Глава 2. Пропажа

Этой ночью Дмитрий спал плохо — виной тому были старые оконные рамы, сквозь которые немилосердно дул холодный сквозняк. Откинуть тёплое нагретое за ночь одеяло для молодого человека было сродни физической боли. Коснувшись ногами ледяного паркета, Дмитрий малодушно задумался о прогуле работы. Но вспомнив, что в архиве его ждут незаполненные формуляры, а этажом выше — недовольное начальство, оставил эту мысль. Приняв свою горькую долю, парень нащупал в темноте предрассветного утра домашние тапочки и отправился готовить завтрак.

Проходя по длинному коридору от своей спальни до кухни, Дмитрий в очередной раз укрепился в решении продать эту квартиру. Он жил в ней уже второй год — со смерти родного дедушки, известного физика, члена-корреспондента Российской академии наук. Именно пример деда вдохновлял молодого учёного по-прежнему заниматься исследованиями несмотря ни на маленькую зарплату, ни на глупых управленцев от науки, мало что смыслящих в археологии.

Дед, убеждённый коммунист и патриот, с детства прививал своему внуку мысль о необходимости служения, объясняя, что никакие деньги не принесут столько удовольствия, сколько прикосновение к чему-то новому, неизведанному, таинственному. Да, его дедушка определённо был романтиком, сохранившим молодецкую бодрость духа до своих последних дней. Пытаясь привлечь внука к техническим наукам, заслуженный учёный потерпел фиаско — Дмитрий, как он признавался себе сам, был феноменально туп в математике и физике. Но у молодого человека обнаружился талант гуманитария — имея потрясающую память, позволяющую ему наизусть цитировать отрывки из исторических хроник и недюжинный ум, подвергающий глубокому анализу увиденное или прочитанное, парень легко поступил на исторический факультет одного из лучших вузов страны.

Дед умер ранней весной, когда парень был уже на последнем курсе. Мечте пожилого человека — увидеть внука в мантии и конфедератке — не суждено было сбыться… После смерти дедушки Дмитрий решил съехать от родителей, отношения с которыми у него последние годы были весьма натянутые. Перебравшись в сталинскую высотку, молодой человек долго не мог привыкнуть к своему новому жилищу. Особенно тяжело было по ночам. С детства имея бурную фантазию, он перед сном с замиранием сердца слушал поскрипывание старых половиц, гул сквозняка через закрытые двери огромного количества комнат. Со временем Дмитрий пообтесался и даже перестал запирать дверь в свою спальню. Но тем не менее всё серьёзней стал задумываться о продаже квартиры, по многим причинам — это и высокие коммунальные платежи, и большая площадь, которую весьма трудно было содержать в чистоте и порядке. Позавтракав на скорую руку, парень оделся и вышел на улицу.

Проходя старыми питерскими улочками до работы, молодой человек несмотря на тёплую куртку ощущал пробирающий его до костей холод, исходящий от тёмных, облицованных гранитом старых фасадов. Петербург был прекрасен днём, в хорошую тёплую погоду, но в сумерках казалось, что он таит в себе какую-то опасность, что камни мостовой пристально наблюдают за всем, что происходит вокруг, а тёмные окна старых зданий неодобрительно щурятся на нарушителя утренней тишины.

Дмитрий быстрым шагом миновал административный этаж, боясь попасться на глаза начальнице. Войдя в хранилище, он облегчённо вздохнул, снял с себя верхнюю одежду и подошёл к столу. Открыв ключом сейф и выложив на стол оставшиеся артефакты, молодой учёный разворошил стопку рабочих бумаг, выискивая ту, на которой вчера остановился.

Оставшаяся часть работы заняла почти два часа, и когда Дмитрий поднял голову, за окном уже встало холодное зимнее солнце. Молодой учёный стал было подшивать формуляры в папку для отчёта, как молнией в его голове промелькнула мысль, заставившая вскочить на ноги. Он не внёс в описание коллекции фигурку божка.

Быстро обогнув стол, парень распахнул металлический шкаф. Дмитрий прекрасно помнил, как последней убирал статуэтку в сейф, положив её на верхнюю полку, сейчас пустовавшую. Вытащив из других отделений уже описанные вчера предметы, молодой учёный стал в панике их перекладывать. Прошло минут десять, прежде чем Дмитрию пришлось смириться с мыслью: божок куда-то исчез.

Заставив себя успокоиться, молодой человек стал перебирать в голове различные варианты. Попасть в архив посторонний не мог: ему пришлось бы миновать два пункта охраны; значит фигурку могли взять только свои. Среди «своих» можно было вспомнить только начальницу, двух коллег, периодических заходивших в архив, и вахтёра, имевшего запасные ключи. Взглянув на часы, Дмитрий вспомнил, что через десять минут ему нужно быть на пятиминутке, после которой с него потребуют отчёт о проделанной работе. Дабы не пороть горячку, молодой человек решил предоставить готовые формуляры — для их проверки начальству потребуется пару дней, а этого времени более чем достаточно для разговора с коллегами. Дмитрий выяснит, кто мог взять божка, сделает опись и отдаст начальству, сославшись на то, что этот формуляр затерялся среди других бумаг. Да, нагоняй он получит, но в любом случае меньше, чем признавшись в пропаже предмета из коллекции.

Молодой учёный взял папку, закрыл дверь в архив и поднялся по старой мраморной лестнице к кабинету начальницы. Уняв дрожь в коленках и натянув на лицо маску непосредственности, открыл дверь и вошёл. За длинным столом уже сидело несколько человек, ожидая своей традиционной утренней порции нареканий или похвалы. Дмитрий поздоровался с присутствующими и прошёл на своё место, стараясь не выказать волнения.