обойдя их по периметру, и не забывая держать обоих мужчин в поле зрения, она оказалась между ними и напуганной девушкой. На всякий случай (мало ли, а вдруг барышня особо впечатлительная?) Олив дружелюбно сказала жертве маньяков:

— Ничего не бойся, я помогу...

— Кто ты? — хором спросили все трое, напугав Оливию до заикания.

Чего ей не говорил никто из её семьи, так это то, что драться с теми, кто тебя сильнее, опытнее и злее — очень страшно. Это не ученики гимназии. Это большие злые дядьки, которые без зазрения совести убьют любого, кто будет перед ними. Оливию трусило, но она старалась не показывать свой страх. Кроме того, если бы на кону была только её жизнь, это одно. Но Олив взялась защитить человека, попавшего в беду. Не просто человека — слабую и беззащитную женщину. В конце концов, если не она, то кто?

Откашлявшись, девушка представилась, улыбнувшись максимально дружелюбно:

— Оливия Пентергриф...

— Ты что дура? — рыкнул один из нападающих.

— Вали отсюда! — практически одновременно с ним гаркнул его товарищ.

— Почему ты мне помогаешь? — взвизгнула девица позади одновременно с ними.

От такого обилия вопросов Олив поморщилась и немного растерялась, не зная, кому первому отвечать. После секундного размышления она все же решила прежде всего ответить девушке:

— А кто если не я?

— Но ты не сможешь с ними справиться, — также тоненько пискнула бедняжка.

Олив и сама понимала, что не ровня этим бандюганам и сейчас может рассчитывать только на свою хитрость и ловкость. Повернувшись к мужчинам, девушка перехватила прут поудобнее, готовясь к схватке. Настал момент для хитрости. Олив сделала вид, что увидела что-то позади мужчин. И это сработало. Оба обернулись. На мгновенье, всего одно, но ей хватило — Олив сделала несколько точных и сильных ударов, вырубая по очереди каждого из мужчин.

Покончив с ними, она обернулась к девушке, чтобы сказать:

— Ну, вот и все...

Но обрубок какой-то старой доски, встретившись с её лицом на приличной скорости, грубо перебил Оливию, и уложив отдохнуть после драки.

Молодая девушка, вырубив свою спасительницу, воровато оглянулась. Сначала она собиралась пырнуть её стеклом. Да, не благодарно и не благородно. Но она не в том положении, чтобы выбирать. Но в самый последний момент ей пришла в голову совсем другая мысль. Незнакомка едва успела схватить кусок доски вместо стекла.

В последний момент девушка поняла, что эта взявшаяся ниоткуда Оливия просто послана небесами. Она одного с ней роста, похожей комплекции и даже цвет волос совпадает.

Судорожно вздохнув, незнакомка сняла с шеи амулет и тоскливо посмотрела на него. Это единственный билет домой. А потом без всякого сожаления надела его Олив на шею.

Ну, путь домой ей хоть так, хоть так заказан.

Она ушла, не оглядываясь. Да, с её стороны не этично и подло так поступать с девушкой, которая пришла на помощь в трудную минуту. Но что значит благородство, когда речь идет о выживании?