Часть I (2)

Привлекая к себе внимание криком, Рианон спрыгнула вниз. Прямо на спину стрелку. Ткнула в шею лезвием. Дальше помощник выбил из её рук кинжал. Враги покатились по полу, сцепившись в драке. Девушку подстёгивали ярость и отчаяние, мужчина был сильнее. Несколько раз он ударил Рианон затылком о камень — и всё равно не успел. Прежде чем провалиться в темноту беспамятства, Рианон успела почувствовать-увидеть, как Саутерн страшным ударом разрубил «троллю» ключицу и грудь, а сильные руки телохранителей стащили с неё друида.

Следующие сутки Рианон провела, мечась в бреду. Лица Саломе, лекаря, капитана и остальных перемешались в причудливом калейдоскопе яви и сна. Второе утро девушка тоже встретила в постели: помял её друид изрядно, да и драка в доме Ликурга не прошла даром. Вдобавок в пещерах просквозило. Но голова работала, поэтому Ищейка приказала звать Саутерна. Просто так, без дела смотреть в окно или изучать балдахин над кроватью не было времени.

Пока служанка бежала на первый этаж звать командира телохранителей, пока тот поднимался, Рианон успела над собой посмеяться. Всегда забавляла мода последнего десятилетия — делать в доме спальню-гостиную и принимать гостей полулёжа в огромной кровати под балдахином. А вот неожиданно пригодилось. Но едва за дверью послышались тяжёлые шаги, согнала с лица улыбку и настроилась на деловой разговор. Капитан вошёл, поклонился. Непроизвольно поморщился: острый запах лечебных мазей как любой военный он не любил. Слишком хорошо знал, что в таких случаях скрывают повязки. Сел в кресло напротив кровати.

— Спасибо вам, госпожа. Я обязан вам жизнью.

— Это вам спасибо. Всем. Я уже не надеялась выбраться живой, в логово кобольдов, думала, никто не полезет.

Саутерн зло ощерился:

— Мы как раз начинали обыск, когда парни и Риджайна примчались. Вас утащили, так под сабли никто больше лезть не захотел. Ну, мы этого индюка толстого прямо там и выпотрошили.

Рианон вопросительно посмотрела на капитана, и он ответил.

— У отца Дация хорошие лекари. До костра доживёт. А ноги и хер будущему покойнику без надобности. Оказалось, что сатанисты давно с бандюками сговорились. Деньги всем нужны, а друиды могли золотишко и кое-что ещё возить так, что никакая стража не сообразит. Под пыткой вчера уже напели, что в катакомбах дальше много барахла лежит. Дальше сразу взяли в городе связного. В общем, уж простите, — капитан виновато отвёл взгляд, — связного мы порезали на куски. Дальше по наводке пошли, хватанули одного из младших посвящённых. И его, и на входе охрана стояла — тоже в куски. Нам планы лабиринта были нужны.

Рианон кивнула и пусть слабым, но твёрдым голосом прокомментировала:

— Саутерн, вы действовали совершенно верно. Бог им теперь судья. Зато только благодаря вам и вашим людям мы отыскали капище. Как встану и если забуду — напомните, чтобы я поговорила с отцом Дацием. Вам, как захватившим капище, положена двадцатая доля с добычи. И пусть только, — взгляд Ищейки грозно потемнел, — кто рискнёт поспорить. И обязательно включите в долю Саломе. Без неё я бы не выбралась.

Капитан встал, уважительно поклонился. Потом сел обратно в кресло и продолжил.

— Девочка тут, в доме. Я приказал накормить и приставил к ней Риджайну. Ей и нам спокойнее.

Ищейка преисполнилась благодарности к помощнику. Наверняка с контрабандой повязано немало народу и в Шенноне, и в окрестностях. За связь с друидами всех четвертуют или сожгут, а Саломе — одна из главных свидетелей того, что в катакомбах располагалось не просто убежище секты, а действующее капище. Рианон попробовала чуть присесть, изображая ответный поклон, не смогла — накатила слабость, откинулась обратно на подушки. Потому ограничилась лишь словами:

— Спасибо, Саутерн.

Тот тепло улыбнулся.

— Девочка и сама не хочет уходить. Если позволите совет… Пока мы здесь, оставьте её при себе. Будет вам проверенное и доверенное лицо, к тому же она хорошо знает город.

— Согласна. А что с остальными? Про браслеты узнали? И Ликург?

Саутерн отрывисто вздохнул и сумрачно отвёл взгляд.

— Узнали. Как пауки в банке. Этот Ликург оказался и в самом деле тем, за кого себя выдавал. В Шенноне был связным между интендантом и друидами. Ну и заодно приглядывал подходящих девушек. А потом, без ведома главаря, начал помогать их на алтарь таскать. Браслеты продавал, кражей людей, маскируя под разбой, занимался. В доме комнату для пленников и потайной ход сделал.

Рианон кивнула: вот она, история про дочку кожевенника. Саутерн продолжил.

— Интендант про это узнал и решил, что пора с друидами расставаться. Ликурга пустил в расход. Навёл душегубов. Они его и пытали, где тайник с золотишком, полученным за чистые души. Не зря друиды хотели нашими руками интенданта убрать.

Рианон понимающе кивнула: барон про сектантов бы смолчал. Лучше каторга за контрабанду и подделку императорских документов, чем костёр. А может, и вообще из тюрьмы сразу в ад переселился бы, накрой город колдовская чума.

— А браслеты? Кто их делал?

— Когда им понадобились браслеты невест Змея, даже подпольные ювелиры делать отказались. Подозревали. И тут казначей как-то вышел на Одержимого.

Рианон кисло скривилась: вот уж точно говорят на севере: «Рыбак рыбака видит издалека» и «Ворон ворону глаз не выклюет». Воистину слуги Нечистого всегда друг друга отыщут и стакнутся.

— Все переговоры шли через казначея. Вы именно его и зарезали. И помощника мы в том же зале стрелами утыкали.

— Ну и ладно, — Рианон сразу оборвала самобичевание капитана. — Главное — Одержимый ещё в городе, а мы все живы. Найдём. Не можем не найти.

Всю следующую неделю Рианон хоть и выздоровела, провела в одном из домов, принадлежавших инквизиции. Сказала, что ещё недостаточно хорошо себя чувствует. Заодно писала отчёт генералитету Ордена в Новую Антиохию. Тоже повод не вылезать на улицу и не ходить в командорию. Ведь формально Ищейки имели статус, равный старшему дознавателю. На допросах по делу действующей секты сатанистов такой высокий чин присутствовать обязан. Но пытки не просто так считались чисто мужским делом, с этим Рианон была согласна. Для подобных занятий лучше подходили Саутерн и его парни. Вот они-то и помогали братии, щедро делясь богатым опытом с местными инквизиторами, привыкшими к тихой жизни в центре страны. Не хотелось участвовать и в общегородском празднике по поводу сожжения друидов и связанных с ними разбойников. Учитывая тяжесть содеянного, обычную милость преступникам — когда пламя только начинало разгораться, палач натягивал заранее накинутую петлю на шею, чтобы жертва лишнего не мучилась — в этот раз даровать не стали. Хотя совсем спрятаться не получилось: к Саутерну стекались жители Шеннона и окрестностей с благодарностями. И первым — тот самый мужик, которого Ищейка и капитан встретили в «Вороне и ветви». Досталось восторгов и остальным, но тут Рианон крепостной стеной выставила перед собой Саломе. Даже простила ей небольшой грех гордыни. До их встречи в катакомбах у девушки была тяжёлая жизнь. Так пусть теперь получит за свои достоинства заслуженные почёт и уважение, которых из-за бедности раньше была лишена.

Гостей Рианон категорично приказала к себе не пускать. Исключением стали лишь те, кто был связан с расследованием. Потому, когда Саломе доложила о чиновнике из городского магистрата, про Теслина девушка даже не подумала и приказала звать в рабочий кабинет. Но, завидев старого друга, тут же выскочила из-за стола и поспешила навстречу.

Она успела сделать всего два шага, когда Теслин заговорил. Не стал, как обычно, балагурить или шутить, что Рианон совсем важная стала, не пробьёшься. Вместо этого голос зазвучал ровно и с нотками почтительности к важной персоне.

— Рад, что с вами всё в порядке, госпожа.

Рианон замерла на месте, словно налетела на стену. Недоверчиво осмотрела старого друга с ног до головы. Подозрительно поинтересовалась.

— Теслин, с тобой всё в порядке? Что ты как будто синего дурмана нажевался? Старых друзей не узнаёшь? Какая я тебе госпожа…

— Не стоит. Госпожа, — мужчина подчеркнул голосом последнее слово.

— Но мы…

— Простите, если мои слова прозвучат резко. Но я дружил с весёлой девчонкой, которая ценила свободу выше сытого спокойствия. И потому-то пошла не замуж, а в инквизицию. У меня не очень получается объяснить… Надеюсь, вы меня всё-таки поймёте. Оказалось, что всё это лишь маска, ширма. На самом деле вы, госпожа — Ищейка. За другой в старые шахты не полезли бы … Да и не выбраться оттуда без магии. Только Ищейка могла погасить метку Змея. Претендовать на дружбу с вами я не имею права.

На несколько мгновений Рианон будто ослепла. В горле встал комок, глаза застило подступающими слезами. Стало тяжело дышать. А ещё захотелось на Теслина заорать: я всё та же, с тобой я никогда не притворялась. С трудом устояв, на деревянных ногах девушка вернулась обратно за стол и рухнула в кресло. И лишь там, когда уже не надо было сдерживать подгибающиеся колени, сумела собраться с силами. Ровным, почти без дрожи голосом ответила.

— Да, я Ищейка. И что в этом такого? И ещё. Я не маг. Наша сила совсем в ином.

— Разящий меч Ордена Господня, — Теслин сказал, как бы продолжая неоконченную фразу Рианон. — «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невестку со свекровью её».

— Евангелие от Матфея, глава десятая, — холодно парировала Ищейка, одновременно пытаясь не разреветься. — Только сказано в послании апостола Павла: «Укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять. Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскалённые стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие». Мы — тот самый меч духовный и щит веры. Потому что сила наша не от чар людских, а от Господа.

Дальше она всё-таки ненадолго поперхнулась, слишком уж душили слёзы. Но сумела продолжить.

— Я знаю твоё отношение к магии, точнее, к излишне частому её использованию без нужды. Но повторюсь: я не маг… Теслин, десять лет назад для тебя не имела значения разница в нашем общественном положении. Теперь мы поменялись местами. Неужели дело именно в этом? И почему именно сейчас, когда мне нужна поддержка? Особенно от старых друзей?

Теслин не ответил, но губы непроизвольно шевельнулись в такт мысленно сказанным словам. Тем, что он не решился произнести вслух.

«Если Бог за нас, кто против нас? Если встанет для тебя выбор между Верой и человеком, между Церковью и другом — я не хочу оказаться на острие твоего выбора, ибо знаю, что ты выберешь».

Рианон почувствовала, как закипает. Очень захотелось кого-то слегка придушить, чтобы пришёл в чувство. И в то же время гнев получался каким-то… фальшивым? Ведь её и в самом деле учили, что истина превыше всего, а Ищейка — сияющий меч веры, любой ценой разрывающий тьму. Хорошо читавший в людях скрытое, Теслин заметил внутреннее смятение Ищейки. Но продолжил прежним уважительно-серьёзным деловым тоном.

— Тогда, госпожа, позволите небольшую просьбу? В знак нашей давней дружбы в юные годы?

Рианон ненадолго задумалась: очень хотелось просто из вредности отказать не выслушав. Потом девушка всё же решила, что такая мелочность Ищейки недостойна. Да и Теслин не стал бы просить из пустой прихоти.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Я хотел попросить вас поговорить с одним человеком. Он из братства мудрецов-алхимиков. Наедине. Я провожу.

Рианон удивлённо приподняла бровь. Философское течение мудрецов-алхимиков провозгласило девиз «Я мыслю, следовательно, существую» и призывало опираться в познании мира и Бога на разум, а не на магию. Теслин обозвал Ищейку магом, и сам при этом хочет, чтобы она пообщалась с противниками магии?

— Когда?

— Если вы согласитесь, то через три дня.

— Хорошо. Я приду.

Едва Саутерн и Риджайна узнали о планах начальства, Рианон пришлось выдержать с ними нешуточный бой по поводу безопасности. Друидов переловили ещё не всех. К тому же, они вышли из подполья, приняв события с околдованным медником за знак. Возможно, Нечистый подал весть и другим своим слугам. Все знали, что если начальнице втемяшилось, хоть кол на голове теши — не откажется… Всё равно Саутерн и Риджайна всерьёз были готовы скрутить и запереть Рианон силой. Пришлось идти на компромисс. До нужного места она идёт в сопровождении Охотницы и пятёрки телохранителей, а дальше те ждут на улице.

Теслин привёл всех в один из районов пригорода, к просторному дому с небольшим садом, где и расположилась охрана. Рианон сразу для себя отметила, что хозяин небеден. При этом не выставляется богатством напоказ — но умный поймёт. Не только первый, но и два остальных этажа из кирпича, а не из дерева. Пусть фасад не разукрашен заметными издали дорогими росписями, а крыша яркой глазурованной разноцветной черепицей. Зато окна — не прорубленные щели, а полуциркульные. И вокруг прямой части, и вокруг верхнего полукруга из стены выступают прямоугольные блоки-квадры, украшенные резным орнаментом. Фронтон тоже весь в орнаменте, причём, если присмотреться — повсюду не гипс, а камень. Внутри первый этаж отделан новомодным паркетом, а не плиткой, и лестницу на второй этаж тоже перестраивали капитально. Не просто подлатали старую и узкую, заменив свисавший с потолка канат перилами — а расширили, сделали более пологой, и перила стали частью общей композиции. Под стать дому и хозяин — словно тоже решил собрать в себе противоположности. Не молод. Уже грузная, но ещё совсем не старческая фигура. Окладистая тёмная борода, а волосы подстрижены коротко и почти седые. Курносое лицо, высокий лоб избороздили морщины, но глаза сверкают по-мальчишески задорно и живо. Рубаха и камзол простого покроя, без кружев, но пошиты из дорогих тканей, а пуговицы серебряные.

Стоило войти, Теслин поклонился, хозяин подошёл и поцеловал девушке руку. После чего следователь вышел на улицу, и Рианон услышала, как он прощается с сопровождением. Старик приглашающе махнул рукой и направился по лестнице на второй этаж. Рианон ничего не оставалось, как идти следом.

Кабинет девушку поразил ещё раз. Большая комната, вся заставлена шкафами. И везде книги, какие-то древности или старинные предметы. Поверхностных знаний Ищейки хватило лишь опознать пару медных кувшинов времён Древних империй и глиняный сосуд, судя по росписи, выполненный ещё раньше — в Золотом веке. Запросто может оказаться, что и остальные предметы такие же древние. Стоит всё это огромных денег — и как хозяин только не боится? Живёт один, охраны никакой.

Старик сел в одно из кресел возле пока незажжённого камина, показал на второе. Спросил:

— Меня зовут Хайрок или, если хочешь, мэтр Хайрок. Можешь называть профессор Хайрок, но я давно не преподаю. Как мне обращаться к тебе, дитя моё?

Рианон ненадолго помедлила с ответом. Она не знала, что про неё рассказал Теслин. Обращение на «ты» к дворянке и Ищейке можно считать и оскорбительным, но можно и не считать. Возраст и мудрость имеют свои привилегии.

— Рианон.

Старый учёный вновь показал на соседнее кресло, но садиться девушка не торопилась. Что-то в комнате смущало ещё. Не спрашивая разрешения, коснулась стоявшей на полке чаши — и отдёрнула пальцы, словно обожглась. От предмета тянуло знакомым вереском! Хотя и без примеси серы… Заметив испуг и смущение, хозяин ласково улыбнулся. В его руке загорелся небольшой шарик огня, полетел в камин. Там сразу занялись дрова, потянуло дымом. Рианон с облегчением вздохнула, ощутив, как горло перестала сжимать рука страха. Одержимым магия недоступна. Хайрок тем временем похлопал по ручке кресла, приглашая всё же присаживаться. Заодно прокомментировал:

— Если тебя утешит, ты не первая Ищейка, которая ошибается. Предметы Золотой эпохи до сих пор хранят тень силы Ключников и Привратников. Очень похоже на Одержимых, но всё-таки отличается.

Слова хозяина помогли собраться. Ну что же, раз он знает, кто перед ним, разговор будет напоминать словесный поединок. Тезис — антитезис, слово против слова, когда каждый старается убедить в своей правоте оппонента. Для того Теслин её сюда и позвал. Только непонятно, зачем он всё это затеял. И философ очень странный.

Угадав ход её мысли, мэтр Хайрок добродушно негромко рассмеялся.

— Да-да, я маг. И при этом отношусь тем философам, кто… Нет, не считает магию злом. Лишь против её неразумного использования.

На память сразу пришла проповедь отца Наталиана.

— Без влаги не взойдут посевы, но если слишком алчно разбирать её на полив, то река станет болотом. Потому без чародейства не обойтись, но стоит применять его лишь там, где оно необходимо. Так?

— Не совсем, — пожилой чародей щёлкнул пальцами и со стола по воздуху к нему подплыли два бокала с вином. Один он сразу вручил гостье. — Я как раз сторонник того, чтобы в быту и труде магию не ограничивали. Но она должна стать лишь инструментом, не более. Быть конём, а не всадником. Сейчас же слишком часто и бездумно на неё перекладывают то, что человек обязан делать своими руками и понимать своим разумом.

Рианон отпила вина — хорошее красное полусладкое с какими-то травами, покатала глоток на языке, наслаждаясь вкусом. Снисходительно ответила.

— Вы намекаете на столичный университет? Между прочим, именно их опыты помогли победить холеру или отыскать способ долгого хранения вина.

Мэтр Хайрок хмыкнул.

— Ну-ну. Путём нагревания. Всё хорошо и замечательно, только никто так и не понял, почему оно стало храниться дольше. И почему именно этот сорт следует нагревать именно до этой температуры. Методом тыка. Подогрели плошку с вином, сделали магией, чтобы для неё прошло полгода. Посмотрели, что вышло. Нагрели другую[1]. — Он щёлкнул пальцами и раздражённо добавил: — Право слово, не сочтите за хулу… Но по тем же оптике и алхимии в записках того же мистасинского стекольщика мы отыскали больше нового, чем придумала вся императорская академия за пару десятков лет. И, к сожалению, подобные случаи не единичны.

Рианон стало обидно. Не обращая внимания, что слова Хайрока прозвучали на грани ереси одобрения Одержимых, девушка резко поставила на пол возле ноги бокал — вино расплескалась, и раздражённо парировала.

— Ваши примеры лишь подтверждают, что разум, особенно если им движут заповеди Христовы, способен и тёмное знание обратить на пользу и к свету. — И гордо завершила: — Вы привели частные случаи, которые ни о чём не говорят.

— Всего лишь? — зарокотал голос мэтра. — Вы уверены, барышня? Вы помните историю Золотой эпохи?

Рианон невольно вздрогнула: то ли от резкого перехода с «ты» на «вы», то ли от недовольства в голосе. Снова, будто и не прошло многих лет, почувствовала себя недоучившей урок ученицей за партой. Постаралась как можно твёрже ответить:

— Две тысячи лет назад наступило время, которое потом назвали золотым. Все счастливы, врата адских тварей запечатаны. Период высочайших магических умений. Чародеи той эпохи считали себя равными Богу. За гордыню небеса на какое-то время лишили мир магии, и наступил Железный век, когда правила сила. Или по-иному — Эпоха Древних империй.

Мэтр ответил таким насмешливым взглядом, что Рианон невольно втянула голову в плечи. Ещё сильнее накатило чувство невыученного урока.

— Вы, барышня, повторили чужие слова и даже ни на минуту над ними не задумались. Магия вплетена Господом в ткань бытия в момент акта творения. Её нельзя изъять, как товар с фальшивым клеймом из лавки торговца. А вот перемениться она вполне может, как меняются ветер, тучи и зима с летом. И в таком случае общество, построенное только на магии — обречено. Да, их маги были способны на то, что мы сделать не можем и не сможем ещё долго.

Мэтр показал на стоявшую на полке стеклянную вазу, где в прозрачный материал были вкраплены частички какого-то камня, образуя картину. А ещё можно было различить отдельные мазки, будто рисовали красками и кистью прямо внутри стенок.

— Да, магия позволяет немало результатов получать без промежуточных шагов и размышлений. Но она — искусство, а не наука. Главное в ней — личность, а не метод, — Хайрок ехидно фыркнул. — А ещё маги придумали себе много кумиров и божков. Язычники верили, что каждый божок кроит мир только по своему желанию. Как нерадивый крестьянин нарезает своё поле, стараясь посадить побольше. Золотые маги так и не увидели, что за всем стоит единый замысел Господень. Хотя это очевидно… Но только если увидеть стройность законов нашего мира, неразрывность причин и следствий.

Мэтр недолго помолчал, допил вино и отправил бокалы обратно на стол. Задумчиво продолжил.

— Ещё на Старой Земле, незадолго до Открытия путей Господних, жил мудрец Ибн ал-Хайсам. Он советовал: продумай свою мысль, объясни её, посоветуйся с другом. Ещё раз подумай — что подскажет тебе мысль, не нарушая логики? Послушай, что тебе подскажет друг. А потом всё обязательно проверь, а лучше поручи проверить другу. И вот с этим у магов были трудности. Их обуяла гордыня, они не делились секретами. Они не смоги услышать — и кесарь, и пахарь равны перед Богом. А ещё, как самый талантливый художник не может идеально скопировать чужую картину, так и два мага не могли повторить один опыт и получить одинаковый результат. Повторюсь, они не увидели единых законов мира. Даже на шаг не приблизились к истине понимания мира, которую мы хоть и потеряли в первородном грехе — но Господь обещал, что достойные смогут когда-нибудь к ней прикоснуться. Золотые чародеи увидели лишь внешнюю шелуху. И когда ветер магии переменился, снова поймать они его не смогли. Разучились воспитывать Ключников и Привратников, и сразу через оставленные без присмотра границы в наш мир полезла всякая гадость.

Чувствовать себя нерадивым школяром было унизительно и неприятно, поэтому Рианон резко, на грани грубости лекцию оборвала.

— Это всё интересно, но зачем? Я не интересуюсь древней историей.

— А зря. На ошибках предшественников стоит поучиться. Особенно нам, магам.

— Сколько раз говорить? — раздражение всё-таки выплеснулось, голос задрожал от возмущения. — Я не маг. Наша сила — от ангелов.

И тут же девушка постаралась успокоиться. Медленно начала вдыхать и выдыхать, стараясь унять ярость.

— Вас так учат, — снисходительно парировал Хайрок.

— И кто только что говорил об опыте как о проверке любого предположения? — съязвила Рианон. — А опыты говорят, что просьбы ангелов не преодолеть, а зачастую не увидеть даже самым сильным магам.

— Или опыты ставят неверно. Сознательно или случайно, — холодно ответил хозяин дома.

Встал, подошёл к стеллажу с древностями и вскоре вернулся с небольшим, с детский кулак кубиком, выточенным из белого горного хрусталя. Внутри навеки как бы застыло дымчатое облако. Сжал за противоположные грани двумя пальцами, подышал на кубик. Тот засветился неярким синим светом, запахло вереском.

— Это один из немногих определителей магов, сохранившийся с тех времён. Попробуйте тоже.

Рианон с опаской взяла артефакт в ладонь. Тот погас. Но стоило повторить действия учёного, как кубик запылал ослепительным янтарным светом, нос заложило от возникшего из ниоткуда аромата мяты.

— Видите? Ваш потенциал намного сильнее моего. Цвет же показывает предрасположенность к тому или иному виду магии.

Девушка силой вручила кубик обратно хозяину и сердито сказала:

— Вы меня не убедили. Мало ли что он показывает. Да я даже не знаю, правду ли вы мне сказали про его назначение? И вообще, мне кажется, я и так засиделась. Я пришла по просьбе Теслина, и она выполнена. Прощайте.

Рианон уже начала вставать, когда резкий, повелительный тон хозяина бросил её обратно в кресло.

— Не торопитесь. Вам нужно ещё одно доказательство? Хорошо.

Хайрок взял из шкафа другой артефакт, похожий на путаницу металлических нитей с маленьким матово-чёрным шариком внутри.

— Это накопитель для восполнения энергии. Из старых, мы сейчас не умеем такие делать. А теперь опустошите свой резерв. Призывайте, как вы их называете, ангелов.

Голос был настолько властный и требовательный, что противиться ему Рианон не смогла. Позвала ангельское зрение — заодно проверила дом и хозяина на связь с Одержимым. Из шалости заморозила огонь в камине, дрова аж покрылись коркой льда. Потом отогнала в сторону грозовую тучу. Потёрла грудь, где поселилась сосущая пустота. Взяла в руку протянутый шарик с нитями… И сразу ладонь, потом руку, потом остальное тело закололи, защекотали приятные иголочки, полился тёплый мёд, заливая пустоту в груди.

— Давайте же! Разожгите огонь.

Повинуясь, Рианон привычно воззвала… Пламя в камине жарко вспыхнуло, выбросило сноп искр. Словно дрова не промёрзли насквозь. Рианон, только что собиравшаяся съязвить, застыла. Потом растерянно зашептала:

— Не может быть. Этого не может быть. Четвёртый раз никто и никогда не отзывается.

Хайрок грустно прокомментировал:

— Вас обманывают, и сознательно. Когда-то таких, как вы, называли Ключами. Обучать полноценно вас давно не умеют. Разучились ещё во времена Древних империй. Но Инквизиториум нашёл вам применение. Выплёскивать энергию настолько мощным и необычным потоком, что ему не может противостоять никто. А чтобы не возникло подозрений — пичкают историями про избранных.

Рианон поверила сразу, хотя сердце и протестовало. Но вот оно доказательство невозможного, в её руке.

— Зачем? — прошептала она, не замечая, как из глаз потекли слёзы. — Зачем? И зачем вы мне это рассказали? — И закричала: — Лучше бы я верила, как раньше! Как мне жить теперь?

Хайрок пожал плечами.

— Как и раньше. «Дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос. Посему, отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему». Так передавал нам слова Господни Апостол Павел. Считайте это прощальным подарком Теслина. Из вас, Ищеек, куют мечи Ордена Господня. Так будь же не слепым орудием, а останься человеком, сотворённым по образу и подобию. Пусть ведут тебя, дитя моё, лишь собственные помыслы и Слово Христово. Ибо генералитет Ордена уже давно борется не за одну лишь Веру и Церковь, а в первую очередь за свою власть. Помни об этом. А теперь прощай.

Старого учёного Рианон покинула как в тумане. Грубо отказалась отвечать на расспросы Риджайны — всё ли в порядке. Дома заперлась на целый день, пытаясь отыскать хоть один изъян в рассуждениях мэтра Хайрока. Ни-че-го. Хотя контраргументы в защиту Инквизиториума она и нашла, заодно подобрала соответствующие цитаты из того же «Апостола Павла послание к ефесянам». Пусть кто-то из Ордена и погряз в грехе, зато такие, как она, всегда действуют во спасение людей… Старалась не слушать шепоток раз за разом заглядывающего червячка сомнения. Не подыми она десять лет назад шума — дело с монастырём просто замяли бы. Встань перед ней в день приезда выбор: жизнь Теслина в обмен на поимку друидов — подарила бы другу мученический венец и ни на мгновение не задумалась бы, не сожалела.

Девушка очень хотела нового разговора с мэтром Хайроком. Вот только ни она сама, ни сопровождение дорогу к дому старого учёного не запомнили. И отыскать не получалось, хотя бродили потом по всему району дней пять. Теслин же упорно избегал даже мимолётной встречи с Рианон. Можно было не сомневаться, что и на прямой вопрос ответит: «Ничего не знаю, никогда там не был». Не пытать же его, в самом деле?.. Оставалось лишь убеждать себя, что старый учёный неправ, девочек не обманывают, а просто наставники не знают сами. И поступки пары-другой нечистоплотных Псов Господних не дают никому права судить о помыслах всего Ордена… На исповеди про разговор с мэтром Хайроком девушка не сказала ни слова. Смолчала первый раз в жизни. И почему-то, к своему удивлению, не считала, что поступила неправильно.