Глава 1

В нашем городе при изобилии средств массовой информации всегда было сложно найти стоящий материал. Каждая второсортная газета цеплялась за любое интересное событие. С недавнего времени этим самым событием стал месье Флавиан Морел. Он прибыл полгода назад из страны вина и кулинарии, родины парфюмерии и центра моды — царства франков богемной Франции с целью открытия гостиничного комплекса и сети ресторанов. Ресторатор и отельер сразу привлек внимание общественности, но категорически отказывался от каких-либо интервью. Среди журналистов началась настоящая охота за ним. За одну фотографию с Флавианом платили хороший гонорар. В чем заключалась его магия не ясно, однако, мой интерес он привлек, когда на территории его домовладения был найден труп восходящей молодой теннисистки Анжелики Лесовской. Для нашего города это стало самой главной новостью. Дом Морела обступили десятки репортеров, приезжали даже из соседних городов, новость разошлась по всем федеральным каналам. По официальной версии с девушкой произошел несчастный случай, но никто не уточнял какой, но семья Анжелики выступила с поддержкой этого вывода, лишь верилось в это с трудом. Выяснилось, что подозреваемый являлся сыном влиятельного политического деятеля, но это также не было никем подтверждено. А француз спрятался за глухими стенами высокого забора, что стали ходить слухи, будто он убийца. Мой отец и по совместительству главный редактор журнала «В меню», где я трудилась вот уже почти год, решил любыми способами добиться от Морела интервью. Он словно помешался на молодом французе и в последние месяцы мы только и делали, что пытались связаться с ним. Все силы были брошены на безуспешные попытки встретить его в ресторане или отеле. Под видом курьеров корреспонденты приезжали к нему домой, что в итоге наш журнал понес большие убытки. Помог слепой случай. Ассистентка отца Катя, оказалось, прослушивала вебинары по фольклору средневековой эпохи для своей дипломной работы, и некоторые из них проводил ни кто иной, как наш герой. Когда отец узнал об этом, то Катя сразу была переведена в журналистки, а он полагал, что теперь затворник в его руках. Но, увы, даже в университете, в котором Флавиан Морел читал лекции, он держался от всех особняком. Не заводил друзей, не обращал внимания на поклонниц, но в тоже время не казался изгоем, а, наоборот, больше притягивал к себе. Мне тоже пришлось побегать за ним, я звонила на телефон, и сразу слышала вежливый отказ, как только представлялась и говорила, с какой целью звоню. Единственное, что я узнала, так то, что у него есть собака породы папильон и, то это я прочитала в одной газете. Конечно, я понятия не имела, чем мне это должно помочь. Я рассказала об этом Кате, она сразу предложила выкрасть песика, а потом подставить так, что животное просто потерялось, а мы нашли его. Я только смеялась над этой идеей, но коллега быстро рассказала об этом отцу, а тот был вовсе не против похитить собачку, главное получить долгожданное интервью. Всё началось одним майским днем, тогда наша редакция, как и вся страна, праздновала день труда, мы дружной компанией решили отметить это событие вылазкой на природу. Не знаю, было ли это совпадением или целенаправленно, но пикник мы устроили в парке, примыкающем к домовладению Флавиана. Пока мужчины жарили мясо, я слушала очередные сплетни из уст своей подруги. Папа же неотрывно смотрел на серые, безжизненные окна дома Флавиана. Он настолько увлекся разглядыванием чужих окон, что не замечал абсолютно ничего вокруг себя.

— Максим Григорьевич, неужели вы и вправду хотите украсть собачку и потребовать выкуп? — Хихикнула Катя. Она сидела на пледе, в одной руке держала бокал с красным вином, другой ловко отправила в рот пару виноградин.

— Если понадобится и украду, — папа неодобрительно посмотрел на нее. Катя явно перебарщивала с алкоголем. — Я поспорил с этим старым брюзгой Тишевальским, что его газетенка никогда не получит Морела, и он еще пожалеет, что тогда решил уйти от меня, — добавил Максим.

— Правда? — оживилась Катерина.

Я закатила глаза. Всё, началось. Папа нашел очередную жертву в виде наивной Кати, ни разу не слышавшей историю, как один партнер предал другого, и открыл свое более прибыльное дело. О том, что они до сих пор дружат, по субботам собираются за кружкой пива и постоянно подкалывают друг друга, как и двадцать лет назад, Максим Григорьевич почему-то умалчивал. Мой отец, как и всякий журналист, обладал даром хорошего рассказчика, и я понимала, что как минимум полчаса я буду предоставлена сама себе. Я решила размять ноги и прогуляться. К сожалению, компанию мне отказались составить все оказались заняты, кто беседами, кто приготовлением и поглощением еды. Ну и ладно. Я углублялась все дальше в парк, напевая незатейливый мотивчик, и не заметила, что ушла уже довольно далеко. Наступал вечер, темнело, и становилось прохладно. Я спрятала руки в карманы своей джинсовки и побежала к друзьям, в надежде, что не заблудилась. Чьи-то шаги я услышала не сразу. Спрятавшись за дерево, я увидела, что рядом со мной кто-то копошился в кустарнике и ломал ветки. Наверно это просто белка. Просто огромная мутированная белка. Нет, я не могу подвергнуться необоснованной панике, поэтому нужно спокойно выйти, и найти коллег. Напугаться мелкого грызуна, смешно ведь, да я прошла курсы по самообороне, правда, половину я прогуляла, и было это еще на втором курсе университета. Но не важно, когда и как. Важен сам факт. Я осторожно выглянула из-за дерева.

— Это точно не белка, — выдала я голосом смеси писклявого мужичонки, кому продали не те томаты, и руководителя научной лаборатории по скрещиванию акулы с вентиляционной шахтой, когда увидела перед собой эти сверкающие в темноте глаза.

Я пустилась бежать. Это было сложно, в сумерках плохо, что было видно. Ветки били по лицу и цеплялись за волосы. Монстр не отставал, он быстро догонял меня, я уже ощущала его горячее дыхание прямо за спиной. Он угрожающе зарычал, и меня черт дернул повернуться. Вот лучше бы я этого не делала. Он стоял в паре шагов от меня, его желтые, налитые ненавистью глаза смотрели прямо на меня, он скалился, обнажая белые острые клыки, из пасти доносилось рычание. Матерь Божья! Да это же волк! Меня охватила паника, я не могла даже пискнуть. Волк ощетинился и стал подходить, готовый в любое время атаковать. Я осторожно отходила назад, стараясь не делать резких движений. Может закричать? Наверняка мои коллеги уже пошли меня искать, да и сейчас не так поздно, в этом парке часто гуляют с собаками. Но никого не было. Я продолжала отходить, готовясь сорваться на бег, сердце бешено колотилось. Я слышала, что собаки, чувствуют страх, и ни в коем случае не показывать его. И дальше я совершила самую большую глупость в своей жизни. То, что это огромный волчара, а не собака, я как то не взяла во внимание, да и думаю с простой дворнягой, это бы не сработало. Я просто подняла с земли палку и кинула ее в серого.

Тот зарычал и набросился на меня. Мощный удар лап сбил меня с ног, и вот я уже лежу, готовая отдать душу дьяволу, только бы не видеть клыки монстра, слюна с которых капала мне на лицо и не чувствовать зловонного обжигающего дыхания.

— Что происходит? — послышался чей-то голос. Святые угодники, я спасена.

— Бейл, ко мне, — волк слез с меня, и вдохнула воздух полной грудью и села. То, что я увидела, стало неожиданностью для меня. Вот только, что меня поразило больше, то, что этот волк, как преданный пес вился вокруг молодого человека, неустанно виляя хвостом, или то, что этим молодым человеком был Флавиан Морел? Раньше мне не приходилось видеть его так близко. Он, безусловно, был хорош собой.

— Этот волк напал на меня, — пожаловалась я и указала в сторону зверя.

— Волк? — брови Флавиана удивлённо поползли наверх, и тут он громко рассмеялся. Я чувствовала себя полной дурой и не понимала, что происходит.

— Это не волк, это мой пес, вернее волкособ, — объяснил он.

— Пёс? Да это монстр! — продолжала я с ноткой истерии, но через миг взяла себя в руки. — Вам следует лучше следить за своим питомцем, — теперь, когда я успокоилась, во мне проснулось возмущение. Вот вам и изящный французский цветок[1], в который раз убеждаюсь, что заголовкам бульварных газет верить нельзя.

— Простите, — он улыбнулся, а я, кажется, на самом деле продалась бы дьяволу, лишь бы он улыбнулся еще раз. — Бейл сегодня сорвался, обычно такого не бывает. Я не представился, Флавиан Морел, — он протянул руку.

— Аделина Эллинская, — я протянула в ответ свою, и только сейчас вспомнила, что продолжаю сидеть на земле. Он одним резким движением поднял меня.

— Эллинская? Где-то я уже слышал эту фамилию.

« Конечно, слышал, мой папа не отстанет, пока не добьётся интервью с тобой», — подумала я про себя.

— Я хочу компенсировать это недоразумение, — Флавиан достал бумажник и начал отчитывать приличную сумму денег. Я же быстро соображала, такой шанс нельзя упускать, вот сам Флавиан Морел стоит сейчас передо мной и что еще лучше — разговаривает.

— Нет, что вы, — я отклонила предложенные купюры, но так и не решалась попросить его интервью.

— Кажется, вас зовут, — сказал он, пока я беззастенчиво на него пялилась, продумывая план, как его уговорить на разговор в другой обстановке. Я прислушалась, и правда совсем рядом меня звала Катя.

— Что ж, я пойду, — как всегда от волнения, я начала покусывать нижнюю губу. Что же делать? — Не хотите присоединиться к нам? — вдруг выпалила я.

— А где вы работаете? — почему-то спросил Флавиан, и только я сейчас обратила внимание на его легкий акцент.

— Журнал «В меню», — ответила я. Он неодобрительно сжал губы.

— Нет, спасибо, — в его голосе улавливались нотки скептицизма, — надеюсь, еще увидимся.

Я смотрела, как он со своим псом уходят, и чувствовала себя растерянно. Это была всего лишь огромная собака, а я, не разобравшись в ситуации, поддалась панике, и вдобавок упустила такой шанс общения с ее хозяином.

— Линка, — ко мне подбежала Катя, — куда ты пропала? Тебя все обыскались.

— Все в порядке, я просто немного заблудилась.

— Что с тобой? — продолжала засыпать она меня вопросами. — Да ты вся грязная! Ты видела свой зад? А волосы? Они все в листьях.

Я стряхнула листья, и поняла, в каком виде предстала перед Флавианом. Это, однозначно, позор. Похоже, это худший день моей жизни.

* * *

Утром на работу совсем не было желания идти. Почему нельзя было сделать после вчерашней вылазки еще один выходной? Тем более я пережила стресс. Вдобавок выпитое вино сказывалось головной болью, да и я почти всю ночь не спала, вспоминая встречу с Флавианом. Я ругала себя за нерешительность и глупость, надо было его заболтать, придумать что-то. Отец получил бы долгожданную статью, а я заслуженную премию. Но всё сложилось, так как сложилось, поэтому я обреченно стала собираться. Пока завтракала и принимала душ, совсем забыла о времени, а когда опомнилась, поняла, что уже опаздываю. Наскоро сделав хвост, надев футболку и джинсы, я вызвала такси. Давно надо было забрать у любимого младшего брата машину, Алекс все равно ездил только на своем мотоцикле. Пока ехала к офисному центру, где находилась наша редакция, такси, останавливалось у каждого светофора, что усугубляло моё положение. Я выскочила из автомобиля, забыв заплатить. Таксист окрикнул меня и подозрительно смотрел, пока я извинялась и насчитывала нужную сумму. Наша редакция занимала несколько кабинетов на четвёртом этаже, свой я делила с Катей и, как назло, он находился в самом конце коридора, и мне надо было незамеченной пробежать мимо кабинета главного редактора. К счастью, я не встретила папу, и быстро прошмыгнула в кабинет, и как ни в чем не бывало села за свой стол.

— Ты даже не поздороваешься? — немного обиженно спросила Катя.

— Извини, — я подскочила на стуле. Я так торопилась, что пробежала и не заметила ее присутствие. Она стояла у подоконника и нюхала огромный букет алых роз. Как всегда, она выглядела безукоризненно, ее темно-синее облегающее платье отлично подчеркивала ее острые черты лица, обрамленного прядями черных волос, подстриженных под каре, помада в тон небольшой нагрудной булавки, а тонкий аромат ее духов был уловим даже с моего места.

— Поклонник прислал? — я кивнула на цветы. — Очень красивые.

— Так-то это тебе, — ответила Катя, и я ухватила некую обиду в ее тоне. К нам частенько заезжали курьеры с охапками цветов, и всегда это были презенты поклонников Екатерины. Она была младше меня, но это не мешало ей обладать невероятным обаянием, она умела подать себя и знала, как привлечь любого мужчину. Да даже мой собственный брат был тайно влюблен в нее. Поэтому я немало удивилась, что розы предназначались мне. У меня и парня сейчас не было.

— Кто интересно мог его прислать? — выразила я свои мысли вслух. — Там есть записка?

— Не знаю, — Катя вернулась за свое рабочее место, и в ее глазах зажглись искорки, она явно хотела поделиться какой-то радостью. — Ты не представляешь, кто согласился дать нам интервью, — на ее лице было написано нетерпение, уже поскорее выдать имя, и вот она не удержалась, — Флавиан Морел!

— Флавиан? — кажется, я покраснела. И насторожилась. Почему он вдруг согласился? Сколько журналистов пыталось добиться встречи с ним, а тут он сам заявляет, что готов дать интервью, да ещё такому скромному и маленькому журналу, как наш.

— Так разве нам не это было нужно? Лиииина, это же такая удача, надеюсь, Максим поручит это мне, — она крутанулась на стуле и с нетерпением посмотрела на меня. — Если бы ты видела его, он такой красивый. Упускать такого мужчину нельзя!

— Да, он довольно симпатичный, — я спряталась за монитором, чтобы она не увидела, как я всё больше наливаюсь краской.

— Как думаешь, он меня помнит? — Катя рассматривала свои руки. — Не зря же я посещала все его занятия. Надо бы маникюр сделать.

Я улыбнулась, конечно, я бы никогда не понравилась такому как Флавиан, а вот Катя вполне могла. Она была более общительна, чем я, и, что греха таить, симпатичнее. Но я не хотела, чтобы кто-то кроме меня брал это интервью. Кажется, вчера что-то произошло, и я чувствовала, что на его решение повлияла наша встреча.

— Тебя, кстати, наш главный искал, — коллега оторвала меня от раздумий.

Сымитировав пальцами пистолет, я приложила его ко лбу, Катя усмехнулась, а я побрела выслушивать нравоучения, наверняка, о своем очередном опоздании. Сейчас главное сделать безумно тоскливое выражение лица и как можно более выразительный щенячий взгляд. Я постучала в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла. Кабинет отца, Максима Григорьевича Эллинского, был значительно больше нашего, но если у нас стоял настоящий хаос, то здесь главенствовала идеальная чистота. У нас повсюду лежали всякие бумажки, документы вперемешку с журналами, какие-то фантики. Естественно, мы регулярно убирали весь мусор, но иногда так увлекались написанием очередной статьи, что не обращали внимания. У отца же даже папки стояли по алфавиту и цветам. Этот высокий мужчина средних лет с добрыми серо-голубыми глазами во всем любил порядок. В своем кабинете, в своей личной жизни, в своем журнале. В нем просыпался настоящий агрессор, когда что-то шло, не так как он хотел. Я уже пару раз испытала на себе весь его гнев, и теперь, когда я стояла перед ним, готовилась услышать о моей безответственности и увольнении.

— Аделина! — таким радостным я его не ожидала увидеть. — Что за потухший вид? Разве так радуются выписанной премии?!

— Премии? — повторила я.

— Мне позвонил сам Флавиан Морел, и сообщил, что согласен дать эксклюзивное интервью нашему журналу.

— Да, Катя мне уже сообщила. Пап, может её лучше отправить? — я вдруг занервничала. Непонятный страх овладел мной. Я была неплохим журналистом, и с лёгкостью могла разговорить любого, но с Флавианом, я понимала, что с трудом с этим справлюсь. Не хотелось бы опозориться, да ещё после вчерашнего. Хотя, должна признать, что безумно желала ещё раз увидеть его.

— Прости, но француз просил, чтобы это была именно ты. — Что случилось? — папа, как никто другой чувствовал моё настроение, и наверно единственный, кто мог меня успокоить. Даже маме не всегда это удавалось.

— Я не знаю, какими чарами ты околдовала его, — я смущённо заулыбалась, — но ты наш единственный шанс. Этот француз хочет беседовать только с тобой, и ты должна гордиться собой. Аделина, не подведи, это его первое публичное заявление с момента гибели Лесовской. Дай мне этот эксклюзив!!! Он ждёт сегодня в семь в ресторане его отеля.

— Но…

— Никаких, но! — папа стукнул кулаком по столу. — Хочешь, чтобы нас опередили? Чтобы тебя здесь не было! Бегом, живо! Я какие-то еще пару секунд постояла немного шокированная. А хотя, чего это, папа ведь прав. Я должна гордиться, что Флавиан выбрал из всех меня. Я первоклассный журналист, да и что греха таить, все же была неплоха собой, а вдруг Флавиан положил на меня глаз.

— Выговор, да? — сразу накинулась Катя с расспросами, когда я вернулась в кабинет.

— Эмм, — замялась я. Как же сказать, чтобы не расстроить её. — Мне поручили материал по Морелу.

Катя сразу посуровела:

— Что ж, поздравляю.

— Я же не просила, просто после вчерашнего он наверно хотел таким образом извиниться, что меня не слопал его волкодав, — слова слетели быстрее, чем я поняла их смысл.

— Давай, я попрошу, чтобы тебя отправили или пошли со мной.

— Аделина, я могу сама за себя постоять, — Катя уже всерьез разозлилась.

Никогда не видела её в таком состоянии. Неужели ей так нравился Флавиан?

— Ты даже не рассказала ничего, я думала, что мы доверяем друг другу. Цветы наверняка тоже от него!

— Я не знаю, — я подошла к букету и вдохнула аромат алых лепестков. Между листьями я увидела открытку, Катя точно уже её прочитала, но не поняла, что инициалы Ф.М принадлежали нашему французу. Я смяла открытку, и выкинула в корзину для бумаг.

* * *

Медленно открыв стеклянную дверь ресторана «Clair de lune», я очутилась в светлом просторном помещении, где ко мне тут же подошёл метрдотель, он активно махал перед моими глазами винной картой, тараторил что-то о заказанном столике, отсутствии мест и дресс-коде. Я почувствовала себя и правда неловко, но мне и в голову не пришла мысль, что нужно соблюсти определённый стиль в выборе одежды, вот я и пришла на интервью в чем была в редакции: джинсах, футболке с изображением любимой группы и кроссовках. Ко мне уже с боеготовностью во взорах продвигалась охрана, я достала свои корочки журналиста.

— У меня назначено интервью с Флавианом Морелом.

— Ах, — сразу поник метрдотель, жестом отзывая служителей правопорядка, и с небрежностью обратился ко мне. — Пройдемте.

Хотелось многое высказать этому типу, больше походившему на пингвина. Его чёрный фрак короткий спереди и с длинными узкими фалдами сзади, брюки с атласными лампасами, белая рубашка с бабочкой и натертые лакированные туфли ужасно раздражали, однако, стоило проявить вежливость, ведь это я находилась в гостях. Мы прошли мимо одного из банкетных залов и оказались в небольшом помещении, отделанном в стиле ар-деко. В глаза бросилось обилие золотого, бронзового и латунного оттенков, наличие настенных зеркал и трапециевидной мебели, но при всей этой вычурности комната не отталкивала, а наоборот располагала уютом и теплотой. Я так увлеклась рассмотрением, что не сразу увидела самого Флавиана статного молодого мужчину на вид чуть старше меня, он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и курил сигару.

— Здравствуйте, — прокашлявшись, обратилась я к нему, — меня прислали из редакции «В меню», я Аделина Эллинская, мы вчера виделись в лесу, ваш пёс…

— Волкособ, — он ногой выдвинул для меня второе кресло, удивилась, как у него на это хватило силовых возможностей, но, да ладно.

Я тихонько села, пошарила в сумке и достала диктофон:

— Вы ведь не против?

— Все одно, — отозвался он и позвал «пингвина», — Леонид, принеси мне и моему корреспонденту по бокалу хорошего вина. Нас ждёт утомительный час.

Утомительный? Он так сказал? С чего это утомительный? Я занервничала и заерзала на сиденье, и что это Катю не прислали сюда, вот она бы любовалась этим представителем, так называемой элиты. А вчера он казался таким приятным молодым человеком. Странно, что Флавиан настоял на этом интервью.

— Расслабься, — улыбнулся Флавиан или это он оскалился, в нем ощущалось нечто пугающее, да он был красив как греческий бог, но от него словно исходила опасность, или это все разыгралось моё воображение.

Леонид поставил передо мной фужер с напитком, в нос ударил тонкий насыщенный аромат, я залпом его осушила и поразилась вкусному сочетанию кофе, шоколада и кожи.

— Не плохо, — одобрила я.

— Безусловно, кажется, отец приобрел на аукционе на тридцать тысяч долларов.

— За тридцать три тысячи, если быть вернее, мсье, — поправил его метрдотель.

— А ты почему ещё здесь? Сгинь, — не ну он определённо был высокомерным до безобразия. У меня было такое чувство, сегодняшний и вчерашний Флавиан два разных человека. Может у него есть злобный брат близнец? В таком случае сейчас я сижу именно с ним.

— Давайте приступим, — решила я заняться работой в желании поскорее уйти. — Флавиан, что сподвигло вас заняться ресторанным бизнесом? — я решила, что начинать интервью с убийства Лесовской не лучшая идея.

— А тебе и правда хочется сидеть, и расспрашивать меня об этом? — вздохнул мужчина. Он с явной насмешкой смотрел на меня, затягиваясь сигарой. — Разве ты здесь не из-за убийства Анжелики?

— Ээээ, — точно самовлюбленный нарцисс, — да, конечно. Флавиан, как давно вы были знакомы с убитой? — спросила я, и только поняла, что про убийство сказал мне он, все судачили о несчастном случае.

Флавиан, наконец, закончил курить свою сигару и потушил ее в пепельнице. Он не спешил отвечать, и как будто совсем забыл о моем присутствии. Он подозвал Леонида, и тот принес ему еще бокал вина. Я терпеливо ждала, пока он выпьет, но Флавиан развалился в кресле и, как назло, медленно растягивал глотки. Я сделала еще одну попытку.

— Флавиан, может, продолжим? — и тут я набралась духа и спросила в лоб. — Вы причастны к смерти девушки?!

Вместо ответа он вскочил, его лицо побагровело от злости, а бокал полетел в мою сторону. Я едва успела нагнуться, чтобы мне не прилетело в голову. Да кем он себя возомнил? От возмущения у меня пропал дар речи. Напыщенный пижон! У меня и без этого французика куча работы и плевать я хотела, что весь город бегает за ним. Я взяла себя в руки. Так, подумай не только о себе, этот материал необходим не только тебе, успокойся.

— Послушайте, может, вы ответите хоть на один вопрос. Зачем надо было говорить, что вы согласны? Зачем присылать цветы?

— Опять это! — он направился к выходу. — Цветы это просто мои извинения за вчерашний инцидент. Если тебе так хочется побыть в моем обществе, в пятницу мы летим в Париж на открытие недели моды. Хочешь попасть на первую полосу, захватите с собой фотографа.

— Но я, — такого поворота я не ожидала.

— На сегодня все, Аделина, ведь, кажется, именно так тебя зовут?

Я кивнула, а он просто взял и ушёл. И на что я надеялась? Ещё как наивная школьница решила, что понравилась ему. Чувствовала себя просто дурой. Как я объясню это отцу? Париж… Что за бред? Какой Париж? Какая мода? А фотограф? За что же мне это. А виза?

Оооо! Я опустила голову на колени и застонала.

— Ещё бокал? — ко мне наклонился метрдотель.

— И кто за него платит?

— Как понимаю определённо не вы.

— Тогда не откажусь, — «пингвин» начинал мне нравиться.

* * *

— И ты спокойно все это терпела? — час спустя с недоверием спросил меня Олег Вербицкий. Он сидел напротив меня, здесь же в «Clair de lune» и потягивал бурбон.

Олег был моим лучшим другом с тех пор, как в пятом классе перевелся в нашу школу, и нас посадили за одну парту. Когда Флавиан ушел, я ломала голову, где взять фотографа. Естественно, в журнале они были, но один каждый день приходил выпивший, и отец не увольнял его только потому, что тот семь лет назад был номинирован на какую-то престижную премию, со вторым я рассталась полгода назад, это расставание было не самое радужное, а третий был грознее тучи. От отчаяния я уже набирала номер своего бывшего, но мне в это время как раз позвонил Олег. Меня сразу осенило. Как же я сразу не подумала о нем. Олег делал вполне хорошие фотографии, я помню еще, как в детстве он не расставался с «мыльницей». Друг согласился приехать. Правда, когда я рассказала, как повел себя Флавиан, он не на шутку рассердился.

— Я была в шоке, — рассказывала я. — Знаешь, в меня бокалы еще не кидали, но при удобном случае, я все выскажу ему. Но сначала мне нужна эта поездка.

Олег тяжело вздохнул и взъерошил свои пепельно-русые волосы. Он так всегда делал, когда обдумывал что-то важное, наверно, поэтому его волосы почти всегда торчали в разные стороны. Даже сейчас, когда Олег приехал сразу со своей работы, а трудился он агентом по продаже элитной недвижимости, был одет в строгий костюм, а его небрежная прическа придавала ему харизмы.

— Лин, прости, — он глотнул еще алкоголя, — я не могу тебе помочь. У меня у самого работа. Да еще и Крис решила отметить годовщину.

— Да никуда ваша годовщина не убежит, — я не на шутку обиделась. Олег был моей единственной надеждой. — А вот меня могут уволить. Тем более подумай, это же Париж!

Олег приподнял одну бровь:

— Максим тебя уволит? Не смеши.

— Пожалуйста, — я скорчила обиженную гримасу, — ты знаешь, сколько мы бегали за этим Морелом?

— Я не доверяю ему, — Олег облокотился на спинку кресла и нахмурился, — произошла трагедия, и никто не подумал, что это он может быть причастен. Ты не думала над этим? Да и его сегодняшнее поведение.

— Конечно, думала. Олег, прошу.

— Кто все оплачивает? — друг никак не подкупался на мой щенячий взгляд.

— Думаю, журнал оплатит, — предположила я.

— Что ж, хорошо, я поеду. Но ты будешь рядом со мной, я глаз не спущу с этого француза, и не дай бог он тебя обидит.

Я вскочила со своего кресла и расцеловала его в обе щеки. Я сама не дам себя в обиду, и Флавиан еще пожалеет о своем поведении.

Но сейчас я об этом не думала. Я еду в Париж!

* * *

Мне трудно было поверить в происходящее вокруг: вспышки камер фотографов, мелькающие лица знаменитостей, модные щеголи fashion-buyer. Я даже и представить не могла, что Синдикат Высокой Моды проводит вот такие частные закрытые мероприятия, где дома именитых кутюрье демонстрируют предстоящие коллекции. И это поражало, кажется, я поняла смысл фразы: «швейное искусство» уникальный покрой, поражающий глаза цвет и купаж. Не припомню, чтобы у Инны новой жены отца было хотя бы нечто подобное, вот бы она от зависти позеленела, узнай, что я здесь. И она узнает! Всё напоминало сказку: дворец Тюильри, в каких-то паре метров от Лувра и весь мировой бомонд. Я немного покружилась, и передо мной предстал… Боже! Жан-Поль Готье!!!

— Bonsoir, Mademoiselle. Agreable de voir votre produit sur un teletablissement de charme, — это он мне, да.

И почему я не учила французский, положение спас вовремя появившийся Олег с бокалами шампанского в руках.

— Поблагодари его, — шепнул он мне на ухо.

— Merci, — отозвалась я, и владелец модного дома удалился. — Ну, и с кем он меня перепутал, — повернулась я к другу.

— Всего лишь сделал комплимент твоему платью. Кстати, куда запропастился твой кавалер?

Олег сдержал свое слово, когда в ресторане пообещал, что будет защищать меня. И при знакомстве с Флавианом, Вербицкий прямо заявил, что свернёт тому шею, если в меня ещё хоть какая посуда полетит. Флавиан в ответ только слегка улыбнулся, приобнял меня за талию и поклялся, что такое сокровище, как я и пальцем не тронет. Это было конечно приятно, но я опять не могла связать того Флавиана в ресторане и этого. Весь полет Морел сидел рядом со мной, его плечо едва соприкасалось с моим, и я сразу заливалась краской, когда это случалось. В один момент он накрыл мою руку своей и принялся шептать на ухо, о том, что нас ждёт во время поездки. По телу бежали мурашки, его голос сводил с ума. Флавиан же просто наслаждался своим положением, глядя на смущенную меня и злого Олега.

Я огляделась по сторонам и правда: Флавиана нигде не было видно, похоже, я так увлеклась местом, что забыла о цели прибытия, это немного вывело меня из равновесия, что требовалось охладиться. Я сунула свой бокал Олегу, подобрала подол платья и направилась к выходу из дворца. Спустившись по выложенной мрамором лестнице, я направилась по аллее мимо филигранных шедевров архитектурно-садового искусства по направлению к парку Каррузель, вокруг покачивались ветви каштанов, они играли со светом и тенью, создавая чарующие оптические иллюзии. Вдалеке слышались приглушенные мужские голоса, я чуть ускорила шаг и уже через мгновение добралась до террасы, засаженной тисами. Притаившись за бронзовой статуей Аристида Майоля, я стала приглядываться к двум силуэтам, спорящим на террасе. И непроизвольно ахнула, когда в одном из мужчин узнала Флавиана, он выглядел испуганным, а его оппонент наоборот был сдержан. Я не могла уловить ни слова из его речи, говорили они на французском, но у неизвестного был слышен акцент. Флавиан явно злился и сделал выпад рукой в сторону незнакомца, но тот настолько ловко от него увернулся, что я не успела даже отследить этот момент. Он прижал Флавиана к колонне, я боялась, что он просто-напросто свернет ему шею. Помявшись, я вышла из укрытия с громкими словами:

— Флавиан, всё в порядке?

— Да, — он сдернул от себя руки человека. — Тристан уже уходит.

— Совершенно верно, — Тристан внимательно на меня взглянул и признаюсь, что от его гипнотически-лазоревого взгляда по спине пробежал холодок, что я даже не заметила, что он отозвался на моем родном языке. — Простите, мадемуазель. Продолжим в другой раз, Флавиан, — встряхнув пиджак Флавиана, он двинулся по аллее.

— Ты точно в порядке? — я подошла ближе к своему спутнику, за время перелета мы успели перейти на ты.

— Не беспокойся, небольшое недопонимание в бизнесе, — он обнял меня за талию. — Вернемся на прием.

Я обернулась еще раз взглянуть на Тристана, но тот словно исчез, а я точно помнила, что развилок в аллее не было, когда я сюда шла. И только одна мысль могла отложить это замечание на второй план — я нашла зацепку, месье Морел не такой уж идеальный. Кажется, вот оно, я всё же могу написать разгромную статью об этом человеке.

* * *

Вот она ярмарка тщеславия! Отель «Plaza Athenee Paris» представлял собой продолжение Высокой Моды, с тянущимися вдоль авеню Монтень, на которой он располагался, бутиками самых известных домов моды, среди которых Dolce & Gabbana, Christian Dior, Chanel, Prada, Louis Vuitton. Здание отеля и само по себе веяло аристократическим шиком девятнадцатого века, но четырехспальный люкс в классическом стиле вот, что поистине восторгало взгляд. Его окна и балкон выходили на Эйфелеву башню, и я сидела на уютном кресле, наслаждаясь бокалом игристого напитка, и любовалась, как на город опускается ночь. Олег уже давно спал, а Флавиан спустился поприветствовать владельца отеля, надеюсь, на этот раз его не придется выручать. И всё же меня не покидала мысль, кто этот таинственный Тристан и что у них могут быть за дела с Флавианом. Не удержавшись, я сходила в свою спальню и взяла планшет, забив в поисковой системе имена Флавиан Морел и Тристан. Несколько секунд шёл поиск и вот передо мной предстали всевозможные ссылки на разных языках, я щелкнула на одну из них и прочитала заголовок «Тристан Вандервальде с громким скандалом вышвырнул своего юного подавана молодого Морела, сына своего ближайшего…», дочитать я не успела, на балкон взошел Флавиан. Его галстук просто висел на шее, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, вид был утомленным, он опустился в ложе напротив и взял бокал шампанского.

— Как прошел день? — улыбнулся он.

— Недурно, вполне недурно, со мной говорили несколько светских львов, и, кажется, я видела женщину в короне, смею предположить, что это непросто аксессуар ее туалета.

— Вот и оставь тебя на минуту, — он рассмеялся, и его смех, а может и просто газики спиртного так ударили в голову, что я непроизвольно нагнулась к нему и коснулась своими губами его.

— Прости, прости, я не хотела, — я быстро осушила бокал и встала.

Я хотела уйти, но он встал и перегородил мне путь, легонько взял за запястье, вблизи я чувствовала от него терпкость ароматов коньяка, шоколада и сигар, что хотелось вновь совершить свой невинный проступок, но он отвел меня к парапету. Мелькнула мысль: уж не хочет ли он меня спустить в полет.

— Ты пропускаешь самое интересное, — он указал на ночной небосвод.

И я ахнула, несколько гигантских шаров ярко выраженных цветов мерцали и словно плыли перед ночным звездопадом, это было невероятно, Эйфелеву башню словно осветляло волшебство.

— Парад планет и звездопад необычайно редкое явление, — тем временем прошептал Флавиан, — древние люди считали это знамением грядущих событий, как предзнаменование пророчества.

— И что предрекают они сейчас? — я повернулась к нему, наши тела соприкоснулись.

— Думаю, что это, — он взял мое лицо в ладони и поцеловал.

Я немного отпрянула, но посмотрев в его такие чистые голубые глаза, поддалась соблазну. Его губы были такими сладкими, такими нежными, словно персик опустили в мед, но одновременно такими настойчивыми и знающими, чего хотят. Как и их обладатель. Но знали ли я, чего хочу.

— Я видел в ванне джакузи, она смоет весь этот притворный день среди этой кучки жлобов и искусственных кукол.

— А я? Я как они?

— Ты единственное настоящее, что я чувствую за столько лет.

— Ты про того человека с террасы? — журналист во мне всё же преобладал.

— Тристан давно ничего не решает, не забивай свою чудную головку этим.

Он повел меня за руку в ванну и стал наполнять джакузи водой, пена уже перелилась через края, когда он легким движением сдернул с моих плеч платье, шелк упал к ногам, я непроизвольно закрылась руками, но отвел их в стороны, наслаждаясь видом моего хрупкого стройного тела.

— Не хочу, чтобы ты подумал, что я...

— Я ничего не думаю, хочу лишь, чтобы эта ночь запомнилась нам обоим.

Мы опустились в воду, он стал покрывать мою шею и плечи страстными поцелуями, в какой-то момент я легонько ойкнула, когда почувствовала его игривый укус, и тоненькая струйка крови опустилась на белоснежную пену, но это только раззадорило наше желание стать еще ближе в эту действительно волшебную ночь. И я хотела, чтобы она не прекращалась, чтобы эта сладостная нега продолжалась вечно, чтобы Флавиан как можно глубже проник в меня, стал со мной единым целым.… И всё остальное стало так неважно, весь показ моды, вся эта богема, Анжелика Лесовская, этот странный Тристан, наверняка спящий Олег…. Всё осталось в моменте разожженной эйфории.