1 глава. Тайна Одинокой Горы

Хороша у природы пора, когда лето плавно переходит в осень. Дни, конечно, уже не такие длинные, как в июне, но по-прежнему тёплые и погожие. Деревья и трава ещё зелены, в садах и огородах наливается соком урожай, а пение птиц и стрёкот кузнечиков настраивают на умиротворённый лад. Наверное, так мог рассуждать в Шире какой-нибудь праздный хоббит, беззаботно коротающий время от завтрака до обеда и от обеда до ужина на крылечке своего дома. И многие справедливо согласились бы с ним, в том числе и славный гном Гимли. Но… не в этот раз. Нынче он думал совсем в другом ключе. Сидя в седле своего пони, он то и дело протирал взмокшее лицо платком и бросал косые взгляды на висящий в безоблачном небе раскалённый диск светила. Духота стояла нестерпимая, и навязчивый звон вездесущих насекомых лишь вызывал у Гимли дополнительное раздражение.

Не способствовало радужному настроению нашего гнома и его одеяние — длинная тяжёлая кольчуга и массивный шлем с золотыми насечками. Но тут уж ничего нельзя было изменить — Гимли возвращался в Эребор. И хотел сделать это не как бедный родственник, а как наделённый властью Владыка. Ведь, насколько мы помним, по итогам Войны Кольца Гимли стал правителем пещер Агларонда в Рохане. И пусть вступил он во владение ими далеко не сразу, а лишь спустя два года, на его статусе это никак не отразилось. Более того, указанное время он потратил не впустую: сперва несколько месяцев странствовал с Леголасом, а потом собирал команду из гномов, согласных переселиться в Сверкающие Чертоги. Кстати сказать, на его призыв откликнулись сотни сородичей, проживавших до недавних пор в Эреборе, Железных Холмах и некоторых других местах запада Средиземья.

И вот сейчас, после года счастливого царствования, Гимли вновь возвращался в столицу Длиннобородых[1]. Но не с пустыми руками, а с грузом уникального агларондского хрусталя. Разумеется, в путешествие Гимли отправился не один. Его сопровождали пять дюжих телохранителей, а также всем знакомые Дори и Бифур, компаньоны Бильбо Бэггинса в его знаменитом Приключении. Спрашиваете, как Гимли удалось завлечь к себе этих двух почтенных гномов? О, это не составило большого труда. Красочный рассказ Гимли о великолепии и богатстве Агларонда произвёл на них сильнейшее впечатление, и они поспешили увидеть всё своими глазами.

Что же касается нашей нынешней истории, то дорога у отряда Гимли заняла семь недель, и третьего сентября первого года Четвёртой Эпохи по летоисчислению Гондора и Арнора путники наконец въехали в долину Келдуина. Двигаясь вдоль сего потока, вытекавшего из Одинокой Горы, они оставили в стороне человеческий город Дейл и вскоре достигли южного отрога Эребора. Этот отрог был примечателен тем, что заканчивался голым скалистым холмом, носившим название Воронья Высота и скрывавшим на своей вершине замаскированный сторожевой пост.

— Сейчас будут трезвонить… — молвил Дори, кинув туда быстрый взгляд.

И точно. Не успел он договорить, как с холма сорвался громогласный трубный звук. Он состоял всего из пары нот и оповещал королевство о приближении нежданных гостей.

— Что я говорил! — хмыкнул Дори.

— Развернуть флаг! — немедленно скомандовал Гимли одному из своих охранников, а другому махнул рукой: — Труби опознавательный!

Тотчас над отрядом взвилось зелёное знамя, украшенное изображением двух больших лиловых кристаллов, под которыми блестели серебром маленькая наковальня и молот. Венчали же эту композицию незамысловатая золотая корона с тремя зубцами и крупная серебряная звезда над ней. Одновременно с этим второй телохранитель Гимли продудел в рог условный сигнал Длиннобородых.

— Пусть поломают голову над тем, кто это к ним прибыл! — криво усмехнулся Гимли. — Здесь ещё никто не видел моего герба…

Впрочем, эреборцы недолго ломали голову. Через короткое время ватага Гимли подъехала к Передним Воротам королевства и была моментально узнана караульными. Визит Гимли не являлся официальным, и его отряд встретили по-свойски. Так, получив донесение о приезде высокого гостя, Торин Камнешлем, нынешний Король-под-Горой, сам вышел к нему, когда путешественники только-только спешились со своих пони. Сразу оговорюсь, что не стоит путать этого знаменательного персонажа с другим, более известным и почитаемым всеми Длиннобородыми. Я имею в виду давно почившего Торина Дубощита, прославленного вождя-драконоборца, вернувшего Эребор гномам. Он являлся родственником Торину Камнешлему, а точнее — приходился ему двоюродным дядей.

— Гимли! Дори! Бифур! Какими судьбами? В гости пожаловали или как? — воскликнул владыка Одинокой Горы, вытянув руки в радушном приветствии.

Одетый в чёрный костюм из дорогого сукна, с золотым венцом на голове и белым меховым плащом на плечах он выглядел очень величественно. Ну а длинные каштановые волосы и густая борода, заплетённая в косы, только добавляли ему солидности. Хотя Торин, по меркам своего народа, был ещё довольно молодым гномом, едва-едва вступившим в пору зрелости.

— Да как примете, так и будет, — улыбнулся Гимли, пожимая крепкую ладонь Торина.

— Соскучились мы, — вставил тут Бифур. — Вот и заявились нежданно-негаданно.

— Нам не терпелось поделиться, — добавил Дори. — И не только впечатлениями о Сверкающих Чертогах, но и кое-чем более материальным… — указал он головой в сторону нескольких тяжело нагруженных пони.

— Я заинтригован… — скосил глаза на объёмистые деревянные короба Торин. — Что же вы нам привезли?

Гимли кивнул одному из своих телохранителей, и тот извлёк из ближайшего короба крупную друзу бесцветного кварца. В свете масляных ламп, освещавших конюшни, длинные прозрачные кристаллы засверкали, словно алмазы. Торин ахнул и аккуратно принял чудный минерал из рук воина.

— Агларондский хрусталь! — торжественно пояснил Гимли. — Единственный и неповторимый в своём роде. Прямиком из Хельмовой Пади.

— Я не видел более совершенного горного стекла! — покачал головой восхищённый Торин.

— Зато теперь знаешь, что мои владения богаты им. Если вдруг понадобится крупная партия такого товара — мы всегда к вашим услугам, — слегка поклонился Гимли. — Ну а пока мы привезли в дар тебе и Эребору два короба этого хрусталя — как знак нашей искренней дружбы и единства со всеми Длиннобородыми.

— Премного благодарен! — поклонился в ответ Торин. — Я ценю этот жест и в долгу не останусь.

— Прежде всего мы рассчитываем на плодотворное сотрудничество, — продолжал Гимли. — Ведь Сверкающие Чертоги обильны не только хрусталём…

— Звучит весьма любопытно, — блеснул глазами хозяин Горы. — А, значит, нам будет ещё, что обсудить.

— Будет-будет, — закивал Гимли. — Особенно когда ты увидишь образцы других агларондских сокровищ, что я захватил с собой…

— А ты, я гляжу, обо всём подумал! — засмеялся Торин. — Что ж, мне это нравится!

В этот момент в конюшни вошёл Глоин, отец Гимли. Судя по его запыхавшемуся виду, он очень спешил.

— Гимли! Сынок! — вскричал он с порога. — Ты ли это? Вот уж не чаял увидеть тебя так скоро!

— Я не смог удержаться, чтобы снова не попробовать уговорить тебя уехать со мной в Рохан, отец! — широко улыбнулся Гимли, делая шаг ему навстречу.

— Обязательно подумаю над этим, — пообещал Глоин. — Позднее…

Они тепло обнялись, после чего Глоин не менее радостно приветствовал Дори и Бифура, своих давних приятелей. В прошлом году он действительно не решился перебраться вместе с ними в пещеры Агларонда, сославшись на сильную привязанность к Эребору и свой возраст.

— Стар я уже, — сказал он тогда Гимли. — Привык к комфорту и налаженной жизни. А что меня ждёт в твоих пещерах? Одна лишь долгая и трудная работа по их благоустройству.

— Тоже мне старик! — фыркнул Гимли. — К твоему сведению, Бифур и Дори уже согласились. А они, между прочим, твои ровесники.

— Ну, они всегда были покрепче меня. К тому же Торин назначил меня казначеем Эребора, а заодно и своим советником. Это очень важные должности, Гимли. Не каждому гному выпадает такая честь.

— Что ж, поздравляю… — буркнул Гимли. — Рад, что твоё участие в Совете Элронда благотворно отразилось на твоей карьере...

— А я-то как рад! — улыбнулся Глоин, пропустив мимо ушей шпильку сына. — Знаешь ли, приятно чувствовать себя по-настоящему полезным. Поэтому я не хотел бы огорчать короля своим отъездом. Во всяком случае, не сейчас. Здесь я нужнее, Гимли. Гроты Агларонда теперь сугубо твоя забота. Прости…

— Мне бы твои советы тоже не помешали… — вздохнул Гимли.

— Теперь тебе будут советовать Дори и Бифур, — примирительно похлопал его по плечу Глоин. — У них за спиной тоже немалый жизненный опыт. Они ещё много чему могут тебя научить.

На том их разговор завершился, и Гимли уехал в свои новые владения без отца. Но сейчас, вернувшись спустя год, он и вправду рассчитывал переубедить его. Однако момент для такого важного действа пока ещё был неподходящий. О чём не замедлил напомнить Торин.

— Наверное, будет лучше отложить все беседы на потом, — молвил он, возвращая хрустальную друзу в короб. — Полагаю, вы порядком устали с дороги, — оглядел он запылённые костюмы агларондцев. — Да и голодны, небось. Предлагаю вам пройти в свои прежние покои, где мы всё оставили без изменений. Там вы сможете помыться, перекусить и отдохнуть. А вечером мы организуем в вашу честь пир.

— Пир — это хорошо! — оживился Дори и подмигнул Бифуру. — Давненько мы не знавали пышных трапез…

Будучи большим любителем поворчать, причём порой без всякой причины, он ляпнул это просто так, по старой привычке. Однако Торин нахмурился и укоризненно посмотрел на Гимли. Покраснев — не то от гнева, не то от стыда, — тот поспешил оправдаться:

— О нет! Голодом я никого не морю! — заявил он, метнув жгучий взгляд на Дори. — Но и жировать никому не позволяю — в Агларонде ещё слишком много дел. А в пути, ясен пень, особо не пошикуешь…

— В таком случае не буду больше утомлять вас разговорами — наговоримся на пиру, — сказал Торин. — Проходите к себе и будьте как дома!

Гости степенно поклонились ему, и Дори с Бифуром сразу же направились в свои бывшие жилища. Торин же вызвал в конюшни восемь наиболее сильных гномов и велел им доставить агларондский хрусталь в сокровищницу королевства. При этом он решил лично сопровождать их и позвал с собой своего казначея.

— Ладно, я ненадолго отлучусь, — обернулся к задержавшемуся Гимли Глоин, — а ты ступай в наши апартаменты. Надеюсь, ты ещё не забыл туда дорогу?

— Найду с закрытыми глазами, — устало махнул тот рукой.

Окружённый своими телохранителями, он устремился в Старый Жилой район, где раньше квартировался с отцом. Однако дойти туда так и не смог, наткнувшись по пути на огромную толпу гномов. Все они собрались в Центральном Коридоре с единственной целью: узнать, кто это пожаловал к ним в Эребор. Возглавляли их старейшины клана Длиннобородых, в том числе крепыш Двалин, несколько лет назад вернувшийся из Палат Торина[2], а также Бофур и Нори. Как наверняка помнит читатель, все эти именитые фигуры тоже были участниками давнего похода Бильбо Бэггинса. А, кроме того, Бофур являлся кузеном Бифура, а Нори приходился родным братом Дори. Нужно ли пояснять, что встреча старых компаньонов и родственников оказалась весьма бурной и радостной?

Впрочем, Гимли с его телохранителями местные гномы встретили не менее радушно. Завязался оживлённый разговор, который, однако, не продлился долго. Внезапно издалека донёсся трубный звук тревоги, заставив гномов разом притихнуть и беспокойно завертеть головами.

— Сигнал о помощи! — вскричал Нори.

— Прозвучал явно где-то внутри Эребора, — заметил Бифур.

— Я бы сказал, он шёл с нижних горизонтов… — посмотрел на него Дори.

— Из Сокровищницы! — озарило тут Гимли. — Там же сейчас находятся Торин и мой отец!

— Что ещё могло у них случиться?.. — озадаченно проронил Двалин.

— Так давайте узнаем! — воскликнул Бофур.

Не мешкая более, гномы плотной гурьбой ринулись к лестничному спуску в сокровищницу. Отовсюду к ним присоединялись всё новые и новые жители королевства, в основном стражники, также спешившие на странный призыв. Вместе они бодро устремились вниз, но на полпути вынуждены были остановиться в полнейшем замешательстве: навстречу им из сумрака глубин вдруг выметнулось нечто невообразимое, какая-то жуткая тварь, похожая на чей-то оживший ночной кошмар. Она передвигалась с немыслимой скоростью, однако гномы не могли не отметить её блестящее металлом массивное тело и множество рук и ног. Причём в руках страшилище держало здоровенные булавы и мечи, уже обагрённые чьей-то кровью…

— К бою! — заорал Гимли, беря наизготовку свой топор и стараясь не думать о том, чья именно кровь алеет на оружии чудища.

Но его мгновенно оттеснили в сторону собственные телохранители и стражники Эребора, создав крепкий щитовой заслон между неведомым монстром и остальными гномами. Успели они вовремя, ибо в тот же миг уродливая бестия совершила гигантский прыжок, явно намереваясь влететь в самую гущу защитников, но вместо этого прямо в воздухе совершенно неожиданно… рассыпалась мельчайшей пылью. Облако звенящих крупинок с ног до головы обдало изумлённых гномов, и на этом всё завершилось.

— Что это было?.. — послышался из толпы недоумённый возглас.

— Как будто зверь какой-то… — предположил кто-то не менее растерянный. — Или огромный богомол…

— Из металла? — скептически хмыкнул Гимли, подняв с пола горсть мельчайшего песка.

— И то верно! Не может железная тварь скакать, как живая! — заявил тут Двалин, и гномы, соглашаясь с ним, дружно закивали головами.

— Колдовство! — мрачно уронил Бофур, и эхо этого слова пошло гулять по толпе.

— Именно! — произнёс вдруг чей-то приглушённый голос, и все увидели, как из неприметного бокового ответвления, темневшего чуть ниже в стене, вышел Глоин.

Он выглядел очень бледным и с болезненным видом держался рукой за левое плечо.

— Отец! — выдохнул Гимли, чувствуя, как у него сразу отлегло от сердца.

Но тут следом за Глоином показались восемь носильщиков, ранее ушедших вместе с ним к Сокровищнице. На руках они несли неподвижное и окровавленное тело Торина…

— Что с владыкой?.. Он ранен?.. — встревоженно загалдели гномы, окружив их. — Э, да ты, Глоин, и сам истекаешь кровью!

— Жить буду, — отмахнулся тот. — А вот Торина не мешало бы показать лекарю.

Тем временем к столпившимся гномам быстро стягивались другие обитатели Одинокой Горы, и среди них оказался Бе́рдин — дородный и рыжий начальник подгорной стражи. Он склонился над Торином и внимательно осмотрел его с ног до головы, не постеснявшись заглянуть и под рубашку.

— Вроде дышит ещё! — ко всеобщему облегчению, бросил он. — Но голова серьёзно разбита и, вероятно, сломаны рёбра… — показал он на огромный лиловый кровоподтёк на боку у короля.

После чего потребовал от Глоина подробного отчёта о случившемся, одновременно приказав воинам перевязать раны пострадавших платками. И казначей рассказал следующее. Не успел он с Торином и носильщиками открыть Сокровищницу и войти внутрь, как произошло невероятное: мощные железные двери вдруг ни с того ни с сего словно бы стали жидкими и потекли. Однако потекли не так, как обычно течёт расплавленный металл, а как-то совсем уж неправильно. Издавая ужасный скрежет и демонстрируя удивительную пластичность, они прямо на глазах преобразовались в невиданную доселе кошмарную фигуру. Больше всего она напоминала огромное безголовое насекомое с четырьмя обрубками ног и тремя парами рук. Хотя руки таковыми можно было назвать лишь с натяжкой, ибо две из них скорее походили на толстые мечи, а остальные — на тяжёлые булавы размером с приличные тыквы.

Но самое удивительное, что эта фигура будто бы обрела жизнь: едва она завершила трансформацию, как в ту же секунду атаковала короля и его советника, стоявших к ней ближе всего. Получив сокрушительные удары булавами в незащищённое тело, Торин отлетел к стене и остался лежать на полу без движения. А вот Глоин оказался порасторопнее и успел отшатнуться назад, так что острый клинок дверного монстра лишь рассёк ему левое плечо. Впрочем, в то же мгновение к нему устремилась другая рука-меч, явно намереваясь завершить начатое. И тут же с лязгом наткнулась на внезапно возникшую препону в виде пары широких искривлённых лезвий — это подоспели охранявшие Сокровищницу стражники. Два мощных воина, закованные в прочную броню, одним слаженным движением своих алебард парировали удар стальной образины.

— Спасайтесь! — крикнул Глоину и носильщикам один из них.

— И Торина унесите! — добавил другой, с огромным трудом противостоя чудовищному натиску взбесившихся дверей.

Оружия при себе Глоин и носильщики не имели, а потому решили напрасно не геройствовать. Тем не менее казначей, смекнув, что здесь творится какое-то магическое злодейство, не пожелал уходить просто так.

— Держи́тесь! — коротко бросил он стражникам. — Я призову помощь!

И, сорвав с пояса одного из них сигнальный рог, громогласно затрубил в него.

В ту же минуту стали действовать и носильщики: четверо из них подхватили на руки обмякшее тело короля, а оставшиеся как сумели перегородили лестницу громоздкими коробами с хрусталём. После чего вместе с Глоином устремились прочь от сокровищницы.

К сожаленью, короба и отважные стражники не смогли надолго задержать монстра, и вскоре удиравшие гномы услыхали за собой громыхание стального тела. Поняв, что от колдовского создания им не уйти, бедолаги не нашли ничего лучшего, как юркнуть в ближайший боковой тупичок и затаиться там. Не заметив их, чудовище проскочило мимо и вскоре наткнулось на толпу гномов, спешивших на призыв Глоина…

— Ну а дальше вы всё уже видели сами, — завершил своё повествование казначей.

Его рассказ, дополненный в некоторых местах носильщиками, не оставил никого равнодушным. Но особенно мрачно после него выглядел Бердин.

— Плохи дела, — проговорил он, окинув собравшихся напряжённым взглядом. — И хотя пока рано судить о том, что здесь произошло, но уже сейчас всё это выглядит скверно. Не знаю, как вас, а меня переполняют дурные предчувствия. Нужно немедленно осмотреть сокровищницу, а заодно проверить, как там ребята, — указал он бородой вниз. — Впрочем, это я беру на себя, а вы, — повернулся он к носильщикам, — как можно быстрее доставьте Торина к лекарю.

— Я со своими парнями пойду с тобой, — сказал Гимли.

— Хорошо, — коротко кивнул Бердин.

— Я тоже иду, — подал голос Глоин.

— Тебе бы сейчас лучше сходить плечо зашить, — посмотрел на его больную руку начальник стражи.

— Это не к спеху, — мотнул головой Глоин. — Сперва хочу убедиться, что казна на месте...

— Смотри, как бы там наши монеты ещё в каких-нибудь монстров не превратились! — кинул ему со смешком Нори.

— Не беспокойся, если превратятся, я тебя позову на помощь, — проворчал советник короля.

— Нет уж, кроме нас, вниз пока никто не будет спускаться, — оглядел толпу гномов Бердин. — Особенно это касается всех безоружных.

Распорядившись таким образом, он отобрал двадцать воинов покрепче и в сопровождении Глоина и отряда Гимли поспешил к Сокровищнице. Как затем выяснилось, охранявшие её стражники тоже остались живы. Правда, одного из них монстр, похоже, серьёзно ушиб, и тот лежал на полу без чувств. А вот второму злодейский меч пронзил ногу, и храбрец сидел у стены, пытаясь руками остановить кровотечение. Его оперативно перевязали, и он подтвердил историю Глоина, сообщив, что, после того как обычные двери превратились в живую тварь, ничего странного здесь больше не случилось.

Тем не менее прибывшие гномы не оставили своего решения осмотреть сокровищницу. Сейчас она была погружена во мрак, но Бердин быстро решил эту проблему, отправив половину своих солдат разжечь стоявшие на полу пещеры жаровни. Их света оказалось вполне достаточно, чтобы все сразу заметили чуть приоткрытую дверь небольшого склепа, видневшегося в отдалении. То была усыпальница Торина Дубощита, где, помимо его тела, также покоилась и величайшая ценность Эребора — легендарный алмаз Аркенстон Трейна.

Но, насколько помнил Глоин, сегодня утром, когда он в последний раз посещал сокровищницу, склеп стоял запертым, а без него сюда больше никто попасть не мог. Недаром ведь его должность официально звучала как «Хранитель Казны». Высокопарно, конечно, зато это означало, что ключ от Сокровищницы всегда находился у него и за казну он отвечал головой. Правда, был и второй, запасной, ключ, но он хранился у короля, который, как и его покойный отец Даин Железностоп, обычно не позволял себе наведываться в сокровищницу без казначея.

Однако сейчас Глоин неожиданно усомнился в последнем утверждении и резко обернулся к раненому стражнику.

— Король сегодня посещал сокровищницу в моё отсутствие? — спросил он.

— Нет! — замотал головой воин. — Ты один и был с утра. Если не считать, конечно, теперешнего момента…

— Тогда почему склеп Торина открыт? — ткнул рукой в сторону усыпальницы Глоин. — Ещё утром он был заперт!

Стражник посмотрел в направлении захоронения, а затем озадаченно пожал плечами.

— А я почём знаю? Может, ты сам туда заходил, а дверь потом забыл прикрыть… — ответил он. — Ключ-то нам, охране, не полагается, а без тебя мы сюда и носа не кажем.

— А ну пойдём, глянем… — предложил Глоину и Гимли Бердин.

В сопровождении агларондских телохранителей они направились к склепу, заглянули внутрь и не смогли сдержать крика ужаса — великолепный Аркенстон, ранее спокойно возлежавший в золотом блюде на мраморном саркофаге Торина Дубощита, исчез…

— Украли!!! — заорал Бердин, выскакивая из усыпальницы. — Аркенстон украли! Тревога!

Что тут началось! Вторая за сегодняшний день отвратительная новость мигом облетела Эребор, посеяв среди его обитателей полнейшую панику и невероятную суету. Раненых стражников унесли к лекарю, а в сокровищнице под руководством Бердина было организовано полноценное расследование случившейся кражи. К сожаленью, тщательный осмотр сокровищницы не помог обнаружить ни вора, ни пропавший Алмаз. Зато все сопоставили с этим исчезновением превращение дверей в агрессивного монстра и пришли к простому выводу, что оба этих происшествия как-то связаны. Только как? На это никто пока не мог дать внятного ответа.

Что и говорить, событие это, конечно, было беспрецедентное. Посему, не имея явных подозреваемых, Бердин распорядился взять под стражу воинов, охранявших в этот день Сокровищницу. Как он сказал — «до выяснения обстоятельств». Но бедолаги твердили лишь одно — «Никого не видели, ничего не слышали. Сами в Сокровищницу не заходили, Аркенстон не брали и двери не зачаровывали!» И действительно, обыск в их апартаментах ничего не дал. Заподозрив, что они могли где-нибудь перепрятать заветный алмаз или что у них и вовсе могли быть сообщники, Бердин приказал проверить все коридоры и помещения королевства, вплоть до самых дальних закоулков, однако найти Аркенстон это также не помогло.

Более того, очнувшийся на второй день Торин Камнешлем созвал экстренный совет с участием Бердина, Глоина и всех влиятельных старейшин Эребора, в том числе Двалина, Нори и Бофура. Явился туда и Бомбур, что далось ему нелегко — по причине его далеко не маленьких габаритов. Ну а в качестве исключения на совет допустили Гимли, Бифура и Дори. Все участники совещания собрались в королевской опочивальне, рассевшись на стульях вокруг большой кровати. На ней возлежал с перевязанными головой и грудью Торин. Выглядел правитель Одинокой Горы неважно, однако крепился.

Наконец, когда все были в сборе, Торин подал Бердину слабый знак ладонью, и тот начал совещание.

— Итак, наверняка вы уже поняли, зачем вас сюда позвали, — сказал он. — Вчерашние события, а именно — похищение Аркенстона и необъяснимая метаморфоза с дверями Сокровищницы, едва не повлёкшая за собой ещё бо́льшие беды, — вынуждают нас срочно обсудить это. Я провёл оперативное расследование, но оно пока не дало никаких результатов. Поэтому государь хотел бы услышать ваши мысли по данному происшествию.

— Хм, можно я? — спросил Бофур, решив высказаться первым. И, получив утвердительный кивок Бердина, продолжил: — По мне, так тут налицо колдовство. Судя по всем признакам, оно не гномского происхождения, а значит, наши в этом вряд ли замешаны.

— Что может помешать гному использовать в своих целях наработки других народов или Магов? — возразил ему Ба́тли, самый возрастной среди старейшин, когда-то давно перебравшийся в Эребор из Железных Холмов. — Такое уже не раз случалось в истории…

— Случалось, — согласился с ним Бофур. — Но владыка хотел услышать моё мнение, он его услышал. Я уверен, что никто из нашего клана к этому происшествию не причастен.

— Я тоже так думаю, — поддержал его Нори. — Кому мог помешать, к примеру, Торин, наш законный Король-под-Горой? Да и Аркенстон сколько лет уже лежит, точнее, лежал в сокровищнице, и никто ни разу на него не покушался. Нет, тут злодейство особого свойства, Длиннобородые не имеют к нему отношения.

— Ну, я бы не был так категоричен, — посмотрел на него Ки́пли, ещё один старейшина, живший некогда в общине Серых Гор. — Пока негодяй или негодяи не схвачены, рано делать выводы. Тем более что, кроме нас, Длиннобородых, в Эребор никто чужой за последний год не ступал. Гимли и его гномы — не в счёт, они как раз свои.

— А вот я бы их, наоборот, не скидывал со счетов… — произнёс тут Ру́ни, старый лысый гном родом из Палат Торина. — Ведь с приездом Гимли и началась вся эта кутерьма…

— Ты хочешь повесить на меня всех собак?! — возмутился Гимли, вскакивая со своего стула. — Сперва докажи! Мои покои и вещи досматривали уже, как и у всех остальных в Эреборе, и ничего не нашли — ни Аркенстона, ни следов магии. Между прочим, я сам предложил это Бердину, чтобы потом не слушать подобные речи. Может, ты и Бердина обвинишь в сговоре со мной?

— Бердина вряд ли, а вот Глоина — вполне, — неприятно сощурился Руни. — Вы близкие родственники и вполне могли всё обговорить заранее, ещё в прошлом году. Тебе ведь нужно обустраивать свои новые владения, а Аркенстон там бы точно не помешал…

— Мне и без Аркенстона хватает богатств в Сверкающих Чертогах! — заявил Гимли.

— Богатства много не бывает! — продолжал гнуть своё Руни.

— И для этого мне обязательно убивать Торина и увечить собственного отца? — вскинул брови Гимли. — Какой в этом смысл?

— Ай-ай-ай! — погрозил ему пальцем старейшина. — Только не надо строить из себя наивного мальчика. Ты ведь из рода Дьюрина, а значит, имеешь право на королевский трон, пусть и не прямое.

— После гибели Торина трон бы занял его сын, — веско заметил Дори.

— Тому, кто владеет такой могучей магией, какую мы наблюдали вчера, вряд ли составит труда убрать наследного принца и всех прочих претендентов, — посмотрел на него Руни. — Недаром ведь Гимли столько времени шастал по разным землям да дружбы водил со всякими сомнительными эльфами и волшебниками. Ты можешь дать гарантию, что он не научился у них каким-нибудь чародейским фокусам?..

— Да как вообще твой язык повернулся сказать такое?! — вскричал в ярости Гимли. — Не нужен мне трон Эребора! Мне и своих пещер Агларонда хватает с избытком. Чем возводить на меня напраслину, лучше бы привёл реальные доводы моей вины!

— И вправду, Руни, ты перегибаешь палку, — вдруг произнёс слабым голосом Торин и бросил на старейшину строгий взгляд. — Чтобы обвинять, нужны веские доказательства. Раз их нет, то не стоит и сотрясать воздух.

Получив замечание, старик сразу стушевался и смолк.

— Хотя я тебя понимаю: не имея прямых фактов, иногда нужно принимать в расчёт и косвенные, — неожиданно продолжил Торин. — Ибо порой самые очевидные вещи и оказываются истинными. А потому — кто ещё считает так, как Руни? — спросил он и обвёл собравшихся цепким взором.

Кипли и Батли подняли руки, а вот все остальные воздержались, лишь хмуро переглянувшись между собой.

— Ладно… — медленно уронил властитель Одинокой Горы, и было непонятно, удовлетворён он результатами голосования или же нет. — Что скажет Двалин?

— Я знаю Гимли и Глоина как честных и порядочных гномов, — вздохнув, ответил тот. — И потому считаю: всё, что сейчас наговорил Руни, — это сплошная ерунда! Причём, бездоказательная ерунда!

— Верно, не нужно торопиться записывать Гимли и Глоина в преступники, Торин, — поддакнул Бомбур, обкусывая жареную куриную ножку. — Они из тех гномов, что проверены временем. Даин, твой отец, доверял им, потому и послал перед Войной Кольца в Ривенделл, к Элронду. К тому же Гимли — Герой этой войны, он друг королей Рохана и Гондора, с которыми у нас нынче самые тёплые отношения и бойкая торговля. Так что не будем голословно обвинять их. Лучше напряжёмся в поисках подлинных злодеев.

Сказав так, он бросил обглоданную ножку на большой поднос, стоявший у него на коленях, и взял с него колбасное колечко. Увы, Бомбур был Бомбуром. Толстяк и обжора, он даже на королевский совет явился не с пустыми руками — несколько молодых гномов, помогавших ему идти, доставили туда ещё и полный поднос с едой. И, пока другие говорили, Бомбур усиленно жевал. Он вообще в последние годы только и делал, что ел, причём почти непрестанно.

Итак, мнения разделились. Руни, Кипли и Батли были уверены, что за кражей Аркенстона и членовредительскими магическими проделками стояли свои. К такой же мысли склонялись, по всей видимости, и Торин с Бердиным. А вот Бофур, Нори, Бомбур, Глоин и Двалин думали иначе. Проявляли солидарность с ними также Гимли, Дори и Бифур, но их мнение вряд ли имело сейчас большое значение. Впрочем, как и мнение подпавшего под подозрение Глоина. Скорее, весь этот совет являлся по сути судилищем, организованным с одной целью — найти виновных среди собравшихся. Но так как голоса совета разделились поровну, итоговое решение осталось за королём.

— Что ж, — сказал он в заключение. — Раз нам не удалось придти к единому мнению, я постановляю продолжать поиски злоумышленника. А на время этого расследования никто не покинет Эребор… — при этих словах он бросил красноречивый взгляд на Гимли, Дори и Бифура. — Да, друзья, и вы в том числе. Простите, но обстоятельства вынуждают. Кроме этого, Глоин будет на неопределённый срок отстранён от обязанностей казначея, и сегодня же я ему найду замену. Вдобавок Глоину запрещается самостоятельно покидать свои апартаменты, а у их дверей будет поставлена стража.

— Домашний арест! — с горечью фыркнул оскорблённый Глоин.

— Так и есть, — кивнул Торин. — Но ты должен понимать, что иного выхода у меня нет.

Глоин хотел бы возразить ему, но промолчал. Бросил тоскливый взгляд на сына и прочёл в его глазах сочувствие и мягкий упрёк: «Ну как, оценили твоё рвение в Эреборе? Такого повышения ты добивался?»

На этом совещание закончилось, и все разошлись.

Как можно догадаться, решение Торина положительного результата не принесло, зато посеяло щедрый урожай взаимных обид. Зная кристальную честность своего отца, Гимли позднее пытался добиться его освобождения, но правитель Эребора оказался непреклонен.

Остальные гномы тоже нашли решение Торина поспешным и радикальным, однако вполне разделяли его мнение о некоем злоумышленнике из числа своих. Мысль же о том, что в королевство мог пробраться не чурающийся магии чужак, они даже не обсуждали — слишком уж хорошо охранялась изнутри Одинокая Гора.

— Если негодяя сразу не удалось найти, следовательно, он затаился и, вполне возможно, уже вынашивает новые коварные планы, — шептались гномы. — Кто знает, вдруг он теперь вздумает напасть на кого-то ещё?..

Само собой, доверия такие разговоры не прибавили. Все стали коситься друг на друга и вскоре передвигались в катакомбах сугубо в доспехах и при оружии, строго-настрого запретив женщинам и детям покидать личные чертоги. В довесок ко всему Эребор буквально захлестнула патологическая боязнь дверей — на любые из них гномы теперь взирали прямо-таки с суеверным трепетом…

Неизвестно, к чему бы это всё привело, но сложившуюся напряжённую ситуацию невольно разрядили неожиданные визитёры, подъехавшие к Передним Воротам королевства утром четвёртого дня. Таковыми оказались эльфы Сумеречья — девять всадников во главе с Леголасом: восемь мужчин и одна женщина, одетая в дорожный мужской костюм. Каким-то образом узнав о прибытии из Рохана Гимли, Леголас непременно возжелал увидеться с приятелем. Но, разумеется, он не мог просто так нагрянуть к гномам и потребовать: «Где тут мой друг Гимли? Я по нему соскучился и жажду общения!» А потому сформировал небольшой отряд и отправился в Эребор со вполне официальной миссией: ему надлежало доставить туда груз лекарственных трав и снадобий, в счёт оплаты за железную руду, полученную ранее от Длиннобородых.

Когда глашатай Леголаса звонко протрубил в рог перед воротами Горы, в них открылось небольшое зарешёченное окошко, в которое пытливо выглянул один из стражников.

— Сын короля Трандуила принц Леголас! — крикнул ему глашатай. — Явился с ответным торговым визитом.

— Приветствую королевича и его свиту! — сказал гном. — Прошу прощения, но у нас осадное положение, и, прежде чем пустить вас внутрь, я должен сперва известить нашего Главу о вашем прибытии...

— Кто же вас осаждает? — удивился Леголас, с недоумением оглядываясь по сторонам — за исключением эльфов, кругом не было ни души.

— Снаружи никто, — с некоторой задержкой ответил воин. — Но на днях у нас пропало кое-что очень ценное, а на правителя нашего, Торина Камнешлема, было совершено злодейское покушение с применением хитроумной магии...

— Надеюсь, ваш государь жив-здоров? — быстро спросил Леголас.

— По счастью, жив. Но в ходе нападения он получил серьёзные травмы, от которых ещё не оправился.

— А что за вещь или вещи у вас пропали?

Вопрос был простой, но гном вдруг замялся, словно бы сомневался в необходимости отвечать.

— Ну же, страж, не томи! — поторопил его глашатай. — Или это такой секрет, что даже своим союзникам вы не можете его открыть?

— Тут ты не ошибся, герольд, это действительно большой секрет, — с вызовом посмотрел на него подгорный воин. — Однако вам, пожалуй, можно сказать… — он окинул испытующим взглядом гостей, а затем выдал как на духу: — У нас украли Аркенстон!

Эльфы обеспокоенно переглянулись.

— И кто же это всё натворил? — снова подал голос Леголас. — Удалось схватить злодея?

— Увы, нет, — досадливо поморщился стражник. — Но это явно кто-то из своих. Поэтому мы и сидим взаперти, никого не выпуская из королевства, ведь Аркенстон тоже пока не найден...

— Но друзей-то впускать король не запретил? — напряжённо поинтересовался Леголас.

— На этот счёт приказаний не было.

— Тогда поторопись, служивый, доложить о нас, — сказал гному глашатай эльфов, носивший необычное для этого народа имя Сэл-Мула́д. — Не пристало королевской особе торчать у ворот подобно простолюдину.

— Мы не заставим вас долго ждать, — буркнул стражник и захлопнул окошко.

Эльфам ничего не оставалось, как спешиться и рассесться на камнях неподалёку, с восточной стороны от ворот.

К чести гнома, он не обманул — через несколько минут послышался лязг и стук отпираемых засовов, и один из тяжеленных стальных створов медленно приоткрылся. Событие это, конечно, было не ахти какое экстраординарное, однако оно почему-то напугало тренированных эльфийских скакунов — те вдруг нервно захрапели, заржали, а затем и вовсе предприняли попытку убежать прочь. Сконфуженным эльфам насилу удалось удержать их.

Но самое интересное заключалось не в этом. Кое-как успокоив своего коня, Леголас внезапно почувствовал чей-то тяжёлый взгляд, колючим шипом упёршийся ему в спину. Резко обернувшись, он ожидал увидеть ехидно усмехающихся гномов, однако сзади никого не оказалось. Лишь едва заметный чёрный дымок вырвался из образовавшейся щели ворот. Наверное, в другое время и при других обстоятельствах Леголас не обратил бы на него никакого внимания, но не в этот раз. Дело в том, что дымок на секунду совершенно неподвижно застыл в воздухе, а потом устремился вдоль скальной стены в западном направлении, причём двигался явно против ветра… Стелясь у самой земли, он быстро достиг ближайшей тени, где сразу же пропал из поля зрения.

Крайне удивлённый Леголас зажмурил глаза, а затем снова посмотрел туда, но больше ничего не смог разглядеть. Он хотел спросить своих товарищей, заметил ли кто-нибудь из них то же, что и он, но в этот момент из ворот показался уже знакомый гном. Облачённый в тяжёлый доспех, в руках он держал щит и копьё.

— Король Торин Третий Камнешлем приглашает вас, уважаемые соседи, войти в Эребор и быть его гостями, — слегка поклонился он.

— Благодарю, — кивнул Леголас и первым направился к воротам, крепко держа в поводу своего вырывающегося рысака.

Стражник немедленно отступил в сторону, освобождая проход эльфам. Но перед самыми воротами Леголас вдруг резко остановился и шумно втянул воздух ноздрями.

— Чем это пахнет здесь? — спросил он, обернувшись к своему эскорту. — Вы чувствуете?

Эльфы принюхались.

— Орки… Пахнет орками! — уверенно заявил Сэл-Мулад.

— Не только… — уронил другой его товарищ, вооружённый луком и длинным кривым кинжалом. — Я улавливаю ещё какой-то запах, он неизвестен мне…

— А я уже где-то слышал его… — задумчиво проронил ещё один эльф.

— Вы не ошиблись, друзья, — подтвердил Леголас. — Здесь действительно пахнет орками. Но также есть и второй запах. И я хорошо знаю его — так пахнут хоббиты…

Эльфы в очередной раз переглянулись и встревоженно огляделись по сторонам. Но кругом на многие мили[3] простиралась абсолютно пустынная равнина, где никого в данный момент не наблюдалось.

— Любезный, у вас в гостях сейчас ещё и хоббиты находятся? — поинтересовался у совершенно обескураженного и недоумённо принюхивающегося стражника Леголас.

— Нет, принц, — помотал тот головой. — В Эреборе нынче гостят только гномы Агларонда.

— А пленных орков вы не держите?

— Нет… И никогда не было их у нас!.. — ещё более удивлённо ответил воин.

— Тогда срочно веди нас к своему владыке, — поторопил его Леголас. — Возможно, мы сумеем пролить свет на происходящее здесь...

Король-под-Горой встретил эльфийский отряд в Главном Зале Трора. По этому случаю он облачился в просторный золочёный костюм и сидел на каменном троне с лёгким драгоценным обручем на волосах, надетым поверх раневой повязки. Давалось это ему нелегко — из-за сильных головокружений и болей в груди Торин всё ещё не мог передвигаться без посторонней помощи. Однако обстоятельства требовали от него подобного самопожертвования, ибо никогда раньше нога эльфа не ступала в подземелья Эребора — старые непримиримые разногласия стали тому причиной.

Но в последние годы отношения двух народов заметно потеплели. И не последнюю роль в этом сыграло их одинаково враждебное отношение к Саурону, от гнусных дел которого в той или иной мере пострадали оба племени. В конечном итоге это и заставило их действовать сообща в недавней Войне Кольца. А после её завершения главные Герои этого неравного противостояния, несмотря на все их расовые различия, вполне предсказуемо оказались тут в большом почёте. Потому эреборцы со сдержанным дружелюбием приветили Леголаса, а Гимли и вовсе заключил его в свои могучие объятья, нисколько не стесняясь окружающих.

— Признаться, в последние годы мне часто приходилось бывать в различных гномьих царствах, — сказал затем Торину Леголас. — Проходил я и осквернёнными подземельями Мории и любовался причудливым изяществом пещер Агларонда. Но ни одно из этих королевств не потрясло меня своими красотами так, как Эребор, хотя увидел я здесь пока очень мало. Поистине, строительное искусство твоих мастеров, государь, непревзойдённо и понуждает меня не скрывать своего восхищения!

— Похвала от эльфа, живущего в великолепном подземном дворце, стоит того, чтобы отнестись к ней серьёзно, — улыбнулся польщённый Торин. — Надеюсь, ты не откажешься от своих слов, когда прогуляешься и по остальным нашим достопримечательностям.

— Уверен, не откажусь. Но это позже, ибо текущий момент требует иных действий. Стражник у ворот сообщил нам о постигшей вас беде, и я со своими спутниками хотел бы сперва помочь вам в поисках злоумышленника…

— Мы уже четвёртый день ищем его, перерыли здесь всё, но не сумели обнаружить даже малейших следов, — разом помрачнев, уронил владыка Одинокой Горы. — Чем же вы нам можете помочь, лесные воители?

— Мы, эльфы, славимся своим умением находить следы там, где другие бессильны, — молвил Леголас. — Не отвергай нашу помощь, мудрый король, ибо сердце моё подсказывает, что за этим странным покушением и пропажей Аркенстона может стоять нечто очень серьёзное, касающееся не только вас, но и другие народы Средиземья...

При упоминании названия гномьей святыни Торин Камнешлем ощутимо напрягся, внимательно всмотрелся в прекрасные и светлые лица стоявших перед ним эльфов и… вдруг расслабился. Гордый и властный, он всё-таки был далеко не так упрям, как его покойный тёзка Торин Дубощит, и отличался от последнего большей терпимостью и рассудительностью.

— Что ж, может, ваша помощь и вправду окажется нелишней, — благосклонно кивнул он.

— В таком случае мы бы хотели сперва осмотреть место преступления… — заявил Леголас.

— Я лично провожу вас туда, — опираясь на позолоченный посох, Торин тяжело поднялся с сиденья. — А заодно введу в курс событий.

Эльфов провели в Сокровищницу, где, вопреки ожиданиям гномов, они пробыли совсем недолго. Конечно, огромные штабеля золотых и серебряных слитков, а также бесчисленные ряды сундуков и ларцов с разными самоцветами, монетами и драгоценностями произвели на гостей неизгладимое впечатление. Впрочем, эльфы пришли сюда не из праздного любопытства, а потому немедленно приступили к делу. Быстро осмотрев гробницу, новые двери, а также остатки старых, Леголас собрал своих собратьев в узкий кружок для совещания. О чём-то тихо переговорив на своём языке, они через некоторое время повернулись к стоявшим чуть в стороне гномам.

— Ну, принц, удалось вам что-нибудь обнаружить? — нетерпеливо поинтересовался властитель Одинокой Горы. — По вашим лицам я вижу — вам есть, что нам сообщить…

— Да, нам кое-что действительно удалось обнаружить, — согласился Леголас. — Но об этом я скажу лишь в присутствии отца Гимли и двух других гномов, подозреваемых в похищении Аркенстона. Их это тоже касается…

Торин секунду размышлял, а затем кивнул Бердину. Не прошло и несколько минут, как трое арестантов были доставлены в Сокровищницу. А вслед за ними туда набилась ещё целая толпа любопытствующих гномов, в том числе все старейшины Эребора и присоединившиеся к ним Дори с Бифуром.

И уже в присутствии всего этого собрания король Длиннобородых повторил свой вопрос:

— Так что такого особенного вам удалось обнаружить?

Гномы с жадным интересом воззрились на Леголаса, и тот не стал больше тянуть с ответом.

— Мы обнаружили две странности, — молвил он. — Первая — это магия, неизвестная нам. Причём весьма изощрённая магия. Её остатки мы заметили на крупинках старых дверей сокровищницы. Могу сразу сказать, что гномы к ней не причастны — чары вашего народа грубее, и мы опознаем их без труда. А значит, своих парней вы подозревали совершенно напрасно.

— То, что магия лиходея не принадлежит гномам, мы поняли и сами, — сказал Торин. Затем бросил хмурый взгляд на посветлевшие лики арестантов и добавил: — Однако я бы не стал делать однозначных выводов насчёт виновности или невиновности подозреваемых. Прежде чем будет решён этот вопрос, хотелось бы услышать о второй странности.

— О, тут всё проще. Это запах, — коротко обронил Леголас.

— Запах? — округлил глаза Торин.

— Да, — кивнул Леголас. — Запах. Весьма странный и несвойственный Эребору запах. Впервые этот запах мы почувствовали сегодня у главных ворот вашего королевства, но здесь он сильнее — должно быть, воры некоторое время прятались в сокровищнице, прежде чем взяли Алмаз и выскользнули отсюда.

Гномы принялись тщательно и смешно принюхиваться, но, как и следовало ожидать, ничего не вынюхали. Их органы чувств не были так утончены, как у эльфов. Между тем они не торопились безоговорочно верить своим союзникам. Многие из эреборцев и вовсе стали считать, что Леголас всё это выдумал, дабы обелить своего друга Гимли, а заодно его команду и отца.

— Мы ничего не чуем, — разочарованно покачал головой король, в глазах которого читалось неприкрытое сомнение.

— Это двойственный и очень тонкий запах, одновременно напоминающий зловоние орков и терпкий запах хоббитов… — терпеливо разъяснил Леголас.

— Хоббитов?! — изумился тут Нори. — Первый и последний хоббит, который когда-либо посещал Эребор, был старина Бильбо Бэггинс. Но его уже давно нет в Средиземье. А орков отродясь не водилось внутри нашего королевства.

— И тем не менее кто-то же проник сюда, — заметил Гимли, также допущенный в Сокровищницу. — Осмелюсь даже предположить, что воришек было двое — орк и хоббит.

— Странное какое-то сочетание, — скептически уронил Бердин.

— Нет, это исключено! — категорично затряс бородой Торин. — Как бы они пробрались в запертую Сокровищницу, да ещё мимо стражи? Ладно бы кто-нибудь один, но сразу двое!

— Двое или несколько, но они тут однозначно побывали, — стоял на своём Леголас. — А сейчас, скорее всего, уже покинули Эребор. И, вероятно, сделали это до того, как мы прошли через Передние Ворота…

— Этого не может быть! — снова замотал головой Торин. — Передние Ворота у нас всегда закрыты, а стража в последние дни была удвоена. Они не могли пройти незамеченными!

— Не забывайте: эти лазутчики искушены в непонятной магии. Что если они были невидимыми? — не сдавал позиций Леголас. — Ну, или почти невидимыми…

— Невидимыми?! — ещё больше изумился Торин.

Судя по его вытаращенным глазам и перекошенному рту, он уже не верил ни единому слову Леголаса. И всё же его изумление не являлось поддельным — Торин откровенно изумлялся богатому, как ему казалось, воображению своего лесного союзника. Между тем он решил посмотреть, что ещё «придумают» эльфы в этой «игре в расследование», поэтому, не моргнув глазом, спросил:

— Как это вообще возможно?

— Не знаю, я не специалист в такой магии, — пожал плечами эльф. — Только замечу, что, когда ваши стражники открыли нам ворота, я увидел нечто необычное…

— Что же? — король заинтригованно посмотрел на него.

— Странный, едва заметный дымок, шустро выплывший из ворот у самой земли.

— И что в этом странного? Может, это был дым от масляных ламп, — предположил Бердин.

— Может, и от ламп, — кивнул Леголас. — Только он почему-то не растрепался от ветра в разные стороны, а поплыл ему навстречу, после чего пропал в тени скал…

— Значит, мне не показалось! — вдруг уронил Сэл-Мулад. — Я тоже видел этот дымок, но решил, что это пыль или же мне просто мерещится…

В Сокровищнице воцарилась гробовая тишина. Некоторое время гномы оторопело переглядывались, осмысливая всё услышанное. Те, кто были уверены в виновности Глоина и агларондцев, обменивались понимающими ухмылками и ждали, когда наконец Торин поднимет на смех все эти «эльфийские бредни». Однако вместо властителя Горы слово неожиданно взял совсем другой гном. Его звали Ва́ин, и он отвечал за пищевой склад королевства.

— Гм… Несмотря на все эти невероятные выкладки, я почему-то склонен верить Леголасу и его спутникам, — сказал он, поглаживая свою длинную седую бороду.

Эреборцы дружно повернулись к нему, а удивлённый Торин и вовсе не удержался от вопроса:

— Чем же они тебя убедили?

— Меня скорее убедили не они, а третья странность, которую я наблюдаю в Эреборе уже целую неделю, но о которой пока никто почему-то не высказался…

— И что же это? — нетерпеливо поинтересовался старейшина Батли.

— Еда стала пропадать в кладовых, — посмотрел на него Ваин. — В небольших количествах, но я заметил.

— Наверное, у тебя там опять мыши завелись! — съязвил колкий на язык Руни.

— Нет, — помотал головой начальник склада, — мышиный «почерк» я легко узнаю. Здесь что-то другое…

— Подтверждаю! — вдруг поддержал его Главный королевский повар и даже поднял вверх руку для убедительности. — У нас на кухне тоже в последнее время таинственным образом пропало несколько блюд. Мои помощники клянутся, что не брали, да и не водилось за ними такого раньше, а никто посторонний на кухню не заходил.

— И меня обо… обокрали!.. — раздался тут чей-то невнятный возглас.

Собравшиеся обернулись на звук и увидели очень худого гнома, стоявшего позади всех у входа в Сокровищницу. Его пунцовый нос недвусмысленно сообщал о пагубном пристрастии своего обладателя к чрезмерным возлияниям.

— Меня тоже обокрали! — заплетающимся языком повторил он. — Целую бутыль вина умыкнули сегодня ночью! Вот! — многозначительно развёл он руками и зачем-то вывернул пустые карманы своей куртки, накинутой поверх кольчуги.

— Знаем мы, куда делась твоя бутыль, — скривился Торин. — Туда же, куда и всегда, так что лучше помолчи! А вот почему Вы так долго скрывали от всех недостачу провианта? — упёр он тяжёлый взгляд в Ваина и Главного королевского повара, носившего имя Сту́ри.

— Хотели сами разобраться, — виновато потупился последний. — Думали, что это кто-то из своих безобразничает.

— Свои бы не стали воровать еду, — веско заметил старейшина Кипли. — Для своих еды всегда в достатке.

— Значит, к нам и вправду пробрались незримые чужаки!.. — выдохнул Двалин. — И, вероятно, сделали это дней восемь-десять назад, когда к нам заезжали торговые обозы из Железных Холмов и Эсгарота.

— А ведь верно! — задумчиво уронил Бердин, переглянувшись с Торином. — Жаль, они уже уехали обратно — хотелось бы пообщаться с этими купцами…

— Да, — согласился тот, — очень хотелось бы!

Полученная информация, конечно, меняла весь расклад их соображений. И вдобавок подтверждалась тем фактом, что Стури ещё с младых ногтей находился в натянутых отношениях с Гимли. Уж он-то точно не стал бы выгораживать своего недруга. Плюс к этому нападение дверного монстра на Глоина, которое не закончилось его смертью только благодаря вмешательству стражей Сокровищницы. Всё это в значительной мере снимало подозрения с агларондцев и косвенным образом свидетельствовало в пользу Леголаса.

Однако последнему этого показалось мало, и он решил окончательно добить эреборцев кое-чем более весомым, чем просто слова. Снисходительно оглядев окружающую толпу гномов, он таинственно усмехнулся и подозвал к себе одного из эльфов. Точнее — эльфийку. Будучи единственной женщиной в его отряде, она внешне мало чем отличалась от остальных своих спутников: высокая, невероятно красивая, пепельные волосы забраны сзади в длинный хвост. Так же, как и её товарищи, носила лёгкие кожаные доспехи и лук за плечами. Ну, разве что была пониже ростом да несколько стройней мужчин. Леголас что-то коротко ей шепнул на ухо, девушка кивнула и подала ему небольшой узкий флакон с какой-то бледно-зелёной жидкостью.

— Прошу внимания! — сказал тогда Леголас и поднял вверх ладонь с пузырьком. — У меня в руках снадобье из бро́тника — редкого кустарника, растущего только в моём лесу. Это растение не выделяется ничем примечательным, кроме одного — его сок способен усиливать любые запахи. Особенно хорошо это наблюдается в замкнутых помещениях. На улице же, где есть интенсивное движение воздуха, такой эффект бротника проявляет себя куда как слабее. Наши следопыты изредка пользуются им, и сейчас я продемонстрирую его возможности. Но сперва я хочу, чтобы вы понюхали его, дабы не подумали, что я вожу вас за нос…

Леголас открыл флакон и протянул его Торину. Тот с опаской понюхал горлышко, а потом удивлённо посмотрел на эльфа.

— Ничем не пахнет!

— Верно, — кивнул Леголас и протянул флакон Бердину. — Теперь ты, уважаемый гном.

Тот также понюхал бутылёк, а затем подтвердил сказанное Торином.

После него Леголас дал по очереди понюхать сок Гимли, Глоину, Двалину и остальным старейшинам Эребора, чтобы и они убедились в отсутствии у этой жидкости какого-либо аромата. А закончил он эти манипуляции тем, что быстро прошёлся по сокровищнице и разбрызгал в разные стороны несколько капель сока бротника. Тотчас воздух помещения буквально преобразился. Если до этого он был чуть затхлый, сырой и немного прогорклый от горевшего в жаровнях масла, то теперь к нему примешались насыщенные запахи металла, камня, пота, перегара, эльфийских благоуханий и множество других. Но особенно сильно выделялись среди них два: какой-то терпковато-пряный, совершенно незнакомый гномам, и тошнотворно-гнилостный, характерный для орочьих жилищ…

— И вправду, пахнет орками! — выпучил глаза Бердин и переглянулся с не менее изумлённым королём.

— Невообразимо!.. — только и уронил тот.

Потом окинул всё честно́е собрание ошеломлённым взглядом и со смущённым видом повернулся к эльфам.

— Прошу простить нас за выказанное вам недоверие, — сказал он, слегка поклонившись им. — Теперь, когда открылись новые обстоятельства, ваша версия случившегося выглядит вполне обоснованной. Пожалуй, лишь невидимость воров и даёт разумное объяснение всем загадкам, сопутствующим этому делу. Сразу становится ясно, как они смогли проникнуть сюда и как потом смогли уйти, унеся с собой и Аркенстон. А посему, сдаётся мне, и двери они заколдовали не по злой прихоти, а чтобы отвлечь наше внимание на выходе и таким образом освободить для себя проход в катакомбы. Мы можем долго гадать, кем являются эти негодяи, откуда они прибыли и зачем выкрали Аркенстон — всё это сейчас не важно. Самое главное на данный момент, что они были скрыты чарами невидимости. И, если я ничего не путаю, именно такими чарами обладал один небезызвестный предмет, из-за которого наш мир уже не раз оказывался у смертельной черты. И имя этому предмету…

— Кольцо Всевластья! Кольцо Саурона! — договорил за него Гимли глухим голосом. — Многие из нас слышали, и даже видели, как это Кольцо делало Хранителей незримыми.

— Но оно уничтожено! — заявил Глоин, баюкая раненую руку. — Все остальные Кольца, подчинённые ему, либо сгинули ещё раньше, либо сразу следом за ним. А три Великих эльфийских уплыли за Море вместе с их Носителями…

— Верно. Однако в Средиземье остались ещё Малые Кольца, — возразил Леголас. — Кто знает, в чьих они сейчас руках.

— И если наши догадки верны, то одно из таких Колец вполне могло оказаться в распоряжении каких-то весьма просвещённых злоумышленников… — сказал Торин.

— Двух злоумышленников, — уточнил Гимли.

— О количестве грабителей мы не сообщали, мой друг, — мягко поправил его Леголас. — Речь шла о наличии здесь запахов, чуждых нам с вами.

— Значит, ворюг могло быть и больше! — подытожил Дори.

— Сколько бы их ни было — вопрос не в этом, — отмахнулся от него Гимли. — В любом случае непонятно, как бы они могли использовать Кольцо все разом? Для этого у них должно было быть гораздо больше волшебных колец — чтобы всем хватило. К тому же я что-то не слышал раньше, чтобы тот же Фродо, надев Кольцо, превращался в чёрный дымок…

— Гимли прав, — нахмурился Торин. — Мы как-то упустили это из виду. Если предположить, что у негодяев есть Малое Кольцо, пусть и обладающее своими особенностями, то, действительно, как оно могло делать невидимыми сразу, скажем, двоих? А если воришек и вправду было несколько? Даже Великие Кольца не смогли бы скрыть их всех одновременно. А предполагать, будто у злодеев находилось не одно такое Кольцо, и вовсе нелепо.

— Назгулов, носителей Великих человеческих Колец, было девятеро, и тем не менее все они одновременно находились в подчинении у Саурона… — многозначительно обронил Бофур.

— Хочешь сказать, в Средиземье снова появился кто-то достаточно ловкий, чтобы подчинить себе уже и владельцев Малых Колец? — очень серьёзно посмотрел на него Бифур.

— Это маловероятно, — покачал головой Леголас, не дав Бофуру ответить. — Кольцо Саурона было связано со всеми Великими Кольцами, кроме Трёх эльфийских, которых Тёмный Властелин не касался. Малые Кольца же, насколько я знаю, никто не пытался подчинить при их изготовлении. А потому, скорее всего, мы сейчас имеем дело с совершенно иной магической вещью либо просто с весьма сильными чарами.

— Или же и вовсе с чем-то необъяснимым пока, — заметил Сэл-Мулад.

— Так давайте разбираться! — воскликнул Двалин. — Пока мы тут чешем языками, эти лихоимцы наверняка уже улепётывают во весь дух с нашим Камнем!

— Если они не умеют летать, то далеко уйти ещё не успели, — сказал Леголас. — Мы всё ещё можем нагнать их.

— А вы и дальше намерены помогать нам в этом деле? — испытующе посмотрел на него Торин.

— Боюсь, теперь это наше общее дело, — вздохнул Леголас. — Необычность всего произошедшего здесь не позволяет нам оставаться в стороне. Нерешительность и медлительность может дорого всем нам стоить — уж эти уроки прошлого мы хорошо усвоили.

— Что ж, отрадно это слышать, — с удовлетворением молвил Торин. — Тогда не будем больше терять время и поспешим наружу!

И, поддерживаемый с двух сторон телохранителями, он первым покинул сокровищницу.

Эльфы выскочили следом, а после потянулись уже все остальные. И пока они шли к Передним Воротам, Леголас ещё трижды использовал сок бротника, чтобы окончательно убедить гномов в действительной эффективности этого средства. Надо заметить, чудо-снадобье его не подвело и, помимо усиления привычных эреборцам запахов, также неизменно вскрывало в коридорах остаточные орочий и хоббитский запахи. Причём два последних наиболее сильно проявились уже в непосредственной близости от ворот, где воры, похоже, довольно долго ждали, пока их откроют.

Однако когда исследователи во главе с Торином очутились на улице, ничего особенного они там не увидели. Исключение составила лишь пара здоровенных воронов, сидевших на камнях неподалёку от главного входа в Эребор. Но таких птиц в окрестностях Одинокой Горы водилось немало, поэтому большого интереса у поисковиков они не вызвали.

— М-да… И как мы будем искать злодеев, если они невидимы?.. — угрюмо проронил кто-то из эреборцев.

— Старым проверенным способом, — не оборачиваясь, ответил Леголас и знаком подозвал к себе очаровательную деву из своего отряда. — Позвольте представить, — указал он на неё. — Кэрриэ́ль, самая зоркая из следопытов моего народа! Пожалуй, не существует в мире беглецов, которых она не смогла бы выследить.

Женщина-следопыт! Не ожидавшие такого поворота, гномы с новым интересом взглянули на эльфийку. А та, весьма довольная произведённым эффектом, лучезарно и весело им улыбнулась, продемонстрировав превосходные жемчужно-белые зубы.

— Итак, наша первостепенная задача — определить, сколько всего воров и куда они могли пойти, — продолжал Леголас, возвращая Кэрриэль флакон с соком бротника. — Предполагаемых направлений много, поэтому нам придётся рассредоточиться. Но перед тем не лишним будет обратиться к земной тверди…

Не успел он договорить, как один из эльфов пал на колени, приник ухом к земле, но через минуту поднялся и отрицательно качнул головой.

— Недра молчат, — сообщил он. — Слышно лишь, как жизнь кипит в Горе, но на равнине словно бы всё вымерло. Похитители либо затаились где-то в окрестностях Эребора, либо и вправду улетели отсюда по воздуху.

Гномы встревоженно переглянулись, однако Леголас решительно тряхнул головой.

— И в том и в другом я сомневаюсь, — молвил он. — Полагаю, это магические чары искусно скрадывают их шаги. К сожаленью, бротник здесь уже почти бесполезен, так что нам теперь придётся полагаться в основном на свои охотничьи навыки. Приступим же к поискам!

Подчиняясь его приказу, эльфы рассыпались в разные стороны и принялись внимательно осматривать землю и близлежащие камни. С каждой минутой они всё дальше и дальше отходили от ворот Эребора, пока вдруг не послышался голос Кэрриэль:

— Кажется, что-то нашла!..

В этот момент девушка двигалась в западном направлении вдоль горы и уже почти достигла Келдуина, вытекавшего из-под главных ворот Эребора через зарешёченный жёлоб.

— Есть очень слабый след, и он заканчивается здесь, у воды, — ткнула рукой вниз Кэрриэль.

Окружившие её гномы посмотрели туда, но ничего особенного на земле разглядеть не смогли. А вот эльфы как-то разом оживились.

— Должно быть, воры перешли на ту сторону, — предположил Леголас. — Нужно осмотреть там всё.

Кэрриэль снова кивнула. Легко прыгая по валунам на мелководье, она быстро переправилась на более крутой западный берег, где начала скрупулёзно исследовать его ярд[4] за ярдом.

— Хм, а здесь уже явные следы! — крикнула она и, когда остальные эльфы, а также Гимли и некоторые другие гномы перебрались через реку тем же способом, указала на влажные отпечатки крошечных, словно детских, ног на камнях. — Ведут на юг и принадлежат одному существу. Хорошо, сегодня облачно, и следы не успели высохнуть, — улыбнулась она.

— Не похоже на орочьи следы, — критически осмотрев отпечатки, заметил Двалин. — Разве что орчонка.

— А вот это сомнительно — все орки обычно носят обувь, а эти следы от голых ступней, — возразил ему Гимли. — Я бы сказал, что это следы ребёнка или, скорее, хоббита…

— К чему попусту гадать, если мы можем разом всё прояснить? — молвил Леголас и кивнул Кэрриэль.

Та капнула на обнаруженные следы сок бротника, и все тут же почувствовали знакомый хоббитско-орочий запах, идущий от них. Правда, слабый ветерок быстро рассеял его, но это уже не играло особой роли.

— Что и следовало доказать, — произнёс Леголас и обернулся к Торину. — Эти следы однозначно принадлежат вашему вору.

— Вору? Ты хочешь сказать, здесь действовал только один лазутчик?! — необычайно удивился Торин.

— Всё указывает на это, — задумчиво уронил Леголас и цепким взором оглядел берег. — Однако не мешало бы в этом дополнительно убедиться. Нужно посмотреть дальше — вдруг найдутся ещё какие-нибудь следы.

Эльфы принялись дружно рыскать возле реки на участке протяжённостью до сотни ярдов, но больше ничего приметного не нашли.

— Теперь версия с Малым Кольцом уже не кажется такой невероятной, — проговорил Леголас, когда все снова собрались вместе.

— Пожалуй, — согласился король с досадой.

— Но что это тогда за существо? — недоумённо наморщил лоб Гимли. — Как оно может одновременно пахнуть и хоббитом, и орком?

Однако никто из собравшихся не знал ответа на этот вопрос.

— Может, это какое-то совершенно неизвестное нам создание, — высказал догадку Нори.

— Или полуорк-полухоббит, — предположил Дори.

— Я о таких и не слышал никогда, — хмыкнул Гимли и с омерзением поморщился. — Каким же нужно быть неразборчивым, чтобы вступить в связь с орком! Тьфу!

— Ну, след у нас есть, направление пока очевидно, а значит, нужно пускаться в погоню, — заметил Леголас. — Хорошо бы ещё люди из Дейла помогли нам — вышли с собаками навстречу вору. Тогда наши шансы изловить его значительно возросли бы. А там уже можно было бы разбираться: орк он, хоббит или же кто-то ещё.

— А ведь ты дело говоришь, сосед, — встрепенулся Торин Камнешлем и, повернувшись к паре воронов, беззаботно чистивших перья на берегу, вдруг призывно свистнул.

Птицы прекратили своё занятие и внимательно посмотрели на него, поблёскивая чёрными бусинками глаз. Торин шагнул к ним поближе и зачем-то кивнул головой.

— Приветствую вас, друзья, — молвил он, обращаясь к во́ронам. — Скажите, не видели вы здесь кого-нибудь этим утром?

Птицы, словно совещаясь, пару раз хрипло каркнули, и одна из них, имевшая весьма необычный белый клюв, скакнула навстречу владыке Горы.

— Мы видели эльфов, что стоят сейчас позади тебя, — коротко и вполне понятно ответила она.

Торин быстро оглянулся на Леголаса и его спутников, а затем мотнул головой.

— Это наши гости, — сказал он. — Меня же интересуют какие-нибудь иные существа…

— Крроме вас, больше никого здесь не было, — проговорил ворон.

— Тогда, может, вы заметили нечто необычное в округе? — продолжал допытываться Торин.

— Нет, ничто более не прривлекло нашего внимания, — немного подумав, изрёк ворон.

— Ну, раз так, то мне нужно, чтобы кто-то из вас прямо сейчас слетал в Дейл. У нас беда: украден Аркенстон Трейна. Вор с запахом орка движется на юг и скрывается под чарами невидимости. Мы намерены преследовать его. Сообщите об этом королю Бэрду. Пусть он окажет мне дружескую услугу — отправит нам навстречу как можно больше охотников и следопытов с собаками. Необходимо спугнуть вора и перекрыть ему все возможные пути для бегства. Хотелось бы взять его живым, однако будем рады и мёртвому…

— Мы поняли тебя, карроль, и я лично отпрравлюсь туда, — проскрежетала птица. — С вами же оставлю своего бррата — он поможет вам с поисками ворра.

Торин благодарно склонил голову, и птицы сразу же взмыли в небо — одна устремилась в южном направлении, а вторая начала носиться над головами поисковиков, оглашая воздух громкими криками. Как оказалось, кричала она не просто так — очень скоро отовсюду поналетело множество других воронов, которые покаркали-покаркали да и упорхнули в разные стороны. Тем не менее при виде их все гномы как-то сразу приободрились и заметно повеселели.

— Эти во́роны очень древней и разумной породы, — пояснил эльфам Торин. — Наш род давно дружит с ними. Полагаю, вы уже слышали об этом.

— Слышали, — кивнул Леголас.

— Думаю, теперь, когда у нас есть глаза наверху, вору будет намного труднее от нас скрыться, — продолжал Торин.

Однако Леголас не разделил его энтузиазма.

— Ну, до сих пор у паршивца весьма неплохо получалось скрываться и от гномьих, и от птичьих глаз… — веско сказал он. — Даже наш взор не прозревает его. А потому и говорить об успехе преждевременно.

Король Эребора бросил на него хмурый взгляд.

— Твоя правда… — нехотя признал он. — Не стоит нам расслабляться в самом начале пути, — и, оглядев всех собравшихся, вдруг стукнул посохом о землю. — Не будем же медлить, друзья, — в погоню! Не позволим злодею унести Сердце Горы!

— В погоню! — заорали гномы, потрясая оружием.

Но тут Торин внезапно пошатнулся, его глаза закатились, и он начал грузно оседать на землю. К счастью, телохранители успели его подхватить, а подоспевший Леголас констатировал у короля обморок. Впрочем, подгорного властителя быстро привели в чувство с помощью холодной речной воды, а затем заботливо усадили на валун неподалёку.

— Прошу прощения… — хрипло проронил Торин. — Это всё последствия покушения… Эх, чувствую, придётся вам преследовать вора без меня. Плох я ещё, боюсь, стану обузой для вас…

— Тебе нужно беречь здоровье, владыка, — сказал ему Двалин. — Оставайся в Эреборе и ни о чём не тревожься — мы сами схватим невидимку и приволочём его на твой суд.

Все прочие были такого же мнения, и Торин в итоге принял решение вернуться домой и уже там дожидаться результатов погони. Но уходил он туда не один. После короткого обсуждения к нему присоединилось большинство старейшин и местных начальников, а также Глоин, ещё не оклемавшийся от ранения, и Бердин, без которого королевство тоже не могло обойтись. А вот Двалин, Нори, Бофур и ещё полсотни присутствовавших здесь эреборцев намеревались преследовать вора до победного конца.

Не остались в стороне и Гимли с Бифуром и Дори.

— Государь, позволь и нам поучаствовать в этой погоне! — горячо попросил Гимли Торина. — Аркенстон дорог каждому потомку Дьюрина, и я считаю своим долгом преследовать вора, пока Камень не будет возвращён в Эребор.

— Если это не ляжет бременем на тебя, то я рад принять помощь от благородного собрата и овеянного славой Героя Войны, — с признательностью сказал Торин.

Они обменялись пристальными взглядами и с достоинством поклонились друг другу.

— Кроме того, я бы хотел, чтобы именно ты возглавил эту погоню, — добавил правитель Одинокой Горы. — Из всех находящихся здесь лишь ты один практически равен мне по своему статусу, а с учётом былых заслуг ты, пожалуй, и вовсе сейчас самый видный гном в стане Длиннобородых. В этом предприятии моим парням нужна крепкая рука и твёрдое слово признанного авторитета.

— Я с честью приму эту ношу, — снова поклонился Гимли.

На этом церемония передачи руководства закончилась, и отряд, образовав два широких полукольца, двинулся на юг. Впереди шли, пытаясь обнаружить след беглеца, эльфы, за ними — гномы. И если первые ступали с настороженным спокойствием, то замыкающие нервно оглядывались по сторонам и периодически рыхлили почву вокруг себя остриями своих мечей, топоров и копий. Сверху их ещё подстраховывали вороны, но проку от них пока никакого не было.

К сожаленью, за всеми предварительными разбирательствами, потребовавшими некоторого времени, вор получил небольшую фору и, по логике, должен был уже уйти от Эребора на значительное расстояние. Во всяком случае, именно так рассуждали его преследователи. Конечно, будь он зримым, поймать его не составило бы труда даже при солидном отставании. Но вся сложность поисков как раз и заключалась в том, что негодяй находился под покровом невидимости и вдобавок почти не оставил после себя следов. Мокрые отпечатки его ног обнаружились лишь возле Горы, так что эльфам в дальнейшем приходилось полагаться исключительно на косвенные ориентиры — примятую траву, сдвинутые с места камешки или обронённые на землю волоски. То есть отряд фактически двигался наугад по весьма сомнительным, по мнению гномов, признакам. Увы, но в сложившихся обстоятельствах ничего другого не оставалось. Искать невидимого вора — это задачка ещё та. Сравнить её можно разве что с ловлей ветра голыми руками. Потому неудивительно, что путники продвигались крайне медленно и за первый час погони прошли всего-навсего чуть больше мили, так и не нагнав дерзкого воришку.

Ситуация немного изменилась к середине второго часа. Именно тогда спереди донёсся лай собак, и поисковики разглядели вдалеке бегущую им навстречу толпу вооружённых людей со сворой охотничьих псов. А через некоторое время стало ясно, что это и вправду явились охотники во главе с Главным егерем Дейла. Белоклювый ворон не подвёл.

После тёплой встречи Гимли быстро ввёл людей в курс дела, на что Главный егерь, которого звали Барк, потрясённо обронил:

— Сколько живу, а ни с чем подобным ни разу не сталкивался!

— Да лучше уж и вовсе не сталкиваться никогда… — мрачно заметил Гимли.

— И этот ваш невидимка побежал от Эребора к Дейлу? — уточнил Барк.

— Да, — кивнул Леголас. — Поначалу так и было. Точнее говоря, он двинулся вдоль реки на юг, но куда конкретно — мы не знаем. А с недавних пор нам никак не удаётся найти его новых следов.

— Хм, значит, либо он залез в реку, либо, заметив нас, сменил направление, — задумчиво теребя длинный ус, проговорил человек.

— Согласен, — снова кивнул Леголас. — И поэтому мы уже расширили зону поисков, но пока безрезультатно.

— А я не согласен! — влез в их разговор Двалин. — Воды Келдуина в его верховье холодны как лёд. Даже гном не может находиться в них больше минуты. Если учесть, что мы тут торчим уже довольно долго и за это время ничего необычного не заметили, вор однозначно в реку не лез. Нужно искать на равнине.

— Может, ты и прав, мастер гном, — посмотрел на него Барк, — а, может, и нет. Пусть это решат наши собаки…

Сказав так, он приказал своим охотникам рассредоточиться вдоль реки, и очень скоро они обнаружили на камнях неприметные для глаза следы похитителя Аркенстона. Как и предполагал Двалин, они вели прочь от Келдуина, а точнее — на запад.

Преисполнившись энтузиазма, объединённый отряд устремился в новом направлении, только теперь погоню возглавляли не эльфы, а люди с собаками.

— Вор совсем близко! — вещал по пути Главный егерь. — Если спустить гончих с привязи, они живо схватят его!

Гимли одобрил эту идею, и три десятка псов, заливаясь лаем, рванули вперёд. Однако не успели они пробежать и пары сотен ярдов, как их поведение резко изменилось. Смешно загребая лапами, они внезапно остановились, а затем, как по команде, бросились врассыпную. В один миг от их охотничьего азарта ничего не осталось, и животные, оглашая воздух жалобным визгом, принялись бестолково носиться по равнине. Уж егеря кричали им, свистели, но псы точно потеряли разум и делали что угодно и шли куда угодно, но только не туда, куда нужно. Более того, некоторые из них вернулись обратно к своим хозяевам и стали жаться к их ногам, будто их что-то до жути напугало…

— Ничего не понимаю! — растерянно бормотал Барк, глядя на это. — Собаки словно сошли с ума!

Гимли и Леголас переглянулись.

— Ведут себя прямо как наши кони у врат Эребора… — задумчиво промолвил эльф.

— Может, они все почуяли магию, которую использует вор? — предположил гном. — И она им совсем не по нраву?

— Ничего не могу сказать про коней принца, — пожал плечами усач, — но наши псы ещё никогда так себя не вели… Какой позор!

Как бы то ни было, а возникшую проблему требовалось решать, и решать незамедлительно. Только куда там! Разбежавшиеся собаки совершенно перестали слушаться людей, и понадобилось около получаса, чтобы их изловить. Однако не бывает худа без добра. Пока егеря гонялись за своими псами, их товарищи потратили выдавшееся время с большей пользой: эльфы — чтобы заново найти оставленные ловким беглецом скудные следы, а гномы — чтобы немного отдохнуть.

Когда же отряд возобновил путь, выяснилось, что дрожащие от непонятного испуга псы совсем не горят желанием продолжать погоню, и людям пришлось едва ли не тащить их силком. В итоге преследователи ползли как черепахи, и Гимли уже всерьёз подумывал о том, чтобы отказаться от услуг егерей. Но Леголас, светлая голова, отговорил его. Вместо этого он предложил немного сменить тактику. Раз теперь поисками следов снова занимались эльфы, он посоветовал расположить людей и гномов двумя широкими цепями сзади. Таким образом он хотел создать для вора устрашающий заслон, который помешал бы ему незаметно повернуть назад в непосредственной близости от отряда. А так как сверху продолжали барражировать ещё и во́роны, то это почти гарантировало, что невидимка будет бежать только вперёд. Если учесть, что прямо по курсу лежали обширные болота, замысел Леголаса становился понятен каждому.

И эльф в своих ожиданиях не ошибся. Похититель Аркенстона больше не пытался резко менять направление пути. Непрестанно петляя, словно заяц, он по-прежнему двигался на запад. Свежесть его следов указывала на то, что он был сравнительно недалеко, но вычислить и догнать его пока не удавалось. Хуже того, через час стало очевидно, что он вдобавок начал постепенно отрываться от своих многочисленных преследователей. Как он при этом умудрялся не поднимать пыль во время движения, так и осталось для всех загадкой.

А спустя ещё два часа отряд неожиданно покинули во́роны. Убедившись в своей бесполезности, они сделали над поисковиками прощальный круг и умчались к Эребору. Гномы проводили их тоскливыми взорами, вздохнули и… продолжили путь. Сейчас они радовались, что из всех их союзников и друзей хотя бы эльфы всё ещё оставались, что называется, в строю. А ведь поначалу, когда лесные воители предложили Торину свою помощь, эреборцы с изрядным скепсисом отнеслись к ним. Как теперь выяснилось — напрасно.

И тем не менее даже при участии многоопытных эльфов схватить незримого беглеца до темноты не получилось. Зато в сумерках ватажники достигли топей, на которые они возлагали столько надежд. Увы, прижать вора к ним не вышло. Здесь его следы терялись, и эльфам понадобилось много времени, прежде чем они смогли их по новой обнаружить. И отличилась в этом опять Кэрриэль. Она первая высмотрела среди чахлой травы неприметные хлебные крошки, что красноречивее любых слов говорило о наличии у вёрткого колдунишки съестных припасов.

— Поди, из наших же кладовых и позаимствовал, прохвост! — заметил Нори.

— Да уж, он парень не промах, — хмуро кивнул Бофур.

— Зато мы однозначно сдурковали… — бросил Дори, уныло прислушиваясь к бурчанию своего пустого желудка.

Он явно намекал на то, что отправляясь утром в этот сумбурный поход, никто не думал о том, что он может затянуться. Кипя праведным гневом и опьянённые боевым задором, все рассчитывали быстренько разобраться с таинственной тварью, а затем мирно разойтись по домам. А тут вон оно как всё повернулось. И сейчас из-за этой поспешности поисковики вынуждены были уже многие часы идти без пищи и воды, без дорожных светильников и прочего снаряжения, способного пригодиться в столь щекотливом деле.

Конечно, подобные мелочи мало волновали гномов, славившихся своей выносливостью ничуть не меньше, чем своим упрямством. Не волновали они и эльфов с егерями, привычных к длительным переходам по лесам и равнинам. Поэтому они наломали большое количество тростника, в изобилии росшего на берегу болота, соорудили из него факелы и продолжили путь уже при свете. Сейчас все были полны решимости преследовать вора хоть всю ночь, надеясь, что рано или поздно тот не выдержит взятого темпа и его обессиленную тушку можно будет брать голыми руками.

Смущало в этом лишь одно: от болота следы мелкого злоумышленника уходили теперь в юго-западном направлении.

— Наверное, хочет скрыться от нас в Сумеречье, — молвил Двалин, шагая вместе с Леголасом и Гимли чуть позади Кэрриэль. — И ведь так он достигнет его быстрее, чем двигаясь строго на запад.

— Боюсь, ты прав, дорогой сосед, — задумчиво ответил Леголас. — Но там находятся владения моего отца, и вору будет непросто затеряться в них.

— Он уже затерялся… — проворчал Гимли. — А если попадёт в лес, то наши поиски окажутся поисками иголки в стоге сена!

— Ты рано отчаиваешься, мой друг, — попытался ободрить его Леголас.

— Нет, принц, — покачал головой Двалин, — Гимли не так уж и ошибается. Нельзя допустить, чтобы невидимка проник в лес. Там мы будем ещё беспомощнее, чем даже здесь.

— Зато для меня и моих эльфов там дом родной, — сказал Леголас. — Дом любимый и охраняемый. Дом, в котором мы знаем наперечёт каждый куст и каждую травинку. А потому любого нарушителя наших границ там ждёт мало приятного.

Гномы ничего ему не ответили, и дальше отряд шёл уже практически без разговоров.

Увы, но темнота не способствовала ускорению погони. Эльфы, конечно, обладали ночным зрением, однако всё равно теперь тратили на поиски следов вора гораздо больше времени, чем днём. Поэтому неудивительно, что незримый беглец за ночь смог значительно оторваться от своих преследователей. Похоже, он тоже прекрасно ориентировался во мраке и использовал это с максимальной эффективностью.

С наступлением же утра путники приободрились, ускорились, но заметного улучшения ситуации это не принесло — похититель Аркенстона по-прежнему оставался для них недосягаем. Всё так же путая следы, он неумолимо приближался к эльфийскому лесу, занимавшему впереди уже весь горизонт. Понимая, что негодяй ускользает, гномы, эльфы и люди принимали все меры, чтобы сократить разрыв, и к концу дня это им в какой-то степени удалось. Тем не менее схватить наглеца до того, как он достиг северо-восточной окраины Сумеречья, они не успели. А когда сами оказались там, его следы, понятные одним лишь эльфам, уводили уже далеко в гущу леса, наполнив гномов отчаянием. Дурные предчувствия Гимли и Двалина начинали сбываться…

Взирая исподлобья на тёмные в сумерках деревья, Двалин стоял мрачный как туча. Ненавистная любому гному древесная чаща сейчас казалась ему непреодолимой преградой.

— Всё пропало! — шептал он, дёргая себя за бороду. — Мы снова утратили Аркенстон, наше величайшее Сокровище!

Прочие гномы тоже тяжко вздыхали и громко ругали обскакавшего их вора. Глядя на них, создавалось впечатление, что теперь им и жить незачем, — так дорожили они алмазом Трейна. И это в очередной раз вызвало у Леголаса недоумение. Конечно, Аркенстон был необычным камнем, но эльфы не считали его таким уж выдающимся — на своём долгом веку видали они алмазы и покрупнее, и позначительнее. Взять хотя бы те же легендарные Сильмариллы[5].

— Что в этом камне особенного, если вы из-за него с ума сходите? — тихонько спросил Леголас у Гимли, отведя его в сторону. — Сначала Торин Дубощит едва не устроил из-за него войну, а теперь и вы готовы перерыть всё Средиземье в его поисках.

— Он… исключительный, — скупо уронил Гимли и поджал губы, всем своим видом говоря, что продолжать эту тему он не намерен.

— И чем же? — Леголас, однако, его ответом совсем не удовлетворился.

— Он был самый огромный, какой только смогли добыть потомки Дьюрина… — выдавил Гимли, поняв, что так просто от этого допроса не отделается.

— И всё? — не унимался Леголас. — А может, ещё потому, что он самопроизвольно светился, как говорят очевидцы?..

— Может, и поэтому, — согласился Гимли, старательно не смотря другу в глаза.

Заподозрив, что его приятель не совсем откровенен, Леголас прищурился.

— Так-так, Гимли, а ну выкладывай всё начистоту, — потребовал он. — Я же вижу, ты что-то скрываешь. Никакие камни сами по себе обычно не светятся, так в чём здесь подвох?

Гимли упрямо засопел, но, не желая обижать лучшего друга, наконец тяжело вздохнул.

— Прошу, Леголас, не надо, — взмолился он, страдальчески подняв на эльфа глаза. — Это, пожалуй, величайшая тайна гномов во всём Средиземье, и я обещал хранить её до самой смерти!

— До своей или до моей, Гимли? — воскликнул Леголас. — Теперь я точно могу умереть от любопытства! Клянусь, я не выдам никому вашей тайны без твоего на то дозволения!..

Гимли опять вздохнул, внимательно огляделся по сторонам, а затем обречённо взмахнул рукой.

— Ладно, так и быть, скажу, — нехотя проговорил он. — Только подойди ближе…

Леголас наклонился к нему, и Гимли едва слышно зашептал ему на ухо:

— Аркенстон ценен не только своими размерами и чистотой. Он обладает невиданной и непонятной нам животворной силой: в зоне своего магического воздействия он способен умножать любые металлы и минералы! Стоит его поместить вблизи какой-нибудь шахты — и все руды, все минеральные породы начинают восстанавливаться не по дням, а по часам… Не сразу мы узнали об этих его свойствах, но когда удостоверились в них, то сделали Аркенстон главнейшим достоянием рода Дьюрина. Вот в чём тайна этого алмаза, Леголас.

— Вот уж диво, так диво! — потрясённо выдохнул эльф. — Теперь ясно, почему ваши богатства не иссякают, а, напротив, множатся… Воистину, такое сокровище не купить ни за какие деньги!

— Ну, вижу, теперь ты вполне понимаешь нас, — довольно улыбнулся Гимли.

— Не только понимаю, но даю слово, что сделаю всё возможное, чтобы Камень вернулся вашему роду! — сверкнув глазами, пообещал Леголас.

[1] Длиннобородые — один из старейших гномьих кланов Средиземья, к которому относились гномы из рода Дьюрина, ныне населявшие, к примеру, Эребор, пещеры Агларонда и некоторые другие места.

[2] Палаты Торина — комплекс пещер в Синих Горах, где в прошлом нашли себе временное пристанище гномы, некогда изгнанные из Эребора драконом Смогом. Своё название эти подземелья получили по имени короля Торина Дубощита, под руководством которого они и были освоены. После гибели Смога и возвращения Эребора под власть гномов управлять Палатами Торина стали королевские наместники.

[3] Миля (сух.) — единица измерения расстояния, равная 1609 метрам или 1760 ярдам.

[4] Ярд — единица измерения расстояния; равен примерно 0,91 метра.

[5] Сильмариллы — светящиеся драгоценные камни, главное творение и сокровище Перворожденных эльфов. Изначально камней было три, но с веками два из них бесследно сгинули, а третий вознёсся на небо вместе с героем древности Эарендилом, став там одноимённой звездой. Именно светом этой звезды наполнила в своё время Галадриэль светоносный фиал, подаренный затем Фродо Бэггинсу.