Глава 2.

С тобой хоть однажды было такое?

Чтоб небо кружилось над головою,

Чтоб чёрные точки перед глазами

Метались огненными роями?

Чтоб воздух горло палил на вдохе,

Не достигая бьющихся лёгких....

… Бывало? И длилось больше чем миг?

Тогда ты Отчаяние постиг.

©Мария Семенова.

Лес ждал. Его покой столетия не нарушала аура живых существ. Боялись…уважали….поклонялись. Лес впервые за долгие столетия почувствовал жизнь в своих пределах. И не новое растение, куст или дерево, а кшари. Совсем молодое, но уже не дитя. Хотя для Него все были детьми. С едва уловимым интересом, шелестящим сквозь хрупкие пластины листьев, Лес наблюдал за гостьей.

***

Кровь оттиралась тяжело. Она въедалась в металл и кожу, разъедая алыми каплями яда. Руки давно уже по локоть в крови — три, не три, а смыть не удастся. Так же как и вычеркнуть все совершенное из памяти, из души, из канвы сплетенной жизни. И оправдания о невозможности отказа, не могли вернуть возможность уснуть.

Зайдя по пояс в ледяную воду лесного озера, Атаэ откинулась назад. В распахнутых в небо глазах проплывали белые облака. «Небо такое же синее, как и глаза Соры…» — легко коснулось сознания, вгрызаясь в сердце. От боли затопившей душу невозможно сделать даже вдох, скрюченное тело камнем идет ко дну.

Выбравшись на берег и судорожно хватая воздух, девушка сжатыми кулаками утирала щеки, покрасневшие синие глаза с отчаяньем взирали на темнеющее небо. Посиневшие от холода губы не прекращая шептали в безмолвии Великого Леса….

— Простите…простите…спасите….

***

Тело не слушалось, от голода перед глазами плыли белые пятна. «А может и от удушья…» — пронеслась мысль в измученном сознании. Ошейник больно впивался в горло, не давая вздохнуть побольше живительного воздуха. Чистого, сладкого и свободного. Почти не разбирая дороги, еле переставляя ноги и цепляясь за стены старых бревенчатых домов, он шел вперед. «Чем дальше, тем лучше!» — думал он. Падая в очередной раз и до боли закусив губу, поднимался снова и с отчаяньем делал следующий шаг.

Замерев в тени последнего деревенского дома, он чутко прислушивался к снующим по дороге людям. Его искали, и скоро найдут. Он слишком слаб, а поимка пленика — всего лишь вопрос времени. Соленые слезы обжигали ободранные щеки, худая ладонь с усилием сжала кулон на шее, и в ночи раздался слабый шепот:

— Kai e koe…ru……[1]

***

— Ты, не написал даже половины? — удивлялась Мара.

— Нет. Я просто не подготовился. — со смущением ответил я.

Контрольная по химии была мной с треском провалена. Ни одной дельной мысли по решению трех предложенных задач в моей черепной коробке не возникло, и в итоге, я сдал почти чистый лист, заработав разочарованный вздох Надежды Петровны. Хотя таких вздохов и укоризнено-разочарованых взглядов я получил бесчисленное множество, что отнюдь не придавало мне и капли сил и желания понять сей странный предмет. Не судьба!

— Парк или тропа смерти? — пошутила подруга, намекая на то, что поход с ней по магазинам с прошлой недели висел надо мной дамокловым мечом.

— Хм, и все же парк! — состроил я просительную физиономию.

— Ладно уж, казнь отменяется. — усмехнулась Мара. — До следующего раза.

— Мама? — с надеждой проговорил я.

— Угу. Тебя помиловали! — рассмеялась она. — Но в книжный ты со мной пойдешь?

— Опяяяять. — простонал я.

— Тим!

— Иду! — и, улыбнувшись в ответ на просиявшее лицо, добавил. — Но не сегодня.

— Помню. — не расставаясь с улыбкой, проговорила Мара.

Парк сиял янтарными всполохами берез и краснощекими кленами. В серебристых теплых лужах нежились облака. Мы шли до дома, наслаждаясь, теплым "бабьим летом". Свернув на тенистую аллею, ведущую прямо к нашему дому, я услышал слабый стон.

— Слышала? — повернулся я к Маре. — Кто-то стонал.

— Нет. — нахмурив брови и вслушиваясь в звуки парка, ответила подруга. — Тебе послышалось, наверно….

— Да, нет же! Я точно это слышал. — задумчиво проговорил я и направился в ту сторону, с которой, как мне показалось, послышался стон. Мара шла за мной, не задавая вопросов и напряженно вслушиваясь во внезапно возникшую в парке тишину. Дойдя до старого клена мы замерли — перед нами, прислонившись спиной к стволу древнего дерева, полулежал избитый парень, на шее которого, отливая свинцовыми краями, был ошейник.

— Не нравится мне все это…… — прошептала подруга за моей спиной.