Глава вторая: Знакомство

Смущенная мать, теряясь и отводя глаза, представила гостя своим племянником. Ничего не понимающий Лил, не желая выставлять ее на посмешище, великодушно промолчал. Но, едва та вместе с сестрицей удалилась в дом, оставив детей одних, он решительно обратился к гостье:

— Хочу знать твое имя!

Ответ был предсказуем:

— Райан. Ты разве не слышал?

Лил улыбнулся. Кого она пытается обмануть? И пусть темные волосы коротки и растрепаны, а карие глаза смотрят смело и даже вызывающе; и пусть невысокая стройная фигурка облачена в короткую тунику и узкие штаны; и пусть любимая мама, которой Лил доверял безгранично, называла гостя своим племянником, он совершенно точно знал, что перед ним девочка. Может быть, потому что чересчур старательно рассматривал нового знакомого. Может быть, потому что просто чувствовал это — все-таки звериная сущность имела свои преимущества. Мама могла ошибаться — чутье не ошибалось никогда.

— Я имею в виду настоящее имя, — пояснил он. — И не думай, что тебе удастся меня провести.

Девочка посмотрела на него, всем своим видом изображая недоумение, но Лил привычно чувствовал истинные эмоции — а это был страх перед разоблачением. И, как ни странно, сильнейшее любопытство, которое и заставило Лила продолжить:

— Так как тебя звать? Эрайна? Райанна? Рианнон?

На ее личике появилось сначала удивленное, а потом расстроенное выражение — и Лила чрезвычайно повеселила эта неприкрытая игра чувств. Он удивлялся своему желанию после сегодняшних приключений общаться с любым из представителей рода человеческого, но присутствие гостьи необъяснимым образом изгоняло из души хмурь, и Лилу не хотелось возвращаться к своему недавнему состоянию.

— Так ты догадался? — со вздохом уточнила девочка. Лил пожал плечами: он был всего на пару лет старше ее, но в этот момент казался себе очень взрослым и мудрым.

— Не понимаю, как тебе в голову пришло обрядиться в мужское платье, — небрежно заметил он, совершенно не рассчитывая на ответ. Но девочка почему-то решила объяснить.

— Все девчонки — трусихи, — запнувшись, сообщила она. — А я совсем не трусиха!

Лил усмехнулся, окончательно расслабившись и стряхнув с себя бремя чужой ненависти.

— Храбрая, значит? Что же имя свое назвать боишься?

Девочка оскорбленно распрямилась.

— Я боюсь? — звонко воскликнула она, но вдруг заулыбалась, отвела глаза и что-то неразборчиво пробормотала. Лил напряг слух.

— Мне послышалось, или ты сказала, что тебя зовут Четинаморса? Если так, то неудивительно, что ты это скрываешь.

Девочка замотала головой и вызывающе посмотрела на него.

— Я сказала, что исполню твое желание, если после этого ты честно ответишь на мой вопрос.

Лил поднял брови. Такой находчивости он от нее не ожидал.

— А сама не сплутуешь? — резонно поинтересовался он. Девочка передернула плечами.

— Больно надо! Тем более что ты всегда можешь поинтересоваться моим настоящим именем у тетушки Айлин. Если спросишь прямо, она не станет отговариваться.

Лил взглянул в сторону дома. Тревожить маму не хотелось: если она сочла нужным представить племянницу Райаном, значит, у нее были на то свои причины. И любая из этих причин несомненно была достойна того, чтобы он уважал ее решение.

— А если потом солгу я? — Лила весьма забавлял этот разговор: будто интересующий его набор букв был не именем переодетой девчонки, а кодовым словом к карте несметных сокровищ. Впрочем, чутье уверяло, что оно того стоило. И девочка тут же подтвердила его ощущения, склонив голову на бок и заявив:

— Все равно я знаю правдивый ответ.

Лил хмыкнул.

— Проверяешь? Ладно, даю слово сказать то, что ты хочешь услышать! А теперь я могу наконец узнать, как тебя зовут?

Вся ее боевитость тут же пропала. Девочка сгорбилась, опустила глаза и почти брезгливо проговорила:

— Ариана.

— Ариана? — почему-то даже оторопел Лил, а слово непонятной нежной музыкой прошло вдоль его позвоночника. — Красивое имя. Из-за чего надо было устраивать весь этот?..

— Оно девчачье! — перебила его Ариана; в ее голосе звучало внезапно развеселившее его отчаяние. — Совсем-совсем девчачье! Ну, просто девчачей некуда!

— Но ты же и есть девочка! — понимая, что не надо было этого говорить, заметил Лил. И получил в ответ пронзающий взгляд.

— Да! — словно выплюнула она. — Девочка! Все? Теперь не будешь со мной дружить?

— Почему? — изумился Лил.

— Потому что драконы не связываются с девчонками. А ты же дракон, верно? — отрезала она.

Лил инстинктивно запустил пальцы в волосы. Ну да, следовало догадаться, о чем будет ее вопрос. Странно, что она до сих пор не бросилась от него бежать, не принялась истошно звать на помощь, не схватила первую попавшуюся палку, чтобы защититься от него, Лила. Последнее было не только самым болезненным, но и самым обидным. С людьми, которые сразу брались за оружие, уже невозможно было о чем-то договориться или что-то им объяснить. Страх моментально застилал им глаза и лишал разума. Как будто Лил собирался немедленно превратиться в дракона и сожрать их вместе с плащом и ботинками. Тьфу, да ему даже думать было тошно о подобном. Лил уже и забыл, когда в последний раз принимал образ ящера — лет шесть точно прошло с тех пор, как он опалил матери ногу и зарекся когда-либо еще подвергать ее такой опасности. Но люди, конечно, не знали об этом его решении и продолжали впадать в панику всякий раз, когда впервые его видели. Лил уже смирился — и только маму было бесконечно жалко: она воспринимала нападки на него гораздо ближе к сердцу, чем сам Лил, и очень страдала оттого, что у него нет друзей. Может быть, поэтому и назвала племянницу Райаном? Ведь драконы не связываются с девчонками.

— Много ты знаешь драконов! — буркнул он, стараясь предугадать дальнейшие действия Арианы. Почему-то ему было чрезвычайно важно ее отношение к нему и несмело радовало уже то, что она не испугалась, что в глазах у нее нет отвращения, а только любопытство, за которое Лил был по-человечески благодарен.

— Совсем не знаю, — легко согласилась Ариана. — Ты первый. А это… больно?

— Быть драконом? — глупо спросил Лил, пытаясь решить, можно ли теперь уже расслабиться или все-таки через секунду-другую она осознает, с кем разговаривает, завизжит и бросится жаловаться родителям.

— Превращаться, — объяснила Ариана. — Мне мама в детстве рассказывала сказку про желтого дракончика, и там он плакал всякий раз, когда ему приходилось из мальчика становиться драконом. Я тогда думала, что ему очень больно…

— Мальчик плакал не из-за этого, — угрюмо сообщил Лил, который тоже отлично знал эту сказку. Мама рассказывала ее, чтобы объяснить маленькому Лилу, почему люди так боятся даже детенышей драконов. В ней уставший, измученный Желка, которого безжалостные хозяева показывали толпе вместо циркового клоуна, вырвавшись на свободу, уничтожил половину ненавистного города вместе с его жителями. — Он плакал, потому что люди издевались над ним, а он не понимал, за что.

Ариана хлопнула длинными черными ресницами — одних этих ресниц было довольно, чтобы распознать в ней девочку.

— Над тобой… тоже издеваются? — со страхом — за него! — спросила она. И Лил совершенно растерялся.

— Я все же не цирковой дракон, — сказал он единственное, что смог придумать. — В меня тухлыми яйцами не швыряют.

Но Ариана вздохнула.

— Мне так жаль, — расстроено произнесла она. — Это… неправильно… Нельзя обижать людей только из-за того, что они не похожи на тебя.

Как часто мама повторяла Лилу эти слова — словно заповедь. Только почему-то именно Ариане Лил вдруг поверил. Но все-таки напомнил — из вредности:

— Я не человек. Я дракон.

А Ариана неожиданно хихикнула.

— Надеюсь, сытый дракон? Потому что от меня большого проку не будет.

Лил снова хмыкнул. И это он тоже слышал: каждый второй человек начинал разговор с его матерью именно этими фразами. Но сейчас они вовсе не казались Лилу оскорбительными. Ариана задирала его, но ему это нравилось.

— Если ты внимательно слушала сказку, то в курсе, что драконы не убивают детей, — ответил он. — Хотя, возможно, у людей ее рассказывают по-другому. Но тут уж сама выбирай, кому верить.

Ариана переступила с ноги на ногу, как будто принимая решение, а Лил замер с ощущением, что он ожидает приговора. Не считая матери, Ариана была первым человеком, который просто с ним разговаривал. Он и не знал, насколько приятной может быть обычная беседа. И насколько близкой сразу становится принимающая его девчонка.

— Я верю тебе, — после недолгой паузы произнесла она, и Лил незаметно выдохнул. — Хоть ты и строишь из себя дракона.

— Я не строю, — ошеломленный ее словами, проговорил Лил. — Я и есть дракон.

Ариана забавно наморщила носик.

— Ну да, ну да, — скептически сказала она, а Лил напряженно схватил ее за руку.

— То есть ты считаешь, что я лгу? — прямо спросил он, хотя голос едва не задрожал от разочарования. Конечно, если она просто не поверила ему, если решила, что он выдумал про дракона, — это объяснило бы отсутствие в ее поступках страха, а в словах — отвращения. Вот только он-то уже узнал, каково это — не быть отверженным. А теперь предстояло возвращаться к реальности…

Свободной рукой Ариана осторожно коснулась его челки, при опущенной голове совсем скрывающей светлые, почти желтые драконьи глаза. Мама специально ее не стригла, пытаясь заставить людей воспринимать Лила как мальчика, а не как оборотня, но большой пользы это не приносило. Сиреневатый блеск волос, в отличие от глаз, скрыть было невозможно. Лил эту челку откровенно ненавидел. А вот Ариане, кажется, она понравилась.

— А какого ты цвета, когда дракон? — вдруг спросила Ариана, оставив без внимания его вопрос. — Я думала, фиолетового, но тогда тебя должны звать Фиолом, или Филетом, или…

— Лилового! — оборвал ее Лил, которому было крайне неприятно это перечисление подходящих ему кличек. Согласно закону, дракона можно было называть только именами, производными от его цвета — чтобы люди сразу понимали, с кем имеют дело. Как будто вызывающей внешности было недостаточно.

— Лиловый — это ведь такой же, как фиолетовый? — уточнила Ариана. Лил, сжав зубы, кивнул.

— Мама не хотела, чтобы мне доставалось еще и из-за прозвища. И немного схитрила.

Она еще раз потрогала его челку, а Лилу даже в голову не пришло стряхнуть ее руку.

— Фиолетовый — мой любимый цвет, — сообщила Ариана, как будто Лила это могло интересовать. — Ты, наверное, очень красивый, когда дракон.

От неожиданности он даже отшатнулся.

— Свихнулась?! Какая красота?! Драконы — это же чудовища! Они изрыгают огонь, сжигают дома, убивают людей! Они…

— Ты не чудовище, — мягко возразила Ариана, моментально потушив его гнев. — А драконы ведь когда-то были людьми. Просто потом позабыли об этом. И люди позабыли… тоже…

Лил опустил голову: на его щеках заиграла краска. Эта странная девочка с совершенно изумительным именем, которого она так смешно стеснялась, говорила именно то, что он втайне мечтал услышать. Сколько бы мама ни убеждала, что он не виноват в своем происхождении, что не может отвечать за ошибки своих далеких предков, важно оказалось вовсе не это. Свою сущность Лил изменить не мог. И не мог переделать мир, в котором люди ненавидели его именно за то, кем он был. А вот Ариана просто сказала, что он не чудовище. Такой, какой есть — с драконом внутри — и не чудовище!

— И откуда ты только взялась? — пробормотал он. Ариана улыбнулась, вряд ли понимая, что он имел в виду. Но уже через секунду ее улыбка погасла, потому что со стороны калитки послышался женский голос, зовущий Райана домой.

— Мама, — словно за что-то оправдываясь, объяснила Ариана. — Я надеялась, что они с тетушкой проговорят еще хотя бы час.

Лил пожал плечами, слишком хорошо понимая поспешность тетушки Аны: кому захочется, чтобы его ребенок общался с драконом? Уже то, что их оставили наедине, следовало считать огромной милостью с ее стороны. И Лил, вероятно, должен был ее оценить.

— Завтра, конечно, не придешь? — как можно небрежнее поинтересовался он, но не смог не вздрогнуть, когда Ариана покачала головой. Потом она вздохнула, словно ссылаясь на обстоятельства, но вдруг оживилась, в ее глазах появился озорной огонек.

— Завтра пойду в лес за ягодами, — вполголоса быстро проговорила она. — На рассвете. Не опаздывай.

Она еще раз задорно улыбнулась и побежала к матери.