Глава 4. Конец спокойной жизни

Время перевалило за полдень, и солнышко уже жарило вовсю. По небу цвета аметиста проплывали редкие облачка. Большинство жителей деревушки, уже успев отобедать, продолжили совместный труд на общественном поле. Земля на юге хорошая: всё само растёт, только успевай поливать! Не то, что в северных районах, где без навоза и химикалий подчас ничего не всходило. Богатый на урожаи южный край обеспечивал зерном, овощами и фруктами весь север, где занимались, в основном, ремёслами.

Был обычный майский погожий денёк, и ничто не предвещало беды. На лугу мычала скотина, с полей доносилось ритмичное пение работающих крестьян, а из лесу звучали весёлые трели пеночек, зябликов и славок. Но спокойствие, как говорится, вещь коварная и непостоянная. Слишком долго в Холмополье была «тишь да гладь», и завидливые боги решили покарать местных обывателей за их расслабленность и успокоенность.

Никто и не понял впоследствии, как всё началось. По западной дороге средь бела дня, совершенно не скрываясь, проскакал довольно большой конный отряд. Всадники, числом около сотни, ехали рысью на гордых степных рысаках. На воинах были красные лёгкие кирасы без каких-либо опознавательных знаков, каждый вёз с собой окованное железом длинное копьё, а за поясом был приторочен кривой ятаган — излюбленное оружие корсаров. Вместе с копейщиками скакали также стрелки с пристёгнутыми к седлу гнутыми луками и саадаками, полными стрел.

Холмополье было окружено деревянной изгородью, через которую легко перемахнёт человек, не то, что лошадь. Никакой охраны в деревне отродясь не водилось. А зачем, если в нескольких верстах стоит город-крепость Вышеград, гарнизон которой должен защищать близлежащие поселения? Холмопольцы исправно платили подати в вышеградскую казну и были уверены в своей защищённости. И совершенно напрасно, как оказалось.

Раньше всем Южным Краем владела чудь — странное племя, отчасти похожее и на гномов, и на людей одновременно. Но после прихода сюда людских поселенцев чудам пришлось потесниться. А названия деревень и городков так и остались чудскими, часто в переложении на общеземский язык. В стародавние времена все жили в мире, никто ни с кем не воевал, поскольку сами поселенцы, назвавшие эту область Агарты «Сокрытым Королевством» бежали сюда именно от ужасов войны. Но затем спустя века спокойного житья в процветающий Фелагард явились новые поселенцы, имевшие на этот раз совершенно иные немирные намерения. Так появились южные корсары — морские пираты, живущие за счёт набегов и грабежей. Они всегда появлялись с юга на своих страшных ладьях, сделанных из костей каких-то чудищ, и нападали на всех, кто им попадался. Двэрг ли, человек или чуд — всё им было едино. Тех, кто думал защищаться, корсары жестоко убивали. Беззащитных женщин и детей, как скот, угоняли в рабство, из которого не возвращался никто. В общем, вели себя как самые отъявленные разбойники.

Эти смуглые узкоглазые удальцы стали настоящим бедствием для всего южного края. После поражения при Эрденстаде на северные княжества южане пока не осмеливались нападать. Но владея самым быстрым флотом во всей Агарте, безжалостно грабили драккары эританцев в море. Если бы в Сокрытом Королевстве появился единый правитель, способный железной хваткой удерживать все княжества вместе, точно пальцы на одной руке, то проблема набегов морских разбойников была бы решена. Но такого государя не было, и каждый город имел своего независимого князя. А соседние племена и области не очень дружили друг с другом, и им было отчасти выгодно ослабление соседа-конкурента.

Конники подстегнули своих коней, и те перешли на галоп. Всадники легко перескочили через ветхое подобие частокола, и с криками ворвались в Холмополье. Один из воинов коротко взмахнул саблей и на скаку разрубил наискось табличку с названием деревни. Теперь от надписи осталось только короткое «…полье». Товарищи поддержали насмешника гортанным улюлюканьем. Бешеные южане набросились на поселение как голодные волки на беззащитное овечье стадо. Кто-то из вышедших поглазеть коротко вскрикнул, пронзённый насквозь короткой арбалетной стрелой. Сверкнула сабля и полоснула одного из убегавших по шее. Голова несчастного покатилась по грядке, кровь его обильно удобрила землю. Кто-то из жителей успел схватиться за вилы, но тут же был насквозь пронзён пущенным копьём. Стон раненых, истошные крики женщин, ржание коней и гортанные выкрики южан — всё смешалось в какую-то жуткую какофонию. Уже загорелись первые деревянные постройки, и этот мирный пасторальный денёк обернулся сущим кошмаром.

Отряд разбойников разделился, меньшая часть поскакала в противоположный конец поселения. Кровожадные корсары, даже не удосужившись привязать своих лошадей, врывались в дома, вышибая двери и разбивая слюдяные окна. Испуганные до смерти жители по большей части и не пытались сопротивляться, на коленях предлагая грабителям своё добро. Узкоглазые были, конечно, не звери и проявляли к таковым свою милость: хозяев выгоняли на улицу, а дом после разграбления поджигали. Особые охотники до женских ласк гонялись по двору за молодыми девицами, чтобы потом вдоволь позабавиться с ними прямо на глазах у связанных домочадцев. Некоторых приглянувшихся девушек связывали и, не трогая, сажали на лошадь. Этих корсары приберегали для своих предводителей.

Мужчины в большинстве своём работали на поле и пока ещё ничего не знали о нападении. Но даже они все дома — это не исправило бы положения. Ну, куда простому пахарю или лесорубу супротив опытных бойцов, чья короткая жизнь проходила в сражении! Холмополье было большим селением, и в нём можно было сыскать, как минимум, три сотни крепких мужчин. И если бы все были предупреждены о нападении да, как следует, подготовлены — несдобровать тогда разбойникам, не вернуться им живыми домой! Но не было в деревне ни воеводы, который бы смог всех соорганизовать, ни дозорных, которые смогли бы всех предупредить. Слишком сильна была вера в дружину Вышеграда, которой сейчас тоже приходилось несладко. Корсары были отнюдь не дураки и полтысячью воинов высадились на другом берегу речки Юженки и осадили крепость. Именно поэтому подмога в Холмополье не пришла вовремя.

Герхард Книгочей и гномы успели второй раз хорошенько позавтракать, когда до домика на окраине донёсся шум беспорядка, чинимого разбойниками. Двэрги, у которых был острее слух, встрепенулись первыми.

— Кажись, нападенье! — воскликнул Трайн. — Я слышу конский топот и крики.

— Я тоже, — с недостижимым для человека хладнокровием проговорил Фрор. — Случилось то, о чём я вас всех вчера предупреждал.

— Это южане, — воскликнул Герхард, и у него похолодело на сердце. — Только они осмелились бы напасть на подвластное Вышеграду селение. Давно я ждал чего-то такого, и вот дождался!

А у гномов без лишних слов в руках уже возникли лабрисы: небольшие обоюдоострые секиры, которыми можно ловко орудовать в бою, а в случае необходимости далеко метнуть в противника. Взгляды карлов были холодны как горный лёд.

— У меня есть подземный ход, по нему мы выйдем в безопасное место! — уже набегу крикнул Герхард, на бегу хватая с одной из полок толстенный томик.

— Прячь и перетаскивай книги! — бросил ему в ответ Фрор, в лице которого читалась боевая решимость. — Хватай самые ценные и складывай в мешки. А мы будем охранять вход столько, сколько сможем!

— Но ведь…

— Никаких но! — строго приказал Фрор. Этого вежливого старичка теперь было не узнать, и в голосе его звучали металлические нотки. — У меня с этими корсарами свои счёты. К тому же, мы теперь твои братья и будем защищать тебя до тех пор, пока нас самих не изрубят на куски. А сделать это будет ой как непросто!

— Вер-рно, Фрор-р, — пророкотал его сородич, грозно потрясая лабрисом.

Упёртых в чём-либо гномов было практически невозможно переспорить — такой уж это был народец. И Книгочей, не тратя времени даром, помчался в кладовую за сумками и мешками. Он не увидел, как к его аккуратному домику быстро приближалась конная пятёрка разъярённых пиратов, как двое всадников, не доскакав трёх саженей, опрокинулись на спину с двэргскими метательными ножами в горле. Трое оставшихся резко пригнулись, и следующие ножи пролетели над самыми их головами. Как бы то ни было, морские удальцы были отлично подготовлены ко всяким неожиданностям. Двое низкорослых бородатых метателя тут же были обнаружены. Один из разбойников вознамерился поразить дерзких нелюдей копьём, но брошенное оружие с глухим ударом воткнулось в захлопнувшуюся дверь.

В это время Герхард уже собрал один тяжеленный мешок припасов, пригодящихся в пути. Его предчувствие подсказывало, что бежать придётся далеко и надолго. Книгочей на собственном опыте знал, что остаётся, а вернее, что не остаётся, после набега кровожадных южан. И первым делом нужно спасти свою бесценную библиотеку, которая наверняка погибнет при разграблении дома, так как для малограмотных корсаров его уникальные переводы не будут представлять никакой ценности.

Похоже тоже самое прекрасно понимали и бородатые охранники холмопольского переписчика. Поспешно минуя коридор, хозяин дома смог воочию убедиться, на что способны разъярённые двэрги. Бой шёл на пороге дома. Трайн крутился волчком, его секира свистела в воздухе, отбивая удары сразу нескольких ятаганов. Фрор бился неспешно, с достоинством, подобающим своему возрасту, но не менее эффектно, чем его молодой соратник. В саду в различных позах застыли три трупа. Подоспевшая на выручку своим уже убитым товарищам четвёрка спешившихся южан не могла одолеть этих низкорослых мастеров боя. Ничто их не брало: ни копья, ни мечи, ни даже стрелы. Но сколько ещё смогут продержаться отважные двэрги?

Герду было некогда любоваться мастерством своих новых друзей. В рабочем кабинете он отогнул конец своего любимого коврика, нащупал холодное металлическое кольцо и открыл крышку потайного хода. В лицо ему пахнуло, как из погреба, холодным влажным воздухом, слегка отдающим чем-то гнилостным. Вниз во тьму вели деревянные полуистлевшие ступеньки.

«Долго же им никто не пользовался!» — подумал Книгочей. — «А ведь этот ход был прокопан в первый же год моего здесь поселения. Когда матушка моя была ещё жива».

На Герхарда тут же нахлынул поток воспоминаний. Он вспомнил, как двадцать шесть лет назад они вдвоём бежали из горящего городка Саусрог, вместе с сотнями беженцев спасаясь от набега Джао Луня — ужасного и легендарного предводителя южных корсаров, осмелившегося бросить вызов Эритании и потерпевшего при Эленсдорфе сокрушительное поражение. Переписчику живо вспомнилось, с каким трудом они добрались до Вышеграда, видя по пути смерть и разрушение...

Чародей помотал головой — не время сейчас было предаваться воспоминаниям! Подняв увесистый мешок с припасами, он столкнул его вниз. За ним последовал и второй мешок, туго набитый книгами и свитками. Среди них была и папина«Эдда». Третий мешок с одеждой и ещё не переведёнными свитками вскоре также исчез в темноте отверстия вслед за вторым. Все денежные сбережения, львиная доля которых всегда тратилась на покупку дорогих рукописей, уместились в двух мешочках, тяжело оттягивавших теперь пояс. Один с золотыми, другой с серебряными монетами. Медяки и тем более бронзовики собирать было некогда. Герхард в последний раз осмотрел своё скромное жилище. Откуда-то пришло осознание, что он его больше не увидит, и на сердце у Книгочея защемило. Жаль было покидать насиженное и обустроенное место, которое вдобавок знало столько клиентов. Но ничего поделать было нельзя. Течение реки Времени не остановимо, а значит, перемены всегда неизбежны.

— Уходим! Я всё собрал. Уходим, друзья! — закричал он гномам. Те его, похоже, не услышали, полностью занятые своими врагами.

В библиотеке Герд снял сухой готовый факел с канделябра на стене возле книжной полки. Затем с силой потянул вниз за этот рычаг. Пол заскрипел, деревянные доски начали медленно расходиться в стороны. Когда щель стала достаточно большой, книжный шкаф с грохотом и пылью провалился вниз.

«Так я смогу спасти хоть что-то из своей коллекции», — подумал Книгочей.

Он вернул канделябр в исходное положение, и щель стала смыкаться. Чародей вытянул руку ладонью вниз и быстро произнёс магическую формулу. От его рук отделилось голубоватое свечение и окутало исчезающие во мраке книги.

«Пусть лишь достойный найдёт эти труды» — прошептал напоследок чародей.

В опустевшей библиотеке на месте книжного шкафа теперь осталось только облачко оседающей пыли. В следующий момент с улицы донеслись хриплые неприятные голоса грабителей. Затем послышался звон разбитого стекла, а воздух наполнился шипением летящих стрел. Похоже, теперь враги взялись за его дом всерьёз.

— Скорее, скорее! — закричал Книгочей. — Уходим!

В кабинете он снял со стены многозарядный арбалет собственного изобретения. Быстро взвёл специальный рычаг, который одновременно натягивал тетиву и укладывал один из десяти болтов верхнего магазина в нижний жёлоб, и бросился на помощь гномам. В гостиной шёл нешуточный бой. В кухню уже лезли узкоглазые в алых кирасах, а в спальне пылали занавески. Двэрги отбивались сразу от шестерых противников. Кожаная рубаха Фрора была тёмной от вражьей крови, на его лабрисе виднелись многочисленные зазубрины, а в глазах застыла слепая ярость. Не менее грозный вид имел и Трайн, на лице его плясала хищная ухмылка.

— Отступайте, друзья! Пора! Я вас прикрою! — ещё громче крикнул Книгочей. Только после этого гномы обернулись и стали отступать. — Бегите в мою комнату, там есть лаз. Я тоже скоро буду!

Герхард прикрывал своих друзей, он быстро прицеливался и нажимал на рычаг. Короткие стрелы поочерёдно вылетали из арбалета, и каждая находила свою цель. Стоящие в саду лучники со стонами выпустили луки из рук. Книгочей продолжал стрелять до тех пор, пока не опустошил весь магазин коротких арбалетных стрел. При этом меткость стрельбы существенно возрастала из-за Руны Лука «Юр», вырезанной на ручке арбалета. Корсары вынуждены были отступить, решив зазря не рисковать своими жизнями. Время было на их стороне, поскольку отсидеться в пылающем доме было невозможно. Но излишняя самоуверенность разбойников впоследствии не оправдалась. Симпатичный домик зажиточного переводчика сгорел дотла, но на пепелище не обнаружили ни богатств, ни костей обороняющихся.

А Герд уже мчался по длинному коридору ещё пока своего дома. Гномы уже спрыгнули вниз, без особых усилий взгромоздили на плечи его пожитки и быстро пошли вперёд по подземному ходу. Похоже, сил после битвы у них ещё хватало. К тому же, под землёй двэрг чувствует себя также хорошо, как человек на ярком солнышке. Подгорный народец с рождения связан со стихией Камня и может черпать от неё дополнительные силы.

Сам хозяин спрыгнул последним, захлопнул несгораемую крышку и запечатал её заклятием «невнимания». Пусть пираты поломают себе голову, куда делись их враги!

— Наши делали! Вне всякого сомнения, наши, — деловито заметил Фрор, мельком глянув на каменные подпорки, предохранявшие земляную крышу от осыпания.

— Верно, — подтвердил Герхард. — Эти подземные ходы прорыла артель наёмных двергов по моей просьбе двадцать пять лет назад.

Гном присвистнул.

— Копатели за месяц управились со всей работой, и я щедро наградил их. Я понял необходимость этого мероприятия после одного донельзя красочного сна, в котором увидел деревню в огне. А я всегда был склонен доверять своим сновидениям. И вот спустя столько лет, всё сбылось, — Книгочей усмехнулся. — И этот тоннель спасает нам жизнь, правда, к сожалению, только нашу.

— Хорошо сделали, честь по чести, раз потолок до сих пор не обвалился.

— Сделано действительно грамотно, — подтвердил Герд. — Я ведь этим путём никогда и не пользовался.

— А куда он ведёт? — поинтересовался Трайн.

— Я тогда жил один с матушкой, — объяснил чародей, — друзей у меня в деревне ещё не было, и посему строил я этот тоннель для себя да для неё — кого мне ещё спасать-то?! И ход этот попросил вывести в безопасное место на опушку леса.

— Значит, мы не отомстим этим узкоглазым! — осклабился молодой гном.

— Сможем, но не сейчас, — ответил переписчик. — Я бы хотел спасти хотя бы часть своей коллекции. Книги — это ведь в первую очередь знания, которые очень пригодятся нашим потомкам. Дотащим всё до охотничьего домика, а уж потом поспешим на выручку в Холмополье.

— К тому времени от деревни останутся одни горелки, — мрачно изрёк Трайн. — Впрочем, мне до этого мало дела, да простит меня досточтимый Герхард! Просто с корсарами этими поквитаться хочется.

Фрор глубоко вздохнул.

— Эх, сюда бы отряд наших латников! Хотя бы одну эрцину воинов. Тогда эти конники пожалели бы сто раз, что явились в вашу мирную деревеньку.

— Будет вам сокрушаться! — дружелюбно произнёс Герхард и постарался улыбнуться. — Вы и так по-моему славно повоевали. Скольких изничтожили?

— Не меньше десятка, — не без гордости ответил Трайн. — И ещё немало покалечили. Некоторым руки да ноги поотрубали!

И двэрг свирепо хохотнул, глухой звук от смеха быстро поглотился земляными стенами.

— Я кстати совсем забыл вас отблагодарить за вашу доблесть и помощь. Без вас я… не знаю, как был бы.

— Не стоит благодарностей, Герд Арнесон, — спокойно произнёс Фрор. — Мы ведь теперь братья. И будем защищать друг друга, пока смерть не разлучит нас.

— Сегодня мы спасли тебя, а завтра ты нам своё плечо подставишь, — проговорил Трайн.

— Спасибо вам, друзья! Я не забуду этого.

Путникам казалось, что они уже идут под землёй целую вечность, хотя не прошло ещё и получаса. Дорога была в основном хорошей, лишь иногда приходилось перешагивать через крупные комья земли, свалившиеся сверху и давно затвердевшие.

— Скоро должен показаться выход. Фрор, давай я понесу твою ношу! — предложил Книгочей.

— Я не устал и смогу долго её нести, — упрямо ответил гном.

— Ну, у вас и выносливость! — искреннее поразился чародей. — Мне бы такую. Интересно, как там дела у Дрого и Хрута? Разбойники уже, наверняка, добрались до их дома. Смогли ли они во время спастись? Хотя, в Птицелове я не сомневаюсь. Он опытный следопыт и бесстрашный воин.

— И славный малый, — подтвердил Фрор.

— Думаю, он уже выбрался из Холмополья, — не вполне уверенно произнёс Герхард, и неяркий свет факела вырвал из тьмы его озабоченную улыбку. — Надеюсь, он не в одиночестве пробирается охотничьими тропами к своей спрятанной сторожке. Мы пойдём туда же. И там решим, что делать дальше.