Глава 1. Грания

Именем Белиноса,

Трисветлого Солнца,

Именем Церена,

Владыки всего земного и подземного,

Именем Тараниса, Громовержца!

Ты, Белинос, береги день от ночи,

Ты, Церен, береги Правду от Кривды,

Ты, Таранис, береги Явь от Нави!

Силою Огня Небесного,

Силою Огня меж Небом и Земью,

Силою Огня Земного — заклинаю!

Да сгорят чары темные,

Да отступят духи кощные,

Несущие смерть лютую,

В Черном Огне Пекельном!

Небо — ключ, Земля — замок!

Да будет так, как речено! Гой!

Молитва жителей Юго-Восточных земель

Утро началось с женского крика. С истерического возгласа, после которого уже шел полноценный вопль. Грания Хорн нехотя открыла глаза, голос был ей хорошо знаком. Кричала Вера, их младшая горничная и кормилица. Её плач подхватил маленький Филлип, его с Марлой спальня находилась в конце общего коридора.

В доме Брана Хорна, Верховного консула, такое поведение недопустимо.

Китти, её так называли домашние, вскочила, набросила на плечи ещё прохладный халат и выглянула в коридор. К ней тут же устремился охранник, преграждая путь.

— Вам туда нельзя, — предупредил он, но добавил чуть тише: —… В комнате для переговоров. Туда заходить пока нельзя.

Грубоватое лицо охранника было непроницаемым. Но всё же пропустил в коридор. Рыдания Веры по-малу стихали.

К ним подошла Марла, она несла орущего Филлипа. Ей четырнадцать, Марла всего на год старше Грании.

Высокая, худая, бледная, сонная, вечно недосыпающая с маленьким сыном, она недовольно скривилась и позвала Китти:

— Идём на кухню! Вера обычно кормит Фила. Там должно быть что-то для него.

Филлип — первый и единственный быстард в семье Хорнов, внебрачный сын Брана. Фил ещё не знает об этом, но все его называют "Бастардом".

Нервно укачивая малыша, Марла уже и сама тряслась в такт движениям своих рук.

Грания направилась за суетливой Марлой. Она уж точно сейчас все узнает. Марла, новая пассия Брана, любит поболтать.

Филипп перестал плакать. Его сморщенное и влажное от слёз личико теперь напоминало розовую карнавальную маску.

Марла осмотрелась, пошарила по шкафчикам. Она что-то искала и не нашла — тогда девушка вручила ребенка Китти и со словами "Подержи, я сейчас", скрылась за дверью.

Это была очаровательная кроха, темноволосый, щекастый, как хомячок, здоровый мальчик с тёмно-синими глазами. У него ещё может поменяться цвет глаз, так говорили нянечки.Китти невольно залюбовалась им.

Как Марла везде успевает? С малым, с Браном, и к родителям ездит… Заботливая мама, одним словом...

Дверь открылась и заглянула старшая горничная. Новенькая, имя не запомнилось Китти. Служанка только заглянула, просунув голову, увенчанную кружевным чепчиком, в дверной проём.

Гранию это насторожило:

— Что происходит?!

Но горничная, пролепетав: "Да всё в порядке!", исчезла за дверью.

Через минуту зашла Марла, она расстроена. Принесла слюнявчик и прогулочное одеяльце для Фила.

— Тебе нельзя ходить вот так! В халате! — глянула на Гранию строгим взглядом. — Лучше бы ты переоделась. Брану это не понравится. Пока я здесь, пока мы с Филом, то я прикрою. Не забывай правил.

Китти мысленно вернулась к утреннему крику. Это из-за Веры она сейчас здесь, не умытая и в ночнушке.

— А потом… Нам можно выйти в сад… Погулять? — уточнила Китти. — И что это было? Этот крик...

— Тебе как всегда ничего не говорят! — вздохнула Марла, забирая малыша. Фил опять захныкал. Она начала успокаивать его: — Сейчас тебя покормит мамочка! Агу-агу!

Марлу что-то раздражает, даже улыбка, с которой она смотрит на сына, не может этого скрыть:

— Ты все равно узнаешь! Да… Искандера убили! В жёлтой комнате. Сняли с люстры. Вера зашла туда протереть пыль, а нашла труп!

— Как?!

— Да вот так! Сегодня ночью, у нас… у вас в доме, — поправилась Марла.

На голоса явилась кухарка Пэм, они с Малой переглянулись. Обычно остатки молока Вера сцеживала и оставляла в поллитровом бутыльке.

— У меня нет молока, — обеспокоенно сказала молодая мама. — Осталось ещё Верино? Не вижу тут.

— Поняла, пойду поищу.

Пэм, женщина тучная, поспешила своей ковыляющей походкой в погреб.

Грания присела на табуретку. Китти ночью крепко спала, может, поэтому ничего подозрительного не слышала. И ребенок хорошо спал и не плакал ни разу. Впервые за последнее время.

— Устаешь? — кивнула Китти в сторону малыша.

— А ты как думаешь? — переспросила Марла, слегка качая Фила. Малыш послушно ждал, словно понял, что быстрее чем будет, не получится.

Вопрос не требовал ответа. Наверное, это у неё от недосыпания.

Марла продолжила:

— Я не хотела его оставлять. Я думала пойти к ведьме за зельем.

— Он же такой славный! Это грех!

Марла угрюмо покачала головой.… Не грех… Зачем он мне?

Так это восприняла Китти.

Но девушка сказала коротко:

— Бран решил оставить. Ты его знаешь.

Да, Грания хорошо знает Брана. Это, очевидно, его решение.

— А Фил мог быть моим братиком! — Китти с любопытством наблюдает за Филом. — Но ничего, ведь все равно, твой Фил — от Брана, он — брат Заккери.

— Не сравнивай… Ему до вас с братом… Даже до тебя, ты же законная дочка… далеко, — отрезала Марла. — Фил — бастард, внебрачный. С ним одни проблемы. А Брана это забавляет.

— Да ладно, — Грания хочет её подбодрить. — Зато он надёжный, с ним не пропадёшь!

Марла не реагирует на утешения Китти:

— Искандер меня сюда привел. Он всегда мне помогал. А сейчас он на суде богов.

— Вы что, с Браном… в ссоре?

— Не говори глупости! — Взгляд у Марлы такой задумчивый: она на что-то решается, её лицо выглядит озабоченно. И голос становится таким тихим, низким, грудным:

— Я тебе скажу одну вещь. По секрету. Китти, ты так веришь Брану… Да, он как мужчина, своё слово держит. И меня не обижает. Но… на прошлой неделе я слышала, что скоро сюда приедут дипломаты из Восточного предела. Мне показалось… тебя хотят выдать за их правителя. Бран обсуждал это с Искандером. Не подумай, Бран мне ничего не говорил. Искандер проговорился. Я была с ним...

— Ты… с этим?!.

— Тише ты!.. Мы немного выпили… Он всегда обо мне заботился. И я хотела его отблагодарить… А сейчас он мёртв… Бран не говорил тебе про Восточный предел?

— Нет.

— Тогда помалкивай! И жди. Скажет. И отправит куда угодно, если надо будет. Наверное, боги смеются с Хорнов… — закивала головой Марла, как старая циганка. — Задурил он тебе голову, ой задурил… А, может, так будет лучше для всех...

Бран везде успевает, подумала в этот момент Китти.

Марла сказала, возможно, Китти выдадут замуж. Она уедет отсюда. Освободится от Брана. Ей больше не будет так одиноко!

Наконец-то пришла Пэм с бутылем молока.

— Вера сейчас отдыхает. Только бы у неё молоко не пропало. Жалко будет: у Веры ещё своя дочка.

— Хорошо, — будто очнулась Китти. — Марла, ты покорми малого пока, я сейчас переоденусь и погуляем!

Старая Пэм приостановила порыв Грании:

— Китти, не забудь, в жёлтый зал не заходи. Там ещё не убрано. Бедный Искандер. Какой бы ни был — все равно, нехорошая смерть!

Ей совсем не хотелось думать про это убийство. Грания, как никто другой, знала, что опасность близко. Бран часто рассказывал про религию, политику, международные законы.

Бран Хорн правил уже пятнадцатый год. И все эти годы Искандер был в его команде, в Чрезвычайной комиссии. Палач, цепной пёс, серый кардинал, как только не называли Искандера, того самого, что предотвратил побег Александры, бывшей королевы.

Нет, Грания совсем не думала об этом. Её занимал один вопрос — Бран нашел ей жениха?

А мысли тревожной стаей возвращались к жёлтой комнате. А что если Искандера убили из-за этого… Он что-то знал!

Бран злой… Лучше его не спрашивать ни о чем.

Китти переоделась, умылась, заколола волосы и, позыбыв о завтраке, поспешила вниз, в сад, где среди цветущих вишен уже прогуливалась Марла, укачивая в колясочке-колыбели своего сына. Где птички пели их чудесные песни, согретые ярким весенним солнцем, где дышалось легко и хорошо.

Если бы она получила свободу, а Сирит послала бы ей счастье, хотя бы такое милое, как Фил. Ах, если бы!

* * *

Из архива

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Из материалов расследования:

6 апреля… 1956 в 7:30 по столичному времени в доме Верховного консула Брана Хорна был обнаружен труп мужчины со следами насильственной смерти. Вскрытие показало: смерть наступила в результате болевого шока, за сутки до 6 апреля. На теле были следующие повреждения: изувеченно до неузнаваемости лицо, многочисленные следы пыток горячим предметом. Личность была опознана по татуировке на плече. Установили, что убитым был генерал полковник Искандер. Вместо одежды на трупе была рубаха из мешковины с нарисованной на ней эмблемой Народного движения, так называемых "народников".

* * *

Это время Бран пренепременно окрестил "неспокойным". Грания видела его за утро всего дважды, и то — мельком.

Сегодня — выходной, чаще всего по выходным Грания навещала маму.

Не смотря на просьбы Пэм остаться дома, она всё-таки решила придти в одно очень важное для неё место.

Грания не помнила, как всё началось. Она была ещё маленькой, ей исполнилось и четырёх— пяти лет.

По словам Брана Триста бросалась на его, как дикарка, не узнавала его. Отказывалась от Грании. Проклинала. Выкрикивала имя Кадаара — тёмного божества, которому поклонялась. Среди её книг нашли запрещенные писания, а в ежедневниках — подробно описанные ритуалы и жертвоприношения. До сих пор Триста никого не узнает.

Может, Бран прав, Грания так думала с самого детства.Так утверждал Бран: мама была слишком умной и своенравной — такой не должна быть женщина, хранительница очага. Её свели с ума знания и влечение к так называемому "просвещению". Возможно, поэтому Китти не учится в школе. К ней приходят преподаватели, она и аттестат будет защищать дома.

Китти старалась приходить к ней в больницу.

Вот и сегодня Грания спешила к маме. В этом весенний солнечный день Грания хотела рассказать ей о весне.

Девушка зашла в палату и молча присела на стул. Триста даже не взглянула на свою дочь.

Она так часто делала. У Китти уже прошла та безмерная злость, которую она чувствовала при этом — на Тристу, а точнее на то, что ее нет в её жизни, в жизни Брана. Почему какой-то бог стал важнее, чем родная дочка? Кадаар — великий, всесильный, рогатый бог Тьмы и ночного мира, брат мудрого Кернунна Охотника. О, боги!.. Сирит, заступница перед богами… Да где же их милость? Почему они не вернут её маму? А может… и нет их? Китти же не видела ни одного! А если они есть — почему не помогут?

Да, были и слёзы. Всё было. Особенно тяжело — когда у Тристы случался "кризис".

Бывало это примерно так:

— Мама, мамочка… Ты скажи что-нибудь!

— Уйди! — сердито ответила мама и отбросила её руку. Китти словила мамин пустой взгляд. А после — Триста как всегда уставилась в одну точку. — Я не Триста, сколько еще повторять? Убирайся отсюда!

Она, и правда, совсем на себя не похожа: выглядит старше, волосы седые, словно серебряные нити, измученное лицо, в морщинах, запущенное что ли, не такое, как на последних фото. Триста и Бран — самая красивая пара, которую когда-либо видела я. Он — статный военный, в форме, коротко стрижен, зато с отпущенным по тогдашней моде "чубом" — хохолком на одну сторону. Она — изящная брюнетка, с приветливыми и добрыми глазами, в твидовом костюмчике — объемном пиджаке и юбке покроя "русалочий хвост".

Скорее всего, эти перемены у нее из-за лекарств.

В один из визитов, Триста сказала странную вещь. Да, как раз в тот, когда Китти не выдержала и неожиданно задала вопрос:

— А кто ты?

— Я — Нарин Коллинз, школьная учительница из Ровина.

Но Грания не поверила — доктор предупреждал про эти её истории.

— Нет такой! И никогда не было. Это твоя вторая личность!

— А что ты знаешь? То, что тебе разрешают! Спроси у мастера Эоганна — нет ничего, что было бы ему неизвестно. А Тристы больше нет!

— А кто этот Эоганн? Что за мастер?

— Тристы больше нет! — она впала в ступор, вцепилась в матрас и начала монотонно раскачиваться. Не хотела говорить дальше. — Тристы больше нет! Тристы больше нет! Тристы больше нет… Тристы больше нет… Тристы больше нет… Тристы больше нет...

Сегодняшнее посещение прошло хорошо, последний кризис миновал.

Прогноз доктора — оптимистичен.

Да, Триста вела себя спокойно — у Китти на сердце, словно "отлягло".

Грания не представляла себя в другой стране. Хоть и не дома, но она была рядом с мамой.

Как бы странно не звучало: Бран может знать правду, откуда эта болезнь и была ли болезнь?

В чём Грания начинала сомневаться.

* * *

По возвращению от Тристы, Гранию виретила новая горничная и передала, что Бран зовёт её к себе.

Хорн был не в духе, Грания это предсказывала. Он потерял Искандера, своего друга и поверенного в делах государства. Ему наглядно показали, что пробраться в Замок и подбросить труп почти в самое сердце Замка, в крохотную Жёлтую комнату — проще простого. Значит, у Брана впереди много работы. От него напрямую зависит безопасность его семьи и жителей замка.

Обычно, он рассказывал Грании про свои тревоги и ожидания. Например, Бран говорил, что боги — старые и новые — уже не в силах править нашим миром. Нынче боги спустились на землю. Боги — это те, кто у власти. Каждый, кому не лень, хочет стать богом. Хорну следует быть осторожным — угрозой может стать что угодно.

Теперь понятно, откуда развелось столько сект и псевдоучений о Мессии. И с каждым днем растет число их приспешников.

Вот и сейчас Бран не медлил. Когда Грания переступила порог кабинета, сразу обратился к ней:

— Прикрой дверь, Китти. Не буду долго тянуть — я выбираю для тебя жениха. Сейчас неспокойное время… — он сделал паузу, всматриваясь в лицо Грании.

Ей не понравился этот взгляд. Она не верила слухам про Восточный Предел.

Но что по-настоящему, её поразило — поведение Брана.

Грания всегда знала: отчим влюблён в неё. А вот его новая — это замужество… Зачем тогда Бран полез к ней? Даже их связь с Марлой была понятна: С Марлой, с её погодкой, Бран делал всё остальное, вместо Грании.

Зачем Бран себя выдал? Ухаживал, заигрывал, приставал к ней… Неприятно даже вспоминать… Почему хочет выдать её замуж? С глаз долой — из сердца вон? Как вариант. Немного детский, правда.

Или Марла была права?.. Её кому-то пообещали? Будет новый политический союз! Похоже на то.

Может, Марла сама замешана в убийстве Искандера? И она хочет их поссорить?.. Что об этом скажет Бран?

Теперь он смотрит на Китти в упор. Во взгляде — ни холода, ни отстранения, только трезвый анализ. Он привычно считывает мысли Китти. А она не может себе позволить его злить. Это было бы дорогим удовольствием.

Бран тихо продолжил:

— Очень не спокойное. Убили Искандера, передеодели в народника, написали всякие угрозы в записке… Кто-то свой, а это уже неприятно. Я найду, кто… Но я тебя позвал не для этого… Китти, нам нужен сильный союзник, из знатного дома, с которым мы породнимся и объединим наши силы. Что скажешь?

Грания молча пожала плечами.

— Говори, если можешь что-то то сказать...

— Это правда? Ты пообещал мою руку, когда нам помогли с восстаниями?..

— Ещё раньше. До Тристы. Ты не должна обижаться на меня.

Грания с трудом подавила в себе новый порыв злости.

Вот как… До встречи с Тристой, её мамой… Пообещал отдать… Своих будущих детей… Закку, родного сына, Бран уже отдал… А хотя… так лучше — уехать бы отсюда… А как же Бран?

Вспомнилась фраза домашнего учителя: "Будет ли жалко ягненку льва, который догрызает его кости?" Когда-нибудь Бран станет этим львом.

— Я не просто так всё делаю… Китти! Идём… — он словно вывел её из транса. — Я кое-что тебе покажу, принцесса моя.

Вновь Бран её куда-то ведёт. Бережно держит за руку. Когда-то она уже пожалела, что послушалась Брана и пошла за ним. Надо идти, надо закончить, надо все выяснить. Хорну нечем её удивить.

Они остановились в восточном крыле, у заброшенной башни. Вход здесь закрыт на замок.

Бран достал ключи, отворил дверь и провел Гранию внутрь, осветив путь, по-старинке, свечным светильником.

Они поднялись на этаж выше по винтовой лестнице и прошли в широкую галерею.

Так Грания проникла в недра заброшенной башни.

Бран поставил подсвечник на стол-конторку и перед ними возникла просторная комната.

Башня была когда-то частью старой цитадели, которую решили не сносить. По словам Брана — здание очень хорошо сохранилось.

Местами на стенах ещё видна старая кладка, частично закрытая гобеленами и знамёнами Хорнов. А их немало — карты великих битв и агитплакаты пестрели повсюду.

Первая комната, на самом деле, прихожая. Дальше следует длинный зал. Во времена старых богов он мог служить как тронный.

Бран скрывается в темноте и спешит зажёчь свечи в подсвечниках на полках и вдоль письменного стола.

Вот оно — настоящее сердце Нового Замка.

Стены здесь увешаны полками, стеллажами, шкафчиками, которые ломятся от старинных книг и рукописей. На столе — георафические карты Республики и соседних государств, этнографические, астрономические, морские карты мира. Пахнет книгами, типографией...

В их большой замковой библиотеке нет ничего подобного, кроме этого книжного запаха.

Наверное, Бран яростно охраняет это место.

— Половина моих книг зашифрована, — говорит Бран, — прочесть их могут знающие люди. Есть несколько рукописей — в единичном экземпляре. И, тем более, план Замка — тут… Но с этим я разберусь.

Китти почувствовала — Бран, будто смутившись, замолк. Он подошёл к Грании, приобнял за плечи, пока она рассматривала корешки книг. Грания едва почувствовала поцелуй Брана на шее.

"Основы алхимии", "Изготовление ядов и снадобий", анатомический атлас человека… Их заголовки ещё можно прочесть… Остальные — тысячи названий, зашифрованных в цифрах, линиях, знаках… Бран никакой не гений, он — военный, а значит, хороший криптограф. Если учесть, что в восстании Хорна победу Брану принесли секретные депеши и телеграммы! То это правда!

Он никакой не маг, он всего-то хорошо разбирается в ботанике и токсикологии.

— Я хочу, чтобы ты понимала… — шепчет он на ушко: — До Тристы я многое из этого уже знал… Книги не раз мне помогали, это наследство моего дома.

Бран говорит правду: он женился на Тристе Кернинг в сорок лет, когда вполне мог преуспеть в криптографии, постичь "колдовскую науку". И он мог контролировать Тристу… Теперь он контролирует их с Марлой… А род Хорнов берёт своё начало от первых поселенцев на материке. Да, книги — их наследство. Вполне возможно.

— Твоей маме книги не принесли ничего хорошего, — подчеркнул Бран. — ты же знаешь, она сошла с ума. Бедняжка! Китти, твоё замужество — не простое решение! Запомни: я тебя и Марлу никому не дам в обиду. Со мной вы — в безопасности! Я найду того, кто это сделал с Искандером.

Хорн занимает позицию их с Марлой опекуна, защитника. Это не ново, её забавляет эдакая рыцарская забота. Переживает… Ага… Лев из басни учителя...

Бран начинает нервничать:

— Если ты думаешь, что я какой-то странный… То...

Не обращай внимания, Грания, говорит сама себе Китти. Он тебя провоцирует. Улыбнись, он хочет тебе что-то доказать… И без этого у вас всё хорошо...

Китти игриво освободилась и прошлась вдоль стеллажа. Её взгляд упал на отдельную полку посередине, с короткой надписью "Триста".

Эта уединенная полка напоминает своеобразный алтарь. С особенными коралловыми подсвечниками. С особенным набором книг — художественной и дамской литературой, с подшивкой модных журналов, которые читала Триста, с акварельными рисунками, эскизами, а мама Китти часто рисовала, с нотами. К стене была придвинула плоская нарядно украшенная коробка, облаченная в слой пыли.

Китти не знала, как вышло, что у нее не осталось ничего из маминых вещей, кроме нескольких украшений. Но теперь личные книги и рисунки Тристы — в её руках. Как в волшебном сне!.. Руки сами потянулись к таинственной шкатулке.

Грания приоткрыла коробку, из неё вывалился целый ворох писем… Маминых!

Бран молча наблюдал в стороне. Выжидал, что спросит Китти. Нависла робкая тишина. Не дождавшись, Хорн заговорил первым:

— Письма передала её двоюродная сестра, миссис Фэйт. Я не смог их сжечь. В них нет ничего особенного.

— Вы с мамой ссорились? — увидев родной почерк, Грания забыла про осторожность. — Почему раньше про них не сказал?

— Да нет же, просмотри их, — простодушно ответил он, — мы жили, как остальные — не без этого. Я хотел её забыть. И не тревожить тебя… А теперь это часть истории Нового Замка. Раз уж ты их нашла — возьми, почитай. Только с возвратом.

В коробке — около четырех десятков писем и пару записок, традиционная молитва жителей Юга (" Именем Белиноса,

Трисветлого Солнца,

Именем Церена,

Владыки всего земного и подземного,

Именем Тараниса, Громовержца..." ), в конверте, подписанном "Первые локоны Грании" — клочок белёсых волос, ленточки, какой-то гербарий, три совсем простенькие брошки из эмали и железа.

Бран понимает: он достиг своей цели, произвел впечатление, а ещё — Грании сейчас не до него. И самое лучшее — проводить её в гостиную.

Внимание девушки — всё в письмах мамы. Грания поспешила поблагодарить Брана:

— Да, я возьму. Да прибудет с тобой Сирит. А ты и Арлетту хотел бы забыть?

— Арлетта — это совсем другое, — не растерялся Бран при упоминании имени первой жены. — На сегодня хватит, пора уже идти!

Грания сама не заметила — вышли они через один из тайных ходов — раздвижную стену, и оказались в коридоре, ведущем в столовую.

* * *

Писем было тридцать шесть. Если читать все сразу, запоем, то хватит ненадолго… А если читать, как только станет грустно… Это будет для Китти, как лекарство. Тридцать шесть писем за шесть лет — не слишком-то густо. В них правда про Брана?

Правда Тристы. То, какой она была, наверное. И каким был Бран...

Грания ещё помедлила, открывать или нет желтоватый конверт — самое первое письмо из стопки.

Было страшновато, а вдруг всё не так, не зря же Бран отдал эти письма ей.

Первое письмо было не коротким и не длинным — на три страницы.

И начиналось оно так:

"Добрый день, дорогая Фэйт!

Наше двухдневное путешествие завершилось и мы наконец-то приехали в Столицу. Пишу тебе уже из своего личного кабинета.

Мы с мужем поселились в трёхэтажном особняке в старом квартале. Но это, говорит Бран, временно. Сейчас идёт стройка века — помнишь, я тебе рассказывала про разрушенный замок, единственный в этом городе? Северная крепость, так он назывался до войны — это самая большая цитадель Северо-Западных земель, площадь её достигала почти десять гектаров. Царепоклонники, отступая, взорвали крепость, оставив лишь фундамент и часть крепостных стен.

Мой муж взялся за проект — частично крепость будет воссоздана, частично — перепланирована, а название, которое теперь к ней пристало — вот уж, действительно, народное название — Новый Замок. А готов он будет примерно через два года.

Так что, милая Фэйт, я теперь не много, не мало — будущая хозяйка Нового Замка. Но тебе хочется знать, как мне живётся?

Когда я выходила за Брана, в этом браке его статус и положение — для меня не были главными. Я ценю его за живой ум, за то, что с ним могу поговорить на более серьёзные, не светские темы, за его заботу обо мне и моей доченьке. И то, что у него есть сын — меня нисколько не пугало.

Да, именно в Столице я, уже не мельком, познакомилась с Заккери.

Мы живём все вместе в старинном доме-усадьбе, с момента переезда уже прошла неделя. За это время мы оставались с Заккери наедине всего пару раз. При всех он ведёт себя вежливо, тихо и замкнуто. Кроме приветствия и пары обычных фраз, я пока не слышала от него ничего другого. Я боюсь, что я ему не понравилась. Может, это из-за детской травмы, ведь его мама погибла, а другую он, скорее всего, не хочет — ни маму, ни жену для папы. Так бывает. Но это всего-то мои предположения. Ему пять лет, он ещё маленький, чтобы что-то объяснить или дать понять, чего он хочет.

Грания ведёт себя хорошо, не капризничает и не болеет. С ней помогает прислуга. Мне по-прежнему боязно её на кого-то оставить, она — такая кроха. Видела бы ты, как она улыбается своим беззубым ртом! С каждым месяцем, малышка всё больше похожа на своего отца, а иногда — на моего — на деда… У нас сейчас спокойно, но вот думаю — скоро начнутся первые желудочные колики...

Я стараюсь не думать о плохом. Я решила стать счастливой, не смотря ни на что. Может, папа Грании наблюдает за нами с небес. Он был бы рад, что у дочки есть другой папа, что у нас теперь свой дом, семья.

Я верю, что и Закку — очень хороший мальчик. Наверное, не бывает плохих детей.

В первые дни я познакомилась со всеми домочадцами. У Брана в доме живут и работают: дедушка дворецкий Нэльсон, который к тому же умеет играть рать на контрабасе, повариха Пэм, очень добрая женщина, горничные Роуз и Кора, садовник Сид. Они довольно холодно ко мне отнеслись в начале, как мне показалось, даже с опаской, но потом — это напряжение спало. Может, виноват мой строгий дорожный костюм или статус новой хозяйки, хочу сказать, в Столице как-то по-другому ходят, одеваются, разговаривают. У них в разговоре больше простых наречий, слов, в одежде — более демократичный стиль, и в целом, тоже много закрытых нарядов, но поведение — другое, со своими здесь не придерживаются каких-либо то строгих правил, хоть и уважают древние традиции. Я думаю, это потому, что много кто приехал отстраивать Столицу из других провинций и мне пока не понятно, какие же они — коренные жители этого города.

Я была на строительной площадке Нового замка, я посещала отстроенный театр и вновь разбитый ботанический сад, до сих пор закрытые для горожан. Милая Фэйт, это такие светлые и прекрасные чувства, когда ты сопричасна к чему-то то новому и полезному. Когда сама высаживаешь цветы и деревья, когда видишь, как вокруг кипит работа, люди выходят на улицы и разбирают завалы, ремонтируют дороги.

Когда нет войны...

Дети с маленькими портфельчиками, а у кого нет — то и просто так — спешат в школу, родители строят планы на будущее, приезжают в родной город и восстанавливают свои перекошенные, съеденные огнём дома.

Город обновляется, в нём всё сильнее бьёт живчик, по вечерам звучит весёлый смех и уличная музыка.

И во мне просыпается такое вдохновение!

Ох, уже пора идти гулять с малышкой, засиделась я дома.

Попробую выманить на прогулку Заккери. Мы с ним обязательно подружимся!

Если о чем-то забыла написать — я допишу в следущий раз.

А ты мне — напиши как вы там, какая у вас погода? Как твои детки? Про меня кто-то спрашивает? Не забывайте нас!

Целую нежно, навсегда ваши Триста и Китти!"

Грания перечитала письмо ещё раз. Судя из письма — Триста была счастлива. Она только-только переехала сюда из родного города. Мама родилась и выросла на Юге, в городе-порту Железный Грот. Ясно, что Бран забрал её в Столицу.

Больше Грании не хотелось читать. Китти спрятала письма на дно одного из ящиков прикроватного комода.

Китти расстроилась, ну как же — знала бы мама, что здесь происходит теперь! Как же Триста могла не заметить, какой он — Бран!

Вот чего-чего Гранит хотелось — посмотреть ему в глаза и спросить, что он с ней сделал?

Но не сейчас, Бран должен был съездить в Вернун, но отложил поездку из-за случая с Искандером. Значит, он поедет утром.

Грания слышала, как он днём разговаривал с генералом Ши — поездка переносится на день. Вечером он приедет.

А ещё Бран назвал ей их кодовое слово. Его никто не знает, кроме Грании и Брана. "Зет тридцать два" — завтра. Это значит, что завтра после ужина она должна придти к нему в кабинет, без стука, проследив, чтобы её не заметила Марла или кто-то из прислуги.

Этот позывной означал, что Бран её не тронет, он хочет поговорить, снять усталость за бокалом вина.

* * *

День Грании проходил самым обычным образом. Бран уехал, как и ожидалось.

С утра — уроки музыки. Грания любила петь, Брану нравилось слушать, как она поёт.

Также Китти посетил учитель по образовательному искусству, провёл урок по лепке.

Потом они с Марлой и Филом гуляли в саду, говорили о разном, несерьёзном. У Марлы всегда хорошее настроение. Тем не менее, Грании показалось, что Марла нервничала, в глазах у девушки была какая-то неискренность.

Когда они были в саду — послышалось, как приглушённо скрипнула калитка.

— О, вот и твой приехал, — подмигнула Марла. От её слов у Грании аж сердце сжалось. Насмешка и не насмешка.

— Ладно, да не переживай так, Китти! — успокоила Марла, нежно улыбнувшись, отчего её канапушки стали ещё заметнее. — Я пошутила. Нет у меня никаких обид, моя хорошая. Это так, дурное настроение. Ты же знаешь, что у меня бабушка была цыганка?

— Да, ты говорила...

— Какой-то дар передался и мне. Только тс-сс! Это секрет, девочка моя!

И Марла простодушно обняла Китти и поцеловала в щёчку, на секунду затаив горячее дыхание.

— Главное — ничего не бойся! — она наклонилась к коляске. — Да, малыш?

Фил довольно заагукал, пуская ртом прозрачные пузырьки из слюны.

Скоро его будут укладывать спать.

* * *

В назначенный час Грания, оглядываясь по сторонам, спустилась вниз и подошла к кабинету Брана.

Проверила, провернув ручку двери — дверь легко поддалась, значит — не заперта.

Странно, вместо тишины или привычного покашливания Брана — в кабинете что-то шарудело.

Затаив дыхание, Грания медленно толкнула дверь.

Брана в кресле не было.

Слегка согнувшись, перед Гранией стояла Марла и быстро пересматривала бумаги в первом ящике стола, ключ от которого лежал выше, возле письменных приборов. Марла не сразу заметила Китти — так сильно девушка увлеклась своими поисками. И лицо у неё не вёселое, а сосредоточенное, задумчивое.

Вот это новость!..

Да будет так, как речено! Вдруг вспомнила Грания. Тоже мне — какая же она цыганка?!!

И ведунья...