Глава 3.

[ctr]***[/]

Космический корабль небывало огромных размеров тихо стоял в ремонтном доке, ожидая момента, когда на его борт войдет команда, состоящая только из профессиональных людей, которые полностью преданны своему делу, и начнет свое путешествие, во время которого их ждет много разных ситуаций подвергающих жизнь опасности. И вот, последние приготовления почти завершены: все системы жизнеобеспечения проверены, необходимый запас еды доставлен, а небольшие дефекты исправлены. Все это проходило под пристальным взором капитана корабля с частью его команды. Из-за того, что эти люди хотели внести хоть какие-то изменения хотя бы в своих каютах, но не могли себе этого позволить от того, что рабочая служба давала пройти лишь капитанам или же их старпомам на последнюю проверку и правку.

— Капитан Эфрон, корабль полностью готов, вылет через три дня. Вам советуется пройти познакомиться с новым научным составом.

Неожиданный голос главного ремонтника, прозвучавший за спинами людей заставляя некоторых вздрогнуть. Эфрон повернул голову в необходимую сторону смотря на только пришедшего.

— Простите?

Голос показывал искреннее непонимание того, что только что сказали. Ведь капитан прекрасно помнил о том, что его лучший друг, мистер Питерсон, находящийся в полном уме и здравии, сейчас отдыхал с женой и милой дочуркой на окраине океана. И никак не показывал то, что собирается уйти со своего поста научного сотрудника.

Видимо все эти мысли отражались в глазах молчавшего, потому что вскоре на его плече легла довольно широкая ладонь с шершавой кожей, а грубый голос продолжил, как будто считал, что его прошлые слова не произвели необходимого эффекта.

— Ваш друг… мистер Питерсон, я не знаю, что с ним произошло, но за всеми объяснениями вам надо пройти в научный отдел. Именно там и будут ждать вас ответы. Большего я сказать не могу, по причине не знания, нужной вам информации.

Сотрудник, как только передал все необходимое, быстро вернулся к своей команде. В это время его сопровождали взгляды стоявших немного дальше людей.

Эфрон же, решив для себя, что лучше решить все проблемы в данный отрезок времени, развернулся на пятках и быстрым шагом ушел в научное отделение. Где-то глубоко внутри лелея надежду на то, что это все просто неудачная шутка верхушки глав, которая смогла зайти настолько далеко. Даже если разумная часть мозга понимала, что это слишком маловероятно. Можно сказать, что сегодняшний день являлся не самым лучшим, для капитана корабля. Ведь как только человек вышел на улицу, то попал под проливной дождь, что было довольно неожиданно. Так как совсем недавно через огромные окна пробивались игривые солнечные лучики.

— Вот черт!

Мужчина постоял еще некоторое время, под холодными каплями наблюдая за тем, как тяжелые тучи медленно плывут по темному небу сопровождаемые яркими вспышками молний и оглушительными ударами грома. Как только оцепенение спало, человек сорвался на быстрый бег, не пользуясь возможными укрытиями, ведь хуже произошедшего, быть уже не могло.

Как только необходимый путь был пройден, Эфрон остановился за застекленными дверями, быстро дыша, стараясь этим действием хоть немного вернуть своим легким способность нормального дыхания.

— Я стал слишком стар для всего этого.

Илларион быстро оказался в назначенном месте, представая, перед взглядом своей личной головной болью в лице главного научного сотрудника. Который мало того, что постоянно поставляет новых неумелых сотрудников, от которых почти всегда одни проблемы, ведь как ни как, а космос являлся все еще самой опасной и неизученной местностью.

— И как это понимать?

Капитан корабля прошел через все помещение сев на удобное кресло в самом его конце, смотря своими ярко зелеными, пронзительными глазами, которые были оттенка сочной зеленой травы, которая только выглянула после зимней стужи. Еще этот взгляд можно было бы описать яркими листьями вековых деревьев, через которые просвечиваются тоненькие солнечные лучи в теплый летний день.

В ответ ему был послан взгляд ледяных, повидавших многое глаз. Те, которые пережили так много, что порой становилось страшно и не именно от этого количества, а от того, насколько тяжело могло быть. Если бы можно было приводить примеры, то ассоциировалось это только с гибелью любимых на твоих глазах в тот момент, когда ты имеешь возможность, но никак не время. Если сравнивать и их, то этот взгляд больше походил на холодную глыбу льда, которую довольно сложно одолеть. Возможно, незнакомец и не заметил бы, но не тот, кто видел это лицо с грустным взглядом на голографических звонках на корабельном мостике.

— Я не совсем понимаю, о чем ты сейчас говоришь.

Голос, слишком мягкий для своего обладателя, мягко растекся, по пространству лаборатории, заполняя собой. В нем не было ни твердой стали годов, ни мягкости радостного легкомыслия присущее самым обычным романтикам. Его нельзя было сравнить даже с голос обычного человека, у которого не было лишений жизни, так как тот, звучал бы слишком наигранно и глупо радостно.

— Ты все прекрасно понимаешь! Я говорю о Питерсоне, которого заменили, на какую-то мелкоту!

Крик, недостойный человека носящего гордое звание капитана, который вырвался из горла человека, показался слишком громким даже для самого Иллариона, на малую секунду умудрившись оглушить его, и, видимо разнесшись по широким коридорам всего отсека.

— А, ты на счет этого, я то надеялся, что ты пришел поспрашивать на счет нового научного состава, за главу которого ты самолично обязан, будешь отвечать своей головой.

В словах не чувствовалось угрозу, но пришедший человек понимал, что по какой-то неизвестной причине, если он этого не сделает его не только накажут по всем сводам правил как какого-то новичка, но еще и сделают попытку к разжалованию на маленький кораблик. Который будет заниматься перевозкой сгнившей продукции на планетах колониях содержащих особо опасных преступников, которые занимались лишь тем, что уничтожали, грабили, и занимались тем, что мог позволить себе только член верхушки сената. Которых, увы, но никто не мог посадить из-за их личного звания в мире.

— Что?

Одно слово, которое описывало все состояние человека, который оказался в слишком странной для себя ситуации.

— Я должен отвечать за какого-то малолетку, только пришедшего из под пристального надзора своей семьи из какого-нибуть пен хауса!? Эти мысли пришедшие тебе в голову были слишком глупы!

Эфрон резко поднялся со своего места начав ходить по пустому пространству помещения которое в этот момент было доступно только этим двоим. Глубоко в душе понимая, что что-то здесь не так и все окажется более запутанней чем кажется.

— Это будет мой сын.

[ctr]***[/]

Нико совсем недавно вернулся домой и был обескуражен тем, что там творилось. Ведь он не мог ожидать столь глупой ошибки как: забыть закрыть вольер своего любимого питона. И самым обидным являлось не это, а то, что сейчас эта гадина, успела заползти на кухню и что-то там уронив. Наверняка поранившись об острые грани осколков.

С этими мыслями человек вбежал в помещение даже не став полностью снимать верхнюю одежду… Оказавшись на месте, глазам предстала довольно странная картина: Змея, уползшая в закрытый сад в данный момент времени уместилась в стенах новой беседки, которую пару дней назад безбашенные друзья парня установили из-за какого-то глупого спора с соседствующей бандой. В их оправдание можно было сказать лишь то, что они все-таки смогли победить и забрали часть территории, расширив свое влияние. И вот сейчас это ползающее существо стало обвиваться вокруг одного из столпов, заставляя тот скрежетать от появившегося давления.

— Фрояр! А ну быстро назад!

Нико решил крикнуть лишь из-за того, что больше идей не было никаких и, что не удивительно, ничего не произошло. Змея все так же сдавливала одну из опор беседки, а разбитые от стакана осколки не исчезли. Понимая, что поступил если не тупо то точно глупо, человек вернулся обратно в коридор наконец-то снимая верхнюю часть одежды и начиная дышать чуть свободнее, как никак, а температуру внутри дома никто еще не отменял, даже во время теплого конца весны.

Но в итоге было принято решение взять себя полностью в руки и убрать весь образовавшийся беспорядок, если смотреть по времени, то это произошло довольно-таки быстро. Последние, самые маленькие частицы стекла убирал уже мини робот тихо жужжа, доказывая этим свою работу.

— Вот и хорошо, теперь можно спокойно идти за этой змеей.

Выйдя во двор, Нико быстро приблизился к змея начиная ее потихоньку снимать, оборот за оборотом до тех пор, пока она вновь удобно улеглась на человеческой шее. Холодная змеиная кожа, соприкасаясь с другой, заставляя стаи мурашек бегать по телу.

— Пошли собирать вещи, Фрояр.

[ctr]***[/]

Оставшиеся несколько дней были довольно таки тяжелыми для всего нового научного состава корабля. Каждого из них гоняли на последних процедурах подготовки, выматывая морально. Все врачи считали, что обязаны были покричать на своих временных подопечных в « благих намерениях и профилактических целях». Что таковым было назвать очень сложно. И вот, настал долгожданный день начала миссии, суета и общая нервозность была почти осязаема, создавая ощущение того: протяни руку и наткнешься на мягкий сгусток, который можно будет мять, руками растягивая в различные стороны. Во всем этом выделялось лишь несколько людей. Которые стояли в отдалении от всех, это были: капитан корабля, главный ученый и научный состав, состоящий из теперь уже троих ребят, которые не написали отказы от участия в задании. И выдержали все, что подготовили врачи

— Нико, я надеюсь лишь на то, что ты сможешь найти общий язык с твоим начальником и обязательным лучшим другом.

— Прости, ты что сказал? Лучшим…другом?

— Да, именно это, капитан Эфрон будет за тобой присматривать лично с моей просьбы.

Новый главный ученый корабля стоял неподвижно некоторое время пока обдумывал новую для себя информацию. Которая сильно шокировала и не только от того, что его фактического командира заставили стать для него нянькой, сколько то, что он на это согласился, что было довольно подозрительно со стороны.

— И как это понимать? Именно такой подлости, я от тебя не ожидал Кавалли.

Имя приемного отца прозвучало довольно грубо, ног Нико не собирался за это извиняться а развернулся на пятках и ушел прочь от того, кто испортил следующие его три года жизни на корабле.