3.

Оборвалась последняя нить, сохранявшая внутреннее равновесие. Белая бездна заняла весь разум, опасно завораживая. Свет померк перед глазами, когда Майло вдохнул полной грудью, чтобы залиться кашлем, стуча кулаком по камням. Кое-как, дождавшись, когда вернётся зрение, он отполз от склона, избавившись от наваждения. Ещё немного, и он бы провалился следом...

Господи, как же так… неужели Чарли был безнадёжен, неужели… он это заслужил?

Но в пляске мёртвых одинокими свечами горели две живые души — ради которых Майло и не прыгнул в пропасть.

Опустошённая, Келли лежала, поджав колени, дрожа от холода и страха. Под её животом разряженный, ныне никчёмный пистолет. На четвереньках Майло добрался до Келли и обхватил её голову — не смотри никуда, всё кончено, растворись в моём тепле.

В его объятиях она горько напоминала ему другую девушку… женщину, которая выросла у него на глазах, и за чьим уходом он был вынужден наблюдать. Вот так, прямо у него на руках. Хоть и таких смертей было предостаточно на его памяти.

Келли не станет одной из них.

Буря утихала. Стая призраков давно разлетелась, кто куда: в леса, в небо, в потоки снега. Теперь точно ничто не угрожает. Откуда ни возьмись, Индианка снова вышла к ним и подсела рядом, пока Майло старался выжать из себя магию, чтобы смягчить боль девушки. В душе он таял, как этот самый снег под ними, его тело предательски задёргалось. Одно только усилие, чтобы подняться на ноги, и это сотрёт его сознание.

— Не мучай себя, — проговорила индианка и, зашептав на ухо Келли, начала гладить её по спине.

Если бы у Майло остались силы протестовать, он бы непременно оттащил её. Но язык шаманки оказался ему знаком. Это заклинание целебного сна, абсолютно безвредное и без тайных помыслов. И, услышав, как Келли мирно засопела у него на груди, Майло и сам позволил себе расслабиться.

— Разлом больше не откроется… да? — спросил он. — Ты-то как?

Индианка улыбнулась не без грусти:

— Не думай обо мне. Но, духи видят, без тебя я бы его ни за что не сомкнула. Амикуки и прочая дрянь больше не придут. Ты… очень нас всех выручил, — сняв с себя пончо, она подстелила его под головой Келли, когда Майло аккуратно уложил её на камни. — Зачем ты истязаешь себя? Я вижу, много тревог тебя заботят, много крови испил из тебя мир. Зачем ты так жертвуешь собой? Как будто ты ищешь себе смерть...

Устав от маски, задыхаясь от слабости, он стянул маску на шею и отполз назад к обрыву. Если ему и не хватит сил подняться, нужно понять в любом случае...

— Только так я живу...

Как добраться до Чарли.

Этот запах неизменно душил его, что в маске, что вне её защиты. На нём кровь Келли, кровь Чарли, собственная кровь. Он вдохнул её на гребне ветра, и дыхание спёрло напрочь.

— Мы живём не ради боли, — заговорила шаманка, — и мы живём, помогая друг другу, — где-то совсем далеко позади. — Если я могу чем-то отплатить тебе за это, только попроси об этом.

Утихающие потоки снега постепенно раскрывали дно ущелья. Он по-прежнему там, лежит, раскинув конечности, раздробленные, как и позвоночник. Затылок истошно заныл, затем и всё остальное тело, стоило Майло вслушаться в образ Чарли. Когда природа затихла полностью, а тёмная фигура Чарли полностью проявилась в самом низу, внутри него перемкнуло.

Совсем иное ощущение вместе с фатальной болью, светлое поверх черноты...

Сердце. Слабое, далёкое сердце, но оно билось.

— Вернуть его… Он ещё живой… Его можно вернуть!

Шаманка уселась на корточки рядом с Майло и заглянула ему в лицо, вмиг же вздрогнув от его плачевного состояния.

— Для чего он тебе? Если ты считаешь, что что-то должен ему, то ты уже дал ему то, в чём он нуждался.

— О чём ты?

Она ухмыльнулась:

— Своё предназначение.

Руки, в конце концов, подвели его, и он растянулся на краю уступа. Виски гудели, кожу жгло от ран и ледяной воды. Шаманка подтянула его к себе и, усевшись на краю скалы, уложила его на колени. У неё тоже своё уникальное, целебное тепло, прошедшее испытание, не иссякнув. Ничего, когда-то и у него его было много...

— Как хоть звать тебя?

Она явно ждала этого вопроса, довольно растянув губы.

— Моё имя Лесная Роза. Я странствую в поисках земель, нуждающихся в очищении. Ты, смотрю, почти такой же… Майло, верно?

— Я привык звать себя Вестником, — прохрипел он. — Майло существует лишь для тех, кто знает его настоящего.

Он закашлял кровью, которая частично вырывалась как из рта, так и через выжженную пробоину в щеке. С того момента, как он ранее утром смотрелся в боковое зеркало минивэна, число кровоточин на его лице и теле, несомненно, увеличилось.

… главное, не заснуть, ещё рано, не при ней...

— Не думала, что разлом так изъедет тебя, — посетовала Роза. — Ради всех духов, скажи, как мне помочь тебе, как ты помог мне.

… снова лезу на рожон, не жалею ни крупицы себя, даже умереть спокойно не могу!..

— Мне нельзя помочь… — выдавил он. — Мне помогут лишь цветы, про которые никому не известно… Лунные амаранты...

— Лунные амаранты? — вдруг ахнула она. — Что же ты молчал? У меня как раз с собой настойка лунных амарантов. Я использую её для очищения своей магии.

Боже! Неужели!.. Это хоть и не его Эликсир Жизни, но гораздо лучше, чем вовсе ничего.

Угасшие глаза Майло снова заискрились надеждой.

— Ты… у тебя, и правда...

Но Лесная Роза положила ему палец на губы и подставила к ним склянку с прозрачной жидкостью, белёсой как сильно разбавленное молоко. У неё, похоже, в набедренной сумке тоже коллекция зелий. На вкус настойка оказалась в разы слаще, чем его персональный эликсир. Непривычно.

Жилы нагрелись, запустив ожившую магию. Часть порочных ран заметно и ощутимо стала затягиваться и бледнеть. Тьма болезни привычно отлегла от сердца, и былой свет, окрыляющий, подпитывающий любую надежду, заполнил его изнутри… Пусть это, скорее всего, временно.

— О, духи… Поразительно, — проронила шаманка.

Он улыбнулся, довольный эффектом, и уселся по-турецки, развернувшись к ней лицом. Дыра в щеке так и зияла, но стала гораздо уже, чем прежде. Шаманка тоже была довольна.

— Вестник Майло, — положила она ладонь ему на грудь, — Лесная Роза, — затем на свою. — Ты спас мою душу, я излечила твою, и потому мы навсегда запомним наши имена. Если тебе ещё понадобятся лунные амаранты, иди на север от Элизабеттауна, через леса, не доходя до трассы Клинтонвилла. Там много мелких озёр и прудов, и возле одного из них есть поле, на котором они и в новолуние не иссякают и не исчезают. Там ты наберёшь их сполна.

Она точно знала, что он бы расспросил её о месте, где искать их! Это именно то, что он так долго искал!

Не успел Майло насладиться заново обретённой силой, как его сердце истошно закололо. Точно… работа на сегодня ещё не закончена.

— Спасибо тебе огромное, — и он резко вскочил.

— Куда ты? Тебе ещё рано! — поднялась она следом.

— Неважно, меня уже должно хватить!

— На что?!

— На спасение Чарли! — показал он вниз. — Он ещё живой, я чувствую! Если же он внизу умрёт без меня, пока я тут лежу без дела, я себе никогда этого не прощу!

Обычно людям трудно свыкнуться с его упрямостью. Лесная Роза, впрочем, быстро под него подстроилась.

— А ты самоотвержен. Даже слишком. Как самоубийца.

Майло не сдержал грустной улыбки. Какое точное сравнение.

— Тогда пойдём со мной. Келли больше никто не тронет, она в безопасности.

Окольными путями спустившись в ущелье, куда выпал Чарли, Майло и Лесная Роза приклонились перед ним, дабы убедиться — у него не было бы шансов выжить, не будь рядом их обоих. Майло по-прежнему мутило из-за магического и физического истощения, но, по крайней мере, он вновь ощущал в кровь живительный свет, который он вновь может отдавать людям во спасение.

Стеклянные, слепые глаза, поглощающие небо… Как же хотелось их закрыть — или заставить двигаться.

— Кости сломаны… позвоночник тоже… — читал он состояние Чарли, гладя по его разрезанной ладони. — Чёрт возьми, это будет трудно.

— Если ты, в самом деле, желаешь вытащить его из мира мёртвых, пока он не вошёл в него навсегда, то пожалуйста. Я тебе в помощь. Но ты и сам знаешь, за всё есть плата.

Лесная Роза приставила к плечу Чарли две склянки: одна из её набора, другая из набора Майло. Откупорив ту, что принадлежала ей, она приставила её к губам Чарли.

— Если ты про то, что он потеряет свою тёмную магию, я ничуть не удивлюсь тому.

— Я имею в виду не это.

Острое осознание пронеслось молнией перед Майло.

— А что же?

Все эти разговоры про предназначения, вот оно что...

Лесная Роза влила в рот Чарли второе целебное зелье и долго молчала, прежде чем объяснить:

— Я отправилась странствовать не просто так. Когда в племени, которое я покинула, пришло моё время искать видение о предназначении, я ждала его три дня и три ночи, лёжа на дне ущелья, без еды и воды. Затем я дождалась его, и я поняла, что мне делать. Не для племени я была рождена, но для всего мира, дабы очищала его от зла и тьмы, дабы провожала души неупокоенных в иной мир. Но когда-то бы настал и день, когда моих сил будет недостаточно. И тогда я увидела Сына Громовой Птицы, прибывшего из-за океана, который приведёт мне помощника, чтобы у моего предназначения был наследник.

Майло глухо усмехнулся. Подумать только, какое совпадение.

— Меня так называли в одном племени… Я тоже видел тебя в видениях.

— Значит, это и есть наше время, — отставив пустые склянки, Роза взяла Чарли за вторую руку и прижала её к сердцу. — Мы вернём его, пока это возможно. Но пообещай мне, что он останется со мной. Грань миров слишком сильно обожгла его душу. Возможно, её ещё долго предстоит очищать. Когда он вернётся, он может и не вспомнить тебя и ту девочку.

Такое вполне вероятно. Проклятая амнезия. Никогда не любил её, никогда не отнимал память у других и презирал тех, кто намеренно стирает или крадёт воспоминания. Неважно, как тяжело проносить память сквозь года, только с ней ты являешься собой. Впрочем, в случае с Чарли...

— Может, оно и к лучшему.

Это позволит ему переосмыслить себя. Если всё пройдёт гладко.

— Давай начинать, — добавил Майло.

Их ритуал исцеления занял, наверное, около получаса. Тучи постепенно разошлись. Весь снег, вызванный разломом, растаял, словно и не выпадал, словно тепло их магии растопило его вместе с грязью, заполневшей Чарли. Хруст вправляющихся костей, скрип отрастающих мышц эхом звучали в голове Майло, пока он направлял свой свет через его руку. Зелья, которыми напоили Чарли, ускоряли и облегчали процесс, так что, когда Майло и Роза решили, что ритуал удался, оказалось, что ушли не только переломы и ранения.

У него отрасли веки. Кладбищенское проклятие сошло на нет.

Стоя на коленях, они ждали, когда Чарли откроет глаза. Сердце, пусть и не останавливалось, но билось так же слабо. Ожидание, однако, оправдало себя: он захлопал ресницами и громко задышал.

— Слава Богу! — выдохнул Майло и прижал руку Чарли к груди. — Ну как ты? Можешь говорить?

На бледном лице Чарли читалось искреннее изумление и немного страха. Инстинктивно он попытался вырвать руку, сердце забилось чаще. Слабость не позволила это сделать, и Майло сам положил её ему на грудь.

— Не бойся, — ласково обратилась Лесная Роза, погладив Чарли по волосам. — Ты был ранен, и мы спасли тебя. Если ты устал, можешь заснуть, и никто тебя не побеспокоит. Хорошо?

Разумеется, он с радостью доверится очаровательной женщине, чем старому калеке, невольно подумал Майло, но ничуть не расстроился. Главное, что теперь он был в порядке.

Чарли чуть кивнул и снова закрыл глаза, свернувшись калачиком.

К сожалению, она была права.

— Он точно нас не вспомнит?

— Может, и вспомнит. Когда станет сильнее.

— Ясно...

Так или иначе, Чарли отныне в надёжных руках.

Майло заново нацепил кожаную маску, пропитавшуюся внутри кровью. Пора двигаться дальше. Собравшись, он направился к расщелине, по которой они ранее спустились, и оглянулся:

— Позаботься о нём. Дай Бог, ты наставишь его на путь истинный… в отличие от меня.

— Таких, как он, легко не переучишь. Только опасность может поменять человека по-настоящему, — затем Лесная Роза нагнала его и провела пальцем по клюву маски. — Возвращайся домой, Вестник Майло, это не твоя земля.

— Не моя, — согласился он. — У меня нет дома.

— Он был всегда. Тот берег океана, он зовёт тебя. Здесь тебе делать нечего.

Она так думает? Или это очередные видения?

— Ступай. Отведи девочку назад. И сам возвращайся.

— А ты куда? Не хочешь навестить своё племя?

Её настроение переменилось.

— Я боюсь возвращаться. Там мне нет места.

— Почему?

Она сгорбилась, решаясь на признание. Они оба, правда, уже наговорили друг другу столько, в чём не признались бы далеко не каждому.

— Я… оборотень, как вы, белые, это называете. Меня могут посчитать скинуокером. Такие, как я, заведомо считаются носителями зла, в то время, как я сама презираю зло всем сердцем.

Майло позволил себе улыбнуться. Много людей на его памяти считали точно так же и считались таковыми. Давным-давно таким человеком была и его первая любовь, самая первая «подопечная»...

— Они всё поймут. Если же ты из того самого племени, куда я приходил, назови моё имя — и они примут тебя, какой бы ты ни была. И спустя столько лет меня должны там помнить. Хотя бы как старую легенду.

Лесная Роза расцвела от радости.

В последний раз Майло окинул взглядом Чарли и на прощание обнял Розу, как если они знали друг друга много-много лет.

— Надеюсь, мы ещё свидимся. Да благословит тебя Господь и все добрые духи.

Она засияла улыбкой:

— Да благословят тебя духи, Вестник Майло.

Впервые в жизни он управлял пикапом. Угнанный из Мэна минивэн он предоставил Розе. Пусть сама решает, что с ним делать, если Чарли не вспомнит, что с ним делать. Вряд ли она сама умеет. Но кто знает. А вот ему было далеко не просто водить, пусть и были люди, которые пытались обучить его этому, в том числе и сам Чарли.

Полусонная Келли сидела на соседнем сидении, так и не оправившись пока ни от шока, ни от заклятия. Он бы с радостью забрал тела её друзей с собой, дабы их семьи раньше узнали правду. Но он не хотел беспокоить их души, да и пусть люди, что приедут на Сплит Рок за ними, сами увидят, что произошло, чтобы поверить ему или Келли.

… думаю, они не против...

Майло обернулся, и три молодых призрака, привычно усевшихся на заднем сидении, одобрительно закивали.

… значит, я всё делаю правильно...

На удивление Майло, когда он привёз Келли к её семье, те радушно приняли его и поверили всему, что он с ней поведал. Более того, они позволили ему остаться в доме настолько долго, насколько тот пожелает.

Но он не собирался пробывать там слишком долго. И без этого он навлёк на них сколько несчастий. Ему нужно было выкроить лишь то немногое время, что понадобится...

— Уже уходишь?

… чтобы пополнить свой свет.

Келли нагнала его на крыльце, когда он, перекинув сумку, собирался к главной цели на повестке новых дней. И без этого прошло двое суток.

— Я должен уйти, есть одно дело. Не могу обещать, что вернусь, но...

Не дав закончить, Келли бросилась ему на шею. Тепло юной души обожгло Майло признательностью и сожалением, и, пока она хлопала его по спине, казалось, что часть тех ран, которые пока не затянулись, постепенно увядала.

— Прошу, останься. Я видела, чего тебе стоила моя просьба.

— Не хочу обременять вас, — оправдывался Майло.

Он по-прежнему здесь чужой.

— Да не обременяешь ты нас! Просто… — она похлопала снова, — я хочу запомнить тебя. Ты всё-таки спас мне жизнь. Или тебе этого мало? — горько посмеялась она.

В горле встал знакомый комок. Может, он и впрямь вернётся? Ради иллюзии дома… и неиллюзорной дружбы.

— Ничего не обещаю. Но я попробую.

— Попробуй! — подтрунила Келли и сдавила кончик его клюва. — Тогда до встречи, старик? Ха-ха, а так я могу тебя называть?

Её звонкий смех заставил и его посмеяться над собственной угрюмостью.

— Да, Келли… ещё как можешь.

Когда новая ночь опустилась на землю, Вестник Майло вышел на то самое поле лунных амарантов, про которое говорила Лесная Роза. Его совесть, рассудок и спокойствие души, наконец-то, могут быть спасены. Слава Богу, он сумел дотянуть до этого момента.

Встав на колени, Майло собрал в охапку мерцающие призрачным светом цветы и обнял их, впитывая кожей ночную влагу. Собрав столько из них, сколько бы поместилось в его сумку, он лёг посреди них и сорвал маску. Его внутренний свет отзывался на мерцание амарантов слабым покалыванием в сосудах. Огни звёзд и сияние неполной луны, казалось, только поддавали жару в его крови.

Он сорвал один из амарантов и поднёс его к луне, любуясь полупрозрачными лепестками. Подобный цветок он подарит и Келли, если удастся вернуться. Он придумает, как при любом ином раскладе его передать.

Осталось дождаться утра, а там он изготовит лекарство — и снова сможет жить. По-настоящему. Без маски… Пусть и ненадолго.

Потоки всколыхнулись над Майло вместе с быстрой тенью, и на брошенную им сумку уселась знакомая сова. В её клюве висел скромный «ловец снов», сделанный из перьев и тонких, но грубых нитей. Приглядевшись, Майло заметил привязанную к ней записку. Положив цветок на колени, он снял «ловец» с птичьей шеи и развернул записку, написанную кривым, узким почерком:

«Приветствую, Вестник Майло.

Я решила, что будет неправильно, если наше короткое знакомство так и прервётся, пока мы идём разными путями. Я дарю тебе этот ловец снов на случай, если я понадоблюсь тебе советом или иной помощью.

Ты спросишь, как Чарли? Он вспомнил тебя, но не так хорошо. Жалеет, что ты ушёл, но я сказала, что ты ушёл, потому что он нашёл свой истинный путь, а ты пошёл своим. Он не обиделся. Так что всё хорошо, ему гораздо лучше. Мы поедем дальше на запад. Я почти знаю, как передать ему нашу с тобой магию, и тогда, когда меня не станет, он продолжит наше дело.

Ты всё сделал правильно. Да пребудет с тобой свет. Лесная Роза».

— Не утруждай себя, — Майло нагнулся над совой и погладил её по спинке. — Одно твоё присутствие пойдёт на пользу… Спасибо за подарок.

Он продел запястье в петлю «ловца снов», и вязанный амулет слегка засверкал в складках нитей. Сова угукнула, и не успел Майло раскрыть рот, как она подхватила лежащий на его коленях цветок и воспарила в небо. Он только посмеялся в ответ — она точно знала, что делает.

И как бы он ни жаловался ранее, пока был в здравой памяти… Кто-то да искал Чарли Хантера, даже, когда он сам об этом не подозревал.

Проводив сову взглядом, Майло снова окунулся в сияющее море цветов.

Он так толком и не спал после того дня, как они подобрали Келли.

Сейчас он может спать спокойно. До поры, когда новая заблудшая душа попадётся ему по пути.

Март-Апрель 2020 года