Часть вторая.

Во тьме — взирая звёзды, облака,

Во свете — снова в поиски ударясь.

“Те, кто строил смертный мир — не подозревали,

Во что это может вытечь, либо так и было задумано”

Спустя десять лет после уничтожения Киринтара…

Как оказалось, огненно-рыжая сфера в небесах над Киринтаром — было ни что иное как, боевое применение властителей потока из леса неподалеку. Через одиннадцать дней после этого упреждающего удара — Этервуд полностью вторгся на Бездарай…

Говоря о географии и балансе сил в Шидэе, нельзя не упомянуть о принципе семи великих стран. Семь великих стран поддерживали баланс и мир во всем Шидэе, каждая из них, обладала особым могуществом, не позволявшим иной стране, полностью её уничтожить в одиночку, а военные союзы между ними, против кого-то третьего, никогда не заключались. И на то есть колоссальные причины. Три северных, и четыре южных. Они держат баланс, они его нарушают, они были основой, столбами мира, или мечами войны. Однако, сейчас всё меняется. Одни стали пеплом, другие теряют могущество, третьи одержимы своими проблемами. А Шидэй динамичен, и на месте пепла, вырастает новое растение, появляются новые великие державы. Но остановимся на основных колоннах. На старых странах. Семи, поддерживавших баланс.

Первая великая страна, по счету, разумеется, Бездарай. Бездарай был славен своей академией стального льва, и её основателем — Великим Мастером Гиливаром, чьи способности удивили мир неоднократно. Бездарай был открыт сравнительно поздно, но был быстро заселен, и столь же сильно развивался. Разумеется, он закономерно обрел могущество. На то были причины: Северный климат, сложность выживания, переселение зверолюдов, войны с ними, особые ресурсы Бездарая, и, собственная, небольшая община владеющих потоком.

Вторая, это бывший Нуртимидир. В прошлом, это была обширная страна эльфоподобных Шидэя, которые прибыли на север после людей. И, хотя, умельцы Нуртимидира не могли использовать вторую грань потока, разделенный, одушевленный поток Шидэя, они смогли создать синтез из первой и второй грани — Континентальный Поток. Его суть заключалась в управлении стихиями в чистом виде, то есть, им нужен был источник стихии, чтобы развить её силу, или направить в нужное русло. Результат превосходил ожидания, у многих жителей Нуртимидира, обнаружилась особая склонность управлять и развивать стихии, с помощью Континентального потока. Однако, самая великая их гордость, стала худшим проклятием для всей их страны. Именно с помощью континентального потока и был уничтожен Нуртимидир, а затем большая его часть была отделена стихией земли, и отправлена далеко на север, стихией воды. Сейчас Нуртимидир не существует, но существует Дайтария, его первый осколок, которая владеет последними открытиями Нуртимидира в области континентального потока — стихиязацией пространства, что позволило Дайтарийским эльфам создать завесу из потока, которая защищала их от рек демонов, и позволяла перемещаться внутри страны за мимолетные сроки.

Второй осколок Нуртимидира, это Солекор, в наследство от погибшей страны, эльфоподобным Солекора достались углубленные основы континентального потока, с помощью которых они могли оживлять своих духов защитников — деревья, камни, воды, огни, ветра — все это они могли оживить посредством слияния с желающими. И, разумеется, боевой континентальный поток. Большинство мастеров этого потока, ушли в тогда еще необразованную Дайтарию, поэтому вышло так, что в Солекоре ученикам этих мастеров, пришлось доучиваться самим. Достичь схожего уровня во владении континентальным потоком, как их мастера, они не смогли. Зато они смогли обучить его основам куда большее количество других фанатиков, поэтому, с точки зрения открытого столкновения, мощь континентального потока, была более на стороне Солекора.

Третья великая держава, это Этервуд, известная городом-щитом, Даран-Туем. Славная своей академией властителей потока, обширными резервами, мудрыми правителями, и армиями, которым частенько давались обозначения металлов, а так же орденом исполнителей. Этервуд очень давно приглядывался к соседям, ему был на руку развал Нуртимидира, ему были на руку жадные, почти не вылезающие из глубочайших рудников и подземных городов — Дракозарские рудокопы, чьи границы и прилегающие территории, Этервуд любезно согласился охранять. Ныне Этервуд ослаб, войны с Клорганией, которые оставляли шрамы. Затем с Бездараем, который, казалось, уже пал. Теперь Этервуд находится в неустойчивом положении, стоит ему оступиться, и хищный южный враг, вновь будет стоять у стен столицы.

Четвертой великой страной стала Клоргания. Южный сосед Этервуда, единственная страна южного Шидэя, которая имела сухопутную границу с Северным Шидэем. Это была пограничная страна во всех смыслах, через неё пролегали важнейшие безопасные торговые пути, через неё отправлялись на войну друг с другом малые страны, через неё дышал юг. Клоргания известна Асилармиром, городом сотен цветов, гигантскими человеческими ресурсами, песком без пустынь, и силой Держащих. Держащими, называли владеющих потоком, и им совершенно необязательно было быть властителями потока, или официально служить правителю Клоргании, но они были Обязаны защищать страну, даже если приходилось нападать, ведь каждый Держащий верил, что получил свою силу непосредственно от создателя Асилармира. Держащие часто совмещали воинскую службу с изучением даров владыки (потока), и поэтому были очень опасны. Держащие владели пустынным потоком, хотя пустынь, до их появления, в Клоргании не было.

Пятой, негласной великой страной, была, есть, и будет — неизведанная земля диких племен. Никто никогда не мог истребить их полностью, никто не смог захватить их землю, никто не смог одержать верх окончательно. О них известно немало, и только глупый поверит, что дикарь орк — это обязательно огромный зеленый воитель, кровожадный берсеркер юга, сулящий всем смерть от его ярости. Нет, существует очень много видов дикихх племён, которые имеют собственную политику, собственные договоры с прочими расами, населяющими их землю. Да, ведь на земле орков живут далеко не только они. Однако, описывать всех тех, кто там живет нет смысла, достаточно сказать, что в южной пустыне, а вся земля диких племен, описывается немногочисленными путешественниками именно как огромная пустыня, с небольшими степями, где выживают сильнейшие. Говорить о них не стоит, ибо дикари имеют особенность говорить о чуждых им расах, а это практически весь Шидэй, только когда чужаки вторгаются к ним. Ещё ни разу, никто, никогда, не видел объединенную армию дикарей, все конфликты с ними, можно назвать войной, с максимум, четвертью племён их земли. Просто эти четверти каждый раз варьируются, нападая то друг на друга, то на соседей, а иногда и на северный Шидэй (см. война Дайтарии и Диких племен).

Шестой столб мира, оплот мудрейших, держава, имя которой — тридцать шесть аспектов. Это случилось очень давно, ещё во времена единства использующих поток, когда владеющих им, можно было исчислять лишь парой сотен. Именно тогда, никто не берется сказать, когда именно, начались разногласия в великой общине. И две с небольшим сотни, рассредоточились по всему миру. Одни, желали учить потоку других, вторые преследовали их, с целью уничтожить, третьи остались, в надежде создать новую общину, четвертые ушли за беглецами, в желании примирить их, а ведь ещё были иные. В результате, случилось то, что почти все страны в мире, в той или иной мере, были обучены потоку, или хотя бы знали, что это такое. Хотя, разумеется, общая численность властителей потока, или людей, владеющих потоком на высоком уровне, все еще не превышает и пятнадцати сотен. Естественно, мы не берем в расчет младших учеников во всех академиях и школах мира, нелегальных использующих, а так же тех, кто владеет им в чисто неосознанном плане.

Тридцать шесть аспектов, это огромная династия потомков тех самых учителей, которые научили Южный Шидэй искусству потока. За столетия, и они, и их искусство изменилось, но мудрость осталась нетронутой. Тридцать шесть аспектов стали вершиной терпимости юга. Никто на юге не смел начать войну с ними, многие страны относились к ним с почтением, ибо помнили, что значит цифра тридцать шесть. Именно тридцать шесть мастеров прибыло на юг, и все тридцать шесть дожили до глубокой старости, окруженные уважением и верностью благодарных людей. Эти мастера основали культуру потока на юге, и хотя имена культуры различны, принцип тридцати шести остается всегда. Разумеется, их потомков было куда больше, но теперь, в последние лет двести, в состав тридцати шести входят лишь самые умелые, самые мудрые, и самые сильные мастера. Они избрали своим пристанище восточное побережье, где погода менялась по прихоти всевышних. Постоянные бури, проливные дожди и огромные волны — отпугивали любых людей от этого места. Однако, тридцать шесть мастеров заказали у погоды иные пристрастия, с помощью своей силы они усмиряли волны, направляли дождь в нужные места, и спорили с бурями. После чего возвели над поверхностью прилегающего моря дворец, где и проводили практически всё свое время, изучая и совершенствуя поток дальше, изредка интересуясь делами вне их мирка.

Бездарай всегда был зависим от Этервуда. Но при этом Этервуд никогда не посягал на независимость жителей Бездарая, однако вопреки каким— то своим причинам, Этервуд давно продумывал захват этого северного края. Бездарай находился на Северо-востоке Шидэя, это был огромный остров, если угодно небольшой материк. С собственной культурой и менталитетом. И как всегда, нашлись причины для войны.

Запуск огненной сферы не был случайностью, лишь продуманный ход — ибо Киринтар находился недалеко от западного побережья. И, по сути, являлся самым ближним городом — способным оказать сопротивление. На двенадцатый день после высадки, войска Этервуда уже захватили весь южный Бездарай. Всего за двенадцать дней. Однако северный Бездарай вызвал массу проблем— целых три года Этервуд вяз в бесконечных сражениях. Во множестве боев армия Бездарая одерживала ряд побед, полководцы Этервуда неоднократно докладывали — что на стороне армии Бездарая обнаружился человек с необычными способностями, который ведет за собой не только людей — но и зверолюдов. Этервудские армии никогда не воевали в условиях снега и вечной мерзлоты — приспособленные к климату и знающие местность — армии Бездарая же, отлично держались. Генералы Этервуда разрабатывали всё новые построения, вызванные особенностями климата, тактика за тактикой терпела крах, перед нулевой видимостью во время снежных буранов и бесконечной отваге защищающих свой дом. В декабре 1133 года, для экспансионистской армии Этервуда возникла угроза. В записках к королю Этервуда генерал Валердиний Измиров писал:

Довожу до сведения вашего величества, что расчёты наших тактиков, магов-учёных и всех высокоуважаемых господ — оказались в корне неверными, мы столкнулись с серьёзными трудностями… Климат, враждебность народа, и, конечно же, так называемые Зверолюды. Последняя проблема вызывает наибольшие сложности — их численность сложно определить, почти каждое сражение с ними для нас оканчивается огромными потерями, при этом их нельзя назвать просто угрозой.

После некоторых боев, стало очевидно, что они используют тактики молниеносных рейдов по нашим тылам, а в открытых боях разделяют наши силы. Кроме того, они не дают нам отдыха, зверолюды приходят ночью, забирают нашу еду, убивают лошадей, пропадают люди, а те, что не пропадают — умирают. Огромных усилий нам стоит противостоять этому врагу — вчера ночью они снова пришли в наш хорошо охраняемый лагерь, они появились буквально из-под земли, моему помощнику — Тисару одна из этих тварей откусила руку, бедняга теперь лежит без сознания, а когда придет в себя, явно не обрадуется. Сопротивление их растет день ото дня, я…я прошу его высочество прислать помощь магов, а так же летучие отряды следопытов, всех тех, кто умеет ориентироваться по следам на снегу, возможно с их помощью мы сумеем положить конец безнаказанным посягательствам на армию его величества, и закончить войну в короткие сроки. А до тех пор, пока наша армия не может войти дальше на территорию Бездарая, мы временно переходим к удержанию текущих позиций.

Мужчины и те немногие женщины, что здесь, ужасно потрёпаны, боевой дух невысок, акты недовольства проявляются чаще и чаще, но я гарантирую его величеству, что если помощь будет выслана — мы справимся с угрозой зверолюдов.

С уважением, Генерал второй экспансионистской армии Этервуда, Валердиний.

1 8 декабря 1133 года.

Но время шло, и на четвертый год войны силы Бездарая были на исходе. Люди взбунтовались и решили — уступить Этервуду. Зверолюды ушли вместе с безымянным лидером в неизвестном направлении.

За семь лет после войны, Этервуд наладил добычу ресурсов, треть мужчин, а так же отдельные женские бригады Бездарая подвергались воинской повинности и служили Этервуду.

Но перенесёмся в другой край — в Этервуд.

Этервуд. Довольная, большая страна, которой всегда везло с правителями.

Вернее, их наследством — неприступной столицей Даран-Туем… Армия всегда была снаряжена и готова к бою, в виду довольно не редких локальных конфликтов и вторжениями (см. Войны с Клорганией). Местное хозяйство, ориентированное на ресурсы и их переработку, было зависимо от соседей, но соседи — еще более зависели от этой связи, по крайне мере до последних лет, коими являлись: Солекор — страна подобия эльфов, фанатично веривших в силу единой природы. На самом деле, называть жителей Солекора эльфами — некорректно, там живут люди, предки которых, когда-то жили вместе с ними. Еще единые, эльфы поселились на Северном Шидэе через пять десятков лет после людей Этервуда, сразу после того как люди вырубили почти весь вечный лес Этервуда…(страна одноименна, что может вызвать некоторую путаницу). Люди Солекора имели странные привычки, но к ним вернемся позже. А так же Дракозар, частично гномья, частично людская автономия.

Наступил 1141 год, за последние десять лет Этервуд обзавелся новой территорией — западным Бездараем, где, собственно, и находились цели Этервуда. В глухом лесу на западе от Столицы Этервуда, Даран-Туя, в еще нетронутых топором людей местах, шел человек в капюшоне. Лишенные своего изначального цвета, белее снега волосы указывали на то, что это был исполнитель. Серо-серебристые глаза устало смотрели вперёд, легкой поступью исполнитель шел к небольшому дому — так внезапно образовавшемуся впереди, единственному, из которого шел дымок. Глухой лес, который не тронули люди, простирался несколько западнее Даран-Туя, точнее довольно далеко от столицы. Единственным крупным городом поблизости был Ветерган, который был изначально основан как крепость на западе страны. К западу от Этервуда располагались Дайтарийские темные эльфоподобные, (не такие уж и темные, однако, кого это интересует?) чьи земли с помощью контроля над стихиями, что примечательно, поддерживали порталы даже между собственными городами, по сути единственными во всем Шидэе. Даже эльфоподобные Солекора — далеко отстали от Дайтарии в этом плане. Дракозар, страна коренастых людей, вернее того его типа, что навечно сгинули в шахтах, а оттого посерели, являвшихся самыми богатыми в регионе от Дайтарии до Бездарая. Однако, они зависели от Этервуда, ввиду того, что большинство новых гномов устремилось вниз, ища все больше золота, (цена на которое падала с каждым новым месторождением, но разве гному это объяснишь?). А Этервуд в это время стерёг границы Дракозара, что не менее важно, в стране гномов были найдены остатки последних драконов, отсюда и название Драко — от драконов, и зар — слово заря. Стоит сказать, что гномами они назывались не из-за низкого роста, не потому, что они ими были. Нет. Дракозарцев прозвали так за то, что они стремились, подобно вымершей расе гномов, вниз, в подземелья и пещеры. Множество названий закрепилось за ними. Рудокопы, нижние, рабы подземелий, золотоманьяки. Но прижилось лишь немного, и самое распространенное — гномы.

Но, вернемся к основам.

Сентябрь 1141 года.

Странник подходил все ближе к миловидной, издалека, избушке, которая при ближайшем осмотре оказалась уродливой. Вокруг неё виднелись недостроенные остовы подобных же домиков, несколько палаток и потухшие костры. Палатки были изорваны ветром и чем-то острым, доски некоторых домов были испачканы потемневшей кровью. Само место было пропитано ужасным запахом бойни и испражнений, намазанных вокруг и перемешанных с плотью. Общая уродливость этого мелкого, вымершего поселения накатывала приступы тошноты даже у Шэда. Но не тот, кто строил все это, был в этом виноват, а тот, кто повесил головы людей вокруг на заборах и ветках. Тот, кто измалевал благородное дерево кровью и людскими внутренними органами. Следы крови, следы побоища и смрад преследовали любого, кто мог проходить здесь в радиусе сотен и сотен метров. Вокруг были разбросаны куски плоти, все еще воняющих и кровавых, следы вырванных внутренних органов, из еще не остывших тел. Свежих и не слишком свежие на вид кости, многие из них напоминали человеческие. Отвратительные букеты запахов раскинулись перед странником, всё указывало не просто на бойню…на каннибализм.

Его рука медленно тянулась к двери из старого, ветхого и местами гнилого дерева. Наконец странник постучал в дверь, так что от нее отвалилась ручка — в ответ послышалась лишь мёртвая тишина. Исполнителю ничего не оставалось, кроме как выбить ее. Яркий свет вырвался из ножен — серебряный, длинный и сияющий — он разорвал дверь в секунду. Мягкий свет проник в старый домик вместе с исполнителем, запах внутри так же был отвратен, но он явился сюда не для того, чтобы смотреть на это. Четыре стены и две комнаты. Исполнитель медленно пошел в одну из них, как оказалось, это была спальня, зайдя, он узрел только окровавленную постель и лежащий в ней обглоданный труп, в котором уже плотно обосновались паразиты. Противная трупная жидкость стекала вниз к полу, а рядом копошилась пара страшных крыс, кровавый след тянулся из одной комнаты в другую. Сероглаз прошел во вторую комнату — это была кухня, из которой пахло сырым мясом, но это был не тот запах мяса, который основа людей привыкла ощущать, это был запах человеческой плоти, запах смерти и чего-то тухлого и удивительно сладкого, короче, вонь была та еще. Кухня была больше спальни — на медленном огне у печи что-то тихо тлело. Исполнитель подошел поближе, это был человек, вернее то, что от него осталось. В углу виднелся какой-то силуэт, наклонившийся над второй, очевидно, тушой. Силуэт не обращал внимания, пока исполнитель со скрипом медленно шагал к нему, более того, он не мог — доносился звук чавканья, смешанный с выдиранием кусков мяса из мертвого тела.

— Именем Ордена Исполнителей и Государства Этервуд, ведьма…что ты натворила! — Прокричал зверским голосом исполнитель, ощущая весь ужас ситуации.

— Шэдов….что…ты здесь делаешь? — очевидно, ведьма узнала его, но не поворачивалась к исполнителю и, что-то жуя, она не обращала особого внимания на него.

— Здесь строилась деревня! Орден сослал сюда крестьян, чтобы построить им дома, дабы здесь они развернули фермы и будущие торговые пути, обосновали нормальные дороги и наладили производство. Мы выпустили тебя из тюрьмы лишь для того, чтобы ты, Глоя, охраняла их! Ты поклялась печатями нам, что ни под каким видом не нарушишь…ты клялась. На тебя была установлена печать, предостерегающая любое использование потока, направленного против людей!

— Исскушшееение… Шэдов… так вкусно…что мне пришлось думать, думать, думать и думать. И я сняла эту печать в конце концов — вгрызаясь в труп и путая слова, так, что от него ошметки летели, говорила ведьма. Волосы ее практически выпали, те, что остались, повествовали о том — что ведьма уже на половину не жива. Руки ведьмы стали длиннее, отросли когти нечеловеческие и ужасные. Длинной они достигали размера пальцев. Голос ее был похож на ужасную пародию некогда женского. Он стал черствым, низким и грубым, мёртвым и определенно больше не принадлежал своей хозяйке…

— Глоя…— беспристрастно на сей раз произнес исполнитель Шэдов, черты его лица снова приняли спокойный оттенок, он приставил руку ко лбу.

— Ммм? — разворачивая окровавленный торс и открывая всё более новые, уродливые свои черты вопрошала ведьма.

Белые глаза и темно красные от крови зубы. Отвратительная пасть, из которой сочилась ее красноватая слюна, перемешанная с плотью. На ее лице были шрамы от побоев, ибо люди существа упрямые — без боя не сдадутся. Кроме шрамов, крови и белых глаз было трудно разглядеть что-то еще. Исполнитель заметил, что зубов стало на целый порядок больше. Косые и вырывающиеся даже сквозь щеки, эти зубы напоминали маленькие пики. Используя силу мертвого потока она перестала быть человеком. Во всём это виде, она позволила создать себе пародию на улыбку.

— Ты деградировала до уровня обычных вурдалаков, ведьма. А теперь молчи, ибо все, чего ты достигла, с этой секунды не имеет значения. Молчи, ибо всё, что ты скажешь — я уже знаю. Молчи, ведь я палач и отпущение твоих преступлений. Молчи, ведь мой приговор — СМЕРТЬ!

— Ихихихи! — Засмеялась в бичующей истерике та.

Ведьма-вурдалак провела рукой в воздухе — её руку озарил красный свет, она резко взмахнула наполовину костлявой рукой, при этом продолжая истерически смеяться. Словно подвешенный на ниточке, тлеющий труп возле Шэда вдруг вскочил и схватил его за шею, пытаясь удушить…

Исполнители не были обычными людьми, и хотя тлеющий труп и обжег шею Шэдова — но резкий бросок исполнителя отбросил оживший труп к невысокому потолку. Шэд со свистом направил рукоять меча к полу, с каждым мгновением приподнимая его. Труп шмякнулся о потолок и упал вниз на меч, почти не кровоточа. Ведьма в это время зашла Сероглазому за спину и левой рукой воткнула когти ему в спину, беглая кровь начала свой ход из заточения исполнителя. В этот же момент воздух немного просветлел и наполнился электричеством, а все тело исполнителя покрылось бледно-серым свечением, которое усиливалось и становилось ярче с каждой секундой.

— Поток… — успела произнести ведьма

Шэдов не подал и вида к своему маневру. Ощущая присутствие Глои теперь не только глазами, он оперся на правую ногу. Быстрый замах меча с висящим на нем трупом исполнитель использовал, чтобы придавить ведьму. Это произошло так быстро, что ведьме пришлось вынуть руку из спины исполнителя, чтобы увернуться, но Шэдов уже опрокидывал меч с трупом прямо на нее.

Труп прижал ведьму к полу, а меч вошел в районе ребер и пригвоздил её к доскам. Ведьма забилась в конвульсии, чувствуя запах собственной крови, она решила попробовать встать, но развернувшийся уже к ней лицом Шэд провернул меч по часовой стрелке. Звука разрывающейся плоти и тяжелое дыхание Глои подтвердило попадание. Исполнитель вытащил клинок и перенес его последний раз на шею ведьмы, отделяя ту от тела. Кровь от трупа и ведьмы забрызгала ему всю коричневую одежду, что полностью скрывала его форму и размывала движения. Шэдов решил снять ее, намереваясь накрыть труп ведьмы-вурдалака ею. Из-под полутемных одеяний вывалилась куцая серебристая одежда, на которой поблескивала легкая кольчуга. Шэдов устало вздохнул. Оглядевшись вокруг, он убедился, что ведьма мертва, взял ее отрубленную голову и бросил в дымящуюся печь, в которой тлели части напавшего на него трупа. Все здесь придётся очистить огнём.

Как и было сказано, исполнители — были своего рода законными карателями, причем кара их основывалась не только на религиозно-моральной основе, вернее, почти никогда на ней и не основывалась. Они выполняли заказы государства, академии властителей потока, а в свободное время — любых заказчиков, зарабатывая себе на жизнь. Разница была лишь в том, что заказы не от государства или властителей академии не должны были причинять вред гражданам Этервуда. Шэдов, как и большинство из исполнителей, не был ревностным фанатиком веры, ведь у тех, кто попал в орден — не было выбора профессии, они учились лишь ремеслу исполнителей. Шэдов рос один в ордене исполнителей, ибо обычно туда попадали люди без прошлого, но возможно, с будущим. Они были лишены изначального права выбора, поэтому

Столб пламени от проклятого дома горел почти четыре часа, остальные дома Шэд решил не сжигать. Возвращаясь обратно в лес, он убедился в том, что надежно оградил лес от углей. Слабые лучи солнца пытались пробиться сквозь заросшие дебри, животных поблизости не было, должно быть их напугал запах крови идущий за несколько сотен метров. Исполнитель глотнул немного воздуха, убрал меч в ножны, и продолжил путь.

Родина Исполнителей — такие вот дремучие леса, с детства обученные ориентироваться в самых сложных местах, они прекрасно знали здешние земли Этервуда. Все исполнители жили в Доме Белого Древа — огромном, как говорят, подземном месте. Никто четко не знает, что оно означает, поэтому все вокруг представляли себе это буквально. Кроме, разумеется, самих исполнителей. Никто, помимо них и короля, хотя конечно король мог и разболтаться, не знал тайну его нахождения. Шэдов направлялся именно туда.

Народ Солекора, пришедший вторым из цивилизованных рас на Северный Шидэй, никогда не знал о существовании вечного леса, ибо люди скрыли это от всех, даже от себя. Шэдов шел по его остаткам, там, где не было поселений людей. Совсем близко к границе с Дайтарией, задачей той так и не выросшей деревни и была задача развёртывания новых зон обитания для людей. Выход из леса был быстрым, эти дебри были единственными, которые остались нетронутыми, за ними в нескольких километрах располагались мелкие фермы, поместья и десятки дорожных таверн. Шэдов шел по тропинке, протоптанной, возможно, еще первыми людьми Шидэя.

Крестьянские хижины, сельские угодья, и вечерний закат напомнили исполнителю о его детстве, которого у него никогда не было. Шэдов отчаянно пытался вспомнить, что было до Ордена Исполнителей, и как он туда попал — и на этом потерял счет времени…

Быть может, он был рожден в Ордене? Но там очень мало женщин. Тогда, наверно, его взяли от матери еще совсем маленьким? Тогда почему он никогда не видел, и даже не слышал от своих братьев о том, как кто-либо вообще занимался подобным в Доме Белого Древа. Скорее всего, детей приводили извне. В доме ордена, где рос конкретно Шэд, кроме его потока не было детей. С тех пор, больше подрастающих исполнителей он не видел. Да и кто привел их? Ясно только то, что орден исполнителей имеет тесную связь с академией властителей Этервуда. Каждый раз ход мыслей его приводил к одному и тому же — бесконечный цикл в попытках восстановить память. Каждый исполнитель переживал это по-своему, но в стенах ордена об этом было не принято говорить. Если им стерли воспоминания — значит так надо. Значит, они должны забыть прошлую жизнь, ведь в обмен они получили силу и новую жизнь. Но что, если они с рождения обладали ею? Что, если память им стерли потому, что хотели сделать из них абсолютно беспристрастных и бесконечно преданных солдат. Задающие много вопросов — устранялись, либо им стирали память. Побег означал смерть, либо новое заточение разума. Шэд даже не знал, пытался ли он сам сбежать когда-либо.

Тогда откуда берутся новые исполнители? В Дом Белого Древа может вступить лишь тот исполнитель, который прошел обучение в лесах Этервуда, где мастера обучали их ещё детьми. За каждым из двадцати учеников был приставлен старший исполнитель. За которыми присматривали уже лично магистры. Итого, по подсчетам Шэда, в знакомом ему ордене было девятнадцать равных ему по рангу исполнителей, трое смотрящих за ними. Около дюжины персонала из обслуги — тех исполнителей, кто не смог завершить обучение. Один верховный магистр и один его заместитель, равный ему по рангу. В настоящее время заместитель магистра Ирима пропал — и в ордене исполнителей Этервуда остался только один магистр.

Исполнителей всегда учили тому, что те, кто их родил — давно мертвы, все, что они могут — это мстить и карать, работать и очищать, вспоминать и скорбеть, в память о них.

Они ничего никому не должны, им ничего никто не должен, они вольны уйти со службы в любое время. Так гласит закон первых магистров.

Вот только…

Все воспоминания о прошло детям, поступившим на службу, стирают годами. А затем стирают то, что осталось после, а затем закрепляют, стирая еще раз. Исполнители умеют лишь то, чему их научили, и хотя некоторые преуспевали и в других делах, помимо боевых, мало кто уходил прочь. Потому, что уходя из Ордена Исполнителей — тебе стирают память вновь, а на тех, кто пробовал сбежать — назначалась охота магистров, и они лично убивали дезертиров.

Посему служба большинства исполнителей была их жизнью, все братья и сестры смирились, принимая свой груз как должное. В конце концов, исполнителям обеспечивались некоторые привилегии. Им платили жалование и уважали, они имели власть над потоком, а главное — убивали тех, кого боятся все остальные. А это уже лучше, чем ничего.

Но Шэдов все же хотел помнить, кто он, кем был, и что делал до этого, или он всегда был исполнителем? Его вполне устраивало свое место, мало кому из смертных довелось увидеть то, что видят исполнители. Однако…не помнить своего прошлого, не знать своего настоящего имени, это тяготило. Тяготили голову тысячи вопросов, что как тысячи мух роились возле кучи старых и вонючих, всеми забытых тел. Тела эти и были старой памятью. И что-то подсказывало Шэдову, что не найдя ответы — он сойдет с ума. Если он не вспомнит нечто важное, что успел забыть — он так и останется пустой оболочкой, призванной очищать и карать. Воспоминания не хотели и нос высовывать из-под серой пелены разума, и Шэдов потерял надежду и в этот раз.

От попыток вспомнить его прервал, чей-то знакомый голос, крик угасал и переходил в хриплоту, тот, кто пытался окликнуть его чем-то подавился.

— Шэээдооов! Шэд! — кричал в след исполнителю его старый знакомый, адепт потока — Блэйк Малиор, да таким голосом, что он тут же отошел от мыслей.

— Ну, наконец-то…— тяжко дыша, продолжал он — Я тебя преследую чуть ли не от самого Ветергана! Чертов вкус комара во рту, я бы сейчас съел что-то более сытное. Ой, бы обнял тебя, но от тебя воняет чем-то крайне нехорошим. Дай угадаю, снова тебя натравили на неугодных чудовищ? А не окликался ты, потому что вновь ощутил провал в памяти?

— Блэйк? Что ты здесь делаешь? Ветерган будет только впереди — удивлялся неожиданной встречи исполнитель, хмуря брови и оценивая давнего знакомого. — Невозможно, чтобы я и правда впал в такой транс, ты шутишь.

— Именно. Мне вот что интересно, а если во время подобного транса на тебя кто-то нападет, то что будет? Что касается Ветергана, то ты его давно прошел, ты шел как пьяный зомбированный старик, ничего не видя и никого не слыша. Впрочем, как и положено всякому пьянице, ты бормотал что-то про себя, очевидно рассказывая самому себе какую-то байку. — серьезно проговорил Блэйк, скрестив руки и уставившись на исполнителя.

— А если серьезно, можно ближе к делу? — устало пробормотал Шэдов, показывая всем видом, что не верит в вышесказанное.

Властитель улыбнулся.

— А если серьезно я здесь по заданию консилиума — точнее говоря, разыскиваю кого-нибудь из исполнителей, желательно знакомых. Я наложил руну поиска на твою вещь, и хотя такая руна не продержится и месяца, а след был на удивление тонок, я смог найти тебя. Ну, а Ветерган ты действительно прошел. — пояснил властитель.

Ветер легко дунул и заставил исполнителя обернуться, кажется, он шел, не осознавая самого факта ходьбы. Пару секунд промолчав, оценивая ситуацию, Шэдов переспросил.

— И давно ты поставил на меня руну? К тому же, как ты смог догнать меня?

Властитель потока, одетый в теплую осеннюю мантию бурого оттенка, выставил руку, и принялся считать по пальцам, его объясняющий тон всегда вгонял исполнителя в тоску и размышления, а потому вместо заслушивания товарища, Шэд осматривал его. На левой руке его исполнитель заметил кожаную перчатку, которую властитель всегда держал при себе. На правой было надето два кольца, область вокруг них была исписана символами академии. Ощущения редко подводили исполнителя, и в данный момент от этих колец исходила едва уловимая сила. Пока потоковед рассказывал ему про руну, Шэдов осматривал лицо Блэйка, вглядывался в мелкие, но уже различимые на лице морщинки от того, что Малиор часто улыбался и бурно использовал мимику. Непонятно, когда успевал бриться Блэйк в условиях постоянных походов — но его лицо было выбрито, даже его безобразные усы, коими тот не переставал гордиться. Слегка впалые щеки и круги под глазами от недостатка сна были теперь постоянными гостями у Блэйка. Ноздри широкого носа раздувались, когда потоковед объяснял, откуда он шёл и как нашёл Шэда. Исполнитель пытался понять, что же все таки не так. В лице Блэйка он пытался найти ответы. Ответы на то, что же все-таки скрывали магистры исполнителей и как они были связаны с академией властителей потока Этервуда. Секреты утерянной памяти исполнителей. Болтовня Блэйка вновь переросла для исполнителя в понятные слова.

— …и еще на прошлой нашей встрече, примерно месяц назад. Но это всё не важно. А важно вот что! Мой конь сбежал от меня, снова. Поэтому нам придется идти пешком. Это так противно, знаешь ли. Кстати, как ты помнишь, если конечно твои провалы не добрались и до этих вещей, я всё еще состою в академии властителей на правах преподавателя. Но, мой уровень знаний о потоке ограничен уровнем адепта, и для дальнейшего доступа мне необходимы рекомендации. — С энтузиазмом рассказывал потоковед, показывая всем видом, что это важно как ничто на свете.

На что Шэдов лишь отрицательно покачал головой, и пошел далее по дороге, указывая Блэйку идти за ним.

— Блэйк, а зачем рекомендации вообще? И разве адепт столь низкий уровень познания?

— Нет, адепты, это тот уровень, благодаря которому я могу учить начинающих властителей потока. Как говорят мастера, рекомендации — ключ к дальнейшему познанию — ибо властвуя над потоком, мы должны применять знания во благо Этервуда, и рекомендации — это показатель наших дел, ведь чем больше людей уважают властителей, чем выше репутация академии. Тем больше средств щедрые спонсоры будут жертвовать ей, и тем охотнее будут отдавать своих детей на обучение. К тому же, это имеет дополнительный эффект, вроде далеко идущей славы и почета. Консилиум пытается завоевать себе половину Этервуда, и если наш верховный властитель уже советник короля, то почему бы академии не просочиться во все аспекты жизнедеятельности общества? Ну, во всяком случае, я считаю, что они мыслят в этом направлении. Иначе я не вижу смысла в таких масштабных манипуляциях и развитии бюрократии внутри самой академии. — Заключил Блэйк.

Перепутье дорог вело их в центральные области Этервуда, где тысячи новых, небольших деревьев, росших из гигантских пеньков великого, но срубленного леса, открывали вид на просторы и влажные от осенней погоды равнины. Слегка желтеющие листья сыпались на них по обеим сторонам от дороги, воцарялась ночь. И хотя солнце все реже заглядывало к людям, а ночь удлинялась, всё еще было тепло. Временно зеленая трава покрывалась влагой, а кузнечики запели свои песни, пытаясь всеми силами поймать последние возможности дать концерт перед наступлением зимы.

— Вот значит как, а я и не знал, что властители имеют такого рода правила — усталым тоном произнес Шэдов, сворачивая на перепутье. Далее следовала одна из рек, названная Ближней, которая пролегала несколько юго-восточней Ветергана, но прямой переправы не было. С другой стороны, это было и не надо, поскольку поселения на той стороне реки были редки, а столица находилась севернее. Окружная дорога через Ближнюю огибала её и вела к мосту, построенном ещё при первых людях.

— Нам далеко до ваших замашек, Шэдов — ухмыляясь говорил Блэйк.

— Что ты имеешь в виду, шулер? — покосил взор Исполнитель

— Ты так говоришь, будто я не смогу обыграть тебя и без своих трюков! Что я имею в виду? Ничего софистичного. Почему Орден Исполнителей назван так, если он только и делает что убивает, запугивает и карает?

Блэйк менял позицию, становясь то слева, то справа от исполнителя, энергия словно и не думала его покидать. Прохлада от реки уже явственно ощущалась в воздухе, хотя, возможно, так властитель потока просто прятался от ветра.

— Потому что мы исполнители воли государства, и иногда короля напрямую. Мы не задаем вопросов, когда даже следует это делать. Мы псы. Я считал ты умеешь читать, и давно прочел книгу о нас. — покачал головой Шэдов, и хотя за годы дружбы он привык к властителю, он всё еще не понимал, откуда в нём это старое чувство? Будто на памяти осталась рана, и когда Блэйк рядом — она кровоточила, распаляя разум и заставляя голову исполнителя взрываться воспоминаниями, которых он не помнил и не мог представить.

— Читал я этот бред, и что? Зачем тогда нужны государственные убийцы и их гильдия? — возразил властитель, ковыряя в носу. На его пальце появилась здоровенная козявка.

— Легальные государственные убийцы убивают в первую очередь людей, мы же беремся за нечисть и прочие демонические просветления в нашем мире… а уже потом за людей — улыбнувшись на последних словах, сказал Шэдов.

— Ты никудышный рассказчик. Так ты мне поможешь? — резко сменив тему, с серьезным видом произнес властитель академии Этервуда.

— Блэйк, а с чего ты взял, что моя рекомендация подойдет? — пытался всё ещё отмахнуться исполнитель.

— Шэдов, всем известно что исполнителей уважил законом сам король, рекомендацию от него мне не получить, а вот от тебя, надеюсь да. Если есть такие связи, то почему бы иногда и не воспользоваться ими, а?

— Пф…хорошо Блэйк, я напишу ее, но не здесь, а в обществе Белого Древа — надеясь на возражения властителя, предложил Шэдов.

— Но почему не здесь? У меня есть чернила! И бумага! Я даже денег тебе дам. — убеждал Блэйк, прыгая вокруг исполнителя, и появляясь то справа, то слева от него.

— Мне все равно нужен совет магистра Ирима. Относительно своих провалов, иногда я делюсь с ним своими опасениями. Да и нет у меня таких прав без его разрешения. — важным тоном выдал Шэдов, укутываясь в плащ так плотно, как мог. Холод был уже нешуточным, и идя вдоль реки исполнитель на себе ощущал, как совокупность холода и ветра отгоняла все прочие мысли далеко, оставляя лишь одну — погреться где-нибудь.

— Этот старик все еще жив да? А если тебе стирают воспоминания каждый раз, когда ты обращаешься? Ты можешь отслеживать такие вещи? … — вздыхая промолвил Блэйк, опуская руки обратно в широкие карманы мантии.

— Я не…то есть, это невозможно. Ирим никогда бы не поступил так с нами. Он — один из последних магистров. И из оставшихся, он наиболее опытен и добр по отношению ко всем исполнителям. Если бы он так сделал, разве я мог бы помнить тебя?

— Шэд, воздействия потока на разум могут быть столь разношерстны, что ни один властитель не сможет предсказать или даже почувствовать, были ли произведены какие-либо манипуляции. А если и сможет — то таких властителей наберется едва ли десяток на всю страну. И как ты думаешь, захотят ли они работать с вашими исполнительскими кочанами, что вы носите вместо головы? Как адепт могу сказать, что даже диагностика мозга на предмет манипуляций потоком — процедура очень кропотливая и долгая. А уж лечение или отмена ограничений, наложенных на разум — вещь посильная лишь паре-тройке властителей. И ни один из них не скажет тебе, умеет он это делать или нет.

— Разве за эти годы вы не начали оказывать людям подобные услуги? Я слышал о создании академией специальных врачебных команд, которые лечат самые разные недуги. В том числе, связанные с памятью.

— Одно дело работать с людьми, не причастными, или причастными к потоку лишь чуть-чуть. Другое — с властителями или вами, исполнителями. Да и любыми другими людьми или существами, которые способны использовать поток. Поток каждого существа уникален, и в зависимости от силы его ощущений, владения потоком и его разновидности — врачебный корпус решает, может ли он помочь конкретному человеку или нет.

— Я слышал от братьев и сестер, что один из наших сбежавших, обращался за помощью к вам. Смогли ли ему помочь? Что с ним стало?

— А…это. Парню было всего двадцать, прежде, чем властители успели провести диагностику его мозга — ворвались двое исполнителей и зарубили его прежде, чем он успел встать с кровати. Властителя, заступившего им путь — они отделали до потери сознания.

Шэдов вгляделся в желтоватые глаза Блэйка. — Если бы я только мог знать, говоришь ты правду или нет. Мы знакомы шестой год, но я так не научился понимать, где вранье, а где правда.

— Если бы я мог помочь тебе, Шэдов, я бы сделал это. — на удивление грустно произнес Блэйк. — Но, я еще не научился пользоваться и толикой той силы, что скрывает поток.

— Я знаю, Блэйк. Я знаю. — с усталой улыбкой произнес исполнитель.

Исполнитель и его друг продолжили путь к дома ордена, и хотя куда идти знал только Шэдов, Блэйк на удивление хорошо запоминал местность и ориентировался на ней. Каждый раз пытаясь вспомнить предыдущего себя, Шэдов начинал отсчёт до трех сотен, порой надолго уходя в себя. Блэйк в этом время доставал свой дневник и вел записи относительно состояния исполнителя, окружающей местности и делал собственные заметки.

Пространство Этервуда простиралось на тысячи квадратных километров, являясь самым обширным на северном Шидэе. Путь от Ветергана до Даран-Туя пешим ходом составлял примерно неделю-полторы, и Блэйк все чаще начинал думать, что именно рядом со столицей и находится орден исполнителей. Это было бы логично в плане мгновенной реакции самого ордена на заказы из Даран-Туя. Сам исполнитель не спешил отвечать потоковеду, и каждый утренний и вечерний привал Блэйк рисовал подробнейший маршрут, пытаясь сравнивать свое видение мира с существующими картами. Шел второй день их пути, солнце скрылось под слоем кучевых облаков, воцарился тихий мрак. Сейчас они проходили по области Герона, одного из центральных узлов торговли страны. Вокруг простирались бесконечные поля, засеянные виноградниками, пшеницей, картофельными и кукурузными культурами. Если ранее Блэйк подмечал только случайных караванщиков, путников и крестьян — то теперь все чаще попадались военные патрули из солдат, хорошо охраняемые торговые обозы. То и дело вырастали на глазах деревни и поселки, где Шэдов закупал провиант. В одних деревнях их встречали восторженно и с благоговением, в других — боязливо и нехотя. Малиор думал, что это связано с непосредственной работой исполнителей. Ведь к угоду прочему, они убивали и за людей и людей.

Наступило утро третьего дня их дороги. Зарево солнца не наступило, но свет проник в небольшое оконце второго этажа, где лежал Блэйк Малиор. Уныло потягиваясь, желтоватый его взгляд упал на девушку, что лежала по левую руку. Кажется, она была официанткой в этой забегаловке, где вчера они с исполнителем решили остановиться. Слабая пульсирующая боль достигала висков потоковеда, кажется, брага была не настолько разбавленной, как ему показалось. Одним из главных преимуществ потока Блэйк всегда считал возможность перекраивать саму реальность, даже если перекраивать пока у него получалось только ток крови и отравление алкоголем. Аккуратно вытащив руку из под молодой темноволосой официантки, Блэйк задержал свой взгляд на татуировке на ее груди (там был изображен грифон). Медленно дыша властитель потока начал собирать поток по всему телу, мысленно придавая ему нужные свойства. Будучи адептом, он понимал, что любой человек, использующий поток, теоретически мог придавать ему любые свойства. Но пока выходило так, что сознание людей автоматически разделяло целостную структуру входящего в тело потока, и придавало ему свой оттенок. Этим объяснялась уникальность каждого потока. Существовали специальные классификации потоков по оттенкам и цветам, в бесконечных попытках понять, как использовать эту энергию на максимум — академия Этервуда создала ряд отдельных предметов, таких как: Структурная классификация потока живых существ, дихотомия потока, моделирование вероятностного использования и другие дисциплины для теоретико-практического курса потока. И если бы Блэйк помнил хоть часть из них, возможно, он бы смог сейчас унять боль в голове гораздо более эффективно. Криво улыбнувшись, он вспомнил, как спал на лекциях, посвященных целительным свойствам потока. Возможно, думал он, это он зря. Но разве жизнь не лучший учитель?

Боль в висках лишь чуть-чуть стихла, но ушла хотя бы тошнота. Что ж, Блэйк не был силен в исцеляющих дисциплинах. Перевалившись на бок, властитель грустно глянул на несколько опустошённых бутылок на полу, взгляд его искал то немногое, что было бы годно для утоления его необыкновенной жажды. Так или иначе, подумалось Блэйку — придётся вставать. Девушка спала очень крепко, и даже когда потоковед затрещал скрипучим полом гостиницы, то она лишь перевернулась на бок и тихо стала посапывать. На ходу одеваясь, адепт академии Этервуда стал спускаться по круговой лестнице, грузной и окованной дешевым железом. Ржавчина просочилась в перила и под ступени, при хвате его рук перила чуть взвизгивали, а набитые сверху деревянные доски ужасно гремели при каждом его шаге. Все это лишь добавило его бедной голове боли. Наконец, заключив себя в привычную бурую мантию, которую он стягивал зачарованным поясом, и одев не очень удобные, но уж очень красивые ботинки, выданные им при получении новой должности исследователя-адепта, Блэйк спустился на первый этаж заведения. По рекламным надписям на стенах он вспомнил название этого места — “Камень путешествий” звучало слишком загадочно для обыденного места, вроде этого. Но Малиор помнил о том, что сам горазд на пафос и красоту, и поэтому отбросил мысль подпалить каждую рекламную надпись или изменить ее на свою. Небольшой, но стоит заметить уютный зал, сейчас был почти пуст. Бармен читал какую-то книгу и лишь едва кивнул при приближении Блэйка. Дюжина столов в этом зале вчера ломились от наплыва путешественников и караванщиков, но в этот час лишь три стола пахли жизнью. Крайний левый стол вдоль деревянной стены был занят каким-то спящим стариком, борода его распласталась по столу и образовала ему удобную подушку, в руке застыла бутылка браги. Прямо за ним сидели две женщины, они тихо перешёптывались о своих делах. Блэйк уловил лишь обрывки фраз “Удачный сезон” и “Завтра приедет Ромул”. Направляясь вдоль стены к последнему занятому столу, Малиор оценил плотно завешанные окна, местная официантка — не та, что была у него в комнате, поспешно закрывала окна свежими шторами, заботясь о комфорте постояльцев. Тусклый свет продолжал бить только из одного окна справа от входа в гостиницу, за столиком около этого окна и расположился Шэд. Он неясным и своим привычным, пустым взглядом смотрел куда-то в окно. Но стоило Блэйку подойти ближе, как волосы его встали дыбом — исполнителя окружал его поток, не полностью высвобожденный, но явственно ощутимый. Серо-серебристый поток окутывал Шэда так плотно, что его могли ощутить даже обычные люди, рядом с таким потоком любой бы ощущал себя крайне неуютно. Очевидно, исполнитель хотел побыть один и отпугивал потоком любых незваных гостей. Как только потоковед Малиор приблизился в зону потока исполнителя, Шэд перевёл своё внимание на него.

— Как же долго ты спишь, Блэйк. — попытавшись улыбнуться, выдавил из себя Шэдов, его руки были спрятаны в глубоких карманах одежд.

Блэйк широко улыбнулся и обнажил зубы, затем стал потягиваться. Виноватый тон его был отточен годами.

— Ну, с учётом выпитого, я бы сказал, что это очень рано. Который сейчас час?

— От полудня прошло пару часов, здешние часовые механизмы отсталые. Песочные часы давно не переворачивали, и они так и остались показывать вчерашние двенадцать ночи. Механические же сломаны, их система противовесов и пружин приказала долго жить.

Блэйк усиленно начал массировать свои виски.

— Вот видишь, я же сказал — я очень рано встал сегодня. — в итоге пробурчал он. Глаза тоже нуждались в потирании, и потоковед с радостью начал тереть их в желании не видеть этот яркий мир еще хотя бы чуть-чуть. Чья-то рука грузно упала на плечо, от чего Блэйк опешил и едва не подскочил. Обнаружив перед собой исполнителя, он успокоился.

— Ну не обязательно же так пугать, Шэд. Ты же знаешь, как я отношусь к резким вещам. Резко отрицательно! Исполнитель, впервые за несколько дней, улыбнулся по настоящему.

— Зато я их обожаю, Блэйк. — И ударил его по плечу ладонью. — Нам пора, адепт академии. Мы итак запаздываем, нам нужно сегодня идти весь день с минимумом привалов, иначе я рискую сорвать планы ордена.

— Что это за планы такие?

— Ну, например, отчёт о проделанной работе. Каждому исполнителю даётся разное время на выполнение заданий, но день сдачи отчётности всегда один. Это удобно, заодно проводится собрание, где мы рассматриваем текущую ситуацию в стране и выслушиваем последние изменения касаемо законов о применения потока. Далее мы общаемся в неформальной обстановке, после чего разбираем новые заказы и получаем дальнейшее назначение. А в перерывах между всем этим — отдыхаем. Сегодня у нас вторник, а собрание проводится по четвергам, утром. Стало быть, у нас два дня. Если сократить сон и количество привалов — мы успеваем.

Глаза Блэйка расширились, ноздри раздулись а лицо скривилось в ужасе. Обиженный голос его вырвался, поглощая прочие звуки

— Ты что, шутишь?! У меня голова пухнет от такого обилия информации, о великий исполнитель, имей совесть, Шэд! Мне нужно время прийти в себя, да и недосып вреден для меня, как и долгие пешие переходы. Как и недоедание. Как и … короче, этот вариант нам не подходит — заявил в итоге он.

Исполнитель Шэд молча выслушивал его, свешивая голову слегка вперед, отчего возникало ощущение, что он кивает. Разведя руки в стороны, исполнитель сел на стул и потянулся, в этот момент Блейку показалось, что лицо его товарища смягчилось, а глаза потускнели как у старика.

— Есть альтернатива, Блейк? — после непродолжительной паузы спросил исполнитель.

— Есть идея альтернативы…но тебе не придется по душе моя идея...

Продолжение следует...