Часть 3.

Мало ли, много ли

Днями – тревогами

Я настою на своём…

Вынесу, выстою,

Песню свою спою…

Юлия Михальчик

1.

«Пёстрая Чайка» на всех парусах неслась в открытое море, оставив за собой дымящиеся останки корабля со сломанными мачтами и пустым трюмом. Матросы, посмеиваясь, расходились по своим местам.

Капитан «Чайки» вошёл в свою каюту, на ходу снимая порванную на плече куртку, в порезе виднелся свежий шрам. Через пару мгновений пришла девушка с длинными чуть вьющимися волосами и серыми глазами.

— Снимай рубашку и садись, — строго произнесла она, открывая небольшую баночку. По каюте поплыл запах полыни и малины.

— Не кипешуй, — усмехнулся Энервейт, снимая рубашку и стараясь не морщиться от боли в плече. – Ты же уже стянула рану – только шрам и остался. Так что я не умру.

— Рану то я стянула, — упёршись в кровать коленом, она подчерпнула горсть душистой мази и стала осторожно растирать повреждённое плечо, — а вот медленно действующий яд магического происхождения, что был нанесён на лезвие того клинка, что тебя ранил, остался. И в данный момент он набирает силу, чтобы распространиться по всему организму и убить тебя.

— Яда? – он обернулся и скривился от резкого движения.

— Яда, — кивнула она. – А теперь помолчи, — и глаза её сверкнули опасной сталью, а ладони засветились. Свет этот «лип» к мази, нанесённой на кожу, и впитывался, оставляя после себя тепло. – Сиди и не двигайся, — она отошла от него, встряхивая руками.

— И как долго мне так сидеть? – он проследил за ней, впрочем, не двигаясь – полгода прошло с тех пор, как молодая колдунья ступила на борт его корабля, и он успел понять, что в таких делах её лучше слушаться беспрекословно.

— Когда боль прекратиться, — она повернулась к нему и стала наблюдать.

— Я ничего не чувствую, — не успел он договорить, как плечо начало покалывать, а потом и жечь, словно огнём. – Ашшшш… — зашипел пират и посмотрел на плечо.

Плечо блестело, словно намазанное маслом, а затем на коже стала выступать ядовито-жёлтого цвета пена.

— Что это? – он глянул на колдунью, а та уже была рядом с ним.

— Яд, который должен был тебя убить, — улыбнулась та.

— Жжёт!

— И что? Мне подуть? Так вообще-то только детям делают!

— Залейн, — протянул он.

— Что Вейт?

— Ты знаешь, что у тебя скверный характер? – он запрокинул голову, так как колдунья стояла позади, массируя его плечо.

Боль начала стихать.

— И что дальше? – надавив на плечо сильнее, тем самым заставив его охнуть, она ловким движением сняла всю пену.

— То есть, тебя это не беспокоит?

— Можешь одеваться, — пена отправилась в тазик с водой, а мужчина так и остался сидеть, наблюдая за девушкой. – И почему это должно меня беспокоить?

Пират не ответил, взял в руки рубашку, а потом подошёл к колдунье. Она терпеливо наблюдала.

— Что? У меня хвост вырос? – нервно улыбнулась она.

Энервейт провёл пальцами по ещё щеке.

— Я всё гадаю, ради кого же ты отрастила шипы? – задумчиво пробормотал он. – Кто сделал тебе настолько больно, что теперь ты боишься привязываться?

— Мы же уже говорили об этом, Вейт, — когда он отступил на шаг, произнесла она. – Зачем ты задаёшь вопросы, если знаешь, как я отвечу?

— Вернее сказать, не ответишь, – усмехнулся он, скрывая разочарование за напускным смехом.

— Как хочешь, так и понимай, — бросила она. — Старайся не напрягать плечо пару дней, — и ушла, оставив пирата одного.

— Кто же от тебя отказался, красавица, — ей вслед пробормотал он и набросил рубашку, поморщившись. Ведь плечо, хоть и вылеченное колдовством, «помнило» о недавней боли.

2.

Через неделю «Пёстрая Чайка» вошла в большой порт города Сашилло сразу после того, как на улицах зажгись фонари. Матросы, спустив сходни, споро принялись освобождать трюм. Энервейт Каре Си’Шарт, прислонившись в борту, наблюдал, постукивая пальцами по гладкому дереву.

Когда разгрузка была закончена, но сходни ещё не успели убрать, перед кораблём остановился молодой человек в пропылённом плаще и надвинутой на глаза широкополой шляпе.

— Неужели это та самая «Пёстрая Чайка»? – трудно было не заметить насмешку.

— А Вы что-то хотели? – не уступая ему по интонациям, вопросом на вопрос ответил капитан.

— О, да, — протянул тот и ловко взбежал по сходням, оказавшись на палубе перед опешившим от такой наглости пиратом.

— За это могут и убить, — холодно произнёс Энервейт.

Матросы, вытаскивая оружие, стали выходить на палубу.

— Уже боюсь, — хмыкнул наглец и приподнял шляпу.

Матросы сделали шаг назад – глаза незнакомца сверкнули сталью.

Увидев их реакцию, он усмехнулся и шутовски раскланялся.

Капитан замер, напряжённо раздумывая над тем, что делать. Им не справиться с этим колдуном – хоть он и ведёт себя, как шут, он далеко не так прост, как хочет казаться. Но ведь и оставить всё, как есть, нельзя.

Сделать что-то он не успел. На палубу поднялась колдунья и, увидев, что происходит, усмехнулась, покачав головой, — Лях порою бывал просто невыносим.

— Лях, прекращай этот балаган, иначе за борт тебя вышвырну я, — со смехом в голосе произнесла она, выходя из-за спин матросов.

— Что я слышу, — усмехнулся он, оборачиваясь, — Залейн Хром собственной персоной!

— Ты не удивлён, значит, знал, какой корабль тебе нужен, — хмыкнула, подходя к нему и крепко пожимая руку.   

— Совершенно верно, — протянул он, не отпуская её руки и становясь серьёзным. – Нужно поговорить, — и красноречиво осмотрелся, намекая на всё ещё вооружённую команду «Чайки».

— А здесь мы поговорить не можем? – она взглядом попросила Энервейта успокоить команду, и тот, подумав, согласно кивнул, давая матросам знак, чтоб убрали оружие и расходились.

— Я люблю чувствовать под ногами твёрдую почву и не люблю большую воду.

— Хорошо, — согласилась девушка и отошла к наблюдающему за ними пирату. – Мне нужно уйти. Но я вернусь до рассвета.

— Я так понимаю, вы знакомы, — внешне он был спокоен, если не сказать безразличным, но внутри него боролись два желания: вышвырнуть колдунью с корабля на все четыре стороны и запереть в каюте, никуда не опустив. Ведь он видел, как эти двое смотрели друг на друга.

— Он такой же как и я, — просто ответила она и спустилась вниз, не оглянувшись.

Пират провожал их тяжёлым взглядом.

3.

— Что происходит, Лях? – спросила колдунья своего друга, когда они устроились на камнях и было произнесено заклятье купола.

— Прежде чем начать, хочу спросить, — он снял шляпу и взъерошил волосы, — ты в курсе дел, происходящих в королевстве?

— Каких дел? – нахмурилась она, покачав головой.

Мужчина вздохнул.

— Тогда слушай…

…Меньше чем два года назад, летом, перед самой нашей встречей, была предпринята попытка смены власти. Учувствовали многие герцогства. Но попытка эта провалилась. Конечно, другие планы, разработанные на случай провала, были, но пришлось временно затаиться из-за следствия, что вели королевские ищейки. И вот теперь появилась возможность завершить начатое. Но дело в том, что некоторые за эти два года разуверились в успехе.

— Что, герцоги попрятались в свои замки? – фыркнула колдунья, поражаясь, сколько всего она умудрилась пропустить.

— Ты будешь удивлена, но нет, — покачал он головой. – Пираты.

— Пираты?! – она действительно удивилась. – Они?!

— Залейн, тебе ли не знать, что подавляющее большинство капитанов самых известных кораблей – люди голубых кровей! Дли многих это шанс вернуться или же просто отомстить.

— Тогда почему они отказались учувствовать?

— Испугались потерять то, что у них есть сейчас, — пожал он плечами Лях.

— И зачем я тут понадобилась?

— Чтобы убедить пиратов учувствовать, было решено обратиться к колдуну за советом.

— Тем более я не понимаю, причём тут я! У вас там что, колдунов мало что ли? – хмыкнула девушка.

— Колдуны, не участвующие в движении, просто не станут ввязываться, а некоторые так вообще могут быть на стороне короля!

— А среди ваших что ли нет колдунов?

— Подумай сама, кому пираты предпочтут поверить: колдуну, которому их согласие выгодно, либо колдуну, которому всё, что происходит, глубоко безразлично? К тому же ты не просто какой-то посторонний колдун! Ты плаваешь на одном из самых лучших пиратских кораблей! Так что тебя они точно послушают!

— О, как! – ей стало смешно, но она сдержалась.

Собственно, то, что говорил Лях, не было лишено определённой логики.

— Вот так! – покивал колдун и улыбнулся, но глаз улыбка не коснулась. – Так ты согласна?

— Знаешь, Лях, — протянула молодая колдунья, прикрывая глаза ресницами, — тогда, почти два года назад, я бы отказалась, да ещё и тебя постаралась бы отговорить от участия в этой сомнительной авантюре. Но сейчас, — она открыла глаза с пляшущими в них серыми искорками колдовства, — я соглашаюсь. Почему бы и нет? – усмешка, что появилась на её губах, заставила колдуна поёжиться и отчётливо осознать, что его давняя подруга за эти неполные два года изменилась до неузнаваемости и теперь мало напоминает ту Залейн, с которой он виделся золотой осенью.

— Я рад, что ты с нами, — ответил мужчина и искренне улыбнулся, отгоняя нерадостные размышления о причинах таких кардинальных изменений в подруге.

— И когда же состоится встреча с капитанами пиратов?

— Через пять дней в Млине. Но учти, помимо капитанов кораблей там будет кто-то из герцогов.

Колдунья задумчиво пожевала губу.

— В Млине говоришь… тогда приходи на причал – мы отплываем с рассветом, — она поднялась и встряхнула волосами.

— Плывём? – он посмотрел на неё снизу вверх, задрав голову.

— Энервейт не пропустит такую заварушку, — улыбнулась девушка и протянула другу руку, помогая подняться, одновременно снимая заклятье купола.

4.

Вернувшись на корабль, Залейн застала капитана на верхней палубе. Он стоял, прислонившись к борту, по кусочку отрезая от яблока и отправляя в рот.

— Поговорили? – спросил он, не поворачивая головы, когда колдунья поднялась на борт.

— Мы не виделись почти два года, — вместо ответа произнесла она и встала рядом с ним. – И ещё столько же не увиделись бы, если бы не обстоятельства, — и грустно улыбнулась.

Ей было немного – самую малость – обидно, что Лях нашёл её только из-за необходимости.

— И что ему было нужно? – нахмурился пират, вглядываясь в лицо девушки.

— Ты знаешь о попытках смены власти?

— Да, — осторожно кивнул пират и, подумав, добавил:

— Мне предлагали участвовать.

— И почему же ты отказался? – она повернулась к нему, глядя прямо в глаза.

— Потому что мне не за что мстить королю – то, что случилось с моей семьёй, исключительно наша вина. Потому что я не хочу ничего менять в своей жизни – мне нравится то, что у меня есть сейчас, — и с вызовом на неё посмотрел, а она продолжила так же грустно улыбаться.

— Ясно, — отвернувшись, девушка отошла к другому борту.

— Так что он хотел? – Энервейт действительно хотел знать ответ на свой вопрос, особенно после её вопроса о попытках смены власти.

— Чтобы я убедила пиратов не выходить из игры, — хмыкнула колдунья и посмотрела на свои руки – пальцы мелко подрагивали. Видя это, пират понял, что она согласилась, несмотря на абсурдность данной затеи.

— И как же ты собралась их убеждать? – с сарказмом произнёс он, но только чтобы не выдать беспокойства. 

— Они считают, из-за того, что я работаю на пиратском корабле, пираты поверят мне, — пояснила она.

— И когда ты должна будешь это сделать?

— Через пять дней в Млине, — произнеся это, девушка стала ждать – она не сомневалась в том, что капитан «Чайки» доставит её и Ляха до места назначения, но подталкивать его к этому она не хотела.

А пират думал. Он действительно собирался доставить колдунью и её друга в Млин, но причины были совсем не те, что озвучила колдунья своему другу.

Намечается рискованная и опасная авантюра. И участие колдуньи в ней только убеждением пиратов не ограничиться – это ясно, как пить дать. За эти полгода он узнал её достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что она сама не захочет отступать, а пойдёт до конца. И ведь обязательно что-то пойдёт не так! И не факт, что она сама сможет справиться с возникшими трудностями…

— Отправляй послание своему другу, надеюсь, он успеет до рассвета, — как можно безразличней бросил мужчина.

На губах колдуньи заиграла проказливая улыбка.

— А зачем?

Заподозрив неладное, Энервейт не успел спросить, что она хотела этим сказать. На берегу – вначале по каменной кладке, затем по дощатому настилу – зацокали копыта. И капитан «Чайки» с удивлением стал наблюдать, как колдун заводит на борт его корабля своего коня.

— Ну что, будем знакомиться, — со смехом в голосе произнёс он и протянул руку, — Лях Хром, — на мгновение в его серых глазах мелькнула сила.

Пожимая его руку, пират, недоумённо приподняв брови, посмотрел на колдунью.

— Ученики, во время обучения у колдуна, носят имя своего учителя. И имеют право поменять его – вернуть своё прошлое или же взять другое – только после завершения обучения. Некоторые оставляют имя учителя. Я и Лях были с ним до конца – до самой его смерти – и решили не менять имя эстада Воррена.

— Всё так, сестрёнка, всё верно, — покивал Лях, будучи серьёзным, пока девушка говорила. Но потом на его лице вновь появилась улыбка.

Энервейт поручил колдуна одному из матросов, а сам отправился к себе, думая, насколько молодая колдунья успела его узнать, чтобы просчитывать его решения… и не слишком ли он доверился ей, что так легко это принял.

5.

Граф О’Шээри, проклиная дождливую погоду, от которой размокли дороги, быстрой рысью – почти галопом — двигался в сторону Млина, стараясь успеть в срок. В принципе, он успевал. До города, по его расчётам, оставалось немногим больше дня пути, так что время будет и на то, чтобы отдохнуть, и на то, чтобы собраться с мыслями.

Он не думал, что проконтролировать встречу пиратских капитанов с колдуном отправят его, и был не готов к предстоящему событию. Нет, его проинструктировали и дали пару советов, как себя вести, но всё равно… К тому же, если как вести себя с капитанами, он знал, то вот как вести себя с колдуном – нет. Этот колдун – их последняя надежда. Если пираты не послушают и его, то будет очень сложно осуществить задуманное без их поддержки. Но, если верить этому Ляху, колдуну, которого он обещался привести, пираты поверят из-за того, что колдун этот уже который год плавает на пиратском корабле.

Честно говоря, в последние два года Спириан О’Шээри предпочитал свести общение с колдунами к минимуму – отчего-то было тоскливо видеть взгляд серых глаз. Он не хотел себе признаваться, но, несмотря на прошедшее время, он сильно скучал по Залейн Хром, которая в один миг по неизвестным причинам исчезла из его жизни в неизвестном направлении.

По мере приближения к пункту назначения внутри графа нарастала неясная тревога. Он с предвкушением ждал истечения назначенного срока, но причин не находил. Просто предчувствие – неясное знание, что произойдёт нечто неожиданное.

В крови закипал азарт.

Но несмотря на это он всё равно был не готов к тому, с чем ему пришлось столкнуться. Мужчина был выбит из колеи.

Встреча с капитанами пиратских кораблей состоялась ранним утром. Пришли все, хотя на это и не рассчитывали. Всего четырнадцать капитанов с помощниками и несколькими верными людьми. Он был один и это заставляло нервничать. Но пираты вели себя спокойно.

Атмосфера в зале небольшого трактира, закрытого по случаю их встречи, была лишь слегка напряжённой. В воздухе витало ожидание.

Все выдохнули, когда в двери вошёл известный всем колдун.

— Я смотрю, все донельзя пунктуальны, — усмехнулся Лях, проходя к сдвинутым столам.

— Где обещанный тобой колдун? – нахмурился один из пиратов, не смея выказывать своего недовольства поведением светловолосого парня.

— Уже здесь, — подмигнул тот и повернулся к двери.

По мнению графа это была игра на публику. Но, он должен был признать, выглядело это эффектно.

Двери медленно открылись и в зал вошёл высокий мужчина с загорелым лицом и саблей на поясе, а за ним девушка… в неизменной длинной юбке поверх штанов и просторной рубашке.

— Позвольте представить вам Залейн Хром – колдунью «Пёстрой Чайки», — насмешливый голос колдуна вернул графа в реальность, и он, совладав с эмоциями, кивнул, как и пираты.

Они не были удивлены – многие уже видели молодую колдунью на борту пиратского корабля, а кто не видел, те были наслышаны о том, что у неё контракт с капитаном «Пёстрой Чайки».

— Энервейт Каре Си’Шарт, — произнёс пришедший вместе с девушкой мужчина, — капитан «Чайки».

Представлялся он исключительно для графа, так как в пиратских кругах был довольно-таки известной фигурой. И граф это понимал. Он и сам, человек, живущий далеко от побережья, был наслышан о «Пёстрой Чайке» и её капитане. И вот теперь… он, можно сказать, нашёл подругу в его компании.

Колдунья тоже была удивлена… сказать, что это был неприятный сюрприз, значит соврать. Она тоже скучала по графу, и теперь, встретившись с ним, была рада.

Но несмотря на все те эмоции, что они испытали, на протяжении всего разговора с пиратами ни один из них не показал, что они уже знакомы. Спириан почти не говорил – только слушал те доводы, что приводила Залейн, а колдунья слишком сосредоточилась на задаче и не обращала внимания на графа, который неосознанно любовался девушкой.

Лях был прав в своих предположениях. Пираты поверили Залейн, благо доводы, что она приводила, не были лишены логики, и согласились продолжить игру.   

6.

Они разошлись, когда солнце было уже высоко, согласовав дальнейшие действия.

В итоге, когда трактир открылся, в нём остались четверо: оба колдуна, капитан «Чайки» и граф, при этом колдуны долго спорили о том, что делать дальше. Лях отговаривал подругу от дальнейшего участия в  данном деле, а колдунья упиралась всеми силами, пытаясь убедить, что с ней больше шансов на успех. И граф и пират молчали – оба слишком хорошо знали молодую колдунью и понимали, что, раз она приняла решение, её не отговоришь – хоть кол на голове теши.

Вскоре сдался и колдун – плюнул, выругался, обозвал её упёртой ослицей и назвал следующее место встречи, после чего ушёл. Тут же в трактир ворвался один из матросов «Пёстрой Чайки» и начал что-то тараторить Энервейту, тот, нахмурившись, слушал, после чего наклонился к уху Залейн и прошептал, что должен уйти, а она может подойти позже. Кивнув, колдунья улыбнулась ему и проследила взглядом за его удаляющейся спиной.

Оставшись вдвоём за крайним столом, старые друзья долго молчали – в воздухе висела какая-то странная и тяжёлая тишина. А затем Залейн откинулась на спинку стула и, нервно рассмеявшись, подняла грустный взгляд на мужчину:

— Ну, здравствуй, граф, долгих тебе дней и счастливых лет.

— Здравствуй, ведьма, — усмехнулся он, — попутных тебе ветров да чистого неба над головой.

Они просто физически ощутили, как трескается ледяная стена между ними.

— Давно же мы не виделись, — хмыкнул Спириан.

— Давно, — согласилась девушка. – А ты, оказывается, времени зря не терял… и теперь мне ясно, где ты пропадал те три месяца, — пожурила его она, не решаясь поднять тему её исчезновения. Да и граф тоже не спешил задавать вопросов – лишь улыбался. Странно улыбался – счастливо и грустно, с тоской во взгляде.

— Почему ты ушла? – всё-таки произнёс он, неосознанно задерживая дыхание.

Колдунья отвела взгляд.

А что она могла ему ответить? Что приревновала? Что ушла, чтобы ненароком не убить его избранницу? Что было больно видеть его с другой?

— Просто… — она сглотнула и, справившись с собой, вновь подняла на него взгляд, пряча истинные эмоции на самом дне зрачков – под колдовскими всполохами, — я была тебе не нужна, я бы только мешала.

— Мешала? – от удивления он подался вперёд. – Залейн, что ты говоришь? Ты – одна из дорогих мне людей! Я всегда рад тебе! И ты уж точно не помешала бы!

— Тебе не понять, — невесело усмехнулась девушка и, прикрыв глаза ресницами, покачала головой.

— Мне действительно не понять, почему дорогой мне человек сбежал, не сказав ни слова! – прорычал мужчина.

Они замерли, сверля друг друга яростными взглядами. Мужчина искренне не понимал причин поступков девушки, а колдунье не хватало смелости сказать всё, как есть.

— Ты изменилась, — тяжело вздохнув, Спириан опустился обратно и провёл ладонью по лицу, стараясь стряхнуть навалившуюся усталость. – Сейчас мне кажется, что я совсем тебя не знал, несмотря на то, что мы были друзьями больше десятка лет, — и снова посмотрел на девушку.

— Ты тоже изменился, — усмехнулась она, передёргивая плечами. – Все меняются со временем – это неизбежно. И давай больше не будем об этом – то, что сделано, то сделано. Не нужно ворошить прошлое, — последнее она прошептала, отводя взгляд.

— Ты предлагаешь всё забыть? – нахмурился он. – Но я не хочу выбрасывать тебя из своей жизни. Может быть ты это и сделала, но я-то нет! Даже несмотря на два года, что мы не виделись, я продолжаю считать тебя своим другом! Или, может быть, уже я буду тебе мешать? – последний вопрос вырвался против его воли. Но то, что уже произнесено, обратно не вернёшь.

Спириан и сам не понял, откуда это в нём, но его внезапно задело поведение пирата, задела эта их видимая даже невооружённым взглядом близость.

— Что? – вскинулась колдунья. – О чём ты?

Теперь настала очередь мужчины отводить взгляд. Он говорил себе, что это нечестно – срываться на девушке из-за банальной ревности, да и ревновать её у него не было никаких прав. У него есть жена. А она свободна, как птица в небе.

— А где Корт? – пытаясь перевести тему, спросил он и тут же пожалел – в глазах колдуньи мелькнула боль.

— Убили, — бросила она и поднялась. – Мне пора.

У самых дверей её догнал вопрос мужчины:

— Мы же ещё увидимся?

Она не ответила – и так было понятно, что эта их встреча – не последняя. Так зачем же лишние слова? Тем более что они уже и так наговорили друг другу много лишнего.

7.

Своеобразный «штаб» был расположен в землях графа Шоушерского – в его летней резиденции. Собственно, место это было выбрано по вполне понятным причинам – оно располагалось близко к столице королевства и было довольно-таки удобно расположено: графство Шоушер всегда славилось своими лесами, и спрятать в них небольшую по численности армию было делом несложным. Именно там, в месте под названием Хартван – в честь небольшой речушки Хартвы, протекающей рядом, — и состоялась встреча всех главных участников заговора, кроме, конечно, тех, кто был непосредственно в столице.

Появление там колдуньи в компании Ляха (они встретились только перед самой границей графства) и Энервейта, который ни за что не захотел оставлять колдунью в её бредовой затее, вызвало немалый шум. Ещё бы – ещё одна ученица самого Воррена Хрома, да ещё и так внезапно.

Сразу же состоялось собрание. На нём графы долго спорили – никто не остался безучастным, кроме Спириана, который объяснил это тем, что Залейн – его старая знакомая.

В итоге мнения разделились.

Часть присутствующих была за участие колдуньи, часть – против. Всё решил голос ещё одного колдуна, который находился в столице и лично не мог присутствовать, так что ответ от него был получен только через сутки.

Залейн была принята в круг «своих».

— Вы не выглядите счастливым, граф, — произнёс Энервейт Си’Шарт, когда вечером после собрания случайно обнаружил в небольшом саду Спириана О’Шээри.

Граф вышел, чтобы подышать воздухом и подумать о произошедшем, и совсем не хотел общаться с кем-то, тем более с пиратом, но уходить тот и не думал.

— А почему я должен быть счастлив? – обернулся граф.

— Залейн Хром будет участвовать в вашей затее, — произнёс тот, сощурив один глаз и внимательно разглядывая стоящего напротив мужчину.

Пирату было интересно. Он хотел узнать этого графа получше после того, как выяснилось, что он и Залейн оказались старыми знакомыми.

— Честно говоря, я не хотел, чтобы она участвовала, — неожиданно произнёс граф и невесело усмехнулся. – Она плавает на Вашем корабле, Энервейт Каре, — он намеренно произнёс именно это имя, этим он показал, что разговаривает, как с равным, ведь именно Каре – имя разорившегося графа, а не находящееся на слуху Си’Шарт, — мы с ней знакомы слишком долго, и я с уверенностью могу сказать, что Вас связывают далеко не деловые отношения, — он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями и сказать то, что хотел, но пират нахмурился:

— Что Вы имеете ввиду?

— Вы друзья, — улыбнулся граф, — друзья на грани. А теперь скажите мне, Вы хотели, чтобы она участвовала в этой авантюре?

— Если Вы сами понимаете всю бредовость данной затеи, то почему участвуете?

— Я не называл наше дело бредовым. Называя его авантюрой, я имел виду немалый  риск и опасность.

— Тогда почему бы Вам не сказать ей об этом? Вы же сами говорите, что знаете её очень долго, — отчего-то разозлился пират.

— Потому что она сама себе на уме, и запрещать ей что-то бесполезно, — рыкнул граф. – Как будто Вы сами этого не понимаете!

Пират усмехнулся и кивнул. Он и сам уже это понял. Спорить с колдуньей и убеждать её изменить своё решение – бесполезное дело. Как правильно сказал граф, она сама себе на уме.

— Я так понимаю, — продолжил граф после паузы, — Вы здесь по этой причине, — и посмотрел в глаза, чем заставил пирата вздрогнуть.

Продолжить разговор они не успели – раздался дробный перестук копыт, а затем торопливые шаги по гравию дороги.

Когда оба мужчины, привлечённые этими звуками, вышли к крыльцу, то застали там одного из герцогов, который держал в руках кожаный футляр с гербом герцогства О’Шээри.

— Спириан, — проговорил Лион Гамбжер, кивая, — только что прибыл гонец из вашего замка, — и протянул ему футляр.

Нахмурившись, мужчина разломал печать и пробежался глазами по строкам, после чего облегчённо улыбнулся – это было всего лишь обычное послание от начальника стражи, в котором сообщалось, что ничего не произошло, что всё нормально, а также некоторые бытовые мелочи. Единственное, что не давало графу покоя, так это тонкий аромат духов, исходящий от футляра – именно от футляра, а не от самого послания. Это настораживало.

Ведь запах этот графу был знаком – это были духи его жены.

— Что-то произошло? – ненавязчиво поинтересовался граф Гамбжер, и Спириан понял, что оба мужчины выжидательно смотрят на него.

— Нет, — покачал он головой, — всё хорошо.

Кивнув, старший мужчина ушёл в дом. Граф тоже стал подниматься по ступеням, поглаживая пальцами гладкий футляр, но его остановил голос пирата, раздавшийся сзади:

— Вы правы, — обернувшись, он увидел, что тот смотрит на небо.

Кивнув, Спириан ушёл, а Энервейт остался на улице, думая о том, что, кажется, понял, по чьей вине Залейн Хром подалась в море.

8.

Через сутки на очередном совете, устроенном в большом зале поместья, присутствовал спешно прибывший из столицы колдун Малидор Раш. Встретившись с ним глазами, все отводили взгляд, даже Залейн не выдерживала того напора силы, которую тот даже не пытался сдерживать.

Колдун прибыл, когда совет уже начался, что не помешало ему войти в зал, прервав обсуждение. Все присутствующие лишь коротко кивнули, не желая терять времени, но продолжить сразу у них не получилось.

Залейн поднялась со своего места, подошла к вошедшему мужчине, которому на вид было лет сорок, и, тоже позволив силе вспыхнуть и растечься по радужке, протянула ему руку.

— Залейн Хром, — произнесла она тем самым двойственным голосом, которым выносила приговор убийце Корта.

— Малидор Раш, — он пожал её руку, — я рад видеть Вас в наших рядах.

В одно мгновение из глаз обоих исчезли отблески силы, и все присутствующие выдохнули.

— Фарал Раш, — поднялся один из графов, — Вы прибыли вовремя. Мы как раз обсуждаем вопрос о способах переброски войск к столице – ведь мы не сможем незаметно подойти к ней, двигаясь открыто. Так что придётся переправлять их небольшими отрядами.

— Я тоже долго думал об этом, — сев в освобождённое кресло, произнёс он. – И это довольно-таки серьёзная проблема. Но теперь, когда с нами фарла Хром, — короткий взгляд в её сторону, — я думаю, что проблем с переброской войск не возникнет.

— Что Вы хотите сказать? – нахмурилась девушка.

— Перемещение в пространстве, — улыбнулся тот.

— Вы имеете ввиду, — она переплела пальцы и подалась вперёд, — проколы пространства посредством порталов?

— Да, — кивнул он. – Я вижу, Вы знаете, что это такое.

— Эстад Воррен рассказывал мне об этом, и даже показывал, но… ведь проколы в пространстве рассчитаны на одного человека и могут быть произведены лишь на весьма малые расстояния. Так что способ этот малоэффективен.

— Вы правы, фарла. И одновременно ошибаетесь. Всё то, что Вы сказали, применимо к силам одного колдуна, но! Если, имея в распоряжении нескольких обладающих силой, всё правильно рассчитать, то увеличиться и дальность прокола, и его пропускная способность.

Все с интересом прислушивались к его словам, но понимали смысл сказанного только сами колдуны, даже Лях имел расплывчатое представление о предмете их разговора.   

— Я так понимаю, Вы уже работали над этим, — с утвердительной интонацией произнесла девушка.

— Да, и думаю, что с Вашей помощью, мои исследования вскоре будут завершены и проверены на практике, — и вопросительно на неё посмотрел.

— Для меня будет большой честью участвовать в этих исследованиях, — улыбнулась колдунья, сверкнув серыми глазами.

— Я так понимаю, у Вас есть идея, — поднялся хозяин поместья.

— Да, я предполагаю, что большую часть сил мы переправим в столицу с помощью новой разработки, а остальных придётся подтягивать днями раньше.

— Это точно? Не поймите меня неправильно, в Ваши силы я верю, но мы должны знать наверняка.

— Абсолютных гарантий не даст никто, но я считаю, что такой вариант имеет месть быть.

— Что ж… тогда мы разработаем два плана. У вас с фарлой Хром есть чуть меньше месяца, чтобы предоставить нам результаты исследований. Если они нас не устроят, будем перебрасывать войска другим способом.

— Я согласен с Вашим решением, — кивнул колдун.

Обсуждение вопроса продолжилось.

Было разработано две схемы действий. По одной из них большую часть войска перебрасывали с помощью колдовства, а другую дробили и отправляли разными дорогами. По другому плану основную часть войска дробили и отправляли к столиц небольшими отрядами, тогда как остатки подходили открыто в установленный день.

После завершения совета колдунью под локоть подцепил Лях и, с милой улыбкой извинившись перед старшим колдуном, который договаривался с ней о начале исследований, утащил её в сад, как от комара отмахнувшись от мелкой мороси.

— Ну-ка, сестрёнка, рассказывай, откуда тебе известно о проколах пространства? Что-то я не припомню, чтобы эстад Воррен говорил об этом!

— Лях! Да отпусти же ты меня! – она вырвалась и демонстративно потёрла предплечье. – Что ты творишь?! – отвечать на вопрос друга ей не хотелось.

— Не уходи от ответа! – рыкнул тот, глядя ей в глаза, сверкая стальной пульсирующей радужкой.

— Возьми себя в руки! – с наигранной злостью произнесла она.

— Я хочу знать! – сейчас он не был похож на себя самого.

— Лях… — устало вздохнула девушка, прикрывая глаза.

— Залейн, — подойдя к ней, он положил руки ей на плечи, — я не дурак, я всё понимаю… но мне интересно, когда вы успели?

— Твоих сил не хватило бы и для одиночного прокола пространства, — начала она. – Поэтому мы занимались в твоё отсутствие. Воррен не хотел, чтобы ты знал, догадываясь, что ты обязательно захочешь попробовать, наплевав на запреты… и навредишь себе, — она подняла на него глаза. – Извини, что делали это за твоей спиной.

— Да брось, — скрывая горечь, он улыбнулся, — я знаю себя и с уверенностью могу сказать, что, узнай я об этом, точно уж стащил бы расчётные листы и попытался бы осилить заклятье, не слушая никаких доводов разума. Так что я не злюсь. И извиняться тебе не за что, — его руки соскользнули с плеч девушки, а она вдруг шагнула к нему и обняла, спрятав лицо у него на груди. Растерявшись в первые мгновения, колдун тоже её обнял, прижавшись щекой к волосам. – Ну что ты?

А молодая колдунья, заворачиваясь в его объятия так, словно хотела спрятаться от всего мира, прошептала:

— Я так рада, что ты у меня есть! Я тебя так люблю!

— Нда… я тоже уже не могу представить, какой бы была моя жизнь без тебя, — улыбнулся – теперь по-настоящему – тот.

Разжать такие уютные объятия их заставило внезапное покашливание сзади.

Спириан вышел на улицу по уже сложившейся привычке, чтобы подышать воздухом и собраться с мыслями. И был совсем не готов увидеть, как колдун обнимает Залейн.

Он уже знал, что Лях и Залейн оба были учениками Воррена Хрома, он вспомнил Ляха, который был старше девушки, но обучение своё закончил позже. Но всё равно внутри у него что-то неприятно кольнуло. И пальцы сжались в кулаки.

— Вы что-то хотели, граф? – спросил колдун, нехотя выпуская девушку из объятий.

— Вас, кажется, ждут, — произнёс Спириан пустым голосом, глядя на Залейн.

— Да, — кивнула девушка и, поддавшись внезапному порыву, коснулась губ колдуна своими, — в этот раз ты будешь участвовать, и без тебя – обещаю – никуда, — и ушла.

Колдун с улыбкой посмотрел ей вслед, а затем, резко посерьёзнев, перевёл взгляд на Спириана.

— Она никогда не была моей. Да и не будет, — серые глаза его наполнились грустью, и он ушёл. Но остановился, проходя мимо мужчины. – Что-то сломалось в ней. Сломалось и было выстроено заново.

Спириан не заметил его ухода. Он даже усилившегося дождя не заметил. Стоял и думал о словах колдуна, о своих чувствах, испытанных при виде их объятий и невинного, по сути, поцелуя.

И как бы он не пытался оправдать себя, он знал, что это ни что иное как ревность.

9.

И полетели дни друг за другом, словно ласточки по весне. Да только на дворе была не весна — в деревнях уже готовились собирать урожай.

— Снова осень, — вздыхала колдунья, когда выбиралась из душных комнат на улицу.

Это бывало редко, ведь они с Малидором Рашем дни напролёт сидели за расчётами, пытаясь просчитать прокол пространства на необходимую дальность и с необходимой пропускной способностью. Пока по чертежам всё получалось. Главной проблемой была практическая проверка, представляющая собой немалый риск. Ведь, не дай Святая Троица, они в чём-то ошибутся, и тогда сами же пострадают… к тому же в случае ошибки велик риск летального исхода.

Только об этом колдуны никого не предупреждали. Даже Лях, посвящённый во многие тонкости и помогающий с расчётами, не знал об этом.

В общем, колдуны, погружённые в работу, не замечали никого и ничего, иногда даже забывая про еду.

А жизнь продолжалась.

Энервейт Каре Си’Шарт так и не уехал, хотя собирался, поняв, что до колдуньи сейчас не достучишься. Остался он просто потому что не хотел оставлять её одну, хотел убедиться, что после окончания всей этой заварушки она вернётся с ним на «Пёструю Чайку». Он хотел, чтобы она вернулась, и не потому что их договор ещё не закончился, а потому что колдунья за полгода успела стать ему хорошим другом.

Да и с молодым графом О’Шээри он на удивление быстро нашёл общий язык. Тот оказался совсем не снобом и не кичился своим титулом перед ним, как делали некоторые, помня имя Каре и историю, после которой знатный род канул в лету, покрытый позором. А Спириан, обуздав эмоции, впервые почувствовал, что встретил родственную душу.

Эти двое частенько сидели на ступенях с тыльной стороны поместья и разговаривали, благо тем для разговоров было много: от пород охотничьих собак до дальних островов.

Как-то раз, увидев их вместе, Залейн растерялась, но, послушав, о чём они говорят, облегчённо рассмеялась. Ведь девушка хорошо помнила, что они с самого начала смотрели друг на друга с долей враждебности, а тут…

После этого изредка к мужчинам присоединялась и колдунья, внося свою лепту в их разговоры.

После проведённых вдалеке от графа лет Залейн стало легче находиться рядом с ним, проще сдерживаться в его присутствии… а может это из-за отсутствия его жены рядом.

Правда как-то раз, когда четверо молодых людей – к их компании присоединился Лях – сидели под навесом и пили глинтвейн, колдунья почувствовала на себе знакомый, наполненный ненависти взгляд – колючий и холодный. Но, обернувшись, она никого не увидела и передёрнула плечами.

Заметив это её нервное движение, Лях приобнял её одной рукой:

— Что-то случилось?

Разговор о жизни на дальних островах прервался.

— Да ничего, показалось, — вымученно улыбнулась девушка, — сказывается постоянное напряжение, ведь осталась неделя до окончания выделенного нам времени, — отчасти это было правдой.

— И как успехи? – поинтересовался Энервейт.

— Завтра будем испытывать, — помолчав, произнесла Залейн. Колдун вздрогнул от её слов и удивлённо на неё посмотрел:

— Как завтра? Мы же ещё не до конца совместили чертежи на расстояние и пропускную способность!

— Завтра испытаем упрощённый вариант, который строится на тех же принципах. Если будет работать, то и основной тоже не даст осечки.

— А если нет? – нахмурился граф – не понравились ему слова колдуньи, но чем – он не знал.

— Тогда и главный чертёж псам под хвост, — допив глинтвейн, она поднялась. – Спокойной ночи, — и ушла.

С самого утра, когда они с Малидором решились провести пробную активацию упрощённого чертежа, её терзала тревога. Чутьё просто вопило о том, что что-то пойдёт не так, но отступать она не была намерена. Уж лучше понять, что налажали где-то, сейчас и быстро всё исправить, чем погибнуть в самый ответственный момент.

— Что-то мне не нравится эта их затея, — произнёс граф. Энервейт лишь кивнул – у него внутри тоже уже звенел тревожный звоночек.

— Она никому не нравится, — хмыкнул Лях, наливая себе ещё терпкой жидкости. – Но это ровным счётом ничего не меняет!

10.

А на следующий день состоялось испытание. Собственно, знали о нём только хорошо известные нам пятеро людей, так что не удивительно, что и присутствовали только они. Лях участия не принимал, лишь стоял в стороне и хмурился, наблюдая за приготовлениями.

Колдуны решили вывести проход до Фуара – главного города графства Шоушер.

— Если что-то пойдёт не так, мы предупредим. Будьте наготове, — произнёс Малидор, надевая перчатки из специально выделанной кожи. Девушка с самого начала работала в них, так что она уже стояла на одной из вершин треугольника, вписанного в больший круг чертежа, что специальной смесью был начертан на земле.

Сам чертёж представлял собой сложный рисунок. Три круга. Маленький круг, вокруг него больше, и самый большой. В больший вписан треугольник, в меньший – пятиугольник, в самый маленький – девятиугольник.

— А Вы? – спросил Спириан, переглянувшись со стоящим рядом с ним пиратом.

— Я успею прикрыть их в случае опасности, — отозвался Лях. Колдун сидел на брошенной на землю куртке, скрестив ноги и жуя сухую травину.

— Тихо! – шикнул старший колдун, становясь на второй угол треугольника.

Через пару мгновений распущенные волосы Залейн поплыли по воздуху, будто бы она была под водой, а глаза обоих колдунов засверкали опасной колдовской сталью. Линии на земле засветились бледно-розовым, а потом маленькие искорки стали подниматься в воздух и зависать немногим выше голов колдунов. Постепенно над ними образовалось плотное облако, переливающееся всеми оттенками розового.

До этого колдуны смотрели в пространство перед собой и что-то беззвучно шептали одними губами, а затем мужчина моргнул и сделал шаг назад, выходя из чертежа. Движение его было ленивым и медленным, словно бы он сам был в полудрёме-полузабытьи. Одновременно с его шагом Залейн заговорила вслух двояким голосом на старинном наречии. И облако над её головой потемнело, замерло на миг и стало поворачиваться в вертикальное положение уже в виде большого зеркала.

Оно застыло перед колдуньей с начало мутнеть.

Протянув руку, девушка коснулась гладкой зеркальной поверхности, и по ней побежали круги, как по воде. Когда же девушка стала убирать руку, то поверхность потянулась следом, изгибаясь, проходя волнами. В какой-то момент субстанция оторвалась от кожи девушки и зеркало выгнулось внутрь себя. Образовавшаяся воронка начала увеличиваться, уходить ещё больше вглубь.

Поднялся ветер и растрепал одежду и волосы колдуньи.

Все, как заворожённые наблюдали за этим действом, не в силах произнести ни слова. А девушка чувствовала огромный отток силы. И в глазах у неё заплясали чёрные точки, и мир вокруг потемнел. Звуки доходили, словно в ушах её была набита вата. В какой-то момент ноги её подкосились, и она – уже без сознания – рухнула на землю.

Падения её никто не увидел – в то же время воронка ярко вспыхнула нестерпимым приторно-розовым светом, ослепив всех присутствующих.

Когда мужчинам удалось прогнать мельтешащие яркие пятна из глаз, они увидели, что вместо зеркала в воздухе висит будто бы диковинное окно с розоватой дымкой по краям. А в окне этом виднеются замковые стены Фуара.

11.

Обморок для Залейн не прошёл бесследно. Мгновенное силовое истощение сказались на ней не лучшим образом: кожа посерела, под глазами залегли тени, а сами глаза стали мутными, словно туман, что застилает низины по утрам. Да и чувствовала она себя, словно выжатый досуха лимон.

Увидев, что она лежит на земле, все бросились к ней, но первым рядом оказался старший колдун. Он прощупал пульс, оттянул веко – зрачок, суженный до предела, медленно расширился.

— Это из-за отката, — произнёс он, наконец. – Она вложила в заклятье много сил и ослабла, поэтому и не выдержала, когда сила вернулась. Её нужно унести в дом, — поднявшись, он посмотрел на замковые стены, что ещё виднелись в пространственном окне.

Колдунью поднял на руки Спириан. Поэтому граф не видел, как медленно сгустился розовый туман, заполняя всё пространство «окна», а затем всё облако посерело и осыпалось пеплом на землю.

Но не только он не видел этого.

Энервейт Каре Си’Шарт проводил графа, скрывшегося за дверями с девушкой на руках, взглядом и повернул голову на раздавшийся сбоку смешок.

Лях посмотрел на него с кривой усмешкой на губах:

— Я всё гадал, с чего это она сорвалась с насиженного места. А теперь точно могу сказать, что мир сдвинулся!

— Они оба хороши, — понимающе хмыкнул пират. – И я не понимаю, он что, не видит, как она на него смотрит? Да и сам… он же ревнует её к тебе и ко мне!

— Я ещё больше скажу. Ты серьгу у него в ухе видел?

— И что?

— Это венчальная серьга, если ты не понял, — колдун прошёл вперёд и устало бросил через плечо. – Он женат.

12.

После того, как колдунам удалось провести прокол пространства, они стали работать увереннее. И неделя, что оставалась до истечения назначенного срока, прошла спокойно… относительно.

Случилось кое-что очень важное, но об этом ещё никто не знал.

Энервейт, проснувшись рано утром, решил выбраться из душных комнат поместья и посмотреть окрестности – всё равно дел никаких не было. В итоге заседлав лошадь, он поехал по дороге вначале простым шагом, а затем пустил кобылу галопом, наслаждаясь бьющим в лицо ветром.

Он откровенно скучал. По морю. По солёным брызгам. По колкому ветру, что надувал паруса. Он скучал по своей «Пёстрой Чайке». Но уехать уже не мог.

Задумавшись о новостях, принесённых почтовой птицей с его корабля, мужчина не приказал лошади сбавить скорость перед очередным изгибом дороги и поэтому чуть не налетел на кого-то, проскакивая крутой поворот. Незадачливого путника спасла реакция пирата – он успел натянуть поводья, и кобыла встала на дыбы, засучив копытами в воздухе и пронзительно заржав.

Девушка – а на дороге была именно девушка, хоть и одета была в мужское платье и сдвинутый на бок берет, — вскрикнув, шагнула назад, оступилась и упала, зажмурившись от страха. Но пират смог успокоить лошадь, затем спешился и поспешил к ней. Та уже успела открыть голубого цвета глаза и сесть, глубоко дыша и испуганно глядя на него.

— С вами всё в порядке, фарла? – поинтересовался пират, опускаясь рядом с ней на корточки. – Я Вас не заметил и приношу свои извинения.

— Вы отличный наездник, фарал, — выдохнула девушка и улыбнулась, собираясь подняться.

Энервейт протянул ей руку, помогая.

— Так как Вы себя чувствуете?

— Да что со мной могло случиться? – рассмеялась она. – Всё хорошо, спасибо за заботу.

— Это мой долг, позаботиться о том, кого я чуть не задавил, — улыбнулся мужчина. – Может, Вас подвезти?

— Я не хочу Вас задерживать, — она перекинула за спину густую косу пшеничных волос.

— Что Вы, я просто дышу воздухом, так что Вы меня не задержите. Прошу, — и жестом пригласил её к лошади, готовясь подсадить, но помощь девушке не понадобилась – она с лёгкостью бывалого наездника птицей взлетела в седло и с благодарным кивком приняла поводья у мужчины. — Так куда Вы направлялись?

— В местечко Хартван, — произнесла она и сдвинулась в седле. – Не так уж оно и близко, так что садитесь, фарал.

Усмехнувшись, пират вставил ногу в стремя и тоже оказался в седле, придержав покачнувшуюся девушку за талию. И рука его наткнулась на ножны с кинжалом.

— Сейчас такие времена, что одинокой девушке без оружия путешествовать нельзя, — протянула она и обернулась.

— Что правда, то правда. Моё имя Энервейт Си’Шарт. А Ваше, фарла? – он чуть тронул поводья, поворачивая лошадь обратно и понукая её двинуться вперёд.

— Джина, — ответила девушка, отворачиваясь.

— Рад знакомству, Джина, — фыркнул пират, пуская лошадь галопом.

Они расстались на развилке, на которой дорога раздваивалась, одна вела к реке, другая — в сторону поместья. Джина отправилась по первой, улыбнувшись пирату на прощанье и махнув рукой. А он, посмотрев ей в след, усмехнулся и, ударив лошадь каблуками в бока, нагнал девушку, подхватил и втащил в седло перед собой.

— Скажите, фарла, а мы ещё встретимся?

— Может быть, кто знает, — фыркнула девушка, без тени испуга глядя ему в глаза. И этим она ему понравилась ещё больше.

Когда девушка скрылась за поворотом дороги, мужчина провёл пальцами по губам и улыбнулся, посмотрев на хмурое осеннее небо с низко плывущими серыми облаками.

13.

Графа Шоушерского и других достижения колдунов поразили. Они даже и не подозревали, что такое возможно. Колдуны же просто светились от гордости. И хоть они провели прокол пространства до того же Фуара, но было принято решение переправлять войска именно этим способом.

До решающего действа снова оставалась всего ничего – неделя.

Она, в отличие от своей предшественницы, была наполнена суетой и некоторой неразберихой, и конечно же предвкушением. В то время, как колдуны носились со своими чертежами и приглядывали удобное место для прокола пространства, не замечая ничего вокруг, а Спириан О’Шээри разбирался уже по своим делам, капитан «Пёстрой Чайки» каждый день прогуливался по окрестностям, надеясь встретиться с недавней знакомой. Но увидеть её ему удалось лишь на исходе назначенного срока.

Вечером он уже собирался возвращаться, когда наткнулся на неё – быстро идущую по дороге в сторону развилки. Она задумалась о чём-то и не сразу его заметила, а, заметив, помрачнела, но быстро справилась с собой, нацепив на лицо улыбку. Впрочем, зря, пират заметил это.

— Вы не рады меня видеть, фарла? – в душу его закралось подозрение.

А что если эта девчонка не просто так здесь оказалась? Что если она здесь для того, чтобы следить за заговорщиками?

— Что Вы, просто не ожидала Вас увидеть снова, — попыталась спасти ситуацию она, но поздно.

Спрыгнув на землю, Энервейт приблизился к ней. Она не отступила, хоть в голубых глазах её и мелькнул страх.  

Смелая, — подумалось пирату. – Убивать такую жаль…

Больше ничего подумать или сделать он не успел. Из-за поворота со стороны развилки прискакал всадник.

Спириан выехал из поместья за пиратом, так как вечером граф Шоушерский решил ещё раз всех собрать, и мужчина решил, что пират захочет присутствовать на последнем совете. Он думал, что его придётся поискать, и никак не ожидал найти его в такой интересной компании.

— Вирджиния? – замер он, глядя на девушку.

Та вздрогнула и испуганно на него посмотрела.

— Вы знакомы? – приподнял брови пират, попеременно глядя на графа и свою знакомую.

— Да, — хмыкнул граф и спешился, — это моя жена, — и, приблизившись к неподвижной девушке, снял с неё берет, который набок был одет с единственной целью – скрыть венчальную серьгу, точно такую же, как и у самого графа.  

И пока они буравили друг друга взглядами, Энервейт неверяще смотрел на них.

— Честно говоря, я по-другому представлял себе твою жену, — обратился он наконец к Спириану. – Этакой белоручкой, сидящей в замке и послушно дожидающейся мужа, — так называемый муж фыркнул:

— Я тоже. Но оказывается, за два года я совсем не узнал свою жену, — и вопросительно посмотрел на упомянутую.

— Что? – раздражённо вскинулась она. – Ты здесь будешь в переворотах участвовать, а я сиди в замке и тухни от тоски?! Держи карман шире!

— Вирджиния! – процедил граф.

— Что? Отправишь обратно в замок? – она упёрла руки в бока и вздёрнула подбородок. – Отправляй! Всё равно сбегу! Я не собираюсь там сидеть! А с делами прекрасно справляется Хелена!

Спириан не знал, что на это ответить. С одной стороны у него возникло желание отправить жену в замок, но с другой – он верил, что она снова сбежит. Так пусть лучше будет под боком.

— Хорошо, — кивнул он. – Ты остаёшься. Но никуда не лезешь и во всём меня слушаешься.

— Идёт, — улыбнулась она.

Глядя, как они жмут друг другу руки, пират поражался. И это муж и жена, которые давно не виделись! А ещё он думал, что ему не повезло во второй раз и, что удивительно, снова главной проблемой является граф О’Шээри.

Забравшись в седло и втянув к себе девушку, Спириан посмотрел на всё ещё стоящего на земле пирата.

— Я искал тебя. Этим вечером собирают последний совет, я подумал, что тебе будет интересно на нём присутствовать, — и вопросительно на него посмотрел.

Отмерев, Энервейт кивнул:

— Благодарю.

Он принял решение. Сейчас.

14.

Спириан хоть и отреагировал спокойно на появление жены, на самом деле был поражён и обескуражен. Поначалу он даже не верил, но потом в голове у него прояснилось. Он вспомнил всё то, что не замечал на протяжении двух лет: и серьёзные взгляды жены, и интонации её голоса, и быструю реакцию – всё то, что раскрывало её игру.

Когда они вернулись в поместье, на крыльце их ждали оба колдуна – и Лях, и Залейн сидели в плетёных креслах у крыльца и о чём-то разговаривали. Лица их были серьёзными, а глаза то и дело сверкали колдовством. Они спорили об участии колдуньи в этой авантюре: Лях пытался уговорить её не соваться в пространственное «окно», а остаться в Хартван, на что колдунья резко отвечала «нет».

Стоило Спириану с женой и пиратом приблизиться, как Лях вскочил и быстрым шагом подошёл к ним, не обращая внимания на присутствие за спиной графа незнакомой ему девушки.

— Эта упрямая ослица не желает меня слушать! Проклятье! Хоть вы скажите ей, чтобы она осталась здесь, а не совалась в пекло!

Хоть они и не присутствовали при их разговоре, но сразу поняли, о чём речь. Спириан уже сделал шаг вперёд, но остановился, столкнувшись с решительным взглядом колдуньи.

Залейн приняла решение и теперь, бросив только один взгляд на приехавшую вместе с мужчинами девушку, менять что-то не хотела.

— Я участвую и точка, — голос её был наполнен силой, а в глазах сверкнули колдовские искры.

Даже Лях, неоднократно видевший свою подругу раздражённой да и сам не раз её доводивший до белого каления, отступил, чего уж говорить об остальных. И в этот момент Вирджиния пожалела о своём решении следовать за мужем, уж лучше бы она осталась в замке.

Но она нашла в себе силы встряхнуться и стать собой. Она хотела было уже спросить у мужа, что же дальше, как мимо, задев её плечом, прошёл пират. Он опустился перед колдуньей на корточки, взял её руку в свои ладони и приложился к коже на запястье губами.

— Успокойся, всё хорошо, — Вирджиния не услышала его, а вот колдунья – да.

Вздрогнув, она моргнула, отчего из глаз исчезли искры колдовства, и непонимающе посмотрела на пирата. Губы Энервейта дрогнули и он хитро ей подмигнул. Поначалу Залейн смотрела на него, а потом глянула ему за спину на поджавшую губы графиню, снова на пирата и… склонив голову на бок, вопросительно посмотрела на капитана «Чайки». Хмыкнув, он поднялся и прошептал ей на ухо:

— Лично я не собираюсь отступать. Что ты мне скажешь? – и посмотрел в глаза.

С минуту она молчала и сидела неподвижно, затем обняла его за шею одной рукой, привлекая к себе.

— Скажу спасибо.

Фыркнув, пират коснулся её щеки губами и, отстранившись, громко произнёс:

— Хочешь участвовать – участвуй. Я буду рядом.

За его спиной раздражённо выругался Лях, пнул ногой мелкий камешек и, надувшись, ушёл внутрь поместья, бросив через плечо:

— Про совет не забудьте!

Поднявшись с кресла, колдунья, ласково улыбаясь – маска наделась на удивление легко, — подошла к графу с женой и вновь, как когда-то давно, по-мужски склонила голову в знак приветствия, скрывая колдовской блеск глаз за скользнувшими на лицо волосами:

— Приветствую Вас, Вирджиния. Мы давно не виделись.

Молодая графиня нахмурилась – она чувствовала фальшь в голосе Залейн. Только чувствовала, но не слышала.

— Вы так внезапно уехали, фарла колдунья, — произнесла она, собрав в себе силы на вежливый кивок.

— Дела-дела, — почти пропела та и повернулась к графу:

— Совет сейчас начнётся, — после чего развернулась и ушла. Пират, что всё это время стоял позади неё, предложил ей локоть, который та не без удовольствия приняла.

Спириан удивлённо смотрел им вслед, не понимая, что же такого произошло, а в груди росло что-то холодное.

— Я покажу тебе комнату, — непослушными губами произнёс он и пошёл вперёд. Девушка, словно бы находясь во сне, последовала за ним.

Они не знали, но мысли у них в голове бились одни и те же.

15.

Этой ночью не спал никто. И если колдунья и граф с завидным упрямством вертелись в постелях, то Энервейт, как и говорил, не стал ждать «знака свыше».

Стук в дверь Вирджиния услышала поздно ночью. Как ни странно сон к ней не шёл, так что набросив тяжёлый – явно мужской – халат, девушка поднялась и приоткрыла дверь. Увидеть за ней пирата она никак не ожидала.

— Эм… Энервейт?

— Доброй ночи, — улыбнулся он, но глаза его были серьёзными. – Прогуляться не хочешь? – он видел, что она совсем не сонная, да и поговорить было необходимо.

— А что-то случилось? – нахмурилась девушка.

— Я подожду тебя, — и закрыл дверь.

Моргнув от неожиданности, Вирджиния хмыкнула и, сбросив халат, стала быстро одеваться, думая, о чём же они будут говорить. Любопытство подстёгивало её, и в коридоре она появилась через несколько минут. Энервейт стоял у стенки, сложив руки на груди и теребя в руках серебряную монетку.

— Всё, — смутившись, она отвела взгляд.

— Идём, — мотнув головой, он отлепился от стены и пошёл впереди.

Честно говоря, она надеялась, что он хотя бы локоть ей предложит, так что, разочарованно вздохнув, она шла за ним, глядя себе под ноги и засунув руки в карманы.

— И что же дальше? – спросила девушка, когда они вышли в сад.

Остановившись, мужчина молчал и стоял к ней спиной. Он на самом деле так и не придумал, что же ей сказать. А девушка не хотела ждать. Она сама подошла к нему. И вздрогнула, когда пират резко повернулся на звук её приблизившихся шагов, попыталась сделать шаг назад, но он удержал её за плечи и посмотрел в глаза.

— Что ты… — выдохнула она, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

Мужчина грустно улыбнулся и тронул пальцами венчальную серьгу у неё в ухе.

— Ты любишь море? – спросил он.

— Море? – не поняла она.

— Море.

— Я никогда там не была, — призналась девушка.

— А хотела бы увидеть?

— Да, — кивнула она.

— Хочешь, я покажу тебе море? – он склонил голову и ещё приблизился.

Вирджиния молчала. Её с детства учили быть верной тому, за кого её выдадут замуж. И она успела привязаться к Спириану, даже полюбить его, но не как мужчину, а как друга. А ещё в ухе у неё была венчальная серьга – их брак благословила Святая Троица. Но…

— Хочу, — улыбнулась она, обнимая его за шею.

Пират тоже улыбнулся, и на этот раз улыбка эта дошла и до его тёмных глаз.

— Я подарю тебе свою «Чайку», — шепнул он ей на ухо.

— Какую чайку? – не поняла она.

— Думаю, мне стоит ещё раз представиться, — фыркнув, он отступил на шаг и склонил голову в поклоне, не отрывая взгляда от её лица:

— Я Энервейт Каре Си’Шарт, капитан «Пёстрой Чайки», — и протянул ей руку.

Она медлила, потрясённо замерев. Хоть она никогда не была на море, но земли её отца находились близко к большой воде, а она всегда вникала в дела графства. И поэтому не раз слышала о «Пёстрой Чайке». И теперь, встретившись с капитаном этого действительно знаменитого корабля, она не знала, что делать.

— Капитан «Пёстрой Чайки», — прошептала она, неосознанно отступая.

Спрятав разочарование за вежливой улыбкой, он выпрямился. Собственно, он предполагал, что её реакция будет такой. Но столкнуться с этим в жизни, а не в мыслях, оказалось трудно.

— Я… я не могу, — стала оправдываться она. – Спириан, он… мы… и эта колдунья, она…

— Я и Залейн друзья, — грустно улыбнулся он. – Она уже давно любит твоего мужа.

— А он любит её, — вздохнула она, отворачиваясь.

Ведь она, впервые увидев графа О’Шээри в замке своего отца, заметив его заинтересованный взгляд, получила надежду на счастливую семейную жизнь. И было совсем незначительным то, что она его не любила – она была уверена, что полюбит – времени то предостаточно. А если не полюбит, то они будут просто уважать друг друга. И это тоже хорошо в их случае – брак по расчёту вещь сложная. И поначалу она думала, что всё хорошо – граф был действительно в неё влюблён. Но именно влюблён – не любил по-настоящему – думал, что любил. А на самом деле… она же видела, как он смотрит на эту колдунью, видела, как он мучился, когда колдунья внезапно исчезла. А ещё она разговаривала с Хеленой О’Шээри – эта без сомнений умная женщина многое рассказала молодой графине о жизни, о своём брате, о Залейн Хром.

— Думаю, в свете этих событий, — он подошёл к ней и мягко развернул, привлекая к себе, — вот это, — щелчок по венчальной серьге, — исчезнет. С нашей помощью это произойдёт быстрее. Тогда ты согласишься?

— Я не приму твой корабль, — покачала она головой. – Он твой, — в его глазах мелькнуло разочарование, и она обняла его и, притянув его голову к себе, прошептала на ухо:

— Но я хочу, чтобы ты показал мне море.

— Жестокая, — выдохнул он ей в шею, задев кожу губами.

— Какая есть, — рассмеялась она.

— А другой и не надо.

16.

На большой поляне у кромки леса рано утром, когда только начали рассеиваться сумерки, собрались все действующие лица, сюда же подтягивались войска. Лях сосредоточенно доделывал чертёж, ни на что не отвлекаясь. Малидор Раш давал указания графу Шоушерскому по тому, как нужно проходить через открывшееся окно перехода. Спириан О’Шээри и Энервейт стояли рядом и ждали. Залейн ещё не было видно, что заметно нервировало.

Девушка же медленно прогуливалась по округе, накинув на голову капюшон тяжёлого плаща и подобрав подол длинной юбки – ночью зарядил мелкий дождик, да так до сих пор и не перестал. Она думала, вышагивая по палым листьям и хрустящим под её ногами веткам. Думала о том, что произойдёт потом – уже после прохода через «окно», после штурма, после отречения.

С одной стороны ей хотелось, чтобы это безумие наконец закончилось и всё вернулось на круги своя, но с другой она прекрасно понимала, что как раньше уже ничего не будет. Она прекрасно знала капитана «Пёстрой Чайки» и поэтому с уверенностью могла сказать, что по окончании всего этого он увезёт Вирджинию с собой, благо та совсем не против, судя по всему – колдунья замечала все те взгляды, которые молодая графиня бросала на пирата, думая, что никто не видит. А ещё сама Залейн не сможет больше отказаться от графа, не сможет просто взять и сбежать, ни слова ему не сказав. Ведь он её не отпустит, приди она к нему просто сказать «Прощай», а если он попытается её удержать, она точно наделает глупостей.

И девушка приняла решение – она расскажет ему всё, как есть, а там уж пусть он сам решает, что с этим со всем делать, всё-таки, именно он мужчина из них двоих!

17.

Колдунья появилась на поляне вовремя – все приготовления и сборы были завершены. В тот момент рядом с местом открытия пространственного окна находилось около трёх сот человек – большая часть той армии, что все эти месяцы пряталась в окрестных лесах. Это были хорошо подготовленные и вооружённые воины, треть из которых вела под уздцы лошадей. Именно для их переправки и рассчитывался прокол пространства. Естественно, это были не все силы – часть из них давно уже была у столицы, а некоторые и непосредственно во дворце, но эти триста человек – были основными, и если бы колдунам не удалось бы открыть «окошко» перехода, то вряд ли что-нибудь получилось бы.

— Надеюсь, всё получится, — произнёс граф Шоушерский, провожая взглядом уходящих к рисунку на земле колдунов.

Кто-то выкрикнул благословение Святой Троицы, позабыв о том, кто колдовская братия не очень-то верит в этих богов, но никто на это внимания уже не обратил – все смотрели туда, где творилась Волшба. Именно что Волшба – уже не колдовство, а что-то более высокое.

На этот раз в чертеже стояли все три колдуна – не даром в один из кругов был вписан именно треугольник, — но самое сложное, отчего Залейн в прошлый раз потеряла сознание, приходилось на долю старшего из них. От Малидора зависел исход первой стадии плана.

В то время как все присутствующие смотрели на облако розоватого дыма, густеющего над головами колдунов, двое человек смотрели на одного из творящих Волшбу и поражались, какая сила заложена в этом хрупком теле – глаза были заполнены сверкающей сталью, а весь вид просто излучал невиданную мощь.

В какой-то момент оба младших шагнули прочь за пределы чертежа, и вновь под властное чтение слов заклятья появилось диковинное жидкое зеркало. Только на этот раз из-за размеров его поднялся такой ветер, что растрепал плащи и волосы не только колдунам, но и всем, кто стоял на поляне.

Все очнулись от гневного окрика графа Шоушерского «Вперёд!», который первым вышел из странного оцепенения, и двинулись к проколу пространства.

В «окне» виднелась главная площадь королевства – Небесная – а там и сам дворец короля…