7

Бельк поднял руку, прерывая Мерино.

— Что такое, каро мио?

— А идея надавить на нобилей… Она точно принадлежала тебе?

— А почему ты спрашиваешь?

— Да нет, я просто помню, с парнями обсуждали потом. Говорили, что это Джакомо из первого отделения. В смысле, предложил идею Маркетти.

В возмущении Мерино даже вскочил с кресла.

— Да что за чушь-то, Бельк! Конечно, это была моя идея! Джакомо там и рядом не было! Ты же сам там был!

— Ну, я-то как раз вышел. Помнишь, послали проверить — ел ли Сальвоторе дома?

— Я-то помню! На память пока не жаловался!

— Да ты не возмущайся, Праведник. Я же просто уточнил.

— Уточнил он, посмотрите на него! Джакомо какого-то приплел!

— Просто говорили парни.

— Вздор! Я чужие мысли себе никогда не присваивал, но и свои воровать не дам!

— Да кто ворует-то?

— Мальчики!..

Карла решительно прервала разгорающийся спор и сердито посмотрела на мужчин.

— Ну вы что, в самом-то деле? Мерино, Бельк!

— Нет, ну а чего он! Джакомо, скажите пожалуйста! Главное сам там был!

— Хватит!

Строгий окрик женщины поставил точку в споре, в очередной раз напомнив всем присутствующим, у кого с недавних пор право последнего голоса в остерии. Мерино смущенно улыбнулся, занесло, дескать, а Бельк без выражения хмыкнул.

— Действительно, Мерино! — поддержал Карлу барон да Гора. — Мы все знаем, какой ты головастый, и ни у кого и сомнений не возникло в том, что идея была предложена тобой. Мне вот, другое интересно: и они на это купились? Без доказательств, на одних только домыслах и завуалированных угрозах?

Трактирщик бросил в сторону Белька сердитый взгляд, на который старый друг отреагировал лишь пожатием плечами (мол, просто спросил), после чего ответил Бенедикту.

— Ты знаешь, Бенито, были у нас с Бельком такие дела, где не то что фактов — мотивов не всегда найдешь. А тут все-таки мотивы были. Хотя бы — кому выгодно. Да и вор этот, Везунчик, плюс смерть Сальвоторе… Нобили же понимали, что им, конкретно, хватит и этих подозрений. Точнее, Патрику хватит. Он и без того на Лигу после мятежа зверем смотрел. Мог и без всяких доказательств всех нобилей в темницу кинуть. Да, Лига пыхнула бы очередным бунтом. Безнадежным, который бы на этот раз утопили бы в крови по самую шею. А земли вольных городов отошли бы феодалам, навсегда закрыв вопрос по этой вольнолюбивой провинции Империи. Но, с другой стороны (я тогда этого не понимал, а вот Маркетти, похоже, вполне), это бы значило очередную войну внутри, а не снаружи наших границ, уничтожению самого богатого региона страны, падение торговли, доходов, ну и так далее. Так что, я полагаю, что задача Маркетти, поставленная ему Сантьягой да Гора, несколько отличалась от той, что ему озвучил император. Ему важнее было найти конкретных виновных и сохранить хотя бы относительное спокойствие в провинции, чем вскрыть заговор и подать Патрику головы всей верхушки Лиги. И чтобы все с доказательствами вины конкретных людей было, с неоспоримыми доказательствами. Но нобили-то об этом не знали!

— А что может быть лучше в этом качестве, чем чистосердечное признание или донос коллеги? — закончил Бенедикт.

Мерино кивнул, отпил глинтвейна и слегка сморщился.

— Остыл совсем...

И выразительно посмотрел на Гвидо. Паренек тяжело вздохнул и поднялся. Однако за него вступилась синьора Тотти.

— Дай мальчику дослушать историю, Мерино! Ему же интересно! — и не дожидаясь решения трактирщика по этому вопросу, спросила:

— Ну и что дальше-то было? Пришел кто-нибудь с доносом на коллег?

— Пришел, — с недовольным вздохом ответил Мерино. — И не один. И не только с доносом.