Начало

2 Глава

You can’t stop being afraid just by pretending everything that scares you isn’t there...

Michael Marshal

Ночью я не сомкнула глаз. Я, лежа на спине, смотрела на горящую над головой лампу. Я отчетливо осознавала, что сложившаяся ситуация просто абсурдна, но сама ситуация явно себя таковой не считала. Животный ужас поселился, где-то внизу живота и крепко засел там. Невозможно. Нет, просто невозможно. Голова все еще верила в розыгрыш, в ошибку, в обман, но сердце и душа трепетали, словно все знали. Я села и свесила ноги с кровати. Холодный пол иголками ударил в ноги. Я обхватила голову руками и слезы полились сами по себе. Мне просто страшно, как маленькому ребенку, которого ночью оставили одного дома. Если ребенок все еще может включить свет, то я даже не знаю, где включатель.

В тон мне за окном плакал дождь. Всхлипы скрывались громом; комната озарялась вспышками молнии. Хмурая луна пряталась за тучами. Вот и она меня бросила. Я подняла с пола письмо. Повертела его в руках и встала с постели. А вот возьму и поеду. На зло всем (хотя с каких это пор я стала всеми).

Я распахнула дверцы шкафа и увидела себя в отражении старого, слегка покосившегося, зеркала. Всегда послушные каштановые волосы торчали во все стороны. Но это быстро уладилось с помощью резинки. Голубые глаза покраснели от слез и недосыпания. И так впалое лицо за сегодняшний день превратилось в изнеможденное. Но вся эта картина была дополнена взглядом полным решительности. Впервые за долгое время я достала джинсы (дрескод на работе не позволял такие фривольности), но тут же обожглась о свою уверенность. Весь низ левой брючины был чем-то испачкан, но я никогда не вешаю грязные вещи в шкаф! Это что-то не хотелось оттираться. Ладно, никто и не заметит, да и не это сейчас важно. Наскоро застегнув клетчатую рубашку я вышла из комнаты, крепко сжимая в руке, и без того излишне мятый, лист бумаги.

На улице только начинало светать, когда я завела мотор машины. Он быстро прогрелся, но отъезжать не хотелось так, словно от этой дороги завишу вся я, я имею ввиду не только физическое тело, но и перепуганную душу. Еще пару минут я, крепко сжимая руль, смотре в пустоту в впереди меня. Ну, что ж, чему быть — того не миновать. Надавив на педаль газа я приняла вызов.

*******

Карта с колен соскользнула прямо в лужу, когда я открыла дверь машины. Выругавшись своей неосторожности, я вылезла наружу и искупала джинсовые кеды все в той же дождевой воде. Версток сложно было назвать деревней, от когда-то процветавшего населенного пункта, осталось лишь пару покосившихся домов и неухоженные огороды. Сады заросли чертополохом. Дома без номеров (да и без людей тоже) напоминали сцены из фильмов ужасов. Только пройдя метров сто я увидела троих старушек, которые с любопытством смотрели на меня. Ну, теперь у них хоть появится новая тема для обсуждения. Я мило улыбнулась.

— Здравствуйте.

— И тебе не хворать, — отозвалась та, которая сидела ближе всех ко мне.

— Мне бы узнать, где 74 дом, — осторожно начала я.

— А тебе зачем? — навострив уши, спросили все трое в один голос.

— Я из банка, — нагло соврала я, а дальше во мне проснулся самый настоящий актер, — у нас кредит очень большой оформлен на хозяина дома. Вот теперь нужно узнать, когда заемщик его гасить собирается.

— Че делать?! — переспросила первая.

— Платить, — обогнав меня, сказала вторая. И они снова посмотрели на меня, в ожидании продолжения.

— Ну, так вот, кредит хозяин уже пол года как взял, а еще ни одного взноса не сделал, — фантазия окончилась и я перевела дух, — так, где мне 74 дом найти?

— Дочка, не нужен он тебе, — зашептала та, что ближе всех ко мне, — Там страшные вещи творятся, — теперь уже я приготовилась слушать.

— Этой, кредит поди Сережка взял, ать не дожил.

— Угу, некому больше.

— Вот, как бывает, живешь и не знаешь, шо завтра будет.

— И муж мой тоже, все крышу перекрыть хотел, не успел.

— Так твой то по пьяни в сарай скатился, а тут убивца был.

— Жуть, прям таки убивца?

— Я ж говорю, — говорили они между собой.

— А, что, он, Сережа этот, умер? — попыталась я вновь переключить внимание на себя.

Они посмотрели на меня, словно и забыли вовсе.

— Мы ж говорим, убили его, — повторили они, как умственно отсталой.

— Уж убивца постарался.

— Поймали? — чувствуя, что начинает ехать крыша, уточнила я.

— Кого? А, убивцу? Так, кто ж дом ловить станет?

— Какой дом? — похоже, я неединственный потенциальный пациент больнички.

— Как, какой, вы же сами только шо про 74 спрашивали.

Я осмотрелась в поисках спасения. Но поняла, что кроме этих закоренелых жителей никого нет. Несмотря на прохладный дождь ночью, солнце начинало припекать спину. Я выдохнула и попыталась начать с самого начала.

— Мне очень нужно попасть в этот дом, может я какое имущество смогу списать в счет долга банку.

— Дочка, мы же говорим, лучше туда не ходить. Недобрый он. Все хозяева мрут. Кто повесится, кто застрелится, а кто и утопнет.

— Здесь же нет речки, — опешила я, пролистывая в голове карту местности.

— От то-то и оно, шо без воды тонуть усе, — наконец подала голос третья, округлив глаза и странно зашипев в конце.

— Я буду очень осторожна, — заверила я, — а дом то где?

— У конце улицы о-тама, — кивнула мне за угол самая активная и продолжила про своего мужа и испорченные соленья в погребе.

Я поторопилась отойти от увлеченной компании. Имеем адресс, дом с призраками и прогулянный день на работе. Вернувшись к машине и залезла внутрь. Что дальше? Поживем увидим — отозвался больной мозг и скомандовал к дому и мне ничего не оставалось, как послушаться.

Дом был, мягко говоря, ужасен. Все кто смотрел фильм «Дом с привидениями» меня поймут. Старый деревянный дом тянуло к земле. Ставни были заколочены, дверь тоже была забита досками крест на крест. Во дворе стояло лишь одно дерево — дуб, но и он свесил высохшие ветви и кренился на правый бок. Столб был весь в саже, словно ни одна молния делилась с древом своим пламенем. Мне определенно захотелось уехать, но тело замерло в то время, как воспаленный ужасом мозг, пытался составить план дальнейших действий. Первый пункт явно был выйти из машины, и освободить от мертвой хватки вспотевший руль. Я решительно выдохнула и вылезла. На одном дыхании я захлопнула за собой дверцу. Зачем-то полезла в багажник, ничего не вожу там кроме запаски. Сейчас на меня из черного дна смотрело не только колесо, но и темно-синий рюкзак. Не мой, хотя, кто теперь знает. Я осторожно расстегнула змейку и, задыхаясь от нехватки воздуха в легких, заглянула внутрь. Затем осмотрелась и вытрусила все содержимое в багажник. Нож, склянки, еще нож, амулеты, белые пули и… револьвер к ним. Я застыла с последним в руках. Такие я видела лишь по телевизору. На черной рукояти были высечены символы и, в самом углу, затейливым почерком по металлу было начерчено Lava. Так в детстве меня называл отец, сокращая в начале Вячеславу до Славы, а после и вовсе до лавы. Бред. Что происходит?

Я захлопнула крышку багажника так, что у меня в ушах засвистело. Снова посмотрела на дом и снова открыла багажник. Я напоминала себя муравья в муравейнике, столько лишних действий. Затолкнув все обратно в рюкзак и почувствовав себя контрабандистом номер один, так как я очень сомневаюсь в законности всего моего нового имущества, я подошла к дому. Постучала, постучала еще раз, все еще надеясь, что заколоченная дверь откроется с той стороны. Страх снова заиграл в желудке. Скинув с плеча рюкзак на землю я попыталась оторвать прибитые к двери доски. Как и ожидалось, у меня ничего не получилось. Я беспомощно оглянулась, пожалела, что не нашла в машине топора и улыбнулась своим мыслям. Сейчас как нагрянет хозяин и, что я ему скажу? Как там у моего любимого героя? Картина маслом? Именно маслом.

Окна тоже не поддавались моему упорству. Решила обойти дом вокруг, вдруг, что-нибудь найду. И нашла. Мне показалось, что с чердака на меня смотрел человек, но он быстро скрылся за занавесками. Может действительно показалось, ведь не станет же человек жить в заколоченном доме или станет?!

Подняв рюкзак я решила пешком найти хоть какой-нибудь магазин. И каково же было мое удивление, когда я нашла. За прилавком сидела женщина лет сорока. Все в ее внешнем виде кричало о месте, где она живет. На голове цветастый платок и сарафан из тех, что любят дачники для соития с сельскими жителями носить на огород. Она не обратила на меня никакого внимания. Я деликатно кашлянула.

— Да, — гаркнула она так, что я подпрыгнула. Но потом выпрямилась и выпалила:

— Мне бы свечек штук так 20, топор и соль, — соль, как-то сама пришла в голову, вспоминая чем там запасаются охотники на привидений.

Ни капли не удивившись моему заказу, женщина зашуршала под прилавком.

— С вас 253 гривны 75 копеек, — не считая крякнула дама.

Я полезла в кошелек, а в голове клацало ого.

На часах была 15:25. До темноты уже было далеко. Я шустро вернулась к дому. По пути я встретила лишу пару человек. Деревушка явно вымирает. Молодежь в поисках работы выезжает в города, оставляя дома лишь пожилых родителей. Но, раз есть магазин, то и покупателей пока достаточное количество.

Возле моей машины сидел паренек лет 13. Он был весь перепачкан чем-то белым, это заставило меня оглянуться на свою штанину. Похоже. Увидев меня он вскочил и улыбнулся во весь рот.

— Вы все же вернулись, — замахал он мне.

Я остановилась возле него и улыбнулась, как старому знакомому.

— Конечно же. Просто не узнала.

— Ну, так это и не удивительно, темно ведь было!

— Да и давно, — подводила я разговор в нужное русло.

— Да не, всего дня три назад.

Уже теплее, значит я уже была здесь. Ночью. Зачем?

— Вы просили вам вернуть, когда приедете, — и протянул мне листик сложенный в четыре раза. Я скоро свихнусь из-за этих писем.

— Спасибо, — Только и смогла выдавить я.

— Ну, так, я завтра зайду? — уточнил малой. А я в голове задавалась лишь одним вопросом «зачем?». Но ответила совсем другое.

— Да.

Развернув лист, я узнала свои каракули:

Все начнется в 24:00. Не бойся.

Я прочитала эту строчку раз десять, но там не было ничего кроме того, что я и так прочла. Я подняла глаза, но мальчишка был уже далеко впереди. Догнать и узнать, что он еще знает? А, что я спрошу? Абсурд. Я покрепче перехватила топор и, с грацией заядлого лесоруба, накинулась на дверь. С каждым ударом я вымещала все больше и больше злобы. Злобы на саму себя за эти «помогающие» записки, за этот дурной черный конверт, за эту деревню, за этот проклятый дом, за этот чертов страх внутри меня. Я била до тех пор пока бревна с треском не упали перед моими ногами, а дверь не начала хрипеть. Отбросив топор на траву я приоткрыла дверь. Тухлый запах ударил в нос а глаза заслала пыль. Дом был переполнен темнотой, лишь редкие щели в ставнях пропускали лучи света на старую, покрытую пылью, мебель. Я переступила порог и отчетливо услышала, как кто-то хихикнул вверху лестницы. Я дернулась, подняла глаза, крепко вцепилась в лямки рюкзака и закрыла за собой дверь. Поиграем.