3

Как только девушка въехала в деревню, местные собаки тут же подняли лай на всю округу. На крыльце ближайшего дома показалось заспанное лицо какого-то мужичка. Он непонимающе уставился на ночную гостью, прибывшую столь внезапно. А она в свою очередь подошла ближе и завела разговор:

— Добрый вечер, прошу простить меня за столь внезапное вторжение. Скажите, могу ли я попросить у вас остановиться на эту ночь? Я устала, и боюсь, что совсем заблудилась и больше не могу продолжать свой путь. — Соврала Элери.

Мужик незадачливо почесал свою макушку, затем поскрёб бороду и наконец изрёк:

— Вон там, на краю деревни живет мужик, — ткнул он пальцем куда-то в темноту. — Зовут Тобар. Он живёт один уже давно, и у него всегда есть свободная комната. — После этих слов он развернулся и, громко хлопнув дверью, удалился спать. Элери открыла было рот, чтобы поблагодарить, но так и не успела ничего сказать, это было уже ненужным. Девушка вернулась к своей лошади и, взяв её под уздцы, повела в сторону, указанную небрежным махом заспанного жителя.

Как ни странно, пройдя некоторое расстояние, девушка ощутила, что где-то в глубине души начало появляться спокойствие. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы уснуть сегодня ночью. Долгожданный сон казался ей чем-то несбыточным, очень далёким. Чем-то, что она никак не может себе позволить. Когда Элери наконец добралась до нужного ей дома, лай почти стих, но кое-кто все ещё поглядывал в окна. Девушка подошла к двери и смело постучала.

Домик был совсем небольшим, но сразу бросалось в глаза, что за ним хорошо следят. Во дворе было чисто, сад ухожен. Дом, вопреки ожиданиям, не разваливался, а, наоборот, простоял бы еще очень долго даже без должного ухода. Настолько хорошо он был построен. Конечно, он не был раскрашен, как другие вокруг. У его хозяина не хватило бы денег, чтобы купить эти краски. Зато его украшало огромное количество резных узоров. Мастер постарался на славу.

Никто не отвечал. Элери постучала ещё, на этот раз сильнее. Подождала ещё немного, но ничего. Она уже собиралась повернуться и заговорить с Грэмом, но в этот момент внутри дома послышался какой-то шорох. Дверь тихо отворилась, и из дома вышел пожилой мужчина. Он настороженно рассматривал стоявшую перед ним девушку.

— Мне нужен ночлег, — робко начала она. — Я еду уже довольно долго и очень устала.

— Куда едешь? — Довольно резко спросил хозяин. Элери растерялась, она не ожидала подобного вопроса вот так, прямо в лоб.

— На восток, — ответила она первое, что пришло ей в голову. Лучше уж оставленная любому информация будет ложной, чем её маршрут потом кто-нибудь выдаст.

— И что же тебя там ждёт, на востоке? — Не унимался Тобар.

— Я… Я пока ещё не знаю, просто еду… — Тут у девушки всплыло воспоминание. Её мама когда-то рассказывала о городе Валиоре, куда раз в год съезжаются торговцы с разных концов света. — Еду в Валиор.

— Странный способ ты выбрала, чтобы добраться туда, да дело твоё. Заходи. Там за домом можешь привязать лошадь. Как управишься, заходи в дом, кухня справа.

Элери оставила Грэма там, где сказал ей хозяин. Она посмотрела ему в глаза, но, не выдержав пристального взгляда, тут же отвернулась и направилась обратно к дому.

На кухонном столе одиноко горела свеча, а в дальнем углу за печью возился Тобар. Через некоторое время перед девушкой стояла плошка с горячей кашей, сваренной на густом мясном бульоне. Это было как раз то, что нужно, чтобы восстановить хотябы небольшую часть потраченных сил.

— Уж не знаю, что мне подсказало, что сегодня нужно приготовить хороший ужин. — Сказал хозяин, положив перед девушкой тёплую хлебную лепёшку. Элери испуганно подняла на него глаза. — Да ты ешь, ешь. Не обращай на старика внимания. У меня такое часто бывает. Предчувствия такие. Так вот и живу, привык уже.

— Предчувствия? — Элери подала голос первый раз с тех пор, как вошла в дом. — То есть вы знали, что я появлюсь здесь сегодня вечером?

— Нет, что ты. Просто захотел каши сварить, лепёшек испечь.

— И что, эти предчувствия никогда не обманывают?

— Это смотря как истолковать. Я ведь поначалу совсем дурак был, вздумал шутки шутить. А как жену волки задрали, так сразу всё понял.

— Я не совсем понимаю.

— Да что тут понимать, в городе я был. Приехал с вечера, а утром должен был на торг идти, скотину покупать. Устроился я на ночлег, да что-то так сразу домой охота стало. Отмахнулся я от этих мыслей, раз приехал, надо дело делать. Ещё смеялся над собой, что совсем домашний стал. А как домой воротился, так жену и похоронил. С тех пор больше не ослушиваюсь, что велит сердце, то и делаю. Смотрю вот сейчас на тебя, душа разрывается. Почему уж не знаю, вот только жалко мне тебя очень, ой сил нет как жалко, сердце ноет. Столько страха в тебе, боли. А помочь ничем не могу. Ты хоть поешь как следует, да в дорогу с собой возьми.

После этих слов у Элери еда встала поперёк горла. Она молча уставилась на своего собеседника, не зная, что ответить. Небольшой румянец, появившийся на щеках после нескольких ложек горячей еды, опять бесследно исчез. Так же бесследно пропал и аппетит.

— Молчишь? Понимаю, да ты не бойся, отдохни. Завтра ведь опять в дорогу. Это я только снаружи так выгляжу сурово.

— Я не боюсь, — резко бросила девушка. — Страх, это то, о чём я уже давно забыла. У меня просто нет времени, чтобы я могла ещё и бояться. — Элери уставилась на кашу, которая уже почти остыла.

Тобар вздохнул, молча посидел ещё немного за столом, затем прихлопнув ладонями себе по коленям, встал и направился в другую комнату. На пороге он остановился, оперся рукой о дверной косяк и ещё раз тяжело вздохнул.

— Боишься, ещё как боишься. А больше всего боишься себе в этом признаться. Жизнь штука тяжёлая, не всегда нам понятная. Разве что перед самой смертью начинаешь понимать. Не обижайся на старика, ты ещё молода, со временем всё поймешь. Давай, пойду приготовлю тебе настил, а как поешь, поднимайся на чердак, я там лучинку зажгу. Там справа печная труба идёт. Ложись рядом, теплее будет. Ночи нынче морозные, лишь бы не заболела, отдых тебе нужен.

Хозян поднялся по лестнице, продолжая бормотать себе под нос что-то про тепло, сон и прочие подобные вещи. Элери не стала ничего ему говорить, лишь безразлично пожала плечами и отправила в рот очередную ложку каши. Её вкус постепенно вернулся.

После того, как желудок был наполнен вкусной и горячей едой, девушку начало клонить в сон. Она собрала со стола оставшиеся лепёшки, убрала их в сумку и вышла на улицу. С помощью снега она вымыла тарелку, в которой была каша и, поставив её на крыльцо, отправилась проверить Грэма. Девушка подошла поближе и протянула другу одну из лепёшек, но он не стал её есть.

— Убери, тебе ещё пригодится, а я ночью на охоту схожу. Обо мне не беспокойся.

— Какая охота? Ты что, вздумал всю деревню перебудить? Да если собаки тебя почувствуют, а они это сделают, уж поверь мне, вой поднимется на всю округу. Не делай этого, ты слишком рискуешь.

— Да прекрати, я не первый день живу на этом свете. Неужели ты думаешь, что я лишний раз подвергну нас опасности? Запах — это не проблема, тем более для меня. Иди спи, утром разбужу.

Элери молча кивнула и поплелась обратно. Порой рядом с Грэмом она чувствовала себя совсем ребёнком. События, произошедшие в её жизни до встречи с ним, заставили быстро повзрослеть. Но всё же ей было не так уж и много лет. Тем более для полуэльфа. По людским меркам ей было чуть за двадцать. Она не знала, сколько лет было её другу, но порой те решения, что он принимал, говорили о большом опыте и мудрости. В тех ситуациях, где девушка терялась, он быстро находил самые простые выходы. Элери наклонилась и, подняв тарелку, поднялась по ступенькам в дом.