Глава 1. Перенос (ходовая)

Вы когда-нибудь попадали в чужую страну без средств в кармане? А так, чтобы у вас ни копейки и даже занять не у кого? А если вы ещё и без одежды? То есть, когда на вас нет и ниточки, чтобы прикрыть наготу. Мне думается, чтобы так влипнуть, нужно очень сильно постараться. Я не старался, но именно в такую ситуацию и угодил.

Вокруг меня не было ни одного близкого человека, даже просто отдалённо знакомого. Позвонить я тоже никому отсюда не мог, а если бы вдруг каким-то чудом в моих руках появился телефон, отсюда не дозвонился бы. Да, что там! Я не мог даже к чужим людям обратиться! Которые шагали по своим делам, мимо той подворотни, в которой мёрзла моя ничем не прикрытая пятая точка. Если же я чем-то и прикроюсь, мне это не сильно поможет потому, как не знаю языка, на котором тут говорят. Тупиковая ситуация, не находите? Голый, без знаний языка, в чужой стране. На самом деле всё обстоит ещё хуже, вокруг меня совершенно чужой мир! Я то ли в иной вселенной, то ли в этой, просто параллельной. И мне очень страшно. В голове вертятся тысячи мыслей и вопросов. Кто? Что? Где? Как? И, конечно, чисто наш, исконно русский: как быть и что мне дальше делать?

Крутая перемена в моей жизни произошла настолько быстро и неожиданно, что всё никак не могла уместиться в гудящей от сонма вопросов голове.

Я, как всегда, возвращался домой пешком. Поздний летний вечер медленно клонился к закату. В пригороде, утомлённом дневной жарой, разливалась вечерняя тишина. Весь день стояла томительная предгрозовая духота. Хотя по небу ходили тучи и, время от времени, где-то в отдалении громыхал гулкими раскатами гром. В самом городе, где работал, была страшная жара. Солнце за день нагревало асфальт так, что, казалось, от него пышет жаром сильнее, чем с неба. А на полпути к дому меня неожиданно накрыло освежающим летним ливнем. После дневной духоты было ощущение, будто вся земля вздохнула с облегчением, омываемая прохладной свежестью, которую принёс с собой дождь. Я от него не прятался и не убегал, наоборот — шел и улыбался, вспоминая, что, не прячась от дождя, топал по лужам очень далеко, в детстве. До дома было рукой подать. Нужно всего-то пройти пару кварталов. Свернуть с центральной улицы на боковую, и будет мой дом. Мне было здорово вот так вот идти, вспоминать детство, топать по тёплым лужам и дышать прохладной свежестью.

Сверкнула молния и где-то рядом ударил гром. Удар был оглушающим, я даже пригнулся от неожиданности. А потом рассмеялся, я люблю громы и молнии, мне нравиться смотреть на буйство стихии. Но тут, волей не волей, под вой сигнализации машины стоящей у кого-то во дворе, прибавил шагу. Гром гремит, молнии сверкают, а я иду и мечтаю о горячей ванне, о том, как завалюсь спать, после длинного рабочего дня, а за окном будет греметь всю ночь гром и сверкать молнии. Мечтам не удалось осуществиться.

Очередная молния ударила в дерево, стоявшее слева от дороги, по которой я шел. Резкий, как хлыст, удар грома прогремел так сильно, что у меня зазвенело в ушах. От неожиданности я даже присел, и тут мне в предплечье влетел один из разрядов ветвистой молнии. Вспышка!

В голове гул, в ушах звон, а я очумело трясу головой, пытаясь вытряхнуть из неё то, что вижу. Я сижу на земле, абсолютно голый в тёмном тупике, прислонившись к шершавой стене одного из высоких каменных домов. С одного боку от меня через пару метров виден глухой тупик. С другой стороны виднеется выход из тупичка на оживлённую улицу. Куда я с интересом и уставился.

Мне было видно, как по той улице ходили люди, одетые в старинные костюмы. Улица, видимо центральная, по ней ездят кареты, запряженные лошадьми и повозки типа английских кебов. Неожиданно для меня по этой улице проехала машина, сделанная на манер кареты, у которой была дымящаяся труба на крыше. Смотря на улицу не отрывая взгляда, я подмечал всё новые обескураживающие штрихи. В голове уже не звенело, там было пусто. Как-то это всё не осознавалось. Оторвавшись от бездумного созерцания оживлённой улицы, перевёл взгляд на стену напротив себя. Чтоб обдумать весь ворох мыслей от свалившихся на мою голову событий. Мне усиленно хотелось понять что происходит? Что произошло? Что со мной? В своём ли я уме? Где я?

А так же мне было необходимо вместить в голове всё то, что увидел, рассматривая выход из тупичка. Но созерцание стены привело к новым непонятностям. Напротив меня, прямо на каменной стене, на уровне моего взгляда, висела полупрозрачная надпись, сверкающая бледно зелёным неоновым цветом, на которой русскими буквами каллиграфическим почерком было начертано:

«Академия магии приветствует вас в нашем мире! Наша академия — это целый комплекс зданий и сооружений. У нас есть всё, для вашего удобства и обучения! Мы приглашаем вас к нам на курсы! Только для вас — годовое обучение полностью бесплатно! И только у нас, проучившись в течении года, вы сможете получить гражданство и стать полноправным жителем нашего мира! Для согласия прислоните ваш палец вот к этому кружочку — О»

Что бы вы подумали, увидев такое послание на стене обшарпанного здания, сидя в подворотне и созерцая на выходе из него оживлённую улицу другого мира? Я вот, например, решил, что сошел с ума. Но, тем не менее, без всякой задней мысли, встал с земли, подошел к стене и прислонил палец к центру кружочка. Раз уж я сошел с ума, зачем мне останавливать себя в безумстве? Тем более, руки хотели что-то делать, пока голова звенела от бешеной работы, сменяющих одна другую мыслей. Которых было так много, и они были так быстры, что поймать и спокойно обдумать хоть одну я не успевал.

При нажатии моего пальца на кружок весь текст замерцал, поблек и пропал. А вот кружочек налился красным и начал расти до размеров хула-хупа, после чего вытянулся овалом в размер моего роста. По залитой красным цветом поверхности овала пробежала волна, меняя цвет на глубокий синий. Со сменой цвета овал приобрёл глубину, всё произошло так быстро, что я не успел отдёрнуть палец от поверхности стены. Он провалился внутрь образовавшегося портала, в который меня и затянуло вслед за пальцем!

Если вы катались в аквапарке на водных горках в виде большой трубы, то вам не составит большого труда представить то, что увидел я. Этот портал изнутри выглядел длинной извилистой трубой, за стенками которой была тьма, залитая разрядами молний. В ушах стоял гул, как от сильного ветра, на поворотах меня кидало на тёмные, окутанные молниями стенки, от чего разряды молний за стенками трубы начинали бить сильнее, меня отбрасывало и снова куда-то несло.

По моим ощущениям, летел я не дольше спуска с той же водной горки. Даже испугаться как следует не успел. Как меня уже резко выбросило. Ощущения были такие, будто мной со всего размаха ударили в воздушную стену. А она меня резко остановила, причём совершенно безвредно для тела. Я просто стоял босыми ногами на полу, а моя голова и весь вестибулярный аппарат продолжили нестись куда-то вдаль! Из-за этого устоять на ногах у меня не вышло, и я шмякнулся, голой пятой точкой, на холодный пол.

Угу, сижу голый, уже в каком-то помещении, а не в уличном тупичке с выходом на оживлённую улицу. Пятая точка намекает моему абсолютно пустому, звенящему истеричным безумием от свалившихся на него событий, мозгу, что ей сидеть на холодном полу не нравится. Глаза смотрят вокруг и видят довольно таки большое помещение. Я бы даже сказал, целую старинную залу. С лепниной, портьерами, большими расписанными полотнами с участием драконов, рыцарей, единорогов и прекрасных дев. Некоторые девы, как и я, абсолютно наги и пытаются смущать здорового мужчину всеми скрупулёзно переданными художником особенностями женского организма.

У меня язык реагирует на неожиданные ситуации порою быстрее, чем голова и произносит слова раньше, чем она успевает их обдумать. Вот и сейчас мой язык решил, что, попав в такую передрягу и испытав за несколько минут столько разных событий, нужно произнести что-то эпическое! Глядя на талантливо нарисованных голых дам и с облегчением понимая, что в этой большой старинной зале полностью наг не один я. Прочистив перед эпичной речью горло громким «гхм», дабы не «дать петуха», произнёс:

— Мило сморится!

С чувством исполненного долга я начал подниматься с холодного пола. В голове после этих слов немного прояснилось. Там начала крутиться фраза из старого мультика: «А я сошла с ума! А я сошла с ума! Какая досада!». Кроме этой фразы, крутившейся в голове заезженной пластинкой, никаких мыслей в ней по-прежнему не было. Встав с пола, не стесняясь своей наготы, пошел рассматривать и ближе знакомиться с такими интересными, и близкими мне по наряду, дамами. Но, не успев подойти к ним, заинтересовался другим явлением.

Как только я сделал первый шаг, прямо из-под моей стопы, выскочил огонёк. Он пробежал по выложенному цветным камнем в замысловатый рисунок полу. В направлении ничем не примечательной портьеры, за которой виднелись золочёные ручки большой двустворчатой двери. Фраза, что до этого всполоха вертелась в голове, сменилась мыслью: «Этот навязчивый сервис не даёт насладиться искусством. И оценить полноту достоверности, переданной художником». Мысль была безумной, но сумасшедшему она вполне простительна. Да и услышать её никто не мог, мало ли безумных мыслей крутится у нас в головах? Они никого не волнуют, пока никому не мешают. Моя не мешала.

Потоптался на месте, наблюдая, как при каждом соприкосновении стоп из-под них к дверям бегут огоньки, подумал. «Раз уж от каждого моего шлепка босой ногой по полу всполохи идут в направлении двери, значит и мне туда!» Несмотря на безумные и чуточку истерические мысли, рационально решил идти к двери, а не к картинам и фрескам.

Подходя к створкам массивной двери, думал, что, открывая, придётся двигать их всем телом. Больно массивными они выглядели. Но, не дойдя до двери и двух шагов, створки сами медленно начали открываться. Инстинкты культурно воспитанного человека взяли управление телом на себя, без всякого вмешательства разума. Мои руки ладошками, прикрыли мужское достоинство. Как-то очень быстро решив, что возможным наблюдателям, которые могут находиться за открывающимися дверьми, не стоит так откровенно с порога показывать все свои достоинства. Но за открывшимися дверьми некого было стесняться.

Там был пустой длинный коридор, ведущий к двустворчатой двери, похожей на ту, что передо мной открылась. Сумасшедшим, конечно, закон не писан, можно было походить по зале, рассматривая картины. И даже поспорить с самим собой на тему передачи обнаженного натурализма в искусстве разных миров. Но мои пятки уже замёрзли стоять на каменном полу, а в коридоре был красивый и на вид очень мягкий ковёр. Потому, я, не колеблясь, переступил порог залы и потопал по ковру к противоположной двери. Идти по нему было приятно, ноги утопали в ворс на глубину лодыжек, мягко их обволакивая, и приятно щекоча голую стопу.

Вторя дверь, к которой я подошел вплотную, почему-то не открылась. В задумчивости потоптавшись перед ней, решил попинать створки ногой. Нет, ну а что прикажете делать сумасшедшему. У которого руки, по-прежнему, гордо прикрывают его достоинство? Потому я и постучался в дверь ногой. Через пару мгновений услышал за ней шевеление. На стук, одна из створок приоткрылась, и оттуда выглянул молодой паренёк в очках с золотой оправой и странноватом косом колпаке на голове. Колпак на нём был наподобие тех, что надевают у нас на ночь или в баню, тёмно-красного цвета ближе к коричневому. Парень смотрел на меня через очки удивлённо помаргивая растерянными глазами. Наверное, он не понимал, как моё лицо может быть настолько хмурым в великолепном убранстве коридоры в которой я перед ним стоял. И, наверное, именно поэтому, через минуту созерцания, парень поправил очки и удивлённо спросил:

— А вы, собственно, кто?

Говорил он на абсолютно незнакомом мне языке и, тем не менее, мне это совершенно не помешало понять смысл сказанного. Его вопрос впился в моё перегруженное сознание раскаленной иглой. Я одновременно чётко понимал, о чём меня спрашивают, и абсолютно не знал языка и слов, которые слышал. Мозг честно пытался подыскать для него простой ответ, но тщетно. Как, именно в двух словах, на совершенно не знакомом языке, рассказать, что я просто сумасшедший, считающий, что это другой мир? Как рассказать, что просто нажал на надпись, кем-то нарисованную на стене и оказался тут? Больше двух слов связать без мата, рассказывая обо всём этом, у меня никак не получилось бы. Ну, а материться в чужом мире, на чужих людей мне запрещала природная вежливость и воспитанная сдержанность. Да и спрашивал парень не о том, как я тут оказался в таком виде, а о том, кто я такой.

Потому, отвечая на его вопрос, просто пожал плечами и, разведя руки в стороны, доступно и понятно для всех, на чисто русском, ответил:

— Я мужчина!

Нет, ну чтоб он не сомневался, будто это не так. Но он, похоже, этого факта сильно испугался. Потому как резко убрал голову и захлопнул передо мной створку.

И вот я стою перед дверью с разведёнными в сторону руками, снова думая, что же делать? Вежливо постучал в дверь, из-за которой мне немного истеричным голосом ответили:

— Деканат закрыт! Приходите позже!