Рождение

Рождение

Всякое племя древнего роду ведёт свой род от Первого Рода.

Некогда, внутри яичной скорлупы Первый ни счастливый, ни грустный вздохнул, и от дыхания его породилась Лада дева-краса. Глаза её сияли от любви и счастья, и так сильно сияли, что заполнили скорлупу до верху. А, как ни осталось места внутри скорлупы, куда бы не доходило сияние первой мысли Рода, так её поверхность вся сплошь покрылась трещинами и тотчас лопнула, исчезнув, будто и не было.

От взора его породилось солнце и звезды, и разделился мир на свет и тьму. Род, Первый, Отец богов, рождённый собой и будет рождён вновь. Он, что было, и чему быть предстоит. И породилось небо, а под ним земля, затем воды, и мировой океан тут же поглотил сушу.

Могущество Первого необъятно, и слишком абсолютны его творения. Стал он семенем дуба и камнем Алатырём и Сварогом — отцом, творцом, воином, кузнецом. И первым делом метнул Сварог в Великий океан Алатырь камень. И вошёл Алатырь в океанскую пучину, уперевшись в океанское дно одним краем, а другим, над неподвижной водной гладью нависнув.

Сварог — творец, видящий всё, и ничто не способно укрыться от взора его. И видел он землю под бескрайними водами.

Сварог — кузнец первым ударом молота в Алатырь камень поднял землю с океанского дна. Вторым ударом молота он отковал коней из чистого пламени, нарёк днями и указал дорогу по небесному своду.

Отковал он нерушимые цепи и связал ими всё сущее: землю и солнце, небо и звезды. И бил Сворог молотом об Алатырь камень, творя горы и реки, зверей и букашек, птиц и тварей морских.

С того мига трудился он без устали день за днём. Такая тьма забот легла на плечи Сварога, что породился Вышень и взял на себя заботу о звёздах далёких и о помыслах каждой души живой, ибо от явления мудр и стремится к просветлению.

Не смыкая очей, не покладая рук, колотил молотом бог об Алатырь. Так долго и неустанно трудился Сварог — отец, что от ударов его молота о камень полетели искры, и стали те искры детьми его. Имена их Стрибог, Числабог, Хорс, Семаргал и Даждьбог.

Сварожичи принялись родителю помогать и часть забот на себя взяли.

Тогда отец детям своим отковал Сваргу. К тому дню Мидгард наполнился жизнью, расцвели цветы, заколосились травы и распустились почки, а из недр земных вырос могучий дуб. И пронзал тот дуб Царство подземное корнями, стволом и ветвями тянулся из Мидгарда к Царству небесному, где прибывала его пышная крона.

Так разделился мир на Правь — мир богов, Явь — Мидгард и Навь — мир мрака. Так сталось время, быль и не быль.

Лада — жена Сворога, гуляя в садах Ирии на острове Березань среди высоких Рипейских гор, остановилась у молочного озера. Приметив щуку у самого берега, поймала Лада руками щуку и понесла её в чертоги. Приготовила рыбину в печи, съела, а кости бросила на цветочном лугу.

Корова Зимун — та, чьим молоком наполняются горные реки и молочное озеро, заметила щучьи кости и съела их. Позднее она понесёт ребёнка ни быка, ни медвежонка, ни даже человека, а существо, напоминающее всех сразу. Имя младенца Велес и станет пить он молоко Зимун, пить жадно так, что ни капли молока не пролилось мимо рта его.

Сварог подарил этому миру все, что только мог и во всех его деяниях была только искренняя забота и любовь, ибо жена его Лада всегда была подле мужа своего. Но так увлёкся Сварог трудами своими, что хоть и видел всё, проглядел, как от ударов его молота об Алатырь камень содрогалось океанское дно.

Когда над волнами в пламенных искрах порводились Свароговы дети, там на дне, от сошедшей с Алатыря окалины, породился Чернобог, предвестник Изначальной битвы.

***

Старец-отшельник, ухмыляясь в длинную седую бороду, украдкой подбросил в костёр горсть мелкой щепы, и та вспыхнула россыпью искр. Ребятня взвизгнула. В эти мгновения уханье сов казалось особенно громким, шуршание во мраке, и взмахи крыльев среди крон стали отчётливо слышны.

— Деда, а расскажи дальше, чего потом было?! — просил Алешка, конопатый с огненной копной волос мальчуган лет семи, босой и голопузый в одних льняных штанах.

Старца слушал, отнюдь, ни он один. Вся ребятня деревни от четырёх до восьми зим отроду собралась у костра, развесив уши. И, если остальные молчали, кто из уважения, кто от страха перед древним волхвом, то Алешка жаждал узнать историю гораздо больше, чем боялся или стеснялся, а потому продолжал просить:

— Деда волхв, расскажи-расскажи...

— Эть, а время уже позднее, мамка заругает, а батька уши надерёт. Нет, всё. По домам, малыши, в другой раз, обещаю, расскажу, что было дальше...

Волхв пришёл к деревне, как только начало смеркаться. В поселение он не стал заходить, остался на опушке. Старик собрал хворост, сел на пень и костёр запалил. Жители отправили к старцу ребятню с молоком и хлебом, спросить не требуется ли волхву чего. Старец с благодарностью принял молоко и хлеб, отобедал, разделив трапезу с детворой. И не успел он утереть усы, как рыжеволосый, тронутый самим Перуном карапуз, звонким голосом спросил:

— Деда, а расскажешь, как мир появился?!

Волхв усмехнулся, утирая усы, он чуть посмеивался над словами малыша.

— Тебя, как звать? — старец указал на тронутого Перуном.

— Алёшка. — гордо ответил малец.

Широкоплечий, могучий старец продолжал улыбаться.

— Запомни, намотай на рыжий чуб, и вы тоже. Мир не появился, а родился, почему?

Девчонка с двумя русыми косами и синими глазами, зим пяти не более, шепелявя из-за полного отсутствия передних молочных зубок, выпалила:

— Потому што, снасяла был Род, и он-то и породил фесь мир и усех людей!

Волхв улыбнулся и начал сказ:

— Все верно. Всякое племя древнего роду ведёт свой род от Первого Рода...