Глава 9

Каждый день несет в себе частицу вечности.

(Пауло Коэльо Алхимик )

Я почувствовала, как у меня затекла нога. Развернувшись на бок, я поджала под себя ноги и попыталась снова уснуть, но резкая музыка заставила меня поднять голову с колен Михаила. Он зевнул и достал из кармана телефон.

— Алло, — произнес он и посмотрел на часы. — Сейчас буду.

— Ты уходишь? — произнесла я, как только он отключил связь.

— Да, мне пора. Сегодня вечером выставка, нужно уладить еще кое какие проблемы.

Он встал и, поморщившись, вытянулся вверх. Ночь, сидя на диване, вряд ли пошла ему на пользу.

— У тебя все уже готово? — произнес он, застегивая пиджак.

Я пожала плечами.

— У меня всего пять картин и, пожалуй, я обойдусь без светового шоу.

Михаил, улыбнувшись, поцеловал меня и произнес:

— До вечера.

— Хорошо, — слегка кивнула я ему, и снова легла на диван, когда за ним закрылась дверь.

Что ж сегодня очень ответственный день, и я могу вздремнуть еще пару часов.

***

Вспышка и темнота, вспышка и темнота. Я сжала руку Милы и быстрым шагом прошла вдоль журналистов. Надо было приехать раньше, пока на улице было все спокойно. Теперь толпы людей окружили вход на выставку, встречая «настоящих» ценителей искусства. Сегодняшний вечер сулил многими событиями, причем не только для меня.

— Ох, Вероника, я очень рад вас видеть. Вы можете передвигаться по залу, но постарайтесь быть рядом, когда это понадобиться. Тут много журналистов, которые будут снимать все залы, возможно, возьмут у вас интервью, — он говорил так быстро, что я еле различала слова. — С вами захотят пообщаться много людей, главное не волнуйтесь и попытайтесь донести мысли и чувства своих работ.

— Анатолий, — перебила я его, — спасибо.

— Да не за что, — улыбнулся он. — Я всего лишь выполняю просьбу нашего общего знакомого, — он подмигнул мне и растворился в толпе.

Прекрасно. Я думала, что во всем этом дурдоме, он единственный нормальный человек.

— Мила, ты ничего не хочешь? — опустила я глаза.

— Нет, — произнесла она, не отрывая взгляд от зала, где располагались работы Милены. Сейчас двери туда были закрыты.

И вот зал все больше и больше стал наполняться людьми. Я видела, как они переходили от одной скульптуры к другой, от одного художника к другому. Мое сердце замерло, а в ушах все стихло, когда приблизились первые критики и вот долгожданная минута.

— Это Вы, та талантливая художница, ради которой увеличили число участников выставки? — произнес высокий мужчина.

— Наверное, — улыбнулась я.

Он сильно поджал губы и одобрительно кивнув, пошел дальше.

— Это ведь хороший знак? — спросила я Милу, но она лишь развела руками.

Вскоре вокруг меня уже толпились люди, которые словно пчелы жужжали между собой. Я старалась сохранять спокойствие, однако очень быстро почувствовала жажду.

— Я схожу за напитками, посидишь тут? — наклонилась я к Миле. — Только никуда не уходи.

— Хорошо, — кивнула она.

Я быстрым шагом направилась в сторону официанта, державший поднос напитками.

— Мадам, ваши работы прелестны, — перегородил мне дорогу бородатый мужчина в очках.

— Спасибо, — пробормотала я, пытаясь его обойти.

— В них, как и прежде чувствуется душа автора, его страсти и переживания, — он снял очки, и сквозь густую бороду появилась улыбка. — И, по всей видимости, Михаэль влюбился именно в это ваше качество.

— Мистер Смит? — удивленно воскликнула я.

Он улыбнулся и снова одел очки.

— Ты меня не сразу узнала.

— Что вы тут делаете? — зашептала я.

— Пойдем отойдем, — произнес он, увлекая меня в угол зала.

Он поднял глаза и посмотрел на камеру.

— Здесь безопасно, — прошептал он.

— От кого вы прячетесь?

— От людей, — улыбнулся он. — Ты же помнишь, я погиб.

Я посмотрела на людей, забивших зал. А затем на Милу, которая по-прежнему сидела на своем стуле, рядом с моими работами.

— Зачем вы пригласили меня сюда? — спросила я.

— Ты должна забрать с собой Михаэля, — горячо зашептал он. — Послушай Вероника, Михаэль был чудесным парнем. Он стремился к знаниям и хотел жить ради великой цели. Он столько лет служил алхимику, беспрекословно слушался и буквально благотворил ее.

— Ее? — воскликнула я.

— Вероника, мы видим в ней само божество. Но не Михаэль. Он пленник в этом мире. Он не видит больше смысла в ее работе.

Я продолжала смотреть на Вильяма Смита с открытым ртом. Он все говорил и говорил, а я не могла понять лишь одно:

— Алхимик — женщина.

Смит нахмурился и если бы не очки, то молнии в его глазах убили меня сразу же.

— Это молодая девушка с живым умом и величайшим даром на земле, — сказал он.

Я схватилась за голову.

«Дорогие гости и участники выставки, — проговорил женский голос, — Милена Сепия приглашает вас посетить зал с ее выставочными работами, а так же принять участие в презентация новой скульптуры под названием: Алхимия среди нас».

— Игорь сказал мне, что я должна остановить его старение, — прошептала я.

— Он наврал тебе, этого хочет алхимик, но не все в этом мире ему подвластно. Антон забрал ту тетрадь, которую ты оставила Михаэлю. Он думал, что так будет лучше для вас обоих, но как видишь все напрасно. Михаэлю будет лучше вернуться в мир обычных людей, там где время снова начнет двигаться в нормальном темпе. Мне удалось убедить Антона вернуть тебе эту тетрадь, и я не ошибся. Лишь в твоих работах, — он указал на мои картины, — видны настоящие чувства.

«Дорогие гости и участники выставки», — снова заговорил женский голос.

— Вероника, дай мне слово, что поможешь ему выбраться отсюда.

— Но как?

Двери в следующий зал открылись, и толпа двинулась туда.

— Удачи, — бросил Смит, и волна из людей унесла его в темный зал.

— А мы пойдем туда? — Мила дернула меня за руку.

— Я же сказала сидеть тебе и никуда уходить, — нахмурилась я.

— Прости, так мы пойдем? — с надеждой спросила она.

— Да, конечно, — с бессилием всплеснула я руками.

В зале, где располагаются скульптуры Милены, очень темно. Несколько приглушенный фонарей не позволяли присутствующим наступать друг на друга. Я ближе прижала к себе Милу и посмотрела на вымышленную сцену. То есть то место, где света было больше всего. По кругу стояли парни и девушки, одетые во все черное, среди них я разглядела Антона и Игоря. Заиграла тихая музыка и в центр круга вышла она. На Милене была темная мантия, которая покрывала ее голову, на миг мне показалось, что это старец, сгорбившийся от времени. Ее лицо было покрыто морщинами, а пальцы высохшими и скрюченными. Это были доли секунд, возможно игра света или мое бурное воображение. Но через мгновение она стала снова молодой. Я увидела, прикрепленный к ней микрофон, а затем Милена заговорила.

— Алхимия поистине таинственная наука. Много веков назад ученые умы трудились над разными видами металлов, пытаясь превратить свинец в золото. Они искали источник вечной молодости, пытаясь продлить свою жизнь хотя бы на день. Глупцы. Безбожники, — Она скинула с себя мантию, и на ней осталось лишь просторное оливковое платье. — Они так и не поняли главное. Алхимия среди нас, она уже создана давным-давно. Обернитесь, — она вскинула руку в сторону и все увидели непроницаемую черную ткань, — и вы увидите источник вашей вечной жизни.

Свет над Миленой погас и появился над ее новой скульптурой, черной ткани над ней уже не было.

Наверное, я уже совсем схожу с ума. Но я вижу свою дочь. Я могу поклясться, что это она. Рядом с ней изображена безликая женщина, но девочка была точь-точь копией Милы. На ней надето то платье, в котором она была в день нашего знакомства с Миленой Сепией, на плечах небрежно накинута кофта. Две косички слегка растрепались после дождя.

— Как Вам моя работа? — услышала я рядом с собой голос.

Я вздрогнула и посмотрела в таинственные глаза.

— Это ведь моя дочь.

— Нет, — улыбнулась она. — Это образ всех детей мира.

— Почему она?

— Я мало знаю детей, — алхимик пожала плечами. — Мила единственная с кем я общалась за многие века.

Какой-то ступор сковал мое тело. Я смотрела на молодую девушку с совершенным непониманием.

— Милена, — темноволосая женщина приблизилась к нам, — это восхитительно. Какая идея, какие детали. Алхимия среди нас. Вы правы, Вы абсолютно правы, взяв за основу философскую тематику. Дети — наше продолжение. Эта скульптура вызовет множество споров, ваша работа, несомненно, войдет в историю.

— Спасибо, — с безразличием улыбнулась Милена, и женщину увели от нас проч. — Вот видите, Вероника, даже такая простая идея может возвысить вас в глазах людей.

— Зачем вам это, ведь ваши люди и так благотворят вас?

Она пожала плечами, как маленькая девочка.

— Позвольте, нам уйти, — произнесла я, но она отрицательно покачала головой. — Почему?

— Вы знаете о нас слишком много, да и Михаэль мне очень дорог.

— Вы же знаете, что никто и никогда не узнает о Вас правду. Ваша коллекция навсегда останется с вами.

Уголки губ Милены дернулись.

— Вы приглашены на праздничный ужин с поместье Смита, я думаю, вам с ним есть что обсудить, — она улыбнулась и пошла на встречу с гостями выставки.

Где же Михаил? Почему его снова нет со мной рядом, когда он мне так нужен?

***

И снова передо мной таинственный дом с приведениями и огромными колонами, и снова дверь открыл все тот же старичок-дворецкий, который увидев меня лишь недовольно буркнул:

— Ах, это вы.

Я зашла с Милой в просторный темный холл, и почувствовала, как страх сковал мою дочь.

— Все в порядке, Мила, пойдем, — прошептала я.

— Вас ждут наверху, — старичок указал на массивную лестницу. — Вторая дверь с лева.

— Спасибо, — попыталась я улыбнуться.

Мила дрожала, словно листок на ветру. Мы медленно поднялись по лестницы и отсчитав нужную дверь, зашли во внутрь.

— Вероника, — улыбнулся Михаил при виде меня. — Я рад, что ты приняла приглашение Милены.

— Формально я тут из-за нее, но вообще-то я приехала, чтобы забрать тебя, — прошептала я, боясь, что нас услышат посторонние.

— Я знаю, — улыбнулся он. — Я разговаривал с Вили, он считает, что мне лучше уйти вместе с тобой.

— А чего хочешь ты?

Михаил слегка улыбнулся и произнес:

— Убраться отсюда поскорее.

— Но мы не можем? Ведь так?

Михаил прижал меня к себе и тяжело вздохнул.

— Милена, — воскликнула Мила и бросилась в объятия девушки.

Рядом с ней стоял Вильям Смит без своей густой бороды. Он выглядел так же, как и десять лет назад.

— Тебе понравилась моя скульптура? — улыбнулась Милена.

— Очень, — закивала Мила. — Мне понравились все твои скульптуры.

Милена улыбнулась и выпрямилась во весь рост.

— Мы все обсудили с Вильямом, я надеюсь, — она обернулась, и мистер Смит опустил глаза, — что в дальнейшем у нас не будут тайн и недомолвок. Я говорю «нас», потому что мы семья. Я всегда стремилась к тому, чтобы мы стали единым целым. Мы живем ради одной цели, и вы двое прекрасно это знаете. Время взамен на свободу, таков наш уговор. Вы, так же как и я, скованы этим договором. Ты можешь жить, как тебе благоразумется Михаэль. Твое предательство лишь омрачает мой мир, однако ты должен помнить одно: лишь смерть способна разлучит нас. Сейчас меня ждут мои люди, и я хочу их еще раз познакомить с Милой.

— Зачем? — произнесла я.

— Она источник моего вдохновения, и они жаждут с ней встречи, — Милена произнесла это так властно и так беспрекословно, что я хотела возмутиться ее уверенностью.

— Согласись, — прошептал мне на ухо Михаэль. — Просто согласись, с ней будет все в порядке.

— Завтра утром мы уедем домой, — произнесла я.

— Как вы захотите, — пожала плечами Милена.

Она вместе со Смитом покинула комнату, забрав с собой Милу.

— Она снова ее утащила, — горько проговорила я.

— Это всего лишь ее очередной каприз, — слегка улыбнулся Михаил.

— Мила не ее очередной каприз, она — моя дочь. И у меня сердце разрывается оттого, что сейчас она не рядом со мной.

— Вероника, Мила сейчас в таком возрасте, когда верят в единорогов и Санта Клауса. Из ее детской памяти вскоре все сотрется, и останутся лишь воспоминая, как от какого-то сна. Ты с легкостью убедишь ее через пару месяцев, что все это ей приснилось, а через пару лет она совсем забудет о них.

— С каких пор ты стал знатоком детской психологии? — саркастически улыбнулась я.

— Ты не против провести этот вечер вдвоем? Я очень устал от людской суеты.

— Хорошо, — огляделась я по сторонам, — только ответь мне на один вопрос: как ты с Миленой оказались в том автобусе?

— Смит знал, где вы находитесь, и позвонил Антону. Тот повредил двигатель в машине, и она не завелась.

— Так просто? — недоверчиво произнесла я.

— На самом деле, Вероника, это было очень тяжело подстроить, ведь я мог и не согласится на поездку в общественном транспорте, однако они сделали ставку на Милену и не прогадали. Она восприняла все это, как очередное приключение.

Я тяжело вздохнула и прижалась к груди Михаила. Его ровное дыхание и стук сердца придавали мне уверенности и спокойствия.

— На улице какой-то шум, — прошептала я.

— Сейчас самое время для небесных фонариков, — пробормотал Михаил.

— Можно, я не пойду на них смотреть, — подняла я голову вверх.

Михаил коснулся своими губами моего лба, затем щеки и мы слились в долгом поцелуе.