Глава 4

Я люблю тебя потому, что вся Вселенная

способствовала нашей встрече.

(Пауло Коэльо Алхимик )

Выставка должна была пройти в огромном стеклянном здании, которое разделено на несколько залов. Во всех них уже располагались некоторые картины и скульптуры, которые тщательно охранялись от посторонних глаз. На них были навешаны черные непроницаемые ткани.

Анатолий провел меня и Милу в зал, где был свободен лишь один угол. В размере с остальным он казался совсем крошечным. Я с сомнением подумала о том, что пять картин для него слишком уж много.

— Три картины повесят вот тут, — Анатолий провел рукой в воздухе, — две размесят на мольберте.

— Хорошо, — улыбнулась я.

По всей видимости, организаторам пришлось поднатужиться, чтобы выделить мне столь скромный угол. Но я все равно была этому рада.

— А что в том зале? — Мила указала пальцем в следующий зал.

— Там будет выставляться Милена Сепия.

— Она скульптор, — пояснила я дочери.

— А можно посмотреть? — Мила с любопытством посмотрела на Анатолия.

— Конечно, но там большинство работ находятся под черной тканью.

Миле, по-видимому, показалось, что на это интересно посмотреть. Она быстрым шагом пересекла зал. Я поспешила за ней.

В зале Милены Сепии царил полумрак. Около десяти скульптур смотрели на нас. Я ощутила, как от их взгляда по спине побежали мурашки.

Еще пять скульптур были спрятаны под гладкими тканями.

— Мила, не трогай! — крикнула я, когда она попыталась стянуть одну из них.

Мила резко одернула руку и с деловым видом обошла скульптуру кругом.

— Наверное, нам не стоит тут долго находиться? — обратилась я к Анатолию.

— Да нет, — пожал он плечами. — Милены Сепии, к сожалению, сегодня не будет.

— Почему?

Впрочем, меня мало волнует она. На языке крутился другой вопрос, который я так и не осмелюсь ему задать.

— Она вместе с мистером Руссо сегодня предпочли провести день вне этих стен. Видите ли, у Милены возникла идея создать скульптуру за эти две недели. И она хочет найти вдохновение в нашем городе.

Я ничего на это ему не ответила. Позвав Милу, мы покинули этот зал.

***

У меня не было каких-либо забот по поводу выставки. Меня не ждали ни на интервью, ни на телепередачи, нигде то бы еще. Поэтому своими днями я могла распоряжаться, как мне угодно. Анатолий забрал мои картины, сказав, что как только организаторы примут решения по поводу них, то он сразу же отвезет пять на выставку, а остальные вернет мне в номер.

Мне оставалось только кивнуть и отправится с Милой гулять по городу

Среди толпы туристов я все время пытаюсь разглядеть знакомые лица. На миг мне казалось, что передо мной стоит русский живописец с длиной густой бородой, но лишь сделав к нему пару шагов, я услышала французскую речь. Рядом с ним стояла девушка в светлом платье. Она с удивлением посмотрела на меня, и я, покачав головой, прошла мимо них.

Потом, когда я хотела сфотографировать Милу на фоне зимнего дворца, мимо нее прошел мужчина с гитарой на плече. Я подняла голову, чтобы лучше его разглядеть, но он уже шел ко мне спиной. Могу поклясться, что круглые очки британскому рок-музыканту по прежнему безумно идут.

Художники, поэты, композиторы и актеры то и дело мерещились мне среди людей. Я уже подумывала о том, что нам пора вернуться в отель, где смогу немного привести свои мысли и чувство в порядок, но Мила хотела увидеть театр оперы и балета. Мы медленно брели по Невскому проспекту, изучая карту.

Как же лучше добраться до Михайловского театра?

Неожиданно мне на плечо упала холодная капля. Я вздрогнула и подняла голову вверх. Как же я не заметила такие тучи?

— Мила, нам лучше поторопиться, — сказала я.

Она поморщилась от холода и кивнула. Мы быстрым шагом поспешили дальше, но вскоре я начала осознавать, что дождь только усиливается.

— Нам лучше вернуться в отель, — сказала я.

— А как же театр? — надула она губы.

— Посмотри, какая погода. В сам театр мы сегодня не попадем и только зря промокнем под дождем. Давай лучше попробуем заказать билеты по телефону или через интернет.

Мила недовольно насупилась, но я снова взяла ее за руку и потащила в противоположную сторону. Отсюда нам ехать недалеко, мы сможем добраться и на автобусе.

К нашему счастью он прибыл, как раз вовремя. Мы сели на свободные места. Я сразу почувствовала на себе мокрую одежду. Рассмотрев Милу, я пришла к неутешительным выводам, что и она вся промокла.

Тем временем автобус остановился на следующей остановке и в него забежали мужчина и девушка. Я достала из сумки кофту и помогла Миле натянуть ее. Громкий смех девушки привлек мое внимание, к тому же они сели прямо напротив нас.

Это была довольно таки симпатичная особа с белыми прямыми волосами. На ней было легкое голубое платье, а на плечи накинут мужской пиджак. Она говорила быстро и громко на непонятном мне языке.

Она перестала смеяться и что-то спросила у своего спутника. Но он хранил молчание, так же как и я.

Я крепко прижала к себе Милу, и она обняла меня за талию. Мужчина опустил глаза на нее, а потом снова посмотрел на меня.

— Привет, — наконец выдавила я.

***

Милена Сепия широко улыбалась, разглядывая меня. Под ее взглядом я чувствовала себя неуютно, и уже хотела сделать ей замечание, когда она произнесла:

— Михаэль, мне о вас много рассказывал.

Я удивленно приподняла брови, то же самое сделал Михаил.

— Вы ведь художница? — она говорила с легким акцентом.

— Да, — кивнула я.

— Какими судьбами в Санкт-Петербурге? — спросила она, и Михаил внимательно на меня посмотрел.

— Я участвую в выставке «Life», — ответила я.

— Не может быть, — наконец произнес Михаил.

Он вообще хранил тягостное молчание. Когда он представил меня Милене, она вдруг настойчиво начала приглашать нас зайти в кафе, чтобы познакомится поближе. Я видела, как сильно Михаил этого не хотел, но все же согласилась.

Теперь, когда я услышало снова его голос, мое сердце бешено заколотилось в груди. Я не ошиблась, подумав изначально, что он измелился. Стал более…. мужским.

— Мы видели список всех участников, — сказал Михаил.

— Его расширили, — скрестила я руки на груди.

— Не может быть, — резко сказал он.

Я почувствовала невероятную обиду. Столько раз в моей голове рисовалась картина нашей встречи. У меня была даже заготовлена речь, однако теперь я хотела просто встать и уйти от него.

— Когда вы прибили? — спросила Милена.

Я оторвала от Михаила взгляд и посмотрела на нее.

— Вчера.

— Понятно, — задумчиво проговорила она.

— Мы видели ваши скульптуры, — неожиданно для меня произнесла Мила.

— Правда? — улыбнулась Милена. — Тебе понравились они?

— Да, — кивнула Мила, — но мама мне не разрешила посмотреть те, что под тканью.

Милена снова улыбнулась и, облокотившись на руку, произнесла:

— Тебе я разрешаю на них посмотреть раньше остальных.

— Класс, — просияла Мила.

— Вы привезли с собой новую скульптуру?

Милена перевела на меня взгляд и задумалась.

— Нет, — ответил вместо нее Михаил. — Мы привезли уже известные работы.

— Тогда зачем на них ткань? — влезла в разговор Мила.

Михаил опустил глаза, и на секунду мне показалось, что его лицо исказилось, но он быстро взял себя в руки.

— Чтобы внешнее воздействие не навредило им, — ответил он ей.

— Алхимик, — сказала я.

Милена, как-то по-особому посмотрела на меня. Я даже не разобрала ее чувств: удивление, гнев, облегчение.

— Мне сказали, что ваша новая работа называется «Алхимик», — уточнила я свои слова.

— Ах, да, — громко засмеялась Милена. — Она еще не готова.

Наверное, Анатолий что-то перепутал. Я уже пожалела о том, что заговорила с ними об этом.

— Что же она будет изображать?

— Алхимию, — пожала плечами Милена.

— Да, но в образе чего? — не унималась я.

— Я еще не знаю.

Я с удивлением посмотрела на Михаила, но он не ответил мне взглядом. Его больше интересовала моя дочь.

— Вы не знаете, что делаете? — я снова посмотрела на Милену.

— Пока что я ничего не делаю, — улыбнулась она.

— Но вы можете не успеть до выставки.

Милена прищелкнула языком, а затем сказала:

— Вы ведь успеваете за пару дней нарисовать картину.

Я со смущением опустила глаза.

— Я могу работать целыми сутками не отрываясь, — сказала она. — К сожалению, я еще не нашла в чем выразить свою идею.

— Понятно, — произнесла я, и за нашим столом воцарилась напряженная тишина.

Я нервно крутила в руках салфетку.

— Вы хорошо говорите на русском языке, — наконец нашлась я.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Я считаю, что должна общаться с людьми на их родном языке, чтобы быть к ним ближе. Вы понимаете меня?

— Да, — согласилась я.

Интересно, сколько ей придётся еще выучить языков? Хотя у нее для этого впереди еще целая вечность.

Я снова посмотрела на Михаила. За десять лет он, и правда, сильно изменился. На лбу у него появились параллельные глубокие складки, в уголках глаз мелкие многочисленные морщинки. Он не был гладко выбрит, как прежде. Михаил поднял на меня глаза, и я почувствовала столь знакомое чувство. Я тонула в них, буквально теряя воздух в черной бездне.

— Мама обещала сводить меня на балет, — услышала я где-то вдалеке голос Милы.

— Это очень хорошо, — ответила ей Милена.

Они разговаривали между собой, как будто были старыми друзьями. Я не могу сказать, что моя дочка застенчивая девочка, однако такое поведение меня удивило.

Мы просидели в кафе не больше часа, когда за Михаилом и Миленой приехала машина.

— Мы вас отвезем, — сказал Михаил, застегивая пиджак.

— Не стоит беспокоиться, — покачала я головой, одевая Милу.

— Все же я настаиваю.

Михаил вытянул руку в сторону, и мы прошли мимо него.

На улице снова появилось солнце, и от дождя остались лишь мелкие лужи на асфальте.

— У меня появилась идея! — неожиданно воскликнула Милена.

Она быстро прыгнула в машину на переднее сидение. Михаил, Мила и я устроились на заднем. Я увидела, что Милена что-то быстро рисует в большом блокноте. Она периодически поворачивалась к нам, задумчиво рассматривая Милу.

— Она немного странная, — произнес тихо Михаил.

Я молча посмотрела на нее.

— Что она рисует?

— Я не знаю, — ответил он. — У нее такое часто случается.

Я откинулась назад и стала смотреть в окна. Затем я закрыла глаза и снова их открыла. Мы по-прежнему ехали в машине, и рядом со мной сидел Михаил. Я нерешительно коснулась его руки.