Глава 4. Кладбище и сюрприз всей жизни.

Глава 4. Кладбище и сюрприз всей жизни.

Когда Кристофер высадил Эрона и Рэйчел, и когда они все попрощались, он поехал к дому своей матери, Ванессы. В машине стало как то тихо, и поначалу стало даже не комфортно. Кимберли так и сидела, смотря в окно. Она до сих пор не могла поверить, что теперь учится в самом лучшем колледже Лондона. Нет, ей, конечно, всегда крупно везло, но на этот раз ей повезло больше чем крупно. Об обучении в этом колледже она мечтала с четырнадцати лет. Она уже тогда задумывалась о своем будущем, и начинала искать какие — то места. Друзья, конечно, были шокированы, что она так рано об этом задумалась, но потом они и сами втроем искали разные колледжи и университеты. Тогда в четырнадцать они все и поняли, что они будут поступать именно в этот колледж. Кимберли подумала что сразу после того как они приедут с кладбища, позвонит Эрону и Рэйчел. Она просто хотела узнать какие у них ощущения после того как они узнали что приняты в колледж.

Не заметно они уже подъехали к дому Ванессы. Она выглянула в окно и, закрыв шторку, куда — то поторопилась. Когда Кристофер и Кимберли подошли к двери, она уже стояла посреди двери и ждала их. Когда они подошли, Ванесса сказала:

— Что — то вы рано,…неужели уже и домой съездить успели?

Кимберли поцеловала бабушку в щеку и с улыбкой сказала:

— Да нет ба! Мы уже так — то готовы, только цветы нужно купить и все.

— Ну, вот и хорошо. Что там с колледжем? Ты с друзьями поступила?

— Да бабуль! Я так счастлива, но до сих пор не могу поверить в это!

— Вот и умница моя! Пойдемте я вас чаем с пирогом напою.

Кристофер улыбнулся и, чмокнув матерь в щеку, прошел на кухню. Она была просторной. Двери в кухне не было, была большая арка, за счет которой комната казалась еще больше. В большое окно, которое находилось слева в стене, проникали теплые лучи солнца, а за окном покачивались деревья. Возле окна была дверь, на задний двор. В центре кухни стоял круглый, деревянный стол, и три деревянных стула с мягкой обивкой. На полу был постелен коричневый, ворсистый ковер. Справа в углу была вся кухонная техника. На стенах висели подвесные горшки с цветами, а в углу возле стола стоял горшок с большой, красивой, китайской розой.

Кристофер и Кимберли сели за стол, а Ванесса тем времен начала заваривать чай. Кимберли всегда любила бабушку. Но она никогда не знала родителей своей мамы. Она очень хотела узнать об этом, но говорить об этом отцу не решалась. Думала, что он будет против.

Когда чай был готов, Ванесса повернулась к плите и достала из духовки недавно приготовленный пирог. Она положила его на стол и разрезала ножом на много частей средних размеров. Пирог был большой, размером с половину стола и пах изумительно. Кимберли с наслаждением вдохнула замечательный аромат и посмотрела на пирог с большим аппетитом. Увидев это, двое взрослых рассмеялись. Ванесса достала из шкафчика небольшие тарелочки под пирог и лопаткой вытаскивала каждому по кусочку. Кристофер решил не терять времени даром, и встал, чтобы разлить чай по чашкам. Потом он поставил чашки на стол и сев, они втроем начали, есть вкусный пирог и пить чай.

Когда все было съедено, они с удовольствием откинулись на спинки стульев, забыв даже, по какому поводу они собрались вместе. Ванесса первая очнулась. Она посмотрела на часы и подскочила. До двух оставалось еще около получаса, если не меньше.

-Что вы сидите?- накинулась она на сына и внучку.- Мы так в три приедем, когда народу будет полным полно!

Это была чистая правда. На этом кладбище творилось, что-то не то. Одна смерть за другой подступали к Лондону со спины, нанося близким удар в сердце. И хотя сейчас смертей было не так много, все люди, которые потеряли дорогих им людей, приходили на кладбище почти каждый день в три дня. Никто не мог понять, почему именно в три, но все кому надо было приходили именно в это время.

Кимберли с отцом подскочили со стульев и пулей полетели в коридор. За ними мелкими шагами семенила Ванесса, будто издеваясь над ними. На самом деле она просто думала. Когда ее настигали, какие нибудь мысли она всегда очень медленно шла с совершенно пустым взглядом, и никто не мог понять, о чем она думает, будь то близкий человек или просто поход в магазин. Вот и сейчас наступил такой момент. Ни о чем таком важном она не думала. В ее голову пришла мысль, что подарить внучке на день рождения, и эта мысль волновала ее больше всего.

Когда все вышли на улицу, и Ванесса закрыла дверь, она уже шла своим обычным шагом, даже перегоняя Кристофера который шел впереди всех. Они сели в машину и поехали за цветами. Когда Лили была жива, она говорила мужу, что любит красные розы и лилии. Он мог понять розы, но лилии никак не укладывались в его голове. Дело в том, что она любила не обычные лилии, а водные. Их в городе было очень трудно достать, и поэтому они часто ездили за ними к озеру, чтобы посмотреть на них и просто быть вдвоем вдали от всего мира. Кристофер вспомнил, как они ездили к одному очень красивому озеру, когда Лили была беременна. Тогда они весь день провели у озера и только в одиннадцать вечера приехали домой. Они еще не раз приезжали туда после рождения Кимберли с дочкой.

Сейчас же они ехали за красными розами. Кристофер подумал, что хорошо было бы съездить за водяными лилиями и привезти их на могилу. Все же лилии она любила больше чем розы. Но это было невозможно, озеро было в двух часах езды от города. Они как то быстро подъехали к цветочному магазину, и Кристофер вышел за цветами. Он прошел по дорожке по мягкому гравию и открыл дверь. Внутри пахло цветами и ванилью с мятой. Он подошел к прилавку и начал выбирать цветы. Когда он уже подметил свою жертву, его взгляд упал совершенно на другие цветы. Белые, красивые, нежные лилии. Они были позолочены блестками, но не полностью, а так, слегка. Это были такие же лилии, как и на том озере, только с позолотой. Он еще раз окинул прилавок взглядом. Потом увидел очень красивые красные розы, тоже с позолотой из блесток.

— Можно мне восемь лилий, и восемь красных роз с позолотой? — сказал он продавщице, которая все это время следила за ним.

Она была девушкой лет двадцати пяти, не высокого роста, рыжая с серыми глазами. По ее щекам и на ному были рассыпаны веснушки.

— Да конечно,- ответила та, и начала выбирать лилии.

Когда букет был готов, она поднесла их к Кристоферу, и он сказал, чтобы цветы обмотали лентой. На самом деле букет был просто прекрасен. Среди красных роз, в разном порядке были разложены лилии. После того как все было готово он оплатил цветы и вышел на улицу. Все кто были в это время на улице, завистливо смотрела на букет, и это неудивительно. На улице бродили только женщины. Когда Кристофер подошел к машине, он увидел как его дочь и мать смотрят на букет с восхищением. Он сел в машину и передал букет дочери. Она ничего не сказала, и просто смотрела на цветы зачарованным взглядом. Раньше она никогда не видела таких цветов, и это было чем-то новым в ее жизни. Кристофер завел машину, и они плавно поехали по дороге, на кладбище. Солнце играло с блестками на цветах, и они весело подмигивали. День был в самом разгаре, и прохожие ходили туда-сюда. Пробок почти не было, и когда они добрались до кладбища, семья медленно прошла к могиле. Над каменной плитой, стоял ангел и приветливо раскрывал руки для объятий. Под ним на могильной плите была выбита эпитафия:

«Ты ушла, но твоя любовь и частичка души

Живет в каждом из нас. Мы всегда будем помнить тебя»

Кимберли встала на колени перед могилой и аккуратно положила. Она не вставала и Ванесса, с Кристофером молча, стояли позади нее и смотрели на могильную плиту. До сих пор все с болью вспоминали тот день, особенно отец девушки. Сейчас она понимала, что сможет найти и наказать убийцу. Так как хотела. Всегда. Она смотрела прямо перед собой и о чем-то думала. Мимо кладбища проходили люди, и смотрели на все это, насмехаясь над ними. Если бы они знали, какую боль сейчас, и все годы переживали и будут переживать близкие, умершей женщины. Но никто даже не предполагал, а только насмехался над чувствами других людей. Но это проблемы людей, у которых совершенно нет, ни чувств, ни желание, абсолютно ничего. Бесчувственные создания похожие на бесов, в человечьем обличье.

Вся семья все еще стояла на кладбище, когда наступило три часа. Время летело незаметно и они не замечали ни того как оно летит, ни людей проходящих рядом. Боль которую чувствовала Кимберли, все эти годы, сейчас превращалась в жажду мести. В жажду кровавой и жестокой мести. Она не могла унять ее, а когда пыталась, то желание отомстить было еще больше, и девушка понимала что это бесполезно, остановить желание отомстить за родную мать. Боль Кристофера, не утихала с каждым годом, а только разрасталась. Он жил, но в этой жизни ему чего-то не хватало. Точнее кого-то. В голове у каждого играла своя мелодия, и бегали свои собственные тараканы. Мелодия жизни и тараканы бешенства. Некоторые проходящие люди уже начинали возмущаться по поводу того, что семья слишком долго стоит возле могилы и не дает прохода другим. Но все трое как будто разом оглохли и ничего не слышали. Да им и не требовалось.

Розы и лилии колыхал легкий ветер, срывая блестки и осыпая их на землю в бешеном потоке жизни. У Кимберли затекли колени и она, встав, подошла к бабушке и отцу, и вместе они простояли возле могилы еще около часа. Время не имело значения ведь ни один из них, совершенно никуда не торопился. Солнце уже садилось за горизонт, и светило им прямо в лицо. В голове каждого крутились разные мысли о жизни, роботе, детях и разных заботах. Скоро нужно было ехать обратно, но никто из них не хотел уходить. Все трое могли простоять здесь хоть весь день, и не заметить, как он прошел. Но это было не нужно, потому что, медленно разворачиваясь, они так, же медленно прошли к машине.

Три раза хлопнули двери, зашумел двигатель, и машина плавно поехало по дороге к дому Ванессы. Дорога домой выдалась куда длиннее, чем дорога к кладбищу. Может потому, что всем хотелось зайти к себе домой, в свою комнату и закрыться подальше ото всех. По крайней мере, так хотела Кимберли. Ванесса думала, что возможно она уже пропустила кулинарную передачу, а Кристофер рассуждал о работе. Солнце уже село, лишь полосы красного света рассекали небо на полосы. На улице все еще весело щебетали птицы, и видимо не собирались прекращать, пока не стемнеет. Через некоторое время они уже оказались возле дома Ванессы.

-Пока мам,- произнес Кристофер.

-Пока бабуль! – сказал Кимберли устало улыбаясь.

-До свидания мои дорогие,- ответила обеим Ванесса и потихоньку пошла к себе домой.

Кристофер, развернул машину, и они поехали домой. Кимберли открыла окно, и с наслаждением подставило лицо теплому ветерку. Ветер нежно обдувал лицо, ласково проводя по волосам и пробегая по спине вызывая мурашки. Проезжая мимо парка, они заметили, как внутри сидели влюбленные и о чем шептались. После парка им встретилось много прохожих, некоторые из них ходили и смеялись вовсю, непонятно почему. Люди смотрели на них на чокнутых. Хотя было забавно смотреть как люди, радуясь жизни, идут и просто чему-то смеются. Кимберли увидев их, улыбнулась, а ее отец пробурчал что-то насчет того что молодежь распущенная пошла и замолчал. Девушка еле сдерживала смех от слов отца.

Ветер все так же ласкал ее лицо, а они уже все ближе подъезжали к дому. Как только Кристофер припарковал машину, его дочь вылетела из машины и понеслась к дому. Он вышел из машины, и недоуменно уставившись на дочь, закричал:

-И куда это понеслась моя юная леди?- на эти слова Кимберли обернулась и даже немного забуксовала в попытке затормозить.

-Я к себе в комнату, — она надеялась, что на этом отец отпустит ее к себе, но не тут-то было.

-Я надеюсь, ты спустишься к ужину?

-Нет, пап. Я не хочу. Честное слово не хочу!

-Ругаться ведь буду.

-Нет, не будешь!

-Почему ты так в этом уверена?- он все еще надеялся уговорить дочь спуститься к ужину. Есть одному вечером, ему не нравилось, и он надеялся, что дочь составит ему компанию.

-Потому что ты любишь меня!- с этими словами Кимберли, улыбнулась и побежала в свою комнату.

Кристофер улыбнулся, дочери в след, и пошел в дом. Зайдя в холл, он услышал, как хлопнула дверь комнаты. Он устало поднялся по лестнице и, зайдя в свою комнату, быстро переоделся и спустился вниз перекусить чего нибудь. С того момента как они пили чай и ели пирог, прошло достаточно времени, и Кристофер немного проголодался.

Кимберли же, была ничуть не голодна. Она пошла в душ и переоделась. Когда она зашла в свою комнату, у нее зазвонил телефон и она, упав на кровать, взяла телефон. Она ждала этого звонка и не сомневалась, что Рэйчел позвонит ей.

-Что-то ты быстро взяла трубку!- смеясь, сказала Рэй.- Ну что, как тебе колледж? Я звонила Эрону, он просто в восторге! Он перезвонит чуть позже, сейчас он занят чем-то.

-Да-а-а! Колледж, это нечто! ВОСТОРГ – это еще мало сказано! Ну ты и выдала с Джастином! Я была просто в шоке!

-Пускай больше не нарывается, а не то искусаю!

Кимберли засмеялась, и весь разговор они посвятили колледжу, и обсуждению Джастину, ну и местных парней. Смех был слышан по всему дому, но девушки не могли остановиться, и успели обсудить всех, кого только видели, но позвонил Эрон и все испортил.

-Мои сказали, что на три месяца отправят меня тетке,- недовольно пробурчал Эрон.

-ЧТО?!- в один голос закричали девушки.

-То, что слышали! Если раньше они терпели меня все лето, то сейчас они хотят отправить меня куда подальше, чтобы отдохнуть от меня. Ну, про «отдохнуть» они молчали, просто на их лицах была радость, когда они сообщили мне об этом.

Дальше было только молчание, которое говорило само за себя. Конечно, друзья не могли представить, как они лето проживут друг без друга. Как говориться «вместе мы сила!». Но в этот раз сила пришла в распад. Хотя родители очень любили Эрона, они не могли каждый день слышать из его комнаты громкую музыку, от которой потом весь день болит голова. Им хотелось хоть как-то отдохнуть от этого, и они решили отправить сына, к сестре отца. Они хотели отправить туда еще и своего младшего сына, но им нужно было, чтобы хоть кто-нибудь был рядом, и дома было не так пусто.

Эрон сказал что, когда начнется лето, через неделю его отправят и три месяца они не увидятся. Интернет у него тоже обещали забрать. После этого молчание продлилось еще больше, но потом разговор пошел, пошел и… Они вспомнили, что у Ким скоро день рождения и решили отпраздновать это дело, как надо. Только вот как НАДО пока никто не знал и не предполагал. Порешили на том, что каждому дается два дня на обдумывание, а потом они созвонятся и выберут, чье предложение будет лучше. Потом они начали обсуждать колледж. Молодые люди были просто восхищены колледжем, и были уверены, что учиться им там понравится. Причем каждый выкладывал свою версию, по поводу лекций. Они проболтали так около трех часов, пока к каждому не зашли родители. После второго обхода родителей все трое нехотя попрощались и положили трубки.

Было около восьми часов вечера, а у Кимберли уже слипались глаза. Она пожелала отцу спокойной ночи и пошла в комнату спать. Она была счастлива что у нее есть такие друзья, которые могут поддержать в любую минуту. Эти друзья отличались от других очень многим. Девушка всегда смотрели на то, как общаются между собой молодые люди и заметила что в основном девушкам и парням ее возраста (да и меньше) друзья нужны лишь для того чтобы выпить, или чтобы деньги потратить. У них же такого не было. Все было совсем наоборот. Всегда улыбки, смех, веселье и больше ничего не нужно. С этими мыслями в голове она так и уснула. В то время как ее отец уже поужинал и сидел перед телевизором. Шла какая-то передача про животных, но Кристофер смотрел на фотографию жены и о чем-то думал. В голове роились мысли, и он думал как уберечь дочь от участи ведьмы.

 

Так проходила неделя. Каждый за своими мыслями и со своими заморочками. Кристофер всегда уходил на работу и каждый день обещал взять отпуск, но потом говорил что руки не доходят, и все. Короче отмазывался. По нему было видно, что он сильно устает, и просто забывает про отпуск, увлекаясь работой. Кимберли каждый день укоряла отца, но тот просто улыбался и все. Хотя дочь говорила что пойдет с ним лично на работу и проконтролирует его, но это было лишь для того, чтобы хоть как-то образумить отца. Но тот был непреклонен и все время отмазывался. В конечном итоге Ким просто надоело каждый день напоминать отцу об отпуске и она занималась своими делами. Например, думала как провести свой день рождения. Но мысли не хотели лесть в голову. Ей хотелось какого-то праздника, но как провести этот праздник с тремя друзьями и отцом? Вот и она не знала ответа на этот вопрос, хотя сроки выкладывания идеи уже поджимали и нужно было что-то придумать. Когда нужно было говорить свою версию, все как один сообщили что ничего толкового не придумали. Тогда Кимберли поняла, что праздника не нужно, и сказала что все нужно отметить по простому. Купить торт, конфеты, попить чай и просто пойти погулять. Эрон и Рэй, приняли идею как самую подходящую, потому что у них самих в голове было пусто.

Неделя все летела и летела, и ни у кого не хватало времени. Хотя впринцепе торопиться то было некуда, разве что только Кристоферу на работу. Но все думали, что именно им времени не хватает на все дела. Кимберли пыталась сходить в магазин, чтобы подготовиться к празднику, но каким-то волшебным образом времени ей не хватало. Самой девушке казалось, что на ее хрупкие плечи свалилось слишком много, и все время говорила друзьям об этом, на что они отвечали тем же. Кристофер ругал дочь, за несобранность, но та просто улыбалась отцу. За день до праздника Кимберли все же удалось выйти в магазин и закупить все нужное. У нее было какое-то радостное возбуждение, от того что через день ей исполнится восемнадцать и она станет полностью совершеннолетней. Когда девушка ложилась спать, на ее лица была только радость и ничего кроме радости.

Нужно было подождать всего несколько часов. Всего несколько. Немного. Пару часов и все. Но девушка не могла ждать, и ей казалось, что время ползет очень медленно и ей никогда не исполнится восемнадцать. Она легла в кровать под одеяло и блаженно закрыла глаза. Обычно чтобы заснуть ей хватало пяти — десяти минут, но сейчас было что-то не так, и Кимберли не могла понять что именно. Сон никак не приходил, хотя глаза говорили об обратном. Ей ужасно хотелось спать, но сон никак не хотел идти к девушке в голову, но уже через некоторое время, она уже видела сны.

В гостиной же сидел Кристофер и пытался не уснуть. По наступлению двенадцати ночи, должен был появиться главный маг, и он надеялся перехватить его, чтобы объяснить, в чем проблема. Хотя он и не надеялся, что маг поймет его, но все, же надеялся. Мужчина сидел на диване в темной пижаме, и клевал носом. Он посмотрел на часы. Было только одиннадцать ночи, и Кристофер готов был упасть на диване и уснуть, но ради дочери готов потерпеть немного. Тем более что это первый и последний раз в жизни. Больше маг никогда бы не вернулся, по красней мере он так думал.

Время текло медленно, а Кристоферу все больше и больше хотелось спать. Радовало только то, что завтра должен был быть выходной, и можно было бы отдохнуть и выспаться. Ему было немного тоскливо на душе от того, что его дочь уже взрослая, он был всей душой рад за нее. Кристофер знал, что она уже спит, но все равно ему казалось, что она обо всем узнает, и все время оглядывался на лестницу, проверяя, не проснулась ли Кимберли. Но она спала, а отец все так, же переживал. Глаза произвольно закрывались, и мужчина пошел на кухню, за кофе. За очень крепким кофе. За очень, очень, очень крепким кофе. Он постарался делать все как можно тише, но все, же немного пошумел. Не смотря на то, что он довольно долго копался на кухне, прошло всего пятнадцать минут, и кофе он старался пить как можно медленнее, но все равно не получилось и этого. Была уже половина двенадцати, а у Кристофера лопало терпение и ему казалось, что все сговорились, и пустили время по медленному течению.

Но вот, наконец, настало двенадцать, и Кристофер испытал облегчение. Прошло пять минут, десять, но маг так и не появлялся. Ему уже хотелось уйти, но вдруг в дверь совсем тихо, еле слышно, постучали. Он подошел к двери и открыл ее. За ней стоял мужчина, лет пятидесяти. У него были темные, до плеч волосы, и борода, в которых виднелись линии седых волос. Маг выглядел не так как думал Кристофер. Если в его представлении маги носят длинную, до пола мантию, с какими-нибудь магическими атрибутами и посохом, на голове представлялся колпак. Но этот маг выглядел совершенно по-другому. На нем был солидный костюм черного цвета и белая рубашка. На шее красиво завязанный платок, а в левой руке, черная трость с львиной головой. Светлые, почти белые глаза, изучающее смотрела на Кристофера. Потом мужчина вошел дом и огляделся.

-Добрый вечер,- произнес скрипучий старческий голос.- Мое имя…

-Ротгар, я знаю,- перебил его Кристофер.- Можно сказать, я все о вас знаю. Хотя признаюсь что не ожидал, того внешнего вида. Но я вот о чем… Прежде чем, вы расскажете моей дочери о том кто она, я бы хотел с вами поговорить и очень надеюсь, что вы меня поймете.

-Сначала я бы хотел узнать ваше имя, милейший.

-Кристофер.

-Не хочу показаться грубым или невежливым, но может, пройдем в гостиную? — произнес Ротгар.

-Конечно,- Кристофер указал на диван в комнате, и они прошли туда.

-Я вас слушаю,- приветливо улыбнувшись, произнес Ротгар.

-Я не хочу, чтобы моя дочь знала, что она ведьма. Моя жена погибла из-за этого, и я уверен, что это было не обычное убийство, здесь замешан не просто человек, который просто убил ее из-за денег. Я не хочу потерять дочь, она все, что у меня есть, я умоляю вас, в память о Лили, не говорите ничего Кимберли! Пусть девочка живет нормальной жизнью!

-Мне понятна ваша мысль, и я хотел бы поговорить с вами вот о чем… Вы наверняка знаете, что силы будет показаны на медальоне?- Кристофер кивнул.- У вашей дочери, необычный случай, с которым мы сталкиваемся в первый раз, за всю историю существования мира. Дело вот в чем…- Ротгар достал что-то блестящее из кармана. Когда он выставил ладонь перед лицом Кристофера, и тот увидел красные медальон с камнем внутри. Но он был прорезан пополам двумя цветами: черным и белым. Это было что-то невероятное. Как такое может быть? У мужчины это не укладывалось в голове, и маг, увидев выражение его лица, объяснил.- Ваша дочь владеет как светлой, так и темной магией, и мы считаем что для нее это слишком опасно. Мы были удивлены, когда увидели, какого цвета камень будет принадлежать вашей дочери, и решили, что не стоит ей говорить о ее даре, и о том кто она такая. Если бы медальон был синего цвета, то не стоило бы ничего бояться, и тогда мы бы все рассказали ей, но мы не можем. Это опасно для нас. Для нас всех.

-Вы шутите? Я знаю, что сила ведьмы, зависит от наследия со стороны родителей. Но я никогда не знал родителей своей жены, и поэтому не могу утверждать….- Кристофер был в растерянности.

-Скорее всего, это именно так. Именно родители вашей жены и послужили цвету этого медальона. Но не только от родителей зависит сила ведьмы. Насколько я помню, у Лили был желтый медальон с белым камнем. А вот у вашей дочери медальон красный. Вернемся к тому, с чего начали. Значит ни наше главенство, ни вы, не хотите, чтобы девушка узнала о своем происхождении?

-Совершенно верно,- кивнул мужчина.

-В таком случае, я отдаю медальон вам, и поспешно удаляюсь. Меня ждут, чтобы сообщить о случившемся.

-Конечно, конечно.

Ротгар положил в руку Кристофера медальон, и тот немного покрутив его в руке, зажал в ладони. Оба встали с дивана и разошлись в разные стороны. Гость за дверь, а хозяин дома наверх. Он зашел в свой кабинет и открыл ящик стола, после чего взял оттуда маленькую коробочку, чем-то похожую на шкатулку. Шкатулка открывалась ключом, и мужчина подошел к книжному шкафу. Убрав несколько книг, он взял маленький ключик и открыл шкатулку. Сама шкатулка была деревянной с печатью на крышке. Внутри же был черный бархат, на который Кристофер положил медальон и закрыл шкатулку на ключик. После закрытия, шкатулка была убрана в ящик стола, ну а ключ на свое прежнее место. Облегченно вздохнув, он прошел в свою комнату спать.

Маг еще немного стоял на улице, смотря на окно, комнаты Кимберли. В комнате было темно, девушка уже давно спала. Не смотря, на современную молодежь, разгуливающую ночью по улицам города, на улицах было тихо, и не слышалось ни одного молодого голоса. Ротгар еще некоторое время стоял, глядя в окно, потом развернулся и с улыбкой пошел в темноту, в которой спустя мгновение растворился.