Глава 19 - Гвардия

Свет артефакта вёл их выше по холму, скача меж узких улиц. Косых взглядов было меньше, это радовало. Чем дальше от калебцев, тем больше делалось на дорогах народу.

Себастьян заметил, как свечение на монете расплывается, становится шире — а значит и точность их импровизированного компаса снижалась с каждым мгновением.

Лирия в ответ только хмыкнула. Всё, о чем она могла думать, глядя в хитрое лицо южанина: можно ли ему доверять? Даже сейчас наибольшую угрозу для неё по-прежнему представляли её собственные спутники. Если вначале девушка могла положиться на мистерианца, ежели варвар захочет выкинуть что-нибудь эдакое, то теперь… Можно ли вообще доверять вору, прославившемуся своим вероломством, который к тому же недавно предал своих собственных друзей? «Но пока Себастьяна удерживает руна, кинжала в спину я могу не ждать». А Джон… кто, Террун его побери, знает, что творится у этого наймита в голове?

Девушка бросила на него взгляд и обнаружила, что он тоже смотрит на нее своим стальным взором. Ходячая гримаса…

Возможно именно Миллард был причиной тому, что народ на улице стал резко редеть.

— Свет усё шире, — горько вздохнул Себастьян.

— Где вы вообще откопали эту штуковину? — поинтересовалась аристократка.

— Они украли её где-то. Сами они и табурета не сделают, — ответил Миллард за южанина.

— Давай, блюститель закона, волколак паршивый, — рассердился мистерианец, — настрой её самостоятельно! Эт тебе не табуреты колотить! Хозяин этого артефакта не умел им пользоваться, так што в наших руках….

— Как бы там ни было, монета ещё работает — мы приближаемся и, надеюсь, застанем старика врасплох, — оборвала того Лирия, она взглянула на вывеску впереди, — потому, думаю, я успею зайти в купальню. Понимаю, для вас, кметов, это из ряда вон…

— Гляди кабы тебя оттуда за шкирку не выкинули, — осклабился Скитлер, — серость с тебя, м`леди, дажить оселком не сотрешь! Не знаю уж в какой ты пещере сидела три года после Погрома, но твой народ не шибко жалуют.

Землянин покачал головой:

— Погоди, девка, — аристократка уж хотела было возмутиться, с чего бы ему ей указывать, как Джон поторопил их в сторону купален:

— Идем! Быстрее!

Себастьян неохотно поплелся сзади.

— Эйе, там какая-то заваруха, чтоб вас…

Лирии пришлось маневрировать между местными. Те принялись разбегаться от входа в купальню, словно там вспыхнул новый пожар: мужики сигали из окон, а жены прятали детей. Даже банщицы в вычурно пестрых нарядах прятались по переулкам. За широкоплечим Джоном трудно было что-либо понять.

С виду кривой закоулочек, среди других таких же глухих закоулков, где на стенах красуются непристойные изображения. «Почему такой ажиотаж?».

Мечник резко остановился, от чего велларийка чуть не стукнулась о его спину.

Девушка, приподнявшись на носочках, глянула через плечо землянина. Домишко с облезлыми оконными рамами и просевшей крышей, зажатый меж подобных ему халуп. Но вход в него был заблокирован, мистерианцами в черных мундирах… Тут же она обомлела.

— Пошли вон отсюда, свиноморди! — голосил баритоном долговязый на крыльце. — Именем Империи, это заведение, дом разврата, закрывается! Хозяин изволил платить налоги лишь бургомистру, забыв об имперском взносе — результат его деяний вы увидите завтра, на площади пред часовней с первыми петухами!

— Псы, — в ужасе прошептала Лирия.

Местные сторонились черных мундиров, как чумы. Всё из-за нашивок на мундирах — оторванная собачья морда. Имперская гвардия!

«Отбросы, — подумала девушка. — Главный символ деспотии Её Величества!».

— Терруновы выродки, — прошипела велларийка сквозь зубы.

Себастьян взмолился:

— Тише ты! Умоляю, серокожая…

Дверь в купальню распахнулась. Оттуда выбросили пьяного кутилу прямо под ноги гвардейцам.

— Ба! Чирей вас задери, — загорланил пьяница, — кого ж терь трахать, сучье вымя?! Императричку вашу, сталбыть?! Прям в её шлюший…

Гвардейцы вмиг стали будто неживыми. Один из них схватил пьянь и вывернул ему руку. Послышался хруст. Поддалась просто, как тростинка…

Джон дернулся в сторону, но быстро сжал кулаки:

— Курва, — выругался он на родном языке

Лирия зажмурилась, крик крестьянина был душераздирающим.

— Едрить, — обомлел Себастьян, — гвардия, в таком-то месте…

Долговязый на крыльце хлопнул в ладоши:

— Вырвать ему язык, — после этих слов бедолагу потащили вовнутрь.

В голосе оглобли-гвардейца чувствовалось огромное самообладание. «Неудивительно!». Имперские шавки считались элитой: дланью императрицы.

— Пощады! — дал петуха кмет, но это было бесполезно. Всё равно, что просить ветер перестать дуть, а реку течь в обратную сторону.

Лирия скрипнула зубами. Гвардеец на крыльце носил ниспадающий до земли балахон с широченными рукавами и вышитой на груди собачьей головой. Мистерианец был на удивление стройный, гладко выбритый, тонкокостный. Улыбка его выглядела странно: с одной стороны уголки губ поднимались несколько выше, чем с другой. Это внушало смутное беспокойство.

— Уф, — вздохнул Миллард.

Велларийка глянула на землянина: «Пресвятая луна, он что… улыбается?».

— Я гвардейцев в Дейтоне-то ни разу не видел, — шепнул Лирии на ухо южанин. — Поди знай, што они тут делают…

Велларийка кивнула. Доселе гвардейцев девушка видела лишь издали, но за её насыщенную жизнь аристократки — большую часть которой она, правда, провела в поместье — та успела понять истинную природу имперских псов.

Те, кто на словах считался охраной монарших лиц, на деле являлись карателями. Они даже не скрывали этого! О, нет! Наоборот, все кровавые расправы гвардии выставлялись всем на показ: «Бойтесь их, раболепные желтокожие! Целуйте их башмаки!».

Долговязый окинул толпу взглядом, каким пастухи осматривают стадо. Лирия вздрогнула, когда он поглядел на них. Ещё страшнее стало, когда он зашагал в их направлении.

Девушка вспоминала те кошмары, которые ей рассказывал о гвардейцах отец: «Они могут выглядеть как мистерианцы, велларийцы, или земляне, но не дай себя обмануть! Каждый из них лишился своей воли. В гвардию отбирают сильнейших, это верно.

Однако многие забывают о том, что в своём становлении гвардеец обязан пройти через богопротивный ритуал, придуманный в недрах царства Терруна. Лишь некоторые из них выживают, а те, кто остался в живых, наверняка завидовали бы мертвым, если б могли. Ведь гвардеец не способен мыслить самостоятельно! Весь их мир крутится вокруг интересов Мистерианской Империи, а любое слово Её Величества они выполнят без раздумий».

— Я ж надеюсь, он не по нашу душу, а? — спросил Себастьян.

Высокий гвардеец, подходя, ощерился скупой улыбкой.

Лирия ощутила внезапное, почти непреодолимое желание выкрикнуть красноречивый лозунг. Желание настолько нелепое, что она немедленно ощутила другое, столь же смехотворное — повернуться и сбежать.

Однако вот он, момент истины: гвардеец в балахонных одеяниях предстал пред троицей.

«Возможно, этот пёс ответственен за смерти велларийцев, сбежавших от погромов и не разделявших деспотию Ёе Величества. Наверняка и меня отправил бы на тот свет».

Поравнявшись с землянином мистерианец оказался того же роста.

В пылающих глазах девушки отразилась роза. Это была ещё одна нашивка на мантии гвардейца: шипастый алый цветок из золотых нитей, расшитый под сердцем.

Теперь-то челюсть Лирии в край отвисла. Ритуалы зачарователя в лесу, руна на её запястье — ещё укладывались в голове.

«Но что забыл на этом острове отряд самых приближенных к императрице головорезов?!». Ежели иные отряды гвардии занимались тем, что охраняли — хотя скорее запугивали — монарших особ или различные государственные органы, то "Роза" была выстроена только и только вокруг Её Величества!

Внезапно случилось нечто странное. Словами не описать как удивился Скитлер после того, как Миллард и гвардеец накинулись друг на друга!

Они сцепились как борцы. Стукали по спине друг дружку так, словно пытались сломать оппоненту спину.

— Чтоб меня вшами посыпало, Джонатан! — оторвался от землянина гвардеец. — Ты жив!

Приветствие сопровождалось жуткими воплями, что начали доноситься из-за стен купальни.

— Никак не отвыкну от жизни, — кивнул в ответ Джон, улыбаясь до ушей.

За спиной долговязого, будто призрак, выросла ещё одна рослая особа — велларийка. Она была даже чересчур большой как для народа Эллуны! Две светлые косы свисали на её черный мундир гвардейца. Та же собачья голова, та же роза.

«Проклятая предательница Священной Луны!», — аристократка поджала щеки и вытянулась, но и близко не доходила ростом до гвардейцев.

Разумеется, перед ней стояла полукровка, а не чистокровная велларийка. Это было ясно по её коже. Она была не то что серой, сколько молочной. Цвета скисшего кефира. Мистерианец не отличил бы, но для Лирии это не составило труда. Перед ней стояла мерзкая помесь землянина и велларийца.

Полукровка поприветствовала Джона кивком, выказав не больше эмоций, чем каменный валун, и Миллард кивнул в ответ.

Лирия, гордо выпятив грудь, повысила тон дабы перекричать вопли из купальни:

— Кто это? Ты не говорил, что знаком с al misterian canis, teralius.

— Что там за малявка голосит…

Долговязый гвардеец не оценил смелости велларийки. На секунду сердце девушки ушло в пятки.

— Спокойно, — успокоил знакомого Джон, он растеряно взглянул на спутников, — это мои старые друзья.

— Друзья? Гвардейцы из "Розы"?!

— Ебаться-улыбаться! — ужаснулся Себастьян. — Приплыли!

Гвардеец при виде их компании повел бровью:

— Познакомишь нас, Джонатан?

— Не к спеху, — пошел на попятную Джон.

«Нежданная встреча?», — заподозрила Лирия, но в тот же момент заметила нависающую над собой тень полукровки.

Девушка попятилась, к Милларду. Тот резко изменился в лице.

— Капитан Вильгельм, что вы тут делаете? — спросил землянин.

Гвардеец прыснул:

— Не свисти, Джон, к чему этот официоз? Это ты так на трезвую голову?

Крики крестьянина в купальне сменились на хрип, а затем жалобный визг. У Лирии закружилась голова.

— Не хочешь искупнуться да побеседовать? — спросил капитан Вильгельм у землянина. — Там, как раз ни души — – всё, как ты любишь. Теплая водица, говорят, полезна для суставов, таки не молодеем.

«Эти порождения Терруна купаются в крови собственного народа», — вспоминала девушка слова отца.

— Откажусь, — покачал головой Джон. — Но ты прав. Лучше отойдем.

Наймит потащил гвардейца внутрь купальни.

— Эй, куда это ты собрался, варвар?! — окликнула их Лирия.

Себастьян тут же скривил губы:

— Тише ты, пущай кукуют.

— Bene, — отступила девушка.

Хоть в чём-то она была согласна с южанином.

Полукровка-гвардеец последовала за Джоном. Улица к тому моменту практически опустела, остались лишь босые дети да мужичье, растаскивающие их по домам.

— А Исталебский Папа у него часом не в дядьях?! — погодя сплюнул Скитлер. — Магнус бы побрал этого молчуна с его друзьями...

— Ворон ворону глаз не выклюет.

— Чаго говоришь?

— Говорю, что этот наймит наверняка не далеко ушел от своих высокопоставленных друзей.

Лирия взглянула на монетку. Подсчитала сколько им идти — свет вёл выше по холму, городок небольшой, сегодня они наконец найдут зачарователя.

— Так-то оно так, — согласился с её вычислениями Себастьян. Он закатал рукав, обнажая многоугольную руну, — токо вот чую эт всё игра на четыре косточки. Старикан явно неспроста затаился на этом острове, ведь ужо мог быть на пути в Ларион. Говорю тебе, серокожая, валить надо отсюда после того, как снимем проклятье, да подальше.

«Может зачарователю нужен был только Миллард? — предположила девушка. — Нет, мы просто попались ему под руку. А сейчас всё идет ещё более паршиво. Ничего, пока даже гвардейцы не помеха моему плану…»

Она прикоснулась к фамильному кристаллу. Свечение…

— Чё ты его вечно трогаешь, а?

***

Внутри купален пахло водой с розмарином. На деревянных столиках, покрытых конденсатом, вместо кубков с вином лежали гвардейские орудия труда — железные щипцы, колючий пояс, коленодробилка, бабская металлическая груша, и тиски… для мужских яиц. Сущая мелочь.

Некогда языкастого крестьянина утащили в подсобку.

Миллард принялся излагать Вильгельму всё случившееся. Как он умел лучше всего: быстро и оставляя лишние, вроде стрижей-фанатиков, неудобные темы. Именно в такой компании ему было спокойнее всего — между ним и гвардейцами было много общего.

В иной компании дружелюбия к Джону никто не проявлял. И облик его, и речи, внушали опасения всем, кого ему приходилось встречать. Будто бы он находился за гранью, делившей Альтею на нормальную и нездоровую часть.

Миллард избегал зеркал и старался бриться у парикмахера, если было что брить. Неудивительно, что каждый из гвардейцев "Розы" стал для него закадычным товарищем. Они были такими же.

Закончив с рассказом, Миллард протер вспотевшее лицо. В купальне было ещё жарче, чем на улице, а он стоял в кирасе и кожаном табарде.

— Без рюмки жженки тут не разберешься, — подытожил Вильгельм. — Что за ритуал в лесу хоть? Подпортил небось твоё реноме о мистерианской магии… Не отвечай! Надеюсь, тебя всё так же тяжело околдовать? Прошлый колдунишка, пытавшийся очаровать тебя, кончил на дыбе. А иллюзиониста, которого я тебе подослал, дабы он наколдовал тебе шевелюру, — капитан "Розы" указал на шрам землянина, — пришлось доставать из колодца.

Джон поспешил поправить:

— Из тюремной ямы. Тот паршивец был информатором бастардовой ложи.

— Забываю. Годы, — вздохнул Вильгельм. — Но рассказ об этом твоём проклятье…

— Я знаю. И не могу пока ничего о нём сказать.

«Не могу я просто взять и рассказать о чертовой метке, прожигающей моё запястье, — выругался в уме Миллард. — Что я скажу? Так уж вышло, Вильгельм, но руна связывает меня с инфантильной девчонкой и двинутым воришкой, а ещё какой-то грязный старик рылся в моей памяти! Позор! Нет, я решу эту проблему сам».

— Не говори, пока не уверен, да? Твоя дурная привычка. Надеюсь, на то есть веские причины, — буркнул гвардеец. — Ритуалы могут здорово встряхнуть твою голову, уж мне-то, как гвардейцу, это ли не знать.

Правда. Каждый из них был обязан ритуалу становления. Тайны которого оставались сокрыты даже от самих гвардейцев.

Пара сутулых офицеров "Розы", два рыжих брата, вели к выходу запуганного вусмерть юнца с мокрыми глазами. Джон кивнул им — это было его приветствие.

— Миллард?! — выпрямились братья от удивления.

— Кто эта малявка? — раздраженно поглядел на мальчика Вильгельм. — Ты здесь прислуживал?

Мальчик кивнул.

— Так прислуживай дальше! Твой хозяин тебе заплатил, явно не задумываясь о предстоящей кончине на колесе, принеси мне меду!

«Брешет, — глянул на мелкого Миллард. — На пацане не рабочая одежда, но и на жиголо он не похож. Хм, наверняка малец прибежал сюда впопыхах, услыхав, кто нагрянул в заведение его отца. У Вильгельма всегда туго с профилированием».

Юнец тупо уставился на Вильгельма. А потом закрутился по купальне, как осужденный на углях.

Капитан продолжил:

— Выходит, ты прибыл в эту клоаку, дабы…

— Разыскать беловолосого мерзавца, — перебил его Джон. — Но, мать вашу, Вильгельм, что вы-то тут забыли? У тебя всё настолько плохо с финансами, что ты решился пройтись по мелким дельцам в провинции?

— С золотишком у меня всё хорошо, — покачал головой капитан, — и имение своё я таки отстроил, стоило только прижечь малясь того хеомского прораба. Но здесь мы не по такому поводу, видишь ли…

Вильгельм демонстративно развел руками. Затем он уселся, его новоявленный лакей подставил ему табурет.

— Понимаю, — многозначительно сказал Миллард. — Не место для таких слов.

Гвардеец кивнул.

— Парнишка, калебский сотник, знает о тебе?

— Да, — сказал Джон. — Но не больше необходимого.

Вильгельм взялся за голову и тяжело вздохнул, а потом расхохотался:

— И ты прихлопнул старого черта Гамильтона! Магнусова доля, да у тебя дар помогать там, где тебя не ждут. Придется разобраться с молодчиками, которым я уже заплатил за кончину нашего консервативного иллариотского командирчика.

— Прости. Он видел меня. Это могло помешать поручению.

— Ещё как! В Териоде о тебе местная разведка только и шушукается, с чего это тебе так в шпика поиграть захотелось… Сейчас в Иллариоте все ждут твоего доклада. Я надеюсь твоё поручение в порядке?

— Да, — холодно заверил друга Джон. — Но боюсь, кабы ритуал старика ничего не похерил мне с памятью. Потому мне так важно добраться до зачарователя. Действительно важно, смекаешь?

— Добро, мне дважды повторять не к чему. Чем тебе помочь?

— Местного библиотекаря недавно посещал зачарователь?

— Зазнайка разделил судьбу своих книжонок и сгорел. Но есть кое-кто способный тебе помочь, хотя тебе это и не понравится, слушай…

Разговор затянулся.

Выходя, Миллард поглядел на гвардейца-полукровку. Он хотел было сказать ей что-то на прощанье, но передумал. Вильгельм и без того утомил Джона: на острове происходили странные дела. Бургомистр обзавелся кучкой наёмных бандитов, которых зарегистрировал в качестве охраны своих припортовых заведений. Нагло. Но чисто, даже не подкопаться. В то время как ещё один ветеран Северных Войск, адмирал Хорсен… оставался адмиралом Хорсеном. «Будь он неладен». Прошедший пожар на острове в прямом и переносном смысле накалил ситуацию до предела.

— Миллард, — окликнул его старый друг, — рад был увидеть тебя, но здесь не советую шастать без шлема. Ты вывел Гамильтона из игры слишком неосмотрительно…

Джон кивнул. Так было даже лучше.

«Хотя бы серокожая девица перестанет с ужасом пялиться на мою рожу», — подумал он с облегчением.