Три

…Это был красивый восход. Солнце, медленно поднимавшееся из океанских пучин, окрасило камни высокого утеса рождающимся светом. Огромное нагромождение камней на вершине было срезано, как ножом и представляло собой большую, просто огромную, ровную площадку. Оцепленную войском. Высокие статные воины, в массивных, тяжелых доспехах, с башенными щитами. Арбалетчики и лучники. Прорва всяческого оружия и прекрасно организованное построение: пять больших квадратов по тысяче воинов в каждом. Солнце поднялось выше, осветив чернильно-черный круг в центре блокированной площадки. Вокруг него лежали тела. Много тел. Или их останки. Многие выглядели так, будто побывали под прессом и в мясорубке. Солдаты отводили взгляды — еще недавно они делили с теми мертвецами пищу и кров. А в черном круге, который в диаметре-то не был больше метра, стоял, покачиваясь, высокий сутулый мужчина, с явными признаки физического истощения — кожа обтягивала ребра, живот ввалился настолько, что казалось можно потрогать позвоночник, длинные руки с такими же длинными пальцами казались похожими на лучины. Закрепленный на плечах плащ развивался под порывами ветра. Фарфорово-золотая полумаска, надетая на лицо, заляпана кровью. За его спинной, сжавшись в тугой кулак, стояли последние выжившие аватары — сто пятьдесят два человека, преимущественно молодые парни и девушки, еще недавно готовившиеся продать свою жизнь подороже, чтобы порадовать своего переменчивого Бога артистичным, но кровавым зрелищем. Но Он решил отозваться на молитвы своих последних последователей, которых многие века назад привел в этот мир. А потом оставил их с Испытанием: доказать истинную приверженность Пути Перемен и пронести свою веру сквозь столетия и, когда Испытание закончится, Он придет и заберет чад своих.

— Отступитесь, воины… — мелодичный голос бога пронесся над боевыми построениями. — Помилуйте, заблудших моих чад… а для убийц невинных одна дорога — в Ад… За что вы столько крови пролили за года? За то, что не такие? Но разве ж то беда? …

— Ха… химере — веры нет! — над войском сгустились облака и приняли форму трона. На нем восседала прекрасная женщина, тот идеал, который у каждого свой. Единственная Богиня это мира и считавшая, что так должно быть и впредь. — Твои крысята долго маячили перед моим носом! И мне это надоело! Сегодня все закончится! Я лично вырву твое сердце!

— Смиренно принимаю я ваши обвиненья… и коль вы так хотите… устроим… представленье. В атаку, дети! Пускай прольется кровь! — гаркнул Лорд, вскинув руки. И началось безумство во всей его красе. Безупречные каре ломались — воины шли друг на друга, в беспамятстве натыкаясь на мечи тех, кто только что был другом, но оказался предателем. Или казался предателем? А над всей этой бойней несся голос Лорда. — Сражайтесь, мои дети, не бойтесь ничего, в кровавой эстафете, где все на одного… — люди кричали и стонали, упавших и раненных затаптывали в безумии схватки. Малочисленное, но могучее войско пожирало и убивало само себя. Богиня взирала на это с равнодушием.

— Ты не так слаб, как кажешься, — она усмехнулась. — Но сейчас все закончится! — она мгновенно оказалась рядом с Лордом, замахиваясь длинным узким мечом. И в этот момент клинок вышел из ее груди с характерным хрустом и довольным «дзыньк».

— Миледи, миледи… красивы, но глупы… Покойтесь с миром, дети, — Лорд, появившийся за спиной небожительницы, взмахнул рукой и воины начали падать замертво. — Идемте же и мы… — он протянул руку своим аватарам, увлекая их в портал. Лишь пустые глаза Богини смотрели на восходящее солнце….